– Прекрасно. Если ты такой слабак, – он нагнулся и поднял нож, тогда я сам покончу со всеми вами.
Мэтью отпрянул назад, в тень, его сапоги заскользили по мокрым камням. Но Кроуфорд искал другую жертву. Он взмахнул ножом и вонзил его в горло Брэннигена.
Элоис вновь громко закричала, пытаясь вырваться из рук слуги. Схватив девочку за плечо, Кроуфорд швырнул ее на землю. Мэтью услышал, как голова ребенка глухо стукнулась о булыжник. Он рванулся вперед, но тут увидел, что Кроуфорд достал из-за пояса пистолет. Через мгновение помощник Брэннигена лежал в луже собственной крови, ему не удалось пробежать и ярда.
Кроуфорд развернулся, всматриваясь в темноту.
– Остался только один, – пробормотал он, слегка прищурившись, видимо, пытаясь рассмотреть Мэтью.
– Скажите… мы встречались раньше?
Мэтью покачал головой. Прислонившись спиной к скале и цепляясь за неровный гранит, он медленно двинулся в сторону. Для Кроуфорда оставался единственный путь к спасению. Там, внизу, на скользкой тропинке, стояла его лошадь. Если бы удалось проскочить мимо Кроуфорда! Этот маленький жестокий человек стоял на пути, улыбаясь и явно догадываясь о намерениях Мэтью.
– Какая жалость, что вы не желаете представиться. Я предпочитаю знать имена тех, кого собираюсь убить.
Засунув пистолет за пояс, Кроуфорд нагнулся и вытащил нож из горла кузнеца. Убийца двинулся вперед, капли дождя и крови падали с блестящего лезвия.
Ошеломленный Мэтью с ужасом смотрел на приближающуюся смерть, за спиной Кроуфорда ждала лошадь, на земле лежал потерявший сознание ребенок.
– Вы должны подчиниться судьбе, молодой человек. У вас нет другого выхода.
Но выход был. У Кроуфорда в руках только нож. Мэтью же был моложе, сильнее, он мог убежать. Но тогда Элоис останется совершенно одна. Беспомощная, беззащитная. Его сердце разрывалось от боли, но он не мог оставаться здесь!
Он не мог оставаться!
Мэтью подобрал с земли камень и бросил его в лошадь Кроуфорда. Жеребец взвился на дыбы и заржал. Кроуфорд инстинктивно обернулся назад. Лошадь умчалась в темноту. Мэтью рванулся вперед, проскочил мимо Кроуфорда и бросился вниз по тропинке.
Вслед неслись проклятия, но Мэтью не оглядывался. Подбежав к своей лошади, он взлетел на ее спину.
Только теперь он оглянулся. Кроуфорд стоял, широко расставив ноги. Дождь насквозь промочил его одежду, но он оставался недвижим.
– Ваш побег бесполезен, вы знаете об этом! – крикнул он. Эти слова звучала как утверждение. – Я узнаю, кто вы. Это вопрос времени, только и всего. Можете рассказывать что угодно и кому угодно, но при первых признаках скандала… вы отправитесь на виселицу!
Мэтью хотелось возразить, хотелось поколебать его дерзкую уверенность. Но он знал, что Кроуфорд прав. С сегодняшней ночи Мэтью больше никогда не сможет чувствовать себя в безопасности. Это действительно только вопрос времени – как только этот человек узнает его имя, он позаботится о том, чтобы Мэтью был обвинен в убийстве и объявлен вне закона. К утру власти начнут прочесывать окрестности. И когда Кроуфорд отыщет его…
Мэтью может считать себя счастливчиком, если его только повесят!
Спазм сжал его горло, и соленая влага потекла по щекам. Будь проклят этот человек! Мэтью Уотертон должен прекратить свое существование. Он должен найти новое лицо, оставить мирную жизнь. Отныне он – человек без дома, без имени и без прошлого. Чувство вины отныне будет вечно жить в его душе. Он должен был помочь Джин, когда она пришла к нему в дом. Он мог предотвратить трагедию, но из-за своей нерешительности погубил всех.
Мэтью вытер глаза и уставился в темноту. Все пережитое сегодняшней ночью стояло у него перед глазами. Безжизненное тело Джин, распростертое на камнях у подножия утеса. Маленькая Элоис, лежавшая на земле. И среди завывания ветра и шума дождя ему слышался голос Джин:
– Помни… Что бы ни случилось, ты обещал жениться на моей дочери и позаботиться о ее счастье.
Когда-нибудь он исполнит клятву, данную Джин. Кроуфорд заплатит за свои преступления. Сейчас же он может только молиться, чтобы Элоис пережила эти годы. Пока он ничем не может помочь девочке, она будет находиться всецело во власти отца. И он будет молиться, чтобы жестокость отца не передалась ей, и Элоис не стала бы повторением Кроуфорда, его портретом.
Да поможет ей Бог.
Да поможет Бог им обоим.
Натянув поводья, он поскакал вперед, растворяясь в непроглядной ночной тьме. В неизвестности.
Глава 1
Франция
Сентябрь 1766 года
Черт бы побрал этот Париж! Этот город никогда не успокаивается! Уже давно пробило полночь и чернильная темнота опустилась на улицы, но жизнь не затихала на темных аллеях и извилистых дорожках. То и дело выныривали из темноты крадущиеся фигуры. Некоторые искали безопасное убежище и ночлег, другие спотыкались о булыжники в поисках очередной таверны и следующей порции грога. Вечная суета делала почти невозможным быстрое и незаметное передвижение по улицам Парижа.
Уильям Карри отбросил всякую осторожность и, подав знак человеку, следовавшему за ним, пришпорил коня. Новость, которую он вез, была гораздо важнее, чем опасность, которой он подвергался, перебудив всю округу стуком копыт, – ведь большинство здешних обитателей занимались темными делами. Повесы, распутники, люди, объявленные вне закона, и прочий сброд нашли здесь убежище от правосудия.
Это обстоятельство только усиливало важность его миссии, и Карри еще ниже склонился к гриве лошади. Проехав около четверти мили, он указал на гостиницу, видневшуюся в конце квартала.
– Вон она, впереди! Подъехав к дверям гостиницы, Карри соскочил с коня и приказал своему спутнику оставаться у входа.
– Жди здесь. Как только Слейтер присоединится к нам, мы снова тронемся в путь.
Распахнув дверь, он бросился прямо к лестнице и в одно мгновение преодолел два пролета. Карри считался самым близким другом Слейтера Мак-Кендрика. Но Слейтер распорядился не тревожить его. И нарушение этих указаний не сулило Уильяму ничего хорошего.
Очутившись на верхней площадке, Карри поспешил в покои Слейтера. Он уже приготовился постучать в двери особой комбинацией ударов, в надежде, что его сразу же впустят.
– А-а-а…
Пронзительный и высокий звук раздался изнутри, за ним последовал низкий, гортанный стон.
– Слейтер!
Карри принялся громко стучать в дверь кулаком.
– Слейтер, ты болен?
Не получив ответа, Уильям подергал дверную ручку и убедился, что дверь заперта изнутри.
Последовал еще один крик, на этот раз его тон был выше. Его друг попал в беду. Несомненно. Он выхватил саблю из ножен.
– Держитесь, Слейтер, держитесь!
Он с силой надавил плечом на дверь, но она не поддавалась. Решив взять дверь приступом, Карри разбежавшись, ринулся вперед, размахивая саблей. Но дверь тихо распахнулась, и Карри влетел в комнату, зацепился ногой за ковер и плюхнулся лицом в кровать. Сабля с грохотом упала на пол, а Уильям барахтался в постели, погружаясь все глубже в море одеял и перин. Отчаянное сопротивление только усилило неудобство положения, и Карри затих, выплевывая перья.
Только теперь он начал понимать истинные размеры своей глупости. Его руки утопали в шелках и атласе. В воздухе кружился экзотический запах арабского мускуса и духов. Нос его упирался прямо в трепещущую, покрытую капельками пота кожу. Твердые груди касались щек. Душистые холмики вздымались и опадали от учащенного дыхания. О Боже, он прервал вечерние шалости друга своим дурацким вторжением! Ни один человек не принял бы никаких оправданий – выломать дверь в такую минуту! Уильям украдкой взглянул на кремовые груды, прижавшиеся к его щекам.
– А ну-ка объяснитесь, Карри.
– Слейтер, пожалуйста, ведь я понятия не имел…
Он поднял голову и увидел изумленный взгляд женщины, на которую упал.
– Примите мои искренние извинения, мадмуазель, – пробормотал он, нащупывая безопасное пространство на кровати, чтобы можно было подняться.
Острие шпаги уткнулось ему в шею, не давая двигаться. Хотя двух мужчин связывали очень сильные узы, скрепленные годами совместных странствий, но даже такая крепкая дружба не давала права врываться в комнату в столь интимную минуту.
– Надеюсь, у тебя достаточно веские причины, чтобы являться сюда столь неожиданно.
Голос, прозвучавший в полумраке, был знаком Уильяму слишком хорошо. Столь размеренная речь присуща только хорошо образованному человеку. Карри следовал за этим звучным голосом, сквозь заросли джунглей и суровые пустыни. Он относился к этому человеку с преданностью слуги.
– Я же предупредил, чтобы меня не беспокоили.
– Я знаю, но…
– Мой корабль потерпел крушение?
– Нет, я…
– Или на Францию обрушилась чума?
– Нет.
– Или в гостинице случился пожар?
– Нет.
– Тогда что ты здесь делаешь?
Пальцы Уильяма вцепились в подушку. Несомненно, новость, которую он собирался сообщить, была очень важной. Но невозможно предугадать, как отреагирует Слейтер. Совершенно невозможно.
– Ну?
Человек, находившийся позади него, требовал, шпага давила все сильнее.
– Она едет в Англию, – быстро пробормотал Карри.
Несколько секунд это сообщение оставалось без ответа. Уильям не назвал имени, но благодаря безмолвной напряженности, которая чувствовалась в комнате, понимал, что друг оценил всю важность его слов. Шпага была отброшена, и Карри перевел дух.
– Вставай!
Уильям с радостью выполнил это приказание.
– Тысячу извинений, мадмуазель, – пробормотал он, когда ему удалось наконец вытащить руки из-под подушки и встать на ноги.
Женщина улыбнулась и погладила его по голове. В ее серых глазах светилось удивление. Любопытство. Интерес.
– Было очень приятно. Уверяю вас.
– Где она?
Этот вопрос заставил Карри забыть о женщине. Перед ним предстал Слейтер, совершенно голый, но со шпагой на боку. Несмотря на годы, полные трудов и лишений, фигура Слейтера Мак-Кендрика была впечатляющей. Волосы и глаза – черны, как ночь, стан высок и строен.
– Руди и Луис только что прибыли с очередной партией груза. Еще в начале недели они видели парусник Кроуфорда "Морская фея" в проливе Па-де-Кале. Когда они поняли, что единственная женщина на борту–мисс Кроуфорд, пришлось подкупить одного из матросов, и тот сказал, что "Морская фея" остановится в пустынном местечке Южного Корнуэлла – Типпингтоне. Пассажиры сойдут на берег в последний день сентября.
– Отлично. Ты сделал распоряжения, необходимые для нашего отъезда?
– Мануэль приготовил свой корабль. Как только мы прибудем в Типпингтон, он отправится в Лондон и оттуда отправит гонца в твое поместье, чтобы там подготовились к нашему приезду и выслали экипаж навстречу.
Слейтер кивнул в знак одобрения. В одну секунду он оделся, засунул нож в сапог, пистолет за пояс и кинжал в рукав.
– Который час?
– Половина первого. Нужно поторопиться, если мы хотим перехватить их.
– Каждый час на счету.
– Что мои люди?
– Готовы и ждут.
Обычно хмурое лицо Слейтера просветлело.
– Поехали! Мы будем готовы встретить корабль. Его голос стал глуше. – Ее отец прибудет в Типпингтон вскоре после ее приезда, если еще не прибыл туда.
Карри с жадным интересом наблюдал, как Слейтер склонился над кроватью и крепко обнял женщину. Они обменялись страстным поцелуем. Их жаркие объятия длились долго. Уильям чувствовал себя лишним.
Когда Слейтер поднялся, женщина, казалось, совершенно забыла, что они не одни в комнате. Она встала на постели в полный рост, совершенно обнаженная, ее высокая грудь вздымалась.
Если бы эта женщина смотрела на Уильяма Карри и во взгляде ее читалась хотя бы половина той страсти, которая относилась к Слейтеру, он бы, не раздумывая, сбросил с себя одежды и остался здесь на месяц. Но Слейтер казался совершенно равнодушным.
– Вперед!
– Но…
Карри находился в состоянии какого-то оцепенения и не мог вымолвить ни слова. Мак-Кендрик быстрым шагом вышел из комнаты. Придя в себя, друг бросился за ним.
– Разве ты не заплатишь ей?
– Мой дорогой друг, маркиза де Лагу не берет деньги за свои любезности, – бросил на ходу Слейтер.
Уильям изумленно открыл рот. Маркиза? Черт побери! Ну и нервы у этого человека!
Элоис Кроуфорд возвращается в Англию. После пятнадцати лет ожидания Слейтер наконец нашел ее. Пришло время освободить ее из-под опеки Кроуфорда и отомстить человеку, который обвинил его в убийстве и объявил вне закона.
Необходимо было возвратится в прошлое. Прошлое должно заговорить.
Дав сигнал сопровождающим, он пришпорил коня.
Англия.
Элоис Кроуфорд с нетерпением ждала, когда пробьет три часа, и она сможет убежать.
Несколько часов назад корабль бросил якорь вблизи небольшого городка Типпингтон, и Элоис твердо знала, что если она не убежит сейчас, ее посадят в отцовский экипаж и отправят в Брайарвуд, где выдадут замуж за человека, которого она даже не знала.
Так случалось уже дважды в ее жизни.
Приехал мистер Хэмфрис, секретарь ее отца, чтобы забрать ее из Сакре-Кера – привилегированной закрытой школы для молодых леди. Ей исполнилось шестнадцать лет. Наставницы отзывались о ней как о непокорной воспитаннице, упрямой и с сомнительными знаниями. Эти характеристики были даны Элоис только из-за недостатка послушания, но отнюдь не ума.
Мистер Хэмфрис сообщил ей, что отец начал переговоры о ее свадьбе, которая должна состояться в конце месяца. Она должна была готовиться к этому событию, то есть шить свадебное платье кричащего красного цвета. Именно этот цвет, по мнению отца, гармонировал с убором из драгоценных камней – приданым.
Наверное, именно в тот день она впервые подумала о побеге. Отец очень любил демонстрировать Элоис своих жен. Всегда, когда он в очередной раз женился, ее отзывали из школы, привозили в Лондон и представляли его новой супруге–пленнице в позолоченной клетке. Затем Элоис отправлялась назад во Францию с твердой решимостью избежать подобной участи.
Три недели спустя мистер Хэмфрис вновь приехал и сообщил, что для нее выбрали супруга, и она должна примерить свадебный наряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23