Идеальный вариант! – отозвался он, раздумывая. – А кто такая Сьюзи?
– Она работает секретаршей Билла на протяжении уже пяти лет, – ответил ему Гистамин.
– Очень хорошо. Сьюзи… Да! Мне нравится, как это звучит.
Гормоны прикинули, как бы заставить Билла пообщаться со Сьюзи. Пока они думали, Тони начал очередной рассказ из серии «Мир страхования», а дрель этажом выше увеличила громкость на пару децибел. Гормоны не могли знать наверняка, было ли это результатом их стараний, или же Биллу просто захотелось выйти из кабинета, но он встал из-за стола, взял пару папок и направился в ту часть здания, где работала Сьюзи.
Вот уже пять лет гормоны только тем и занимались, что прикалывались над Сьюзи и ее кабинетом, что не могло не отразиться на отношении Билла к ней. Она одевалась на рынке, утверждая при этом, что все ее вещи куплены в бутиках; на стенах ее кабинета были развешены незатейливые открытки с изображениями шимпанзе в детской одежде и поросят в солнечных очках; на рабочем столе стояла армия мягких игрушек и кружка, играющая мелодию, когда ее поднимали. Последнее особенно раздражало Билла, потому что Сьюзи никогда не могла поставить кружку так, чтобы она заткнулась.
Билл присел на стул сбоку от стола Сьюзи и завел разговор о делах, которые он вел в настоящее время. Гормоны совещались, что делать дальше. Как очень скоро стало понятно, флирт оказался для них совершенно непривычным занятием, поэтому у них не было четкого плана дальнейших действий. Адреналин чувствовал себя поверженным, поэтому, когда Билл засобирался, никто не знал, что предпринять:
– Внимание! Тревога! Он встает! Билл собирается уходить! Трево-о-о-га!
Когда Билл встал со стула, Феромон предложил:
– Быстро! Давайте сделаем так, чтобы он почувствовал резкую слабость. Скорей!
Гормоны поднапряглись и выдали все, что могли.
– Ура! – закричал Адреналин. – Он грохнулся на пол! Быстро, Феромон, выбирайся наружу и поговори с гормонами Сьюзи!
– Уже лечу!
– Тревога! Он опять пытается встать! Сделайте так, чтобы Билл снова ослабел, а потом…
– Можно попробовать опьянить его, – посоветовал собирающийся в дорогу Феромон. – Тогда, он точно не встанет.
Феромон жил только ради этого – шанса произвести впечатление на женский пол и возможности организовать парням секс. На этот раз ему не хотелось возвращаться с пустыми руками. Он состроил свою обычную гримасу и поспешил на задание.
Его встречали Эстрогена и Прогестерона Сьюзи.
Феромону стало не по себе, когда совершенно неожиданно у гормонш обнаружился сильный французский акцент.
– Привет, барышни, – начал он.
– Привет, Феромонэ, – ответила ему Эстрогена.
– Так вы знаете, кто я?
– О, да, ми знаим, – призналась Эстрогена.
– И знаим, чего ти хочишь, Феромонэ, – добавила Прогестерона.
– Откуда?
– Все ви хотите одного и того же…
– …Все ви хотить переспать с нашей Сьюзи.
– Ясно. Я всегда предпочитаю говорить напрямую. Ну, каковы наши шансы, девушки?
Гормонши рассмеялись, а Эстрогена ехидно поинтересовалась:
– Феромонэ, ти когда-нибудь видель вашего Билль? Наша Сьюзи очень красива. Но вашь протеже! Быть может, когда маленькие поросячьи гласьки, прыщи и коросты фойдут ф моду…
– …Он станить супермоделью! – закончила Прогестерона, и они снова захихикали.
Феромон был заинтригован:
– Хотите сказать, прыщи и поросячьи глазки сейчас не в моде?
– К тому ше он толстый, и от него вонять!
– И у него большие зубы.
– Ващь Билль выглядеть как говорящий конь ис Бременьских мусикантов.
Феромон вздохнул:
– Ладно, я все понял – шансов у нас нет.
В ответ на это девушки немного пошептались и, когда Феромон окончательно перестал понимать, что происходит, Эстрогена неожиданно сказала:
– Ми этого не говорили.
– Нет, ми этого не говорили, – подхватила Прогестерона.
Потом она поманила Феромона, чтобы тот подошел поближе и прошептала:
– Понимаищь, наша Сьюзи и не догадывается о ващих намереньях.
– Она встречается с отвратительным человьеком, – добавила Прогестерона. – Чувствуешь, прекрасная дьевушка встречается с ушасным чудовищем.
– Нам кашется, это из-за ее низкой самооценки, – закончили они на грустной ноте.
Феромон торжествовал:
– Великолепно, так для нас не все потеряно?
– Он федь ее шеф, босс, – сказала Прогестерона. – Ей будет трудно отказаться от его приглашения пойти и фипить чего-нибудь поели работы.
– И тогда… – сказала Эстрогена.
– И тогда? – спросил Феромон.
– И тогда может возникать любовь…
– …Или сексуальное домогатьельство. – предположила Прогестерона.
– В конце концов, он федь ее шеф, – в очередной раз заметила Эстрогена.
Эти женщины начинали пугать Феромона.
– Так как? – спросил он. – Что это будет: сексуальное домогательство или любовь?
Гормонши снова рассмеялись:
– Ми не знаем.
– Ми еще не решили!
Прогестерона и Эстрогена, хихикая, начали медленно растворяться в воздухе. Феромону было пора возвращаться, поэтому он окликнул их:
– Девушки, позвольте еще только один вопрос.
– Да?
– Да?
– Откуда у вас этот акцент? Ведь Сьюзи – не француженка.
– М-ммм, – мечтательно произнесла Эстрогена и принялась объяснять: – Этот нащь аккцент, как ти его называишь, обозначает совсем другое…
– Это просто жеманство! – радостно добавила Прогестерона.
– Ведь девушке это не возбраняется, не так ли? – кокетливо проговорила Эстрогена.
– Но зачем? – недоумевал Феромон.
– Видишь ли, вы, мужчины, думаете, что все француженки… как это называется?
– Нимфоманки, – пришла на помощь Прогестерона.
– А что, это неправда? – с недоверием спросил Феромон.
– Но разве вы не слышали о французском демографическом взрыве?
Вконец сбитый с толку Феромон озадаченно вздохнул:
– Эта встреча мне на многое открыла глаза.
Зато ему было о чем рассказать приятелям. Обычно в таких случаях Феромон бывал чрезвычайно красноречив. В конце концов, он ведь единственный видел эту жизнь такой, какая она есть. Феромон старался воспользоваться ситуацией на все сто и обращал внимание на все, даже самые незначительные, детали. Другие гормоны не возражали, да и что, собственно, им оставалось?
– …И совершенно очевидно, что у нашего Билла избыточный вес, маленькие поросячьи глазки и запах изо рта, – закончил он рассказ.
– И что все это значит? – спросил Тестостерон.
– Ничего хорошего.
Все были потрясены.
– Но сам он уверен, что неплохо выглядит, – заметил Адреналин.
– Вовсе нет, – вмешался Гистамин, который до того очень внимательно слушал. – Просто Билл уверен, что запах изо рта, двойной подбородок и все прочее можно компенсировать, если поскрести по подбородку бритвой и окунуться в лосьон за полчаса до свидания.
– А как же насчет француженок?… – продолжал Тестостерон, понимавший, что отныне ему придется жить в изменившемся мире. – Они что же, и впрямь вовсе не нимфоманки?
– Дружище, я так же потрясен, как и ты, – посочувствовал ему Феромон.
Гормоны замолчали. Им казалось, что весь мир сошел с ума. Адреналин пытался найти хоть какое-то рациональное объяснение происходящему, вспоминая былые дни:
– Но раньше у него были подружки. Их-то он привлекал?
– Или что-то вроде того…
– В университете у него была Сильвия, – пустил слюни Тестостерон, которому она нравилась до сих нор.
Все принялись вспоминать Сильвию, которая была башковитой, очень забавной и сексуальной. В то же время гормоны были согласны, что не многие женщины могут испытать оргазм только оттого, что им вслух читают томик Гарольда Пинтера .
– Она была прикольной, – продолжал Тестостерон. – Помните, как Билл и Сильвия вместе писали в кино?
– А потом их затошнило, и они блеванули в одно ведерко из-под попкорна, – подхватил Адреналин.
– А когда Билл проголодался, он полез в ведерко…
– Да-да, мы все прекрасно помним, – резко прервал воспоминания Гистамин.
– Эвелин никогда не позволила бы себе ничего подобного.
– Никто не позволил бы, кроме Билла.
– Она слишком зажатая.
– Эта Эвелин даже напиться нормально не может.
Все снова стали вспоминать старые добрые деньки.
– Билл никогда не забудет Сильвию, – вздохнул Феромон.
– Это просто невозможно, – фыркнул Гистамин.
Внезапно встрепенулся Тестостерон, который до того, казалось, напряженно о чем-то думал. Ему требовалось подтверждение собственным догадкам.
– А как же шведки? – спросил он – Шведки-то, точно все нимфоманки, ведь так?
– Ну, конечно, шведки – нимфоманки, – ответил ему Феромон.
– То есть все это касалось только француженок?
– Да, только француженок.
Глава 4
Биллу удалось соблазнить Сьюзи прогуляться до бара после работы. Главным образом, этому способствовало предложение обсудить кое-какие деловые вопросы. По этому поводу гормоны пребывали в полном замешательстве – в результате на Билла обрушился шквал неприятных симптомов: головная боль, сердцебиение и даже нервный тик, заставляющий его верхнюю бровь постоянно подпрыгивать.
Сьюзи казалась невозмутимой, правда, она не представляла, как долго может продолжаться эта встреча. Билл не сделал ровным счетом ничего, чтобы успокоить ее. Он промычал про бар что-то невразумительное, дважды позабыл, что она заказала, а когда сел за столик, тотчас вскочил обратно, якобы за меню. Девушка отказалась от ужина, но Билл так волновался, что не мог просто сидеть рядом с ней – ему постоянно надо было куда-то сбегать. В конце концов выяснилось, что еду сегодня не подают, – гормоны с трудом поверили в такое совпадение.
– Просто заставьте его сесть! – рявкнул Гистамин.
Весь вспотевший от беготни, Билл наконец уселся на свое место.
– Адреналин! Я просто глазам своим не верю, прекрати этот пот немедленно!
Гистамин был вне себя от ярости. Польза от этого свидания до сих пор представлялась ему сомнительной, но такое провальное начало доконало его. Словно для того, чтобы добить Гистамина окончательно, Билл начал со слов, которые не предвещали ничего хорошего:
– Вот что я хотел сказать, Сьюзи… Рад видеть тебя во внерабочей обстановке.
Несколько мгновений он изучающе вглядывался в ее лицо, потом сказал:
– Ух, ты! А я и не замечал, что у тебя нос проколот! Ты давно носишь этот гвоздик?
– Кретин, это не гвоздик! Это прыщ!!! – бушевал Гистамин.
Билл нагнулся, чтобы получше рассмотреть пирсинг:
– А что это? Это такая маленькая жемчужина? Сьюзи наконец вынуждена была признаться, что это в действительности был прыщ. Билл не расслышал ее слов и продолжал:
– Выглядит лучше, чем обыкновенный гвоздик. И крупный какой! Не болит?
– Только если выдавить! – заходился Гистамин.
– Это прыщ, – сказала Сьюзи громче.
Гормоны придали лицу Билла насыщенный красный цвет. Несмотря на то, что Сьюзи едва притронулась к своей водке и пиву, Билл поинтересовался, не хочет ли она еще чего-нибудь выпить. Сьюзи отказалась и. скрестив ноги, сказала:
– Билл, мне кажется, мы хотели обсудить какое-то дело…
– Дурной знак, дурной знак! – заволновался Тестостерон.
– А облом с пирсингом – это, по-твоему, доброе предзнаменование? – нагнетал обстановку Гистамин.
Трясущейся рукой Билл поднес стакан с выпивкой к губам.
– Так. Кто трясет его руку? – спросил Гистамин.
Адреналин захныкал – это было уже чересчур.
– Может, поедим чего-нибудь? – предложил Билл.
– Да на кой черт тебе это? – взревел Тестостерон. – Спроси, не хочет ли она перепихнуться!
У Феромона было предложение получше:
– Узнай, ложится ли она в постель, после первого свидания. Поинтересуйся, как далеко она готова пойти.
– Как далеко ты готова пойти? – спросил, наконец, Билл, сам не понимая, почему у него возник именно этот вопрос.
– Что? – озадаченно спросила Сьюзи.
– Что? – хором воскликнули гормоны.
– Я имею в виду – как далеко ты хотела бы пойти в нашей компании. Какие у тебя планы?
Последовал всеобщий вздох облегчения, но Сьюзи все еще выглядела озадаченной.
– Ты вообще-то как – честолюбивая? – продолжал допрос Билл.
– Не знаю.
Внезапно Адреналин почувствовал прилив возбуждения:
– Начинается! Я чувствую это. Он уже покраснел и готовится сделать первый шаг.
Гистамин хотел было предложить Биллу поинтересоваться, не являются ли соски Сьюзи, проступавшие через топик, еще одной разновидностью прыщей, но в этот момент выяснилось, что Адреналин был прав, так как Билл внезапно поменял тему разговора:
– Сьюзи, ты очень привлекательная девушка…
Она заволновалась, потому что эти слова прозвучали чуть увереннее, чем обычные мимолетные комплементы. Несколько секунд Билл не дышал, а гормоны молча ожидали продолжения.
Гистамин, ошарашенный больше других, предположил, что, возможно, Сьюзи предпочла бы, чтобы ее называли не девушкой, а женщиной.
– Не думаю, – ответил Феромон.
– Он должен выказать ей хоть какое-то уважение, – возразил ему Гистамин. – Наш эгоистичный урод мог бы как минимум…
– Очко в нашу пользу, – сказал Феромон.
– Вряд ли кто-нибудь из вас сегодня получит хотя бы одно очко, – встрял Адреналин. – Ради всего святого, мы ведь на свидании. Впервые за последние двадцать лет. А из-за вашей дискуссии мы не слышим, что говорит Билл.
Когда гормоны прислушались к словам Билла, то не могли поверить своим ушам.
– Вероятно, лучшая дорога во всей Великобритании – это шоссе В6255 от Инглтона до Хоуэса, – говорил он. – Эта трасса поднимается у Фелса, но там очень хорошее покрытие, хотя многие думают, что после дождя там довольно опасно.
– Что он несет? – закричал Гистамин.
– А еще есть трасса А17 до Норвича, – продолжал свой увлекательный рассказ Билл. – Я знаю многих людей, которые считают, что это дорога для настоящих водителей. Разумеется, проще проехать по A1…
– О боже! – зарыдал Гистамин. – У нас слабоумный хозяин.
– По этой дороге лучше всего прокатиться на «ауди» или «лотусе». Она твердая и вдохновляет…
Потрясенные, гормоны слушали в полном молчании. Затем Феромон спросил:
– Как он умудрился перейти от «Сьюзи, ты очень привлекательная девушка» к «Самым знаменитым трассам Великобритании»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21