– Она была написана много лет назад, и будет всегда служить мне напоминанием о том, чего я не должен забывать. – Он обнял Элоис за плечи. Пришло время рассказать ей всю правду, открыть свое подлинное имя, поведать о своем малодушии, что, возможно, вызовет ее гнев.
– Элоис, ты еще не все знаешь обо мне. Я должен рассказать тебе кое-что.
Но она не слушала его. Взгляд Элоис устремился на портрет.
– Элоис? Элоис!
Она с усилием оторвала взгляд от полотна и невидящим взором уставилась на Слейтера. Лицо Элоис стало белым, как мел, дыхание участилось. Слейтер понял, что она находится в состоянии глубочайшего волнения.
Воспоминания снова забились в ее сознании, и вместе с ними вновь пришла боль. Проклятье. Сейчас не подходящее время для признаний, подумал Слейтер.
Она потерла рукой лоб и встретилась с его взглядом.
– Что ты… говорил?
Ее голос был таким жалким и потерянным, что Слейтер прижал Элоис к своей груди.
– Ничего. – На сердце у него было тяжело, правда так и осталась невысказанной. – Мы поговорим об этом после.
Выходя из кабинета, Элоис бросила последний взгляд на портрет.
– Она не должна была умереть. Может быть, мой отец был бы добрее, если бы она была жива.
Эти слова потрясли Слейтера. Он прижал Элоис к себе. Ее плечи дрожали. Горячие слезы струились по щекам.
Она еще крепче прижалась к нему, стараясь найти утешение в его объятиях.
– Скажи мне, Элоис, ты не жалеешь о том, что произошло между нами? Что ты вышла за меня замуж?
Она притихла.
– А ты не жалеешь об этом, Слейтер? Он покачал головой:
– Ни одной минуты.
– Мой ответ будет точно таким же, – твердо сказала она.
Слова Элоис вызвали глубокий отклик в его душе. Он взял ее лицо в свои ладони и поцеловал сначала нежно потом страстно. Почувствовав, что ее тело обмякло, Слейтер взял Элоис на руки и понес в спальню. Там они снова слились воедино. Но на этот раз Слейтер чувствовал, что их любовная связь была какой-то особенной, неповторимой, прекрасной, и это благотворно действовало на его больную душу. Он страстно желал, чтобы в один прекрасный день он смог бы вдохнуть подобные чувства и в Элоис, иначе она никогда не сможет ему простить то, что он должен ей рассказать.
Элоис проснулась от какого-то неясного звука. Будто кто-то шепотом произносил ее имя. Она зевнула, потянулась и перевернулась на спину. Слейтер спал как убитый, его лицо освободилось от привычного напряженного выражения. Легкая улыбка играла на губах.
Элоис приятно было думать, что именно она вызвала эту улыбку.
Элоис погладила завиток черных волос на щеке Слейтера, изумляясь нежности, которую она сейчас испытывала к нему. Ее муж. Он мог быть грубым и шумным, мог пронзать ее своим темным взглядом. Но Элоис знала, что он всегда будет с нею ласков. Они будут счастливы.
Элоис мечтала о том, о чем раньше запрещала себе думать. Долгий зимний вечер, проведенный в объятиях мужчины, дом, наполненный детским смехом. Ей страстно захотелось держать младенца в своих руках, баюкать его.
Каким прекрасным может показаться будущее, когда у человека есть любовь.
Странный звук повторился снова, тихий, едва слышимый. Вздохнув, Элоис решила выяснить, в чем дело.
Вчера вечером Слейтер отпустил мисс Ниббс и всех своих друзей, он пожелал, чтобы они с Элоис остались в доме одни. Ей показалось, что она слышит голос Уильяма Карри. Наверное, он что-то забыл в доме и, не желая беспокоить ее, просто хочет узнать, спит она или нет.
Элоис натянула рубашку мужа и тонкое платье, взяла свечу и подошла к двери.
Дверь оказалась не заперта, как и обещал Слей-тер. Элоис было приятно, что он ей доверяет.
Элоис решила спуститься в холл. Она не испытывала страха, проходя по темному коридору. В этом доме она чувствовала себя в полнейшей безопасности.
– Элоис…
– Я иду, – ответила она шепотом, чтобы не разбудить мужа.
– Элоис, – вновь услышала она голос, доносившийся из западного крыла. Там находилась библиотека.
Проходят через комнату для игр, она почувствовала слабый запах ликера. Элоис улыбнулась, увидев беспорядок, оставленный друзьями Слейтера после празднования их свадьбы. Следует сделать им замечание, подумала она, глядя на блестящие столы, усыпанные хлебными крошками и табаком. У мисс Ниббс и так много работы. Эти люди должны научиться убирать за собой.
– Элоис…
– Я иду, – Элоис торопливо направилась в библиотеку. Открыв дверь, она подняла свечу и в ее слабом свете заметила столы, книжные шкафы.
– Карри?
Никто не ответил, и Элоис вошла внутрь. У нее захватило дух при виде того, что предстало ее глазам. Элоис поставила свечу на один из столов и провела пальцами по корешкам толстых томов. Как много книг! Здесь были романы и дневники, целые собрания стихов, труды по философии, истории, копии древних манускриптов. Боже милосердный, она очутилась в раю. Выйдя замуж за Слейтера Мак-Кендрика, она и в самом деле обрела свой собственный райский уголок.
– Карри, я в библиотеке. Иди сюда. Поджидая его, Элоис достала одну из книг и прочла заглавие. Шекспир. Макбет.
Поставив книгу на полку, Элоис взяла другую, потом еще одну. Она с жадностью разглядывала все новые и новые тома. Это просто сказка! Как чудесно иметь столько книг!
Она поступила очень мудро, выйдя замуж. Человек, которого она выбрала в супруги, любит книги и путешествия, приключения и шоколад. Последующие годы принесут ей много счастья.
За спиной Элоис послышались шаги. Она повернулась к двери:
– Карри, как это Слейтеру удалось собрать так много…
Слова застыли у нее на устах. Оливер Кроуфорд пылал от гнева. Его трость упиралась в мраморный пол. – Наконец-то я нашел тебя.
Глава 18
Сдавшись в комок, Элоис сидела в углу кареты и дрожала. Никогда она не чувствовала себя такой несчастной, и никогда еще ей не было так холодно, как сейчас. Тонкое платье, которое она надела, было очень красиво, но совершенно не защищало от холода. Морозный утренний воздух рвался сквозь открытое окно фаэтона, и у Элоис не было никакой возможности согреться.
Оливер Кроуфорд несомненно видел, что дочь замерзла. Но он оставался совершенно безучастным, сидя неподвижно, словно каменный столб. Он сидел на шерстяном пледе и даже не думал предложить его дочери. Он намеренно сел на плед, чтобы она им не укрылась. Это было еще самое ничтожное наказание. Элоис знала об этом, и поведение отца нисколько не удивляло ее.
Они ехали уже полчаса, но Кроуфорд не проронил ни слова. Элоис привыкла к такому обращению. Сейчас она испытывала к отцу еще большее отвращение, чем раньше.
Пристально посмотрев на отца, Элоис поняла, что за эти несколько недель он потерял свою власть над нею. Она изменилась, она больше не боится его! Она уже не такая наивная, как прежде. Элоис многое узнала о своем отце. И это было хорошим оружием в ее руках.
– Ты хорошо выглядишь, папа, – произнесла она, рискуя вызвать его гнев. – Я очень рада, что ты не схватил лихорадку или еще какую-нибудь болезнь, что нетрудно при здешнем климате.
Щека Кроуфорда дергалась от едва сдерживаемой ярости. Руки вцепились в серебряный набалдашник трости с такой силой, что можно было не сомневаться – он борется с желанием задушить дочь.
– Я полагаю, ты увозишь меня, чтобы показать очередному жениху или, вернее, женихам. Это, кажется, единственный повод для наших встреч.
Мысль, что она замужем и защищена именем Слейтера придавала ей необычайную смелость.
– Кого ты выбрал на этот раз? Беглеца из долговой тюрьмы?
– Хватит! – рявкнул Кроуфорд. – Ты опозорила меня, дочь, опозорила меня!
Дочь. Он никогда не называл ее по имени. Только сегодня ночью, выманивая из покоев Слейтера, он вспомнил, как ее зовут. Он всегда называл ее дочь. Он произносил это слово, словно страшное проклятие.
Элоис подпрыгнула, но не проронила ни звука.
– Ты позволила незнакомому мужчине похитить тебя, запятнать твою репутацию, но тебе еще придется просить прощения за свое поведение.
Щеки Элоис вспыхнули, и она проговорила:
– Извиняться? Перед тобою? За что? Тебя никогда не волновало, что может случиться со мной.
– Не смей мне дерзить! Я пока еще твой…
– Отец? Кажется, ты впервые вспомнил об этом. – Она зашла слишком далеко. Элоис мгновенно почувствовала это. Его лицо побагровело от ярости. Он наклонился вперед и с силой ударил ее по щеке. Ткнув пальцем ей в грудь, Кроуфорд прошипел:
– Я дал тебе жизнь. И за это ты должна уважать меня.
Элоис молчала. В душе ее бушевал гнев, злость, какую она никогда прежде не испытывала, которая накапливалась в ней годами, которую она подавляла, и которая теперь захватила все ее существо.
– Я надеюсь, ты не забыла правила хорошего тона. Вспомни о них, когда мы приедем в Брайарвуд.
– Зачем? – едва сдерживая себя, спросила Элоис.
– У нас будут гости.
Элоис была готова к этому. Но от одной только мысли, что ее выставят напоказ перед толпой мужчин, назначат цену и продадут с аукциона тому, кто больше заплатит, кожа покрывалась мурашками.
Она хотела сказать отцу, что он опоздал, но Кроуфорд опередил ее:
– Мне придется принять некоторые меры, чтобы слухи о твоем поведении не дошли до их ушей. Грубо схватив ее за подбородок, он прошипел: – Мы не должны никому ничего рассказывать, поняла? Этой ночи никогда не было, никакой любовной связи не было. Если хоть одно слово об этом сорвется с твоих губ, твой любовник будет убит. Я сообщу властям, что он изнасиловал мою любимую дочь, и его повесят или четвертуют, и ты, моя дорогая, будешь присутствовать при этом.
Кроуфорд произнес это с такой злобой, что Элоис поняла – отец сдержит свое обещание. Местный констебль уже много лет получает от него взятки.
По ее спине пробежал холодок страха. Она должна молчать о своем замужестве, должна ждать, надеяться и молиться о том, чтобы Слейтер вовремя пришел к ней на помощь. Может быть, ей даже придется совершить грех и выйти замуж во второй раз, чтобы спасти жизнь Слейтера. Своего мужа. Одна только мысль о нем согревала душу и вносила успокоение. Он найдет ее, он спасет ее, она была в этом уверена.
– Как ты узнал, где я нахожусь?
Кроуфорд фыркнул:
– Этот человек хотел получить от меня приглашение, украв тебя и соблазнив. Он собирался вернуть мне тебя, как младенца в корзинке. Но он просчитался. Я не такой дурак. И я не люблю лгунов. Он думает, что ему принадлежит весь мир лишь только потому, что он пользуется доверием этого проклятого французского короля!
Кроуфорд оглядел взъерошенные волосы и измятую одежду Элоис.
– Этот дурак поставил возле открытого окна охрану, состоящую из одного человека. Я проломил ему голову, а потом стал звать тебя.
– И что же ты собираешься со мной делать? Его губы скривились в усмешке:
– Прежде всего, ты приведешь себя в порядок, наденешь красивое платье. К счастью, я отложил визит женихов до тех пор, пока ты не будешь найдена!
– Значит, я должна выйти замуж в конце этой недели? А если я откажусь?
Кроуфорд схватился за трость.
– Если ты оставишь свежие следы ударов на моем теле, ни один мужчина не возьмет меня, – быстро проговорила Элоис. – Те, которые ты оставил на мой спине, еще можно скрыть до поры до времени, но свежие…
Он свирепо посмотрел на нее и отложил трость в сторону. Наклонившись вперед, он сильно сжал ее подбородок и прошипел:
– А теперь слушай меня, дочь. И слушай внимательно. Ты будешь делать все так, как я велю. Ты будешь говорить, когда будет нужно говорить. Ты оденешься так, как я требую. Ты будешь очаровательной, остроумной, безукоризненной, черт тебя возьми! А если ты откажешься, я отошлю тебя в монастырь. Ты… понимаешь… меня?
Никогда в жизни Элоис не видела его таким мертвенно бледным. Она знала, что его слова – не пустые угрозы, и он сделает так, как обещает. Она может не повиноваться ему в душе, но явным бунтом не добьется ничего. По крайней мере, сейчас.
Нужно время, чтобы разработать план и известить Слейтера. Он поможет ей.
– Хорошо, папа.
Казалось, ее покорность немного успокоила отца. Однако Кроуфорд продолжал смотреть на Элоис так, словно она была змеей, выползшей из-под камня.
– Тебе надо было родиться мальчиком.
Это было излюбленное выражение отца, когда он хотел поставить Элоис на место.
– Ты должна была родиться мальчиком, – снова произнес он, но на этот раз, к удивлению Элоис, в его словах не было ядовитого жала.
Слейтер Мак-Кендрик вломился в главный зал таверны "Бык и Зяблик". Дверь с силой ударилась о стену, несколько секунд он неподвижно стоял на пороге. Его била нервная дрожь.
Марко, сжимавший руками свою забинтованную голову, посмотрел на своего друга затуманенным взглядом. Едва проснувшийся Карри оторвался от стола:
– Черт возьми, Слейтер! Спокойно, спокойно. Ребята и я подумали, что, поскольку ты не захотел присоединиться к нашему застолью, мы можем выпить твою долю.
Карри издавал невнятные стоны. Луис продолжал спать, уронив голову на стол. На другом столе, вытянувшись во весь рост, храпел Руди.
Слейтер со злостью ударил кулаком по столу. Все четверо выпрямились и установились на него.
– Ее похитили.
– Кто? – выдохнул Карри.
– Ее отец.
– Дьявол! – Карри вскочил на ноги. – Что ты собираешься делать?
– Мне пока что ничего не известно. Согласно нашему плану, мы должны были устроить ей встречу с отцом.
Уильям пожал плечами.
– Вот она и встретилась с ним. Что же ты волнуешься?
Как Карри не понимает, что все изменилось? Что Слейтер решил не играть больше Элоис, а защищать ее? Вчера вечером Слейтер понял, что его план слишком опасен для его жены. И он решил увезти подальше от Англии на какой-нибудь далекий остров, где она будет в безопасности.
Но Кроуфорд перехитрил его. Он проник в дом Слейтера, разгромил его библиотеку, испортил множество книг и оставил записку, в которой сообщал, что увозит Элоис домой. И как оскорбление оставил Слейтеру приглашение на свадьбу Элоис.
На ее свадьбу, черт возьми!
– Что ты хочешь от нас? – спросил Карри.
Слейтер на секунду задумался.
– Кое-кто из обнищавших аристократов уже прибыл в надежде на дармовое угощение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23