– Так где, ты говоришь, висит передник?
Глава 7
На следующей неделе у Марти почти не было времени на то, чтобы предаваться размышлениям о Брэде. Ей пришлось присутствовать на двух судебных заседаниях и одном предварительном слушании, и во всех трех случаях ей надо было проинструктировать женщин, никогда прежде не бывавших в судах. Кроме того, она переговорила с Лидией относительно того, когда именно ей следует прийти в лабораторию вместе с Шэрил.
Возможно, Мартина потому и работала так напряженно, что опасалась мыслей о Брэде. Она хорошо знала свое дело и давно уже не окуналась с головой в изучение многочисленных документов и фотографий. Это стало для нее привычной рутиной. Правда, ей еще пришлось несколько раз встретиться с окружным прокурором, который всегда вникал во все детали, желая, чтобы процессы проходили без сучка и задоринки.
Некоторые ее знакомые полагали, что ее работа слишком уж щепетильна – ведь в конечном счете все сводилось к тому, кто, когда и с кем переспал. Впрочем, и Мартина, и ее коллеги никогда не углублялись в вопросы секса. Давно уже прошло то время, когда она стеснялась задавать какие-то вопросы интимного свойства; теперь она деловито выясняла интересующие ее подробности, постоянно помня о том, что от ее профессионализма зависит будущее того или иного ребенка. И как же она бывала счастлива, когда справедливость торжествовала и недобросовестного родителя вынуждали-таки платить алименты! Да, конечно, она всегда выступала от имени государства, экономя его деньги, но прежде всего она защищала интересы малыша.
Разумеется, все дела рассматривались по определенному шаблону, однако же каждое из них имело свои отличительные особенности.
Размышляя о том, какие именно вопросы может задать ей судья во время заседания, которое должно было скоро начаться, она бродила среди колонн в холле городского суда. Взглянув на часы, она поспешила к лифту и тут заметила Брэда, шагавшего впереди ее. Сердце Марти учащенно забилось, и она сердито подумала: «А ему-то какого черта тут надо?»
Ее обуревали два совершенно противоположных желания, и она не знала, как ей поступить: нагнать его или же спрятаться за ближайшую колонну. Была пятница, так что он только вчера вернулся из Диснейленда. Но в лабораторию-то ему предстояло идти в понедельник… и вообще – анализы сдают вовсе не здесь.
Как все же странно, что он пришел в городской суд! Рядовые граждане бывают здесь либо для того, чтобы выяснить какое-нибудь недоразумение с налоговым инспектором, либо чтобы получить брачную лицензию, но никто не приходит сюда просто так, ради любопытства, да еще накануне уик-энда. Неужели это простое совпадение, что Брэд появился в суде как раз тогда, когда ей предстояло выступить на очередном процессе по установлению отцовства?
Она ускорила шаг и окликнула его:
– Брэд!
Имя, отразившись от высоких сводов, прозвучало просто оглушительно, и он завертел головой по сторонам, пытаясь понять, кому это он тут понадобился. Наконец он заметил ее, и его лицо тут же приняло недовольное выражение. Брэд слегка загорел с тех пор, как они встречались последний раз, и загар очень шел ему, оттеняя голубые глаза. Костюм-тройка из коричневого твида сидел на нем просто отменно. Брэд не улыбался.
– Значит, это ваше дело? – спросил он.
В первый момент она не поняла, о чем это он говорит.
– Установление отцовства. Заседание начнется ровно в два, – уточнил он.
Он еще и постригся. Его уши оголились и выглядели теперь как-то удивительно трогательно.
– Мне просто захотелось узнать, как рассматриваются подобные дела, – сказал Брэд.
– А как вы узнали, что одно из них назначено именно на сегодня? – спросила она.
Он пожал плечами.
– Обаял одну из здешних служащих, – равнодушно произнес Брэд.
– Могли бы меня спросить. Никакой тайны я из этого не делаю, – сообщила Мартина.
– Мне так было удобнее, – ответил он, глядя куда-то вбок.
Это выглядело и прозвучало так, как будто он хотел сказать: «С чего вы взяли, что я вообще когда-нибудь обращусь к вам за помощью?»
Мартина пошла в сторону лифта, и Брэд поспешил за ней. У лифта уже собралось несколько человек. Марти встала так, чтобы оказаться как можно дальше от Брэда. Она заставляла себя не смотреть в его сторону и потому умудрилась не заметить, что подле нее стоит помощник окружного прокурора Гарри Милз. Гарри был не просто помощником окружного прокурора, он был тем человеком, который в течение двух долгих лет жил вместе с ней и изо всех сил пытался переделать ее на свой лад.
Он уже успел жениться, и его жена ждала сейчас ребенка. Гарри отчего-то безумно гордился беременностью своей супруги. Можно было подумать, что до него никто и никогда не ожидал первенца. Мартину все это ужасно забавляло – ведь Гарри уже много лет выступал обвинителем в делах по установлению отцовства, так что мог бы, кажется, привыкнуть, что каждый день на свет появляются все новые и новые дети.
– Не желаешь разговаривать со мной, Марти? – спросил он, криво ухмыляясь.
Гарри был убежден в том, что она очень много потеряла, когда порвала с ним. Мало того, Мартина подозревала, что он до сих пор полагал, будто это не она бросила его, а он ее.
– Извини, Гарри, я тебя просто не заметила, – сказала она.
Они уже виделись сегодня и проговорили больше трех часов, отрабатывая все детали дела.
– Ты не в курсе, судья не собирается сегодня затягивать слушания? – спросила она.
– Да нет, конечно, – заверил он ее. – У нас с тобой будет на все про все не больше пятидесяти минут.
Двери лифта открылись, и все вошли в кабину. Брэд даже не глядел в ее сторону, хотя и стоял с ней бок о бок. Гарри тоже оказался рядом, но она почему-то чувствовала тепло только с той стороны, где стоял Брэд. Она повернулась к Гарри и вежливо осведомилась:
– Как себя чувствует Сара?
– Ей теперь так тяжело – ведь она уже на седьмом месяце, – ответил Гарри. – Мы решили, что ей пора ходить на курсы подготовки к родам. Неделю назад она ушла с работы, так что время у нее найдется. Знаешь, детская у нас будет на солнечной стороне, хотя вторая спальня несколько больше.
Гарри болтал без умолку, подробно описывая Мартине свой дом. Она иногда кивала, хотя слушала очень невнимательно. Брэд постоянно нервно вертелся, точно желая отодвинуться подальше от нее. Он то засовывал руки в карманы, то складывал их на груди. На четвертом этаже два человека вышли, и Брэд немедленно воспользовался этим и сделал шаг в сторону. Лифт он покинул раньше, чем она и Гарри, однако выжидательно остановился, надеясь, что ему покажут, куда идти. Гарри был слишком увлечен своим монологом, чтобы замечать происходящее вокруг. Мартина переложила портфель из одной руки в другую, бросила на Брэда беглый взгляд и пошла вместе с Гарри к залу.
Звуки шагов гулко отдавались по коридору, и Марти все время слышала, что Брэд следует за ними. Он не пытался ускорить шаг, хотя Гарри шел очень медленно, да и она не торопилась. У двери, ведущей в зал заседаний, их ожидала мать малыша – очень молодая и очень взволнованная. Она нервно теребила воротник своего черного платья.
– О мисс Вудс! – воскликнула она. – Мне так страшно. Я просто места себе не нахожу. Я ведь никогда раньше не бывала в суде. А еще, – тут она понизила голос до трагического шепота, – я видела его . Он сидит в заднем ряду. Когда он заметил меня, сразу задергался и стал очень похож на моего маленького Бобби.
– Не обращайте на него внимания, – успокаивающим тоном сказала Мартина. – Этот человек отлично знает, что ребенок его, но ему не хочется расставаться со своими деньгами.
Она едва удержалась от того, чтобы не посмотреть в этот момент на Брэда.
– Вы уже знакомы с мистером Милзом. Если у вас есть к нему какие-то вопросы, то задавайте их прямо сейчас, пока мы не вошли в зал.
На лице Брэда читалось полнейшее равнодушие, но Марти он обмануть не мог. Не зная, кто такой Брэд, Гарри не обращал на него ни малейшего внимания и терпеливо отвечал на многочисленные вопросы молодой матери, пытаясь ободрить ее. Сегодняшнее дело было беспроигрышным. Тонны свидетельских показаний и улик неопровержимо доказывали, что человек, сидящий в последнем ряду, был отцом малыша Бобби. Марти беспокоила лишь излишняя болтливость женщины. Многие, выступая в суде, полагают, будто говорить надо обязательно долго, а это совершенно неверно. Главное – это краткость и емкость речи. Впрочем, Гарри умел превосходно справляться с этим. Один его многозначительный взгляд – и свидетели покорно возвращались к сути дела и переставали уклоняться от темы.
Спустя несколько минут все четверо вошли в зал заседаний. Брэд уселся как раз рядом с предполагаемым отцом, хотя, конечно, не знал об этом. Марти некогда было следить за его реакцией на происходящее, потому что она, во-первых, успокаивала мать, а во-вторых, внимательно слушала выступление Гарри, который излагал суть дела. Он вполне мог что-нибудь упустить, так как у помощников окружных прокуроров огромная нагрузка и они никогда не занимаются только одним процессом.
Свои вопросы начал задавать адвокат ответчика. Он пытался ошеломить присяжных ворохом своих догадок и предположений, вместо того чтобы просто опровергать доводы и доказательства прокурора. Он совершил типичную ошибку, начав дотошно разбирать результаты теста на кровь. Разумеется, присяжные не были сильны в математической статистике, но они быстро решили, что во всем разобрались, а вот адвокат как раз виляет и хочет их запутать.
«Лучше бы, – подумала Мартина, – он возражал против употребленных прокурором выражений «практически доказано» и «крайне вероятно». Если бы адвокат заявил, что эти выражения несовместимы с юриспруденцией, потому что слишком расплывчаты, присяжные, может быть, и вняли бы ему».
Затем адвокат ответчика начал нападать на мать, желая добиться, чтобы присяжные начали симпатизировать его подзащитному. Должно быть, человек в заднем ряду как раз и хотел, чтобы адвокат вел себя именно таким образом.
Марти поняла, что адвокат был выбран не потому, что являлся хорошим профессионалом, а потому, что придерживался довольно-таки распространенной точки зрения, что женщина виновата всегда и во всем.
Линия защиты вела в никуда, потому что судья вовсе не должен был определить, кто прав, а кто виноват. Он должен был решить, является ли обвиняемый отцом ребенка.
Под градом сыпавшихся на нее вопросов, задаваемых враждебным тоном, мать совершенно растерялась и стала поминутно оглядываться на Марти. Та ободряюще улыбалась ей, ужасно жалея, что она слишком маленькая и хрупкая. Будь она чуточку повыше и потолще, она казалась бы несчастным женщинам более… надежной, что ли. Мать ребенка потеряла основную нить рассказа и запуталась. Она перескакивала с одного на другое, но адвокат вовсе не был склонен прерывать ее.
Когда она наконец закончила, адвокат обвел присяжных торжествующим взглядом. Странно, что он еще не воскликнул: «Ну и дурочка!» Потом он опять набросился на свою жертву.
Его громкий голос гремел на весь зал.
– Если то, что вы говорите, правда, – вопрошал он, – то почему вы не пользовались противозачаточными средствами?
«Ты еще пожалеешь, что задал этот вопрос», – подумала Марти и слегка улыбнулась.
– Ну как же! – запротестовала мать. – Я пользовалась. Я была у врача, и он дал мне колпачки. Он сказал, что мне нельзя принимать таблетки, потому что я много курю. Я честно пыталась бросить, но у меня никак не получалось. Когда я нервничаю, первое, о чем я думаю, – это о сигарете. Мне и сейчас ужасно хочется курить. Если в доме нет сигарет, я тут же иду за ними в магазин.
– Ясно! – вскричал адвокат. – Вы небрежны абсолютно во всем. Что-то мне не верится, что вы действительно пользовались колпачком. Если вы не покупаете сигареты про запас, значит, вы легкомысленны и во всем остальном.
Гарри собрался было возразить, но Марти отрицательно покачала головой, и он вновь сел. Он знал, что Марти виднее, потому что она много раз общалась с этой женщиной.
Мать почувствовала себя оскорбленной.
– Я очень хотела пользоваться колпачками, – настаивала она. – Иначе зачем бы я стала тратить деньги на их покупку? Но он сказал, чтобы я не смела прикасаться к ним.
И женщина махнула рукой в сторону человека в последнем ряду.
– Он сказал, что заниматься любовью, когда у меня колпачок, – это все равно что принимать душ в дождевике.
Публика захихикала. Если бы адвокат не проиграл это дело прежде, он проиграл бы его теперь.
Гарри повернулся в сторону Марти и одобрительно подмигнул ей. Он понял, почему Марти не захотела, чтобы он возражал против этого вопроса. Болтливость матери сослужила ей сейчас хорошую службу. Конечно же, все присяжные поверили ее словам. Они прозвучали очень непосредственно и искренне. Когда суд удалился на совещание, Марти уже знала, что за вердикт будет вынесен.
Мать, прижимая ладони к пылающим щекам, подошла к Мартине.
– Я вовсе не собиралась говорить это, – прошептала она. – На меня точно затмение нашло. Но его адвокат оказался таким противным! Да, Боб сказал мне именно эти слова, когда узнал, что я забеременела. Он заявил, видите ли, что я сама виновата! Чушь какая-то! Может, он думает, что предохраняться совсем не обязательно? Что я залетела только потому, что очень этого хотела?
– Нет, он просто-напросто думает, что все должно идти только так, как он этого хочет, – ответила Марти, заметив, что у нее за спиной как раз проходит Брэд. – Впрочем, присяжные все равно вынесут вердикт не в его пользу, так что ему придется считаться с реальностью.
Кто-то потянул ее за рукав, и она обернулась. Брэд вполголоса спросил:
– Вам обязательно нужно оставаться здесь? Мне бы хотелось поговорить с вами.
Ее роль на этом судебном заседании уже была сыграна; молодая мать подошла теперь к Гарри, чтобы, как предположила Мартина, извиниться и перед ним тоже.
Лицо Брэда было непроницаемым. О чем он думал – одному Богу известно.
– Пожалуйста, подождите меня в холле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30