Море ластилось к берегу, по небу величаво плыли большие белые облака. Они затеняли солнечный свет, и он не жег, а ласкал - самая моя любимая погода.
Повесив сумку на плечо, я зашагала обратно. По дороге обогнула скалу и нашла то место, где Антар обнаружил глину. Ни его самого, ни каких-либо признаков того, что он выполнил мою просьбу, там не было. Ну, естественно, подумала я. Глина, горшки - ерунда какая. У мужчины всегда найдется дело поважнее. Мне пришло в голову, что, за неимением масла, лучше всего было бы запечь трепангов в глине. Положив сумку, я принялась ковырять глину. Она показалась мне очень хорошей на ощупь, в меру мягкой и липкой, только была не розоватая, как у нас дома, а темно-коричневая. Слепив приличный комок, я подумала, что, может, стоит самой заняться горшком. Пока еще Антар раскачается. Правда, я никогда не делала ничего подобного, но, как известно, не боги горшки обжигают.
У дома Антара тоже не оказалось. Хорошо хоть, я догадалась заранее взять у него Светлячок, а целую кучу сухого хвороста он насобирал еще вчера. Я уселась рядом с очагом и съела несколько бананов; уж очень пусто было в животе. После чего без хлопот разожгла костер - какая все-таки прелесть этот Светлячок - и занялась обедом. Работа была привычная, руки сами делали свое дело, а мысли мои улетели к далекому дому. Пита уже, конечно, похоронили. Бедная, бедная мама! Как она там? Ей и с сорванцами хлопот хватает, а тут еще маленькая Кума на руках. Старшему, Вандеру, недавно исполнилось восемь, и он все еще баловался и бездельничал, точно маленький. Может, хоть теперь возьмется за ум. Но все равно - мальчишка, какой из него помощник для мамы?
Все, теперь оставалось только ждать, пока «морские огурцы» будут готовы. Я сполоснула руки, напилась и прислонилась к стене дома, чувствуя блаженную усталость. Все-таки мы сегодня обежали практически весь остров.
Где, в самом деле, Антар?
Я выпрямилась, настороженно оглядываясь. Ощущение мира и покоя мгновенно улетучилось без следа. Кругом было по-прежнему тихо, если не считать безмятежной переклички птиц в ветвях деревьев. Однако теперь в этом спокойствии мне почудилась угроза. Что-то не так. Что-то явно не так. Даже если Антар добросовестно решил обойти еще раз весь остров, все равно ему уже пора вернуться. Или, по крайней мере, он должен был бы хоть раз попасть в поле моего зрения, мелькнуть среди деревьев, стеной стоящих вокруг поляны; не говоря уж о том, что мог бы и забежать сюда, не пропадать так надолго, заставляя меня волноваться.
Я попыталась успокоиться. Охотится, может быть? Или, не дай бог, и здесь нашел какой-нибудь «клад»? Если так, то запросто может провозиться и до вечера, не замечая, как летит время. Или… Ну, конечно! Я вскочила и понеслась обратно к тому месту, где были залежи глины.
Прибежала, запыхавшись, но, увы, Антара там не оказалось. Ветер посвистывал в ветвях деревьев, что-то вкрадчиво шептали морские волны, гортанно перекликались чайки.
На этот раз в их криках мне почудилась угроза.
Пусто. Никого. - Анта-а-ар! - закричала я, приложив к губам сложенные чашкой руки.
Ветер разнес по острову мой призыв, увы, оставшийся без ответа. Теперь я уже не сомневалась - что-то произошло.
Наверно, Антар наткнулся на вчерашних людей, а может быть, и на других. Кто знает, сколько их тут и где они прячутся?
Я затравленно оглянулась. За каждым камнем, каждым кустом мне мерещился притаившийся враг.
Спокойно, сказала я себе. Попробуй рассуждать спокойно, иначе ты просто потеряешь голову и наделаешь глупостей. Не надо метаться, не надо кричать. Думай, думай, думай.
Я прижалась спиной к скале - так, по крайней мере, никто не нападет сзади - и попыталась последовать собственному совету. И спустя некоторое время возник хоть какой никакой, но план. Нужно подняться на скалу. Пока я буду на ней, никто не сможет подобраться ко мне незаметно, зато я сама увижу весь остров. Может, удастся разглядеть Антара, самозабвенно откапывающего очередные «сокровища». Или, если его и в самом деле похитили, тех, кто это сделал. Или хотя бы какие-то признаки их присутствия.
Лодку, к примеру. Я мысленно застонала. А что, если эти люди и впрямь прибыли сюда на лодке, а теперь уплыли, увезя с собой Антара? Это казалось очень и очень вероятным. Ведь мы так тщательно обшарили сегодня весь остров, что я просто не в состоянии была представить себе, где на нем можно спрятаться. Неужели я осталась тут совсем одна? Стыдно признаться, но в тот момент мысль о такой возможности ужаснула меня больше всего, вытеснив даже беспокойство за Антара.
Чувствуя, что мною овладевает паника, я снова призвала себя к спокойствию и, поминутно оглядываясь, начала карабкаться на скалу.
Я все время вертела головой и в одном месте, уже довольно высоко, чуть не сверзилась вниз. Неудачно поставила левую ногу, почва поползла из-под подошвы, и я начала неудержимо соскальзывать вместе с ней. Еле-еле успела уцепиться за кусты, но зато потеряла одну сандалию, которая упала в воду. В другой раз, уже недалеко от вершины, почти прямо из-под ног выпорхнула большая коричнево-красная птица и принялась с громкими взволнованными криками кругами носиться у меня над головой; наверно, в кустах у нее было гнездо. И снова я чуть не свалилась, на этот раз от неожиданности и оттого, что вся была напряжена, как струна.
Только оказавшись наверху, я вспомнила о бинокле и мысленно обругала себя за то, что мне даже в голову не пришло сбегать за ним. Однако не спускаться же? Я зашарила взглядом по острову. Никого. Ничего. Никаких лодок ни у берега, ни в океане. И никаких признаков Антара. Что за напасть?

-2-
Последующие два часа вспоминаются мне как дурной сон. Я спустилась со скалы, рысью добежала до дома, взяла бинокль, снова вскарабкалась наверх. Снова спустилась, вернулась к дому и, описывая все расширяющиеся круги, стала методически прочесывать остров. Не обращая внимания на то, что очень скоро сбила голую ступню, и выбросив из головы все мысли о том, что и меня могут похитить. По-моему, в глубине души я даже ничего против этого не имела: по крайней мере, тогда, может быть, удалось бы увидеться с Антаром.
В общем, я плюнула на все предосторожности, и бегала, и кричала, как сумасшедшая, до тех пор, пока совершенно не выбилась из сил. Плюхнулась на траву прямо там, где остановилась, и… расплакалась. Между деревьями, точно медные копья, сверкали косые лучи заходящего солнца. Ныла покрасневшая ступня, не защищенная сандалией, болела рука, которую я расцарапала, продираясь сквозь кусты, горло саднило от крика, а сердце сжималось от безысходности и отчаяния. Размазывая по щекам слезы, я сидела, привалившись к стволу дерева, как вдруг…
Может быть, если бы во время поисков я помалкивала, то услышала бы крик раньше. Сначала ушей коснулось далекое, протяжное «а-а-а». Я мгновенно обратилась в слух, но нет, все было тихо. Показалось, наверно, с тоской подумала я, но все равно продолжала прислушиваться. Прошла, наверно, целая вечность, прежде чем до меня донеслось более отчетливо:
- Марта-а-а!
Я вскочила и замерла, пытаясь определить, с какой стороны исходит крик. Далекий, слабый голос; но это Антар, вне всякого сомнения. Кто еще может звать меня по имени? Он жив, жив, и он никуда не делся, он здесь!
Как потом выяснилось, я остановилась не так уж далеко от того места, где находился Антар. Просто яма, в которую он провалился, оказалась очень глубокой и к тому же сверху была полуприкрыта упавшим деревом. Это дерево и спасло Антара, именно из-за него он упал в яму не прямо, а соскользнул под некоторым углом. Ему еще очень повезло. На дне торчал острый костяной штырь, и если бы Антар свалился на него, то мог бы оказаться пришпиленным, точно бабочка в коллекции, которую из поколения в поколения собирает семья одного из его дружков, Лена. А так Антар напоролся на штырь всего лишь ладонью левой руки. Тем не менее, когда он размотал рубашку, которой обернул руку, и я увидела рану, то в глазах у меня потемнело; с детства не выношу вида крови.
Это, конечно, была не просто яма, а специально устроенная западня. Когда-то давно она была искусно прикрыта сверху ветками, впоследствии занесенными тонким слоем почвы, на котором даже проросла трава. Неудивительно, что Антар ничего не заметил; к тому же, до этого нам ни разу не попадалось здесь ничего похожего. Кто и на кого соорудил эту западню, так и осталось загадкой.
Однако в тот момент, когда я, сбегав сначала за веревкой, помогла Антару выбраться наверх, вопрос о происхождении западни интересовал нас меньше всего. Рана, как я уже говорила, выглядела ужасно.
Проклятый штырь, тоже, конечно, не случайно вкопанный в дно ямы острием вверх, фактически разворотил всю левую ладонь.
Представляю, каково было Антару сдирать со штыря руку! Точнее говоря, не представляю; мне кажется, я бы этого сделать не смогла, так и сидела бы пришпиленная. Он потерял много крови и испытывал сильную боль. Лицо побледнело, губы запеклись, все тело горело; чувствовалось, что у него начинается жар.
Вот когда я по-настоящему пожалела, что нам не в чем вскипятить воду. Но все равно, по дороге я нарвала листьев чевелицы; когда-то бабушка Нана рассказывала, что тряпочку, смоченную настоем из них, хорошо прикладывать к ране - вытягивает жар и успокаивают боль. В случае общего воспаления, вот как сейчас у Антара, этот настой нужно принимать и внутрь. Может, и сами листья помогут? Как только мы добрались до дома, я, чувствуя, как к горлу подкатывает дурнота, промыла рану - кровь, слава богу, больше уже не шла - обложила ее листьями чевелицы и снова завязала, но теперь уже куском своего многострадального платья.
Оторвав от него еще одну полосу, я соорудила повязку, которая поддерживала руку в подвешенном состоянии.
Аппетита у Антара не было, но я почти насильно заставила его поесть хоть немного. Не буду врать, сама я, как выяснилось, ужасно проголодалась. Трепанги уже остыли, но все равно были очень вкусные. А потом, не знаю уж, как мне это пришло в голову, я набрала воды в одну из чашек, которые нашла здесь, бросила туда несколько мелких листьев чевелицы и поставила ее на очаг. Ну, лопнет и лопнет, тупо подумала я, чувствуя, что не в состоянии переживать из-за того, что по сравнению со случившимся казалось сущей ерундой. Одной чашкой больше, одной меньше, какая разница? А вдруг?
И она устояла, и вода закипела, и я полила настоем повязку на руке Антара, и напоила его самого, и уложила спать. Чашка ничуть не пострадала. Да, наши предки умели делать отличные вещи. Жалко, настоя оказалось мало, но я тут же снова вскипятила воду теперь уже в обеих чашках, так что получилось совсем неплохо. Немного разведя настой холодной водой, я промыла свою распухшую ступню, царапины на руке и тоже легла спать. Антар как лег, так сразу же и уснул каменным сном. Тело его по-прежнему было горячее обычного, но, засыпая, я блаженно улыбалась. Главное, он здесь, со мной, и никто его не похищал, потому что на острове никого, кроме нас, нет. А это значит, что бояться нечего. Что же касается раны… Антар молодой, здоровый, и, надо думать, она быстро заживет. Я прижалась к нему и провалилась в крепкий сон без сновидений.

-3-
Утром выяснилось, что Антару даже лучше, чем можно было ожидать. Жар спал, осталась лишь небольшая слабость. И аппетит у него прорезался отменный. Рука, конечно, еще болела, просто не могла не болеть, но Антар не показывал вида. Даже тогда, когда я перевязывала рану.
После завтрака я отправилась стирать его окровавленную рубашку - другой-то у нас не было - и заодно прямо голыми руками поймала несколько рыб-усачей, как их у нас называют. Вяло шевеля плавниками, они почти неподвижно висели в воде неподалеку от рифа, и никак не реагировали на мое приближение. Вот до чего непуганые.
Когда я вернулась, Антар сидел на траве около дома, а рядом с ним лежали книги, которые я нашла в доме. Увы, он не читал, а развлекался тем, что здоровой рукой бросал в землю нож, как это делают мальчишки во время своей любимой игры «в ножички».
Чувствовалось, что ему уже явно не сидится на месте. И хотя я всячески уговаривала его хоть денек провести спокойно, отдохнуть, Антар, с характерным для него упрямством, рассудил по-своему.
- Нужно пометить место, где находится эта западня, - заявил он и встал, - а то как бы снова не свалиться туда. По-хорошему следовало бы засыпать ее или, по крайней мере, заложить сверху упавшими бревнами, но… - он слегка отвел в сторону раненую руку.
- Да уж, пожалуйста, вот этого не надо. И вообще, посидел бы лучше, почитал, - продолжала я гнуть свою линию, хоть и без особой надежды на успех. - Ведь ты еще ни в одну книжку даже не заглянул, неужели тебе не интересно? Вот, смотри, здесь, к примеру, про компьютеры. Видишь? И рисунок есть. Значит, тот ящик с маленьким экраном, который ты вчера нашел, это и есть компьютер, - я разливалась соловьем, но Антар лишь скептически поджал губы и закатил к небу глаза. - Ну, не хочешь читать, так разбери те штуки, которыми ты завалил свой кабинет…
- Успею еще, день долгий, - сказал он и ушел.
До чего же упрямый!
И все же, видимо, он был еще далеко не в норме, потому что после обеда поплелся к себе в кабинет и там уснул сладким сном прямо посреди своих «сокровищ»; по-моему, такое с ним случилось впервые в жизни. Поглядев на Антара, я почувствовала, что и сама не прочь отдохнуть - день выдался жаркий, и с самого утра я трудилась, как пчелка. Пошла в нашу комнату и тоже благополучно уснула.
-4-
Сон - лучшее лекарство, любит повторять наш врач Йорк; это точно, я на себе не раз проверяла. Антар тоже проснулся полным сил и тут же развил бурную деятельность. Насколько позволяла раненая рука, конечно. А она позволяла ему бегать по острову - на всякий случай, заявил Антар, чтобы уж никаких сомнений не оставалось в том, что мы тут одни - собирать хворост и даже установить пару ловушек на лангуст. К вечеру, однако, он угомонился и после ужина засел в своем кабинете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35