Глава 8
Гай назначил ей встречу в тихом кафе французского квартала. Эмма никогда раньше с ним там не бывала. Увидев ее, он поднялся из-за стола и протянул к ней руки. Молодой человек выглядел совсем неплохо. Он загорел и не был таким нервным и напряженным, как в последний раз. Эмму это даже порадовало.
– Эмма, как же хорошо, что ты пришла! – воскликнул Гай.
Но ни его вид, ни голос не нашли отклика в ее сердце.
Вначале, чувствуя взаимную отчужденность, они говорили о пустяках. Затем Эмма спросила его, чём он занимается. Гай ответил, что в Марселе первое время служил пилотом компании, осуществлявшей чартерные рейсы. Летом из-за большого числа туристов работы у него было много. Он неплохо зарабатывал, но, когда сезон отпусков закончился и поток отдыхающих резко сократился, Гай уехал в Родезию опрыскивать с самолета поля.
– А это не сказалось на твоей квалификации? – спросила Эмма. – Ведь ты же служил в гражданской авиации.
– Возможно, сказалось. Но зато я знал, в какие часы мне работать и где буду спать. Я жил в доме, которым владела одна молодая пара.
От Эммы не укрылось, что Гай внимательно за ней наблюдает. Он явно хотел увидеть, как она реагирует на его рассказ. Но девушка оставалась абсолютно спокойной.
– Гай, ты женился? – посмотрев ему в глаза, ровным голосом спросила она.
– Пока нет. Кажется, я писал тебе о Лили?
– Только то, что ты ее любишь, а меня нет. Но я о ней узнала чуть больше. Как мне это удалось, не так уж и важно. С тобой из Танжера она в тот день не уехала. Не так ли?
– Но она не приехала ко мне и потом. И это несмотря на то, что в Марселе я жил у ее родных. Лили, как большинство француженок, умная и практичная девушка. Это она убедила меня уехать и не возвращаться, пока я не накоплю денег. Она считала себя заложницей. Теперь, рассчитавшись со всеми своими долгами, я намерен забрать ее с собой. А ты не хочешь с ней встретиться?
Эмма помотала головой.
– Лили, похоже, чудесная девушка, – сказала она, – и я, Гай, за тебя очень рада. Но думаю, что нам с ней встречаться не стоит.
– Да, наверное, ты права, – согласился Гай. – Она говорит то же самое. Я хотел увидеться с тобой только с одной целью: сказать, что я отверг твою любовь не просто так. Лили – изумительный человек.
– Рада это слышать, – улыбнулась Эмма. «Боже мой, Гай, знал бы ты, каким чужим ты теперь стал для меня!» – подумала она и продолжила:
– Вы поженитесь и сразу же уедете в Родезию?
– Да. Мы уезжаем завтра рано утром. Поэтому мне и нужно было встретиться с тобой как можно раньше. Я хотел рассказать тебе о своей работе и о Лили, чтобы ты знала, что у меня все в порядке. И еще. Когда мне сказали, что ты никуда не уехала, я, чувствуя перед тобой свою вину, хотел узнать, как ты здесь живешь.
– А ты не боишься, что тебя могут арестовать?
– Нет. Благодаря Трайтону. Полиция обнаружила партию контрабандных алмазов, которую я, дурак, перевозил, а он сделал все, чтобы мое дело закрыли.
– Так, значит, Гай, ты был виновен? Тренч посмотрел ей в глаза.
– А разве Трайтон тебе этого не сказал? – спросил он. – Сказал. В твоей виновности он нисколько не сомневался.
– И что потом?
– А потом он сказал, что твой совет вернуться в Англию разумен, и тоже посоветовал мне отсюда уехать.
– Но ты этого не сделала.
– Да. Я подумала, что не должна уезжать из Танжера только потому, что ты меня оставил. Тогда я не могла вернуться домой. Но скоро я это сделаю.
– Когда, Эмма?
– Пилар де Кория хочет, чтобы я побыла с ней до ее свадьбы. Но если ее брак с Джоном Николасом в ближайшее время не состоится, то я уеду раньше.
– Ты лишишься места? А другую работу в Танжере найти не хочешь?
– Нет, – покачала головой Эмма. – Я пробыла здесь слишком долго, мое тщеславие удовлетворено. А потом, мне нужно показать родным, что, оставшись в Танжере одна, я не пропала.
Она не могла сказать Гаю, что, уедет только потому, что после свадьбы Трайтона и сеньоры де Кория оставаться в Танжере ей незачем. Душевную рану ей было бы легче залечить вдали от Танжера.
Тай инстинктивно коснулся ее руки:
– Эмма, прости! Я очень обидел тебя. Заманил в Африку и бросил…
Она улыбнулась и убрала свою руку.
– Наша встреча на дне рождения Мэри Карлоу для меня многое значила, – сказала девушка. – Без тебя я никогда бы не приехала в Танжер. Ну, разве что в отпуск и совсем ненадолго. Но если даже я сюда больше не вернусь, время, проведенное здесь, мне запомнится навсегда.
«И жалеть о нем не буду, – мысленно добавила Эмма. – Ведь здесь я встретила Марка и впервые поняла, что такое любовь».
Когда они покинули кафе, на улице шел дождь. Пока Гай подгонял ее машину, Эмма стояла и смотрела на потемневшее небо. Это был первый дождь, который она видела после того, как покинула Англию, – злой, громыхавший водосточными трубами тропический ливень, предсказать который не смогли даже местные синоптики.
«Лето закончилось, – с грустью думала Эмма. – Ни жаркого солнца, ни чистой луны и звездных сапфировых ночей я уже не увижу. Мне пора возвращаться домой…»
Когда Гай подъехал и вышел из машины, Эмма села за руль и, опустив боковое стекло, протянула руку.
– Удачи тебе, Гай, – сдержанно произнесла девушка. Наклонившись, Гай просунул голову в окошко машины и поцеловал Эмму в лоб.
– Будь счастлива, – сказал он. – И не «прощай», а «до свидания»!
Но они оба прекрасно понимали, что это их последняя встреча.
Зная, что Леоноры долго не будет, Эмма, вернувшись на виллу, переоделась в домашнее платье, надела комнатные туфли и сразу же спустилась к ужину. Из-за начавшегося дождя температура воздуха резко понизилась, и девушка впервые после того, как утих восточный ветер, была благодарна Аише за то, что та на окнах задернула шторы.
Поднеся чашку с кофе к губам, Эмма услышала трель телефонного звонка. Это, как оказалось, звонила Пилар.
– Леонора, дорогая!.. О, это ты, Эмма? Эмма, я могу поговорить с Леонорой?
– Пилар, как я рада тебя слышать! Ну как ты? Тебе там нравится? Дорогая, а Леоноры дома нет. Она уехала на просмотр фильма.
– О боже! Эмма, она мне так нужна. Понимаешь, в конце месяца Хуану дают отпуск. Об этом ему стало известно только сейчас. Он хочет взять меня с собой в Англию и там сыграть нашу свадьбу. Но для этого ему нужно получить от Леоноры разрешение.
Эмма тяжело вздохнула. Конец месяца! Итак, срок ее пребывания в Танжере теперь уже/отмерен!
– Пилар, дорогая, неудивительно, что ты так возбуждена! Я уверена, что Леонора даст вам свое согласие.
– Хуан говорит, что она его обязательно даст. А вот я не знаю, что скажет Леонора.
В голосе девушки Эмма уловила отчаяние.
– Эмма, вы не знаете, когда вернется Леонора? – спросил взявший трубку Джон Николас.
Эмма этого не знала. Она пообещала дождаться прихода сеньоры де Кория и попросить ее перезвонить им в отель.
Затем трубку снова взяла Пилар, но вскоре послышался щелчок – их разъединили. Девушка долго ждала, что телефонная связь между Гибралтаром и Танжером восстановится, но этого так и не произошло.
Положив трубку, Эмма обернулась и тут поняла, что в комнате она не одна – Рамон Галатас, который, как она полагала, должен был находиться в Испании, стоял, прислонившись к закрытой двери. Обеими руками он держался за дверной косяк и глупо улыбался.
– Итак, Аиша была права, – недовольно проворчал он. – В доме одна англичанка, а Леоноры нет. А почему ее нет? Что стало с телеграммой, которую я послал ей из Кадиса?
Отпустив косяк, Рамон покачнулся и неуверенной походкой направился к Эмме. Только теперь она поняла, что он сильно пьян. Теперь ей больше всего хотелось, чтобы Аиша под благовидным предлогом поскорее выпроводила его из дома.
– Сеньоры де Кория здесь нет, – стараясь не выказать ему своего недовольства, сказала Эмма. – Как скоро она вернется, я не знаю. Насколько мне известно, никакой телеграммы она от вас не получала. А вы не спрашивали об этом Аишу?
– Но телеграмму я послал, – неуверенно произнес Рамон, затем нахмурился и помотал головой. – Или только хотел ее послать? Да, возможно, что так оно и было. Я… – он похлопал себя по груди, – прежде чем выпить еще, хочу сказать, что у меня есть чем обрадовать мою милую Леонору. Вчера по случаю моего отъезда мне устроили прекрасные проводы. Сегодня же я намерен выпить с той, кто хочет меня отсюда поскорее выпроводить…
«Ты уже достаточно пьян, если не можешь вспомнить, отправлял телеграмму или нет», – подумала Эмма.
Желая, чтобы в комнате как можно скорее появился Хореб или Аиша, она сказала, что сейчас позовет кого-нибудь из слуг и спросит, не оставляла ли сеньора де Кория для него какой-нибудь записки.
– Не надо, – махнув рукой, ответил Рамон. – Это уже не важно. Я лучше ее подожду. Она же все равно придет. А тем временем, малышка Эмма, вы не откажетесь вместе со мной отпраздновать мою удачу?
Несмотря на то, что ей совсем не хотелось оставаться с ним до прихода Леоноры, Эмма, поборов свою неприязнь, ответила:
– Конечно же я вас поздравлю, но только если скажете с чем.
– Поздравите? – удивленно переспросил испанец. – Нет, этого недостаточно. Мы с вами должны это отметить! А… – Он скользнул взглядом по батарее бутылок в баре. – Эмма, вы должны выпить! Выпить со мной, Рамоном Луисом Кальенте Галатасом, некогда беднейшим отпрыском знатного испанского рода, а теперь унаследовавшим огромное состояние! Мой покойный дядюшка оставил мне дом с земельными владениями в Коста-дель-Соль. Отныне я буду жить на доходы от его винодельческого производства в Херес-де-ла-Фротнера. Я думаю, это стоит обмыть?
– Эти новости вы… хотели сообщить сеньоре? – ахнув, спросила Эмма.
– Ну а какие еще? Конечно же их. Считаете, что этого недостаточно?
– Нет, достаточно! Во всяком случае, для меня они… полнейший сюрприз…
– Как вы считаете, с таким наследством мое положение в этом доме изменится? Теперь Леоноре не придется бояться бедности. Когда она станет моей женой, я ее всем обеспечу. Она будет иметь все, что захочет!
– Да, конечно, – ответила Эмма. – Но она собирается выйти замуж за Марка Трайтона, а не за вас, Рамон.
На его лицо легла тень.
– Замуж за этого англичанина?! – злобно воскликнул он. – Но Леонора любит меня! Она всегда любила только меня. А женой Трайтона она хотела стать только из-за дурацкого завещания Хайме. У нас с ней родственные души, одинаковый темперамент. А Марк Трайтон? Вы что, не верите, что ей нужны только его деньги?
– Прошу вас… – взмолилась Эмма. – Я не намерена обсуждать дела сеньоры.
– А я намерен! Потому что они не только ее, но и мои тоже. Теперь мы с сеньором Эль-Трайтоном находимся в равных условиях. Я уже не беднее его! Может быть, вы думаете, что он любит ее так же, как я?
– Но если бы он не любил сеньору, то вряд ли хотел бы на ней жениться…
– Ох уж мне эти англичане! У них в жилах течет не кровь, а вода! Если вы, будучи молодыми, не женитесь по любви, то по прошествии лет делаете это только по расчету. Понимаете, холостяку Трайтону выгодно иметь такую жену, как Леонора. Но он ее никогда не получит. Когда я уведу ее у него из-под носа, Марку придется искать себе другую женщину. Так что нам есть за что выпить…
– Рамон, я за ужином уже выпила шерри, и мне не хотелось бы…
– Мы выпьем с вами не только за меня и Леонору, но и за то утешение, которое будет вынужден искать сеньор Эль-Трайтон. Бедный англичанин! А он-то думал, что Рамон Галатас ему не конкурент!
Продолжая говорить, испанец достал из бара бутылку и помахал ею перед носом девушки.
Поняв, что его не переубедить, Эмма сказала, что предпочла бы выпить то же самое, что и за ужином. Тогда испанец налил ей шерри, а себе – коньяк.
– Ну, за будущее! – произнес он тост. – И за крошку Эмму, которая иногда выглядит печальной и поэтому нуждается в утешении!
– Я в нем нисколько не нуждаюсь, – заверила его девушка.
Заметив, что он осушил свой бокал, она незаметно отодвинула от него коньячную бутылку.
– На вашем месте я не стала бы дожидаться сеньору, – заметила Эмма. – Ужинать она будет вне дома, так что вернется очень поздно.
– А я ее все равно дождусь! Или нет – я ее отыщу. Где она сейчас?
– В кинотеатре. В «Рокси» или «Гойе». Точно не знаю. А почему бы вам не поехать домой, а позже ей позвонить?
– Нет, я должен ее найти… Рамон рванулся к двери.
– Вы, надеюсь, не за рулем? – с тревогой спросила его Эмма. – Вы приехали на своей машине?
– Нет, на такси. Я попросил водителя меня подождать.
– Как – подождать? – удивилась девушка. – Но сеньоры де Кория не было дома…
– Всё равно таксист меня ждет. У меня не было денег, чтобы ему заплатить. Поэтому он и ждет. Другого выхода у него нет.
– О, Рамон! – удивленно воскликнула Эмма, пораженная его легкомыслием.
Они стояли в холле, и ей через открытую дверь были видны мигающие за воротами виллы габаритные огни машины.
Схватив свою сумочку, Эмма открыла ее и, вынув из нее банкнот в сто песет, сунула деньги в руку испанца.
– Это – таксисту, Рамон! – сказала она. – А сейчас уезжайте!
Но выпроводить его Эмме так и не удалось. Развернувшись, Рамон, слащаво улыбаясь, обнял ее:
– Нет, что бы ни говорила малышка Эмма, она все же хочет, чтобы ее утешили! Поэтому я ее сейчас поцелую. Вот так…
И прежде, чем девушка успела опомниться, он поцеловал ее сначала в лоб, а затем в щеку. Когда испанец притянул Эмму к себе, она поверх его плеча в дверях на фоне дождя увидела силуэт высокого мужчины.
Это был Марк Трайтон. При виде его девушка почувствовала облегчение и тут же сильно смутилась. И все же Эмма была рада его приходу: теперь у нее появилась возможность сказать ему, что она виделась с Гаем. Но ей это надо было сделать так, чтобы он* не подумал, что ее чувства к Гаю еще не угасли.
Наконец ей удалось вырваться из объятий Рамона.
Еще до того, как Трайтон вошел в ярко освещенный холл, Эмма увидела его злое лицо. Не обращая на нее никакого внимания, он схватил Рамона за плечи и, развернув его к себе, крикнул по-испански:
– Убирайся! Ну-ка, быстро отсюда!
Молодой испанец грозно нахмурился. Эмма испугалась, что он окажет Трайтону сопротивление и между ними завяжется драка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19