— Мы останемся и примем бой. Мы просто обязаны поддержать мужскую честь!
— Они совершенно правы, — заметил Вайг. — И я готов остаться здесь старшим. Должен же быть кто-то, способный к ментальному общению. А вы с Суром отправляйтесь. Возьмите с собой парочку матросов. Как раз получится по два человека на спине жука.
Найл кивнул, осознав разумность слов брата, правда, попросил лишний раз не вступать в схватку, а попытаться решить вопрос с амазонками мирным путем.
Хотя это навряд ли получится...
Чернокожие мужчины, воспользовавшись паникой амазонок, направились в домик, откуда недавно выносили оружие. Там ведь, наверняка, хранится что-то еще... Все они горели желанием сразиться (что Найлу не очень нравилось), но парни заскучали на судах, тут же такое развлечение намечается. А потом примирение — какое возможно только между мужчиной и женщиной.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Найл бросил взгляд в сторону группки страшненьких девушек. Те не подключились к крикам подруг, суетящихся вокруг убитых, и не предприняли ничего, чтобы остановить Найла и его друзей, покидающих место схватки. В мыслях Илиты Посланник Богини прочитал сожаление. Она думала, что больше никогда его не увидит...
— Я вернусь! — послал он ей ментальный импульс и успел увидеть изумление на ее некрасивом лице перед тем, как Саворон заскочил в кусты и площадка скрылась из виду.
Рикки летел чуть впереди, указывая дорогу. Правда, два гигантских жука и так ее помнили. Мужчины, сидевшие на их спинах, внимательно оглядывались по сторонам, но пока не заметили ничего особенного. По крайней мере Найлу уже неоднократно доводилось видеть подобную местность. По обе стороны грунтовой дороги шли поля, на которых выращивались всевозможные культуры. Девушки сказали правду: на острове было достаточно места, чтобы вырастить хлеб и овощи, которыми питались амазонки. По всей вероятности, тут также водились всевозможные птицы и звери, на которых девушки охотились. Только звери, скорее всего, выходили из своих нор и укрытий по ночам. Птички то и дело пролетали над головами членов отряда. Найл вспомнил, что они сидели и на пальмах у берега, только тогда ему некогда было на них смотреть.
— Сколько все-таки здесь городов? — спросил Найл у Рикки и жуков. — Вы нашли еще какие-нибудь поселения?
— Большой город — один, — ответил Рикки. — Тот, в которым ты уже был, Посланник Богини. Все паучихи живут там. По побережью раскидано несколько небольших поселений амазонок — подобных тому, от которого мы удаляемся.
«Это территории старых отелей? — подумал Найл. — Теперь занятые девушками?»
— А в городе амазонки живут?
— Да, — ответил Рикки. — Но только те, чье присутствие необходимо для обслуживания пау-чих. Насколько я понял, здесь две обособленные группы — паучихи и амазонки. Ну, нельзя, конечно, сказать, что они полностью обособленные... Они постоянно взаимодействуют, но между ними заключено нечто типа соглашения... О ненападении. Паучихи размещаются в своем городе и живут своей обычной жизнью. Девушки — в своих поселениях. Никто никому не мешает. Наоборот помогают.
— Каким образом? — уточнил Сур.
— Добывая пищу, — Рикки издал тихий рокочущий смешок. — Но вам об этом расскажут другие.
— Кто? — воскликнули одновременно Найл с Суром.
— Вскоре увидите.
Наконец поля, где росли пшеница и кукуруза, закончились. Путешественники теперь бежали в высоких зарослях сахарного тростника. Они сами делают сахар? — прикидывал Найл, затем вспомнил уроки Стиига. В древних островных государствах сахарный тростник всегда являлся одной из основ местной промышленности. Из него производили не только сахар, но и ром, пользовавшийся большой популярностью у местного населения и приезжих туристов и экспортировавшийся в другие страны. Их сахарного тростника также делали крыши домов. Однако те дома до новых времен не сохранились. Остались лишь монументальные сооружения из камня и бетона, строившиеся специально для нужд богатых туристов.
Какое-то время два гигантских жука бежали вдоль рядов дико растущих кокосовых пальм, затем — мимо куска земли, просто поросшего какой-то неизвестной травой, а потом справа и слева участники путешествия увидели мак... Пурпурные и белые цветки кивали головками по обеим сторонам дороги. Вдали замаячили возвышенности, которых раньше не наблюдалось: на всем протяжении пути дорога была ровной.
Найла удивили остатки ограды из бамбуковых жердей, по всей вероятности когда-то окружавшей все поля.
Сур вслух высказал предположение, что ограда осталась от древних людей. Ведь в старые времена каждый наркобарон пытался оградить свои владения от конкурентов. Тут, наверняка, кругом стояла вооруженная охрана. Теперь же маковые поля охранять было не от кого.
Сур внезапно вспомнил, что читал о производстве опия в древних книгах. Все люди из подземелий, с которыми удалось познакомиться Найлу, были хорошо образованы — в отличие от тех, кто жил наверху. Люди подземелий с детства очень много читали. Да ведь у них всегда было больше свободного времени, чем у тех, кто боролся за жизнь на поверхности. В подземельях, где родился Сур, работали фабрики и заводы, и не требовалось охотиться, с трудом добывая пищу и воду, а также постоянно бороться за жизнь, как делали Найл, Вайг и все, кто, как и два брата, выросли в пустыне. Жизнь в подземельях текла по накатанной колее, была давно налажена и не требовала особых усилий. Только это была форма рабства, и за выход из подчинения сурово карали. 'Те же, кому удалось избавиться от власти пауков-альбиносов, оказывались несказанно рады этому. Одним из таких счастливчиков оказался Сур, до конца жизни преданный Найлу за свое спасение. Молодой парень в свою очередь очень помогал старшему товарищу. Его знания порой оказывались бесценными.
Чернокожие матросы слушали, раскрыв рты.
Они, раньше ненавидевшие белых всей душой, впервые встретили тех, кто относился к ним, как к равным. Более того, Найлу уже удалось освободить некоторых их товарищей из рабства и отправить в свой родной город. А тех, кто вернется с ним из этого похода, он обещал сделать свободными и особо обговаривал этот пункт договора с Правительницей. Поэтому чернокожие матросы были готовы выполнять все приказы Посланника Богини. И вообще, им было интересно. С ним они узнали столько нового. Да и когда бы они смогли, например, побывать на этом острове?
Более того, черным мужчинам в северных паучьих городах нельзя было притрагиваться к белым женщинам. Это каралось самым жестоким образом. Сегодня же матросы предвкушали ночь с белыми амазонками... Для них это было вдвойне приятно... Найл читал их мысли, с трудом сдерживая смех. Парни думали, как расскажут своим друзьям по возвращении, что они выделывали с белыми девицами. Даже если и не будут ничего выделывать... Но рассказы об их мужских победах и достижениях были уже готовы. Кто же их проверит? А друзья, с которыми вместе уходили в плавание, всегда подтвердят, что так оно и было, и даже добавят деталей. Даже одна мысль о том, что они подомнут под себя белых женщин, поднимала черным мужчинам настроение.
— Ну так что ты читал в древних книгах? — подбодрил Найл Сура.
— В этих островных государствах опиумный мак часто выращивали и официально, — сообщил Сур.
— Что ты имеешь в виду? — не понял Найл. — С разрешения властей что ли? Но насколько я знаю, в древние времена власти как раз боролись с наркобаронами, разрабатывались различные правительственные программы — и пресечения поставок наркотиков, и излечения пристрастившихся к ним людей.
Однако у Сура имелась и другая информация. На основе опия производились обезболивающие медицинские препараты, причем во многих странах мира. Правда, официальное выращивание опиумного мака считалось прерогативой бедных стран, к которым, в частности, относились многие островные государства. Эти государства были не в состоянии самостоятельно поднять свою экономику. Фабрики и заводы, как в развитых странах, отсутствовали, а выращивание опиумного мака давало средства на жизнь чуть ли не всему населению. За спичечный коробок зелья можно было получить больше, чем врачи и учителя получали за месяц работы. Поэтому местное население и занималось выращиванием этой культуры и сбором млечного сока.
— Но была еще одна трава... — Сур задумался на мгновение, пытаясь извлечь из глубин памяти ее название, и ему это удалось: — Эфедра хвощовая! — воскликнул он.
— А не она ли росла на предыдущем поле? — спросил Найл. — Перед маковыми? Помните тот участок, который мы пробегали?
Два огромных жука тут же развернулись и понеслись назад. Торопиться участникам путешествия было некуда. Они знали; что в случае возникновения эксцессов подчиненные Рикки тут же прилетят за ними.
— Я никогда не видел, как она растет, — признался Сур, спрыгивая со спины жука. Его примеру последовали остальные трое мужчин. Все принялись рассматривать неизвестную траву. — Но судя по картинкам в книгах, которые я читал, это она и есть.
Сур рассказал, что эфедра хвощовая вообще-то считалась лекарственным растением и служила основой для изготовления эфедрина. Этот препарат использовался для подстегивания иммунной системы в период депрессии. Из нее также изготавливались различные синтетические наркотики, амфетамины.
Трава проходила сложный технологический процесс, который из-за отсутствия оборудования нельзя было осуществить в развивающихся странах. Обычно эфедра уходила из развивающейся страны в развитую, где стояли фармацевтические фабрики, там проходила обработку, а потом в страну, где росла трава, поставлялись лекарственные препараты. Но затем наркоманы научились прямо из травы изготовлять эфедрин.
Минуя сложный технологический процесс, который невозможно повторить на собственной кухне, они стали колоться свежеприготовленной сывороткой.
Вот с этими наркоманами и изготовителями и стали бороться правоохранительные органы, причем в международном масштабе. Самопал оказался исключительно опасным для человека. Если опий, например, бьет по интеллекту, то самопальная сыворотка выводит из строя человеческую плоть: у потребителя начинают выпадать зубы и волосы, отказывают почки. Примерно через два месяца человек, колющийся сывороткой, превращался в древнего старца.
— Значит, теперь эта самая эфедра хвощовая спокойно произрастает на местных полях, — задумчиво произнес Найл.
— Только вот кому они ее продают? — подал голос один из черных матросов. — Если из нее можно приготовить лекарство...
— Как? — воскликнул Сур. — Вы понимаете, что процесс исключительно сложен? Требуются лаборатории, знающие люди... А если на этом острове всего один сохранившийся город и из двуногих — эти полуголые страшилы... Кто этим занимается?!
— Согласен, эта трава тут может просто пропадать, — сказал Найл. — Они могут не знать, что это такое. Но млечный сок амазонки кому-то продают? Для его сбора не требуется никакой специальной техники. И, как я успел прочитать в их мыслях, тут вообще много интересных трав. Неужели их разводят только для того, чтобы одурманивать мужчин? Но я не верю, что сюда заходит так много кораблей.
— Могут торговать с другими островами, — сказал Рикки, опустившийся на плечо Посланнику Богини. — А кто его собирает, ты вскоре и сам увидишь.
— Ну так давайте посмотрим! — воскликнул Найл и снова вскочил на спину Саворона.
Остальные мужчины последовали его примеру. Они понимали, что сами ничего не смогут сделать с эфедрой хвощовой, да и не за ней они сюда пришли.
Жуки быстро вернулись к маковым полям. Мужчины осмотрели старые бамбуковые ограждения, затем обратили внимание на мак, слегка покачивающийся на ветру.
— Самая, пора собирать урожай, — заметил Сур, внимательно осмотрев головки. — Мак начал цвести дней десять назад.
— А где та пещера, про которую ты говорил? — обратился Найл к Рикки.
— Видишь вон ту возвышенность? — Рикки показал лапкой вперед.
Найл кивнул. Впереди маячили холмы. Горами их назвать было нельзя, но это была целая гряда холмов, один плавно переходил в другой. Они поросли травой, кустами, кое-где попадались невысокие деревца.
— Там много пещер, — продолжал маленький паучок. — Я думаю, Посланник Богини, тебе будет интересно на них посмотреть.
— Ты залетал в них?
— Нет. Просто опускался рядом, не со всеми, конечно, на все у меня не было времени, я хотел поскорее вернуться к тебе. Но кое-что интересное увидел и услышал.
Найл предложил жукам следовать дальше, к возвышенностям. Сам он тем временем стал прочесывать ментальными импульсами поля по обеим сторонам дороги. Сур понял, что делает Посланник Богини, и предложил разделиться: Найл займется правым полем, Сур — левым. Так и поступили.
Внезапно молодой парень воскликнул:
— Там кто-то есть! — и показал рукой вглубь поля.
Жуки застыли на месте, ожидая команды Посланника Богини. Чернокожие матросы пытались встать на цыпочки и рассмотреть, что делается в маковых стеблях. Матросы были на голову выше Найла и надеялись что-то увидеть, но пока у них ничего не получалось. Прочесывание поля ментальными импульсами давало лучшие результаты. И Найл, и Сур чувствовали движения двух живых существ в центре левого поля. Рикки улетел в том направлении и кружил над одной точкой.
— Туда! — приказал Посланник Богини жукам и два огромных обладателя черных блестящих панцирей, сминая маковые стебли, побежали к центру левого поля. За ними оставалась вытоптанная тропа.
А кто-то пытался убежать от них... Но разве убежишь от такого гиганта, как Саворон? Старший в отряде среди жуков быстро настиг двух мальчиков лет десяти и восьми на вид, в панике уставившихся на непонятное существо. Оба в ужасе закрыли руками лица. Второй жук встал с другой стороны, мужчины спрыгнули на землю и в результате мальчики оказались окруженными участниками путешествия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37