Когда родилась я, дедушка с бабушкой позволили дочери вернуться домой. Но при соблюдении двух условий. Мать ни в коем случае не должна была связываться с моим отцом и, кроме того, должна была закончить колледж. Она так и поступила, а после окончания колледжа вышла замуж за Джо. – Мелани вздохнула. – Все в городке думали, что Джо и есть мой настоящий отец, поскольку их свадьба состоялась довольно скоро после моего рождения.– Вот оно что! И твоя мать так ни разу и не поговорила с отцом?– Никогда, – покачала головой Мелани. – Он ничего обо мне не знал, пока я сама не позвонила. В двадцать восемь лет я ни разу не видела собственного отца.– А ему, видимо, лет пятьдесят пять?.. – предположил Даррел.– Точно. – Мелани вздохнула. – Интересно, какой он, какие у него глаза? – задумчиво проговорила она.– Почему же он тогда не сядет в самолет и не прилетит сюда? – добродушно усмехнувшись, спросил Даррел. – Или, наоборот, почему ты сама не съездишь к нему?– Все не так просто, – глядя в пустоту, ответила Мелани. – Он серьезно болен.– Болен? Чем?– У него рак, – с трудом проговорила она и откашлялась. – Рак легких, если быть точной. По злой иронии он умирает от той же болезни, которая унесла жизнь моей матери. Она погибла от другой формы рака, что, впрочем, не меняет сути. Я не успела толком пожить с ней, почувствовать ее как мать, поскольку смерть настигла ее слишком рано. Вот поэтому я так боюсь, что отец просто умрет, прежде чем у меня появится шанс хоть разок повидаться с ним. – Мелани сделала глубокий вдох, чтобы вновь не разрыдаться.Даррел протянул руку и легонько сжал ее запястье. На лице Мелани промелькнула благодарная улыбка.Он вдруг понял, как ему повезло, что у него в детстве были и отец и мать и что они до сих пор живы и счастливы вместе. Он заправил выбившийся из общей массы волос локон Мелани за ухо. Его ладонь коснулась ее щеки.– А что говорят врачи? Разве они ничего не могут сделать? – тихо спросил он.– Могут, – после недолгого раздумья ответила Мелани. – Но начальный этап лечения ничего не дал. Лечащий врач не хочет, чтобы отец куда-нибудь уезжал до начала химиотерапии. Мне хочется выиграть эту яхту, чтобы я… – Она осеклась. – Наверное, это звучит слишком банально.– Расскажи, прошу тебя!– Мне хотелось выиграть, чтобы взять отца в большое путешествие. Я ведь никогда его не видела, мы всего лишь несколько раз поговорили по телефону, и все. Вот я и подумала, что если бы мы с ним провели неделю-другую у берегов Флориды, то смогли бы узнать друг друга получше. Только я и отец, и больше никого. Никаких больничных палат и медсестер… Только все это глупые фантазии, – раздраженно фыркнула Мелани. – Я попросту забиваю себе голову этой идеей, как будто и в самом деле смогу дать отцу надежду на выздоровление, а себе – на счастливую жизнь! А ему становится все хуже и хуже. И к тому времени, когда я приеду к нему… – она задержала дыхание, – может быть уже слишком поздно.Даррел притянул к себе Мелани. В любой другой день с другой женщиной им руководили бы совсем другие мотивы. Но сейчас он думал лишь о ее печальной судьбе и о том, что она прежде всего нуждается в дружеской поддержке.Неделю назад для него не было ничего важнее, чем победа в состязании и последующая продажа главного приза, чтобы они с братом смогли начать новое дело.Мелани многое изменила в мироощущении Даррела. Ее мотивы были просты. Просты до примитивности. Она хотела обрести семью. Даррел представить себе не мог, каково остаться одному, без родных, не иметь ни братьев, ни сестер. И все же она несет это бремя очень стойко, и, глядя на нее, никто никогда не заподозрил бы, что большую часть жизни Мелани растила и воспитывала себя сама.Даррел ни за что не бросит Мелани в беде и не отвернется от нее в тот момент, когда лишь он один может помочь.– Обещаю, ты станешь победителем, – твердо сказал он, зная, что усугубил этим свои проблемы. Но его собственная судьба занимала его сейчас меньше всего. Закрыв глаза, он прижал к себе Мелани. – Я сделаю все для этого.– Даррел, нет! Пожалуйста! Ведь ты тоже поставил перед собой цель…– Мелани, твои причины гораздо важнее.– Но все-таки ты не можешь гарантировать мне победу.– Ради тебя, Мелани, я приложу все усилия. – Он погладил ее по щеке. – Я ведь герой, ты помнишь? И я кое на что способен.Полчаса спустя Мелани и Даррел вышли из каюты. После их разговора Мелани чувствовала, что выбралась на свободу из какого-то глубокого колодца. Разум прояснился, на сердце стало легче, и, хотя отец серьезно болен и до него далеко, возможность увидеться с ним, причем довольно скоро, перестала казаться ей несбыточной мечтой.Обещание Даррела послужило для Мелани первым лучиком надежды. Она растерянно благодарила его, когда неожиданно в кают-компанию вошел Томми Блантон вместе со своим неразлучным микрофоном и оператором.– Доброе утро всем! – приветствовал он оставшихся участников состязания. – Как же поредели ваши ряды! – присвистнул он. – Скорее за работу, нам нужно отснять окончание этой душещипательной гонки на выживание, – добавил он, обращаясь к оператору. – Постарайся, чтобы все было снято как можно более естественно, как будто взято из реальной жизни.– О нет! – вскричала Сьюзи, выскакивая из-за кухонного столика. – Я еще не привела лицо в порядок. – Она бросилась мимо Даррела и Мелани в одну из кают.Мелани с Даррелом переглянулись, но промолчали, хотя оба не понимали, зачем старухе макияж, если он все равно не в силах скрыть ее возраст.В салоне появился еще один оператор с камерой. Теперь две камеры, установленные по обеим сторонам салона, отслеживали каждый дюйм пространства и каждый шаг участников проекта. Мелани сделалось немножко не по себе от такого вторжения в личную жизнь, и она в очередной раз пожалела о том, что не прочитала внимательно те бумаги, которые Синди Райт давала ей подписать при регистрации.– Что ж, продолжайте, – попытался подбодрить их Томми Блантон. – Не обращайте на нас внимания и делайте то, что запланировали. Пусть все выглядит естественно.Естественно? Но это невозможно. Хотя просто стоять на месте и ничего не делать вряд ли разумно. Мелани принялась очищать от пищи тарелки и складывать их в раковину. Даррел подхватил полотенце и начал вытирать вымытую посуду.– Я кое-что придумал, – шепнул он ей на ухо.– Если твоя идея поможет убрать куда-нибудь эти камеры, то я вся внимание, – ответила Мелани.– Слушай внимательно. Очень скоро мы избавимся от репортеров, а заодно и от Сьюзи с Кевином. – Даррел швырнул полотенце на стойку и направился к Томми Блантону.Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он уселся в кресло. Говорят, исповедь облегчает душу, напомнил он себе. Он надеялся, что так оно и есть. После нескольких прошедших дней необходимость в этом стала еще более насущной, особенно сейчас, учитывая новые перспективы, которые открываются перед ним и Мелани.Сесть перед репортером и выдать ему всю правду по поводу своего прошлого явилось бы первым шагом по уничтожению неверно созданного в сознании окружающих образа и по формированию нового, чистого и свободного от пороков прошлого.Даррел бросил взгляд на Мелани, и решимость его окрепла. Пошептавшись с Блантоном, он уселся в кресло.– Дорогие телезрители, с вами вновь Томми Блантон, – начал новый выпуск своей передачи репортер. – Мы беседуем с Даррелом Уайтом, тем самым мужчиной, которого мэр Рокленда лично поблагодарил за спасение утопающего ровесника. С тех пор мистер Уайт является для всех примером, достойным для подражания. – Блантон вскинул голову, выждав паузу. – Но сегодня он пришел к нам, чтобы рассказать совсем другую историю. – Он повернулся и поднес микрофон к лицу Даррела. – Итак, Даррел, вам слово. Нам и нашим зрителям не терпится узнать, чем вам захотелось с ними поделиться.Даррелл скрестил на груди руки, а потом не спеша поведал в камеру то, о чем Мелани уже было известно во всех подробностях. Он не сглаживал правду, ничего не приукрашивал, не опускал деталей, он просто выложил все факты и представил их на суд зрителей.– Да… – протянул Томми Блантон, когда Даррел закончил рассказ. Потом он подал знак оператору, чтобы тот прекратил съемку. – Я бы, наверное, на вашем месте не смог. А вы, я смотрю, даже рады тому, что рассказали правду.– Вы знаете, да, – ответил Уайт. – Поймите, когда такое тяжкое бремя висит на душе столько лет и постоянно давит на тебя, это становится просто невыносимым. Когда я его сбросил, то мне стало необычайно легко, словно я в одночасье потерял в весе килограмм двадцать, не меньше!– Но вы ведь все-таки спасли того мальчика, – сказал Блантон. – И он обязан вам жизнью.– Это-то, конечно, так, ведь все могло бы сложиться иначе. – Он постучал по подлокотнику кресла. – Но я благодарен судьбе, что все закончилось благополучно.Потом Томми Блантон сделал то, чего от него никто не ожидал. Он протянул руку Дарреллу. Тот, немного растерявшись, замешкался, но потом все-таки пожал ее.– Мистер Уайт, позвольте от души выразить вам свое восхищение, – горячо проговорил Блантон. – Могу заверить вас, что не каждый, далеко не каждый решился бы на такое признание. И вы дали мне гораздо больше, чем просто очередной материал для репортажа. Спасибо.Репортер отошел на шаг и сделал знак операторам. Они посовещались еще некоторое время, а потом один из них убрал камеру, свернул кабель и покинул салон яхты.В душе Даррела заклокотало ощущение свободы. Правда о его прошлом наконец стала известна всем. Геркулес снова стал смертным – таким, как все. Все это наполнило Даррела оптимизмом.Остается еще один человек, с которым ему нужно объясниться, – его брат Гленн. Только тогда он по-настоящему будет готов приступить к созданию будущего, о котором мечтает. Будущего с Мелани…А она сидела на камбузе и наблюдала за ним. Его руки так и тянулись обнять ее, увлечь на ту самую койку в каюте, на которой они провели прошлую ночь.Глядя на нее, он вдруг осознал, что не просто влюбился в нее. Он давно и безгранично любит ее. И не может представить ни одного дня без нее.Он подошел к Мелани и уселся рядом.– Зачем ты ему все рассказал? – спросила Мелани.– По двум причинам, – ответил Даррел. – Во-первых, я заключил с Блантоном сделку.– Сделку? – Мелани подняла брови.– Я дал Томми то, что ему требовалось больше всего, – сочную историю, которую он может теперь передать в новостях, в обмен на то, что он умеет лучше других. – Даррел улыбнулся.Мелани подняла руки, словно защищаясь.– Только не говори мне, что он еще останется с нами!– О, наверняка останется! Только он не будет досаждать ни тебе, ни мне. Его целью теперь станет…– Сьюзи? – шепотом произнесла Мелани и понимающе кивнула. Она улыбнулась, и сердце Даррела подпрыгнуло. – Ну и коварный же ты тип, Уайт.– Дело в том, что на старуху ничто не действует, – словно оправдываясь, объяснил Даррел. – Думаю, мы свели бы ее с ума, если бы прямо у нее на глазах принялись заниматься любовью на камбузе, хотя… – он украдкой посмотрел через ее плечо, – я сильно опасаюсь ее вязальных спиц.Мелани засмеялась, тщетно пытаясь выкинуть из головы эротическую картину, только что вскользь упомянутую Уайтом. Прошлой ночью их тяготение друг к другу наконец стало очевидным для обоих и достигло кульминации. Мелани почувствовала это в его жгучем взгляде и в его прикосновениях, заставляющих ее вздрагивать.– Итак, – сказала она, откашлявшись и стремясь скрыть свои чувства, – что же собирается сделать для нас Блантон?– Отслеживать каждый шаг Сьюзи. Совать нос в ее чертовы спицы, ловить момент, когда она окажется без своего безвкусного макияжа. В общем, он сделает ее жизнь настолько невыносимой, что Сьюзи не выдержит и освободит нас от своего присутствия.– Но кому интересна личность этой старухи? – недоумевала Мелани.– Конечно, никому, но Блантон рассчитывает, что она когда-нибудь придет в ярость, – объяснил Даррел. – А ему как раз нужен такой материал. Он говорит, что это важно для хорошей и правдивой передачи. Кроме того, сегодня он загружен меньше, чем обычно, и поэтому большую часть времени проведет именно здесь.– Этот человек настоящее пресмыкающееся, – с отвращением проговорила Мелани.– Но у него есть две-три подкупающих черты характера. Так или иначе, он, я думаю, выживет отсюда Сьюзи с Кевином. После чего яхта достанется тебе.– Даррел, в самом деле, тебе не нужно…– Позволь мне все-таки сделать это для тебя, – твердо произнес он и отвернулся. – Я слишком мало совершил в жизни такого, чем можно по праву гордиться. И я не настолько стар, чтобы не начать все сначала и не попытаться стать другим человеком.Мелани не ответила, так как дверь каюты распахнулась и в салоне появилась Сьюзи. На ее испещренное морщинами лицо был наложен свежий слой макияжа, а сама она переоделась в брючный хлопковый костюм. Верный своему слову, Томми Блантон дал знак оставшемуся оператору настроить камеру и начать съемку. Сьюзи уселась в кресло и взяла в руки спицы.Поначалу казалось, что ей нравится быть объектом такого повышенного внимания. Но через полчаса беседы с неутомимым Блантоном ей уже было не до веселья. Она несколько раз бросала на него раздраженный взгляд, однако сохраняла спокойствие. Спицы в ее руках застучали еще громче, наполняя помещение металлическим звоном.– Пойду в душ, пока там еще есть вода, – сказал Даррел. Встав, он посмотрел на Мелани, и в его глазах застыл немой вопрос. – Жаль только, что печенье давно закончилось…Мелани рассмеялась.– Возле раковины найдешь мой шампунь и мыло, – усмехнулась она. – Пользуйся бесплатно.– Спасибо. – Даррел улыбнулся и послал ей воздушный поцелуй.Томми Блантон отслеживал каждый шаг Сьюзи. Он буквально приклеился к ней и снимал, поминутно спрашивая ее о жизни, о родственниках, о любимых телепередачах. Когда старуха поднялась налить себе минеральной воды, Блантон вместе с оператором пошли за ней на камбуз. Когда Сьюзи принялась готовить коктейль для Кевина, репортер не забыл поинтересоваться ингредиентами и тут же затронул тему здорового питания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19