Надпись, датируемая триста пятьдесят девятым годом, упоминает, что был найден кусок Креста. В написанном Сильвией «Паломничестве по святым местам», чья подлинность ни у кого не вызывает сомнений, упоминается кусок древесины, из которой был сделан Крест. Во время тогдашних Пасхальных празднеств ему поклонялись. Это было около трехсот восьмидесятого года от Рождества Христова.
– Ваш рассказ впечатляет, Долтон, – сказал я, а про себя подумал: «Этот парень хорошо знает свое дело».
– Это еще не все. В результате все тех же раскопок была обнаружена предполагаемая усыпальница Христа. Подлинность усыпальницы вызывает сомнений не больше, чем Крест. Ясно?
– Ясно.
– Тогда идем дальше. Если вы посетите храм Гроба Господня в Иерусалиме, вы увидите очереди, выстроившиеся к месту, на котором, как принято считать, находилась усыпальница. Теперь оснований верить в это прибавилось. Разработанная в Оксфорде бесконтактная археология Биддла подтверждает, что на том месте и в самом деле есть древняя усыпальница. И возраст – как раз тот, что нужно.
Долтон откинулся и поболтал кока-колу в стакане.
– Документы, история и археология говорят одно. Есть все основания считать выкопанный тогда кусок дерева принадлежащим Кресту.
– Значит, Подлинный Крест не из той же серии, что пятнадцать кусков крайней плоти и три головы Иоанна Крестителя?
– Ничего общего. Существует огромная вероятность, что он – настоящий.
– А что с ним случилось потом?
– Константин построил храм Гроба Господня, и вплоть до шестьсот четырнадцатого года Крест хранился там. Потом была война. Крест захватили и увезли в Персию. Потом была другая война, и византийский император Ираклий отвоевал его и вернул в Иерусалим.
Во время Первого крестового похода тысяча девяносто девятого года западные христиане получили Крест. Потом он достался Салах-ад-дину, когда тот в тысяча сто восемьдесят седьмом году захватил Иерусалим. Говорят, султан разъезжал по улицам Иерусалима, а за ним волочился Крест, привязанный к хвосту его лошади. Но это уже из области легенд.
– А дальше?
Долтон остановился, чтобы откашляться, и пригубил остатки кока-колы.
– А дальше след теряется. Вертикальная часть была утеряна во время Пятого крестового похода. Но считается, что фрагменты, которые удалось отделить, были сохранены и привезены в Европу крестоносцами. Они также исчезли.
– В любом случае это были подделки.
Моя игла продолжала спотыкаться о ту же царапину.
– И мне так кажется, – кивнул Долтон. – Время было такое. Но, как я уже сказал, к реликвии Огилви это не относится.
– Почему?
– Этот бизнес получил развитие на Западе – в Риме, Барселоне, Венеции – и распространен был именно в Средние века. Описание, данное Огилви, в точности похоже на фрагмент, упомянутый за девять веков до крестоносцев. Вернемся к святому Кириллу, описавшему в триста сорок седьмом году обнаружение Креста. Он ведет речь о фрагментах, разбросанных по всему известному в те времена миру. Эти фрагменты давно исчезли, и нам о них ничего не известно. За исключением одного.
Я хрюкнул.
– Этот последний был в буквальном смысле откопан – по описанию в свитке, спрятанном в нише над колонной в Святой Софии. Не той, что в Константинополе, а другой, маленькой, находившейся в Митре.
Это Южная Греция, куда в пятнадцатом веке бежали последние византийские мудрецы. Свиток содержал список сокровищ, принадлежавших маленькой византийской церкви до того, как крестоносцы ее ограбили.
Там упоминается и триптих с куском дерева из Креста. Он полностью совпадает с описанием в дневнике Огилви. Там еще сказано, что кусок дерева был возвращен из некого монастыря в Атласских горах.
– И?..
– В Атласских горах есть место под названием Тикстер, неподалеку от города Константина в Алжире. Там было обнаружено описание местных реликвий, одна из которых – фрагмент Креста. Надпись датирована триста пятьдесят девятым годом.
«Мозаика собрана», – подумал я.
– Получается, Крест был обнаружен около триста двадцать седьмого года. Есть надежные сведения, что его разрубили на куски и вскоре после этого отправили в разные стороны. Нам также известно, что один из них попал в монастырь в Атласских горах, а потом так или иначе был возвращен в Константинополь. Он был вделан в центр некого священного триптиха, описание которого было обнаружено в позднем византийском поселении. И это описание в точности совпадает с данным в дневнике.
– Ура, – вставила Зоула.
– А один крестоносец, Де Клери, прямой предок моего клиента, захватил этот триптих, когда грабил византийскую церковь, и он веками хранился в той пикардийской семье.
– Я считаю, что это фрагмент настоящего Креста, – сказал Долтон. – Единственный, в подлинности которого мы можем не сомневаться.
– Король Священных Реликвий, – сказал сэр Джозеф.
– Датирование по радиоуглероду прояснит, что к чему, – добавила Зоула.
– Сначала отыщите эту икону, – уточнил Долтон.
Сэр Джозеф слегка улыбнулся.
– Вот именно, мистер Блейк. Что там вы ни говорите, а икона по-прежнему утеряна. И теперь самое время мне перейти к своему предложению.
Мне было не в диковинку потратить тысячу фунтов на поиски пятисотфунтовой карты – я только что «обет бедности» не давал. Стараясь выглядеть равнодушным, я ждал предложения от одного из богатейших людей Англии. И он заговорил:
– Если это и в самом деле фрагмент Креста, или он хотя бы будет чтиться как таковой большей частью населения, то коммерческие перспективы переоценить трудно. Только представьте, что даст музею обладание таким экспонатом…
Про себя я отметил, что о его религиозном значении не было сказано ни слова.
– Я готов отправить вас обоих на поиски этой иконы – если ее вообще возможно найти. Вы получите полную финансовую поддержку в любом необходимом объеме. Если вам удастся обнаружить реликвию и датирование по радиоуглероду подтвердит, что фрагмент относится к временам Христа, мы обратимся к независимым экспертам. Я куплю его за половину стоимости.
Деньги вы сможете распределить между собой и вашими коллегами.
– А если датирование покажет, что это средневековая подделка?
Мой собеседник улыбнулся:
– Тогда я потеряю деньги, а вы – время.
– Исключено. Если мы обнаружим икону, она сразу перейдет в собственность моего клиента. В любом случае, музей Гетти сможет предложить цену, намного превышающую стоимость иконы, и, возможно, приобретет ее.
– Но есть ли у вас на примете другой спонсор?
– Разумеется, есть! Мой клиент.
Возможно, я говорил неправду. Скорее всего, вопрос с капиталом Дебби будет решаться месяцами, пока юристы продерутся сквозь все тонкости, а дядя Роберт будет встревать, где только возможно.
Сэр Джозеф вздохнул.
– Очень хорошо. Тогда позвольте предложить вам другой вариант. Я профинансирую ваши поиски, а за это вы предоставьте мне право преимущественной покупки. Если Гетти или Ватикан предложат больше, то мои потери никто не возмещает.
Зоула кивнула.
– Опять не годится, – заявил я.
– Я могу послать Долтона, чтобы он вступил с вами в соревнование. У меня нет уверенности, что ваш клиент – истинный владелец этой реликвии. Возможно, это придется решать тем, кто финансировал поиски.
Лучше нам объединиться и заранее обсудить, кому что достанется.
– Мне надо переговорить с Гарри с глазу на глаз.
Снаружи было серо и промозгло. Мы с Зоулой сели на ограду парка.
– Ты чего добиваешься, а? Вернись на землю! Нам надо немедленно отправляться в путь!
– Я искал совета, а не спонсорской поддержки.
Нас профинансирует Дебби. С какой стати мы будем передавать инициативу в руки этого парня?
– Поддержка серьезного музея будет совсем не лишней! Не исключено, что нам понадобятся знания Долтона. Я даже не уверена, что смогу опознать этот триптих: ведь четыреста лет прошло.
– Но можно ли доверять Долтону? Он работает на сэра Джозефа. Если мы найдем икону, он может взять да и исчезнуть, а мы останемся на мели.
– Будет тебе, Гарри… Я знаю Джо не один год. Самое время поверить хоть кому-нибудь.
– Я не могу пойти им навстречу, не заручившись согласием Дебби. Если она законный владелец, то все права – у нее.
– Вот именно – «если»! Так позвони ей!
– А дядя Роберт? Он все время рыщет где-то неподалеку. Если он что-то учует – мы останемся не у дел.
Более того, Дебби может остаться не у дел. Возможно, это объясняет его желание заполучить дневник и держать меня на расстоянии. Пойдем. И не мешай мне его уламывать.
Когда мы вернулись в паб, я сказал сэру Джозефу:
– Ваше предложение противоречит интересам моего клиента.
– Ваш клиент, насколько я могу судить, находится вне досягаемости, а деньги вам нужны немедленно. Возможно, не мы одни идем по следу. Посмотрите на ситуацию трезво, будьте гибче. Как бы там ни было, вопрос собственности – я ни минуты в этом не сомневаюсь – может вызвать многолетние споры, которые вылетят в копеечку.
Куда он клонит?
– У меня есть обязательства перед клиентом.
– Которые вы не можете выполнить за отсутствием средств. Что скажет ваш клиент, если вы отдадите искомый предмет сопернику?
Я обратился к Долтону:
– Если этот триптих все еще существует и находится где-то на Ямайке, каким был бы ваш первый шаг?
– Полагаю, разумно было бы начать с ямайского юриста.
– Совершенно верно. Но его клиент – Теббит, так что с вами он разговаривать не станет. Вас уже в самом начале ждет провал.
Теперь я повернулся к сэру Джозефу.
– У меня есть встречное предложение.
Последовало осторожное:
– Я вас слушаю.
– Я ищу предмет, о котором идет речь, и постоянно помню об интересах своего клиента. Все предприятие финансируете вы. В обмен на это я советую клиенту предоставить вам право преимущественной покупки, основанной на независимой оценке. Тогда вы избежите конкуренции с музеем Гетти или кем бы то ни было еще.
– По-вашему, икона, если она будет найдена, непременно становится собственностью вашего клиента. Но имеет ли он хоть какое-то право называть ее своей – большой вопрос. Могут объявиться и другие претенденты, а также не исключены осложнения с «найденным кладом», правами землевладельцев и бог знает чем еще.
– Икона принадлежала ее семье в течение тысячелетия.
– Препираясь по этому вопросу, мы можем сильно повысить благосостояние юристов. И еще: а вдруг клиент не захочет последовать вашему совету? Он может вообще отказаться продавать икону – особенно если она ему действительно принадлежит.
– Рискните. У вас просто нет другого выхода. Иначе я вообще закрываю вопрос с поисками.
Установилось молчание. Сэр Джозеф взвешивал все «за» и «против». Наконец он сказал:
– Если мы остановимся на вашем варианте, то мне вполне может достаться лишь счет с Ямайки.
– Правильно. Мы все здесь рискуем. И еще одно условие. Положите двадцать тысяч фунтов на счет моего клиента – на будущие траты. Как только мы окажемся на Ямайке, я попрошу его перевести деньги туда.
– У меня тоже есть дополнительное условие. Долтон отправится с вами. Он будет представлять мои интересы. А вопрос с собственностью будет решать независимый юрист – если вам удастся отыскать икону.
– И чего мы этим добились, Гарри? – спросила Зоула.
– Мы отдельно переговорим с Дебби. Как только сэр Джозеф купит икону, мы договоримся о процентах.
– Переговорщик вы хоть куда, – заметил сэр Джозеф.
– Чего у нас нет, так это времени. По следу идем не мы одни.
– Полагаю, мы теперь одна команда, – сказал Долтон. – Я постараюсь раздобыть билеты на Ямайку.
– А я поеду в Линкольн. Паспорт, зубная паста и тому подобное. А ты, Зоула?
– Паспорт у меня в сумочке, а вещи я прихвачу по дороге.
Через несколько минут мы вновь проехали мимо паба. (Чтобы избежать пробки, нам пришлось сделать U-образный разворот.) Долтон и сэр Джозеф еще были там. Они увлеченно разговаривали с кем-то третьим.
ГЛАВА 22
Серым дождливым утром, часов около девяти, мы прибыли в манчестерский аэропорт, где нас уже ждал Долтон. Строгий серый костюм и черные туфли остались в прошлом. Теперь на нем были брюки до середины икр, длиннющий бирюзовый свитер и сандалии.
– А дреды? – спросил я.
– Сложил в коробку, – ухмыльнулся тот.
Следующая неожиданность ждала меня в зале ожидания для международных рейсов. Долтон и Зоула отправились в «дьюти-фри», а я слонялся по залу. Почему-то из сотен людей я выделил некую молодую женщину в коричневом свитере и слишком тесных слаксах. Она смотрела на мокрое асфальтовое поле за окном и болтала по мобильнику. Ее силуэт и прическа показались мне смутно знакомыми. Сперва я списал это на свою прогрессирующую паранойю, но тут неизвестная пассажирка обернулась. Вот, получите! Мисс Дебби, понимаешь, Теббит! Она помахала и широко улыбнулась. Когда я подошел, телефонный разговор был уже закончен.
– Какого черта!
Сложностей мне и так хватало.
– Здравствуй, Гарри. Мог бы сказать, что рад меня видеть, или еще что-нибудь.
– Дебби, ты с нами не поедешь. Пожалуйста, отправляйся домой. Предоставь это мне.
– Почему?
– Потому что ты мне платишь. Потому что тебя ждут семейные дела.
Она надула губы. Тот же подростковый гнев я наблюдал тогда в отцовском кабинете.
– Отца вчера похоронили – если ты об этом.
– Прими мои соболезнования. И еще: если дядя Роберт узнает, он обвинит меня в похищении ребенка!
– Гарри, ты говорил, что иконы ищем не только мы.
– Верно, Дебби, и наши соперники – редкостные мерзавцы. И это дополнительный повод оставить тебя дома.
– Гарри, ты прелесть! Так печешься обо мне… Тебе надо было стать мельником викторианских времен или еще кем-нибудь в этом роде.
Она сунула мобильник в сумочку, села и уставилась на меня большими карими глазами.
– Как думаешь, это они убили моего отца?
– Что ты! Конечно нет!
– А я думаю, что они. Возможно, мне доведется их повстречать, – сказала она как ни в чем не бывало.
Ситуация выходила из-под контроля. Юная маньячка-убийца – этого мне только не хватало! Я старался говорить как можно спокойней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36