Но у Правителя все равно возникли сомнения и он даже пояснил их причину: муравьи жили на земле, даже под землей, в своем муравейнике, на них было легко сбрасывать бомбы. А как это сделать с бабочками? Ведь они же далеко не всегда садятся на землю и могут взмыть в воздух в любую минуту.
«Вы уверены, что сможете подняться над ними? Что высота вашего полета будет больше? Что они не покончат с вами в воздухе? Ведь у вас только пять стрекоз. А их — тысячи.»
В ответ Найл сказал, что для начала их отряд хотел бы получить побольше информации о ситуации на юге, о гигантских бабочках, их месте жительства, привычках и так далее. Любая информация может быть полезной. А имея ее, они уже будут решать, что делать. Например, почему бы отряду не сплавать или не слетать к городу бабочек? Ведь они же где-то живут, не так ли?
Правитель повернулся к двуногому, стоявшему рядом с ним и в голос отдал приказ рассказать чужеземцам все об истории двух стран, в одной из которых теперь правят пауки, в другой — бабочки.
— Может, для начала угостим гостей шимарроном? — спросил седовласый. — А за церемоний и поговорим?
Паук согласился и всех гостей — восьмилапых, двуногих и обладателей черных блестящих панцирей — усадили полукругом на земле, на вытоптанном пространстве. Другой полукруг составили все обитатели лагеря, за исключением тех, кто нес вахту, охраняя подходы к жилищам. Затем два паука притащили сосуд шарообразной формы — бомбилью — а старый знакомый Найла Роберто принес две длинных трубочки с ситечками на концах. Одна трубочка предназначалась для восьмилапых, другая — для двуногих.
Гостям пояснили, что в этой местности растет кустарник — мате, который в древние времена также именовался «парагвайским чаем». Местные жители обычно пьют настой из его листьев — шимаррон. Традиция пить шимаррон всем вместе пришла с древних времен, от индейцев-аборигенов, населявших эти земли, в новые древние времена она сохранялась лишь на малой части территории страны и была возобновлена в новые.
Все собравшиеся пьют шимаррон из трубочки с ситечком (чтобы чаинки не попадали в рот), передавая трубочку друг другу — это знак братства, единения гостей и хозяев.
Найл подумал, что им у себя тоже неплохо было бы ввести такую традицию. Он слышал, что нечто подобное имелось в разных странах: где-то курили трубку мира, а вот на этих землях из одной трубочки пили шимаррон.
От бомбильи шел приятный запах. Найл на всякий случай запустил пробный щуп. А вдруг... Но ничего подозрительного не обнаружил.
Словно почувствовав опасения гостей, Правитель первым опустил большую трубочку в шарообразный сосуд и втянул в себя небольшое количество шимаррона, затем передал ее Дравигу. Седовласый мужчина первым воспользовался трубочкой, предназначенной для людей, затем передал ее Найлу. Посланнику Богини было бы неудобно пить из большой, «паучьей», трубочки, поэтому он воспринимал такую передачу вполне нормально и не считал принижением своего статуса.
Напиток оказался приятным и на вкус и напомнил компот из сухофруктов. Во время процедуры гостям пояснили, что у этого напитка также прекрасные тонизирующие свойства. Найл передал трубочку Рикки, который, схватив ее двумя передними лапками, сделал один небольшой глоток, а потом вручил Роберто.
Когда все гости и все хозяева сделали по глотку Правитель опять отдал приказ седовласому мужчине рассказать все, что местным жителям известно о гигантских бабочках. Но тот начал издалека.
В древние времена на огромном южноамериканском континенте было расположено примерно полтора десятка различных государств. Найл кивнул: он знал это от Стиига. Но среди этих государств, продолжал седовласый, всегда соперничали две державы, мини-супердержавы, как их еще иногда называли соседи, — Бразилия, на территории которой теперь находились гости и хозяева, и Аргентина, расположенная южнее и теперь представляющая собой владения гигантских бабочек. Бразилия в древние времена считалась более экзотичной и, если так можно выразиться, экспрессивной. В ней вывелась особая нация: белые, желтые и черные смешались в одну расу. В древних людях, проживавших на этой территории, текла одновременно кровь местных индейских племен, белых португальских колонизаторов и завезенных черных рабов. Про себя Найл отметил, что у новых людей все-таки преобладает индейская кровь. Или она оказалась самой стойкой, потому что это были изначальные обитатели континента, а белые приплыли без приглашения и потом насильственно завезли черных?
Аргентина же была другой. Там в древние времена происходило четкое разделение на кварталы: в одном жили испанцы, в другом — итальянцы, в третьем — немцы. Никакого слияния в одну расу. Среди лиц преобладали типичные черты южных европейских народов. Смешение, бесспорно происходило, несмотря на привычное деление на кварталы, правда, с местными, а не пришельцами из других стран Старого Света, но местные туземцы часто оказывались белыми, в отличие от бразильских соседей. Не исключено, свою роль сыграл более холодный климат (ведь Аргентина ближе к Южному полюсу, и ее никак нельзя назвать страной вечного лета, как Бразилию, где температура воздуха держится почти неизменной круглый год). В Аргентину также не завозили такого количества рабов, как завезли португальцы в Бразилию.
Но можно сделать однозначный вывод: различие между странами установилось еще в древние времена — в этническом и эмоциональном плане.
Эмоции тоже всегда проявлялись по-разному: самба и карнавалы, безумно популярные в Бразилии, не практиковались в более сдержанной Аргентине. Там символом нации становится танго, которое в древние времена называли танцем внутренней экспрессии. Переживания в Аргентине не проявлялись так театрально, как в Бразилии, никто не сходил с ума, например, в случае поражения национальной сборной по футболу. Переживали — да, но с балконов не выбрасывались, как в Бразилии.
В новые времена тоже многое оказалось отлично. Во-первых, на одной территории правят пауки, на другой — бабочки. Во-вторых, люди на одной территории имеют желтый цвет кожи, на другой — белый.
— Вы с ними когда-нибудь встречались? — уточнил Найл. — Вели переговоры?
Седовласый покачал головой. Тут в разговор вступил Правитель и создал в своем мозгу соответствующие ментальные образы, которые смогли прочитать Найл, Сур, Саворон с подчиненным и, конечно, все пауки из их отряда.
Некоторые пауки и двуногие все-таки осмеливались пересекать границы вражеской территории. Ведь кому-то требовалось разведать, что там делается. К сожалению, тут не водились маленькие паучки типа Рикки, на которого, кстати, все местные жители взирали с большим удивлением.
Вернувшиеся в свой город восьмилапые и двуногие разведчики считались героями. Правда, большая часть не возвращалась. Но все равно находились добровольцы. Пауки-разведчики тут же поднимались в местной иерархии, люди получали многочисленные блага, и их семьи (как вернувшихся, так и погибших) не могли быть казнены ни за какое прегрешение.
— У вас часто практикуются казни? — поразился Найл.
Оказалось, что смертная казнь для человека была наиболее частым наказанием, налагаемым восьмилапыми правителями.
Посланнику Богини не нужно было объяснять, почему. Казнили за любое прегрешение: не уступил дорогу восьмилапым, не явился вовремя на зов, медленно выполнял работу. Разведчиков же не казнили, им выдавалась индульгенция и на всю семью. Некоторые вызывались идти в разведку после того, как восьмилапые хватали брата, отца, дядю. Тогда пленника тут же отпускали.
Женщин, правда, не казнили. Женщины рожали детей, а поэтому были необходимы для воспроизводства населения.
От них в случае прегрешения требовалось родить еще одного, или двух, или трех детей — в зависимости от тяжести вины. Если женщина оказывалась не детородного возраста, рожала одна из родственниц. В семьях города, где родились все обитатели лагеря, было по многу детей.
— У вас нет проблемы вырождения нации? — спросил Найл.
Посланник Богини пояснил, что у них в городе это случается в десятом поколении. Поэтому одна из целей путешествия их отряда: найти новых людей для своего города. Он тут же предложил двуногим — тем, кто пожелает — отправиться вместе с ним назад в его земли, затем посмотрел на восьмилапого Правителя.
— Это будет одним из условий нашей помощи. Нам требуется свежая кровь.
— Возьмете столько двуногих, сколько захотите. Это не проблема, — ответил паук. Восьмилапый не сомневался: двуногие женщины еще народят столько детенышей, сколько потребуется.
А в душах людей, как чувствовал Найл, отправляя щупы в сознание то одному человеку, то другому, зарождалась надежда... Пожалуй, у него на судах не хватит места для всех желающих.
Но эту радость почувствовал не только Посланник Богини, но и местный Правитель.
— Ты заберешь двуногих только если вы избавите нас от гигантских бабочек, — сказал он опять в голос, чтобы все слышали. — Если у вас ничего не получится, вы, наоборот, оставите нам своих.
Местные жители замерли на своих местах. Радость в душах стала сменяться ужасом. Они бросали на Посланника Богини и окружающую его группу взгляды украдкой. В них читались жалость, сочувствие, искреннее беспокойство. Они хотели бы помочь, но не знали как, да и не решались.
Но ни Посланника Богини, ни остальных членов его отряда заявление Правителя не только не смутило, наоборот, они решили показать свою силу. Дравиг и подчиненные ему пауки были возмущены: отряд пришел по зову южных восьмилапых, северные пауки готовы оказать помощь, а им вместо благодарности даже за сам порыв выдается такое...
Вперед выступил Дравиг и от имени пауков отряда заявил, что в их землях к помощникам и союзникам относятся совсем по-другому. Затем выступил один из северных пауков, в подробностях поведав, как их уважаемая Правительница отблагодарила Посланника Богини и уважаемых пауков из его города.
Паук, правда, умолчал о первом приеме, когда Найлу пришлось продемонстрировать силу жнеца и разрушить высотное здание. Но одной этой демонстрации силы оказалась достаточно. Пауки, как уже давно понял Найл, — существа трусливые и боятся сильной руки. Стоит им показать, что они будут повержены в случае непослушания, причем неведомым оружием, как они тут же прогибают брюшину. Если же они чувствуют слабину в противнике, того ждет незавидная судьба. Ему придется заплатить очень высокую цену за все свои мнимые прегрешения.
А не показать ли и этим паукам силу жнеца? — прикинул Найл. Не успел он об этом подумать, как получил направленный импульс Дравига, предлагающего ему то же самое. Рикки тем временем без предупреждения слетел с плеча Найла и перебрался на голову Правителя. Тот резко дернулся, но от маленьких цепких лапок Рикки было не так-то просто отделаться. Пауки из отряда Найла тут же закрыли себя ментальными коконами. Найл же решил пока не использовать жнец: а ну как начнется лесной пожар? Кто будет его тушить?
От Правителя же во все стороны стали отлетать волны страха. Рикки понемногу высасывал из него энергию. Страх передался и другим местным паукам: ведь они все находились в одном ментальном поле.
— Отправляйтесь по домам! — приказал Найл людям. — Придется сделать небольшой перерыв в переговорах.
Но двуногие словно застыли на местах. Они не понимали, что происходит. Пауки, вначале переминавшиеся с лапы на лапу, стали носиться по вековым деревьям, взлетая по ним то вверх, то вниз, кто-то неистово раскачивался на лианах, потом целая группа рванула куда-то вглубь леса, сминая растительность на своем пути.
— Есть ли у вас раненые? — спросил Рикки вслух, так пока и не выпуская лапок из головы Правителя. Тому было никак не сбросить маленького паучка, хотя он и тряс головой, и скакал на месте — пока не ослабел. Его подчиненные и не думали ему помогать: почувствовав страх, они бросились спасать себя.
Найл повторил вопрос паучка, найдя глазами Роберто, который, уже немного пообщавшись лично с Посланником Богини, знал: гость не принесет людям зла. Как раз наоборот — от начальника этого отряда следует ждать помощи.
— Мой брат был ранен в схватке со львом, — воскликнул Роберто. — Он умирает...
— Теперь не умрет, — сказал Найл, подошел поближе к восьмилапому Правителю, чтобы Рикки не тратил лишнюю энергию на перелет, паучок перескочил ему на плечо, и Найл отправился вслед за Роберто в его жилище.
Остальные люди потянулись на ними. Восьмилапый Правитель остался лежать без сил, распластав лапы по земле. Другие пауки так и носились по чаще. С разных сторон слышался треск. Большинство людей были испуганы, но часть — в основном, молодые — смотрели на Найла с надеждой. Дравиг с подчиненными ему восьмилапыми остались сидеть на ровной площадке, где гости и хозяева только что пили шимаррон. Саворон с подчиненным послали ментальный импульс Найлу, предупредив, что отправятся на исследование окрестностей, а заодно подкрепятся. Им ведь требовалась растительная пища.
Брат Роберто, Себастьян, лежал на подстилке из пальмовых листьев.
Рядом с ним дежурили две женщины: молодая и пожилая, первая оказалась женой, вторая — матерью двух братьев. Женщины плакали. Они даже не вышли на церемонию, боясь пропустить последние минуты дорогого мужчины.
У Себастьяна была рваная рана на груди и сильно повреждено плечо. Рикки тут же опустился ему на грудь, чуть выше раны, а затем воткнул маленькие лапки вокруг нее, после чего стал перекачивать в Себастьяна только что выпитую из Правителя энергию.
Вначале у мужчины затрепетали ресницы, затем он открыл глаза, осмотрелся вокруг, увидел сидящего у него на груди паучка, дернулся.
Найл тут же послал ему в мозг успокаивающий импульс, приказывая не волноваться, не дергаться, лежать спокойно — тогда все будет хорошо, и он поправится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37