Некогда, еще четырнадцатилетним парнем, он сопровождал его отца, Алана Железную Перчатку, в первом Крестовом походе. До двадцати пяти лет он находился рядом со своим господином и, спустя еще четверть века, приехал в Уоллингфорд, чтобы служить леди Элизе. Они уже долгие годы прожили вместе, и Варан состарился у него на глазах, хотя и сейчас не уступал в силе и выносливости никому из своих солдат. Но вот нога…
Затем Бриан взглянул на Моркара, негромко распекавшего своих подчиненных. Он показывал им, как лучше обмотать сапоги лоскутами ткани. Еще один саксонец поднялся до звания сержанта благодаря своим способностям. Как точно Варан угадал и выделил его среди сотен солдат. Когда-нибудь Моркар станет констеблем замка и ни в чем не уступит на этом посту своему опытному наставнику.
Он вновь перевел взгляд на Варана. Слегка побаливает нога? Нет, здесь дело серьезнее. Некогда могучего воина прозвали Каменной Башкой, что было не совсем справедливо – соображал тот не хуже многих известных военачальников. Но вот левая сторона его тела, похоже, в последние годы действительно окаменела. С каждой новой зимой болезнь приходит к констеблю все раньше, а по весне уходит все позже. Только в жаркие летние месяцы Варан обретал былую подвижность, но сейчас не лето.
Пойдет Моркар. Здесь нет проблем. Он может тихо двигаться среди деревьев и вряд ли споткнется о лежащий на земле сук или стряхнет плечом с ветви дерева снег.
Нет, Варан. Пятьдесят лет в строю – срок немалый. В Англии не сыщешь опытней солдата. Такой ветеран имеет право быть выбранным, даже если у него «слегка побаливает нога».
Бриан повернулся к Моркару.
– Поручаю тебе командовать гарнизоном до нашего возвращения. Если замок будет атакован, зажги бочки со смолой. Мы заметим отсвет огня даже из-за деревьев.
Моркар кивнул, заметно помрачнев, повернулся и исчез в темноте. Ему хотелось побыть одному, прийти в себя после такого удара. Ему казалось, что лорд Бриан совершил ошибку.
Позднее это понял и сам барон.
Заметно приободрившийся Варан обошел солдат и придирчиво оглядел их с ног до головы. Он заставил их снять металлические доспехи, чтобы те, не дай Бог, не звякнули где-нибудь в лесу, и велел еще раз перемотать на сапогах лоскуты ткани, так, как он хотел. Теперь воины были одеты в шерстяные туники и короткие накидные плащи из кроличьего меха. Они оставили в замке свои мечи и луки, но Бриан разрешил им взять кинжалы.
– Повесьте себе на шею по четыре кинжала, – приказал он. – Двенадцать человек возьмите все факелы и огнива, остальные же понесут лодки. Во время вылазки все должны молчать, кроме меня и Варана. Ясно?
Бриан снял пояс с мечом и передал его одному из воинов, который оставался в замке. Затем он, как и все остальные, надел на шею связку кинжалов и взял в руку бурдюк из-под вина, наполненный жидкой смолой. Он кивнул стражникам, и те медленно начали открывать ворота.
Лодки были вынесены на берег и спущены на воду. Тонкий лед треснул под их тяжелыми корпусами. Один за другим солдаты забирались в них и усаживались на дне, тесно прижимаясь друг к другу. Последний воин неосторожно поставил свой бурдюк со смолой на борт и внезапно поскользнулся. Бурдюк опрокинулся, залив его грудь и колени теплой смолой. Солдат едва сдержал проклятия и неуклюже полез в лодку, стараясь не обращать внимания на насмешливые взгляды своих приятелей.
Последними сели в лодки Бриан и Варан. Гребцы оттолкнулись веслами от берега, и они выплыли на открытое водное пространство, лишенное льда. Быстрый поток понес лодки вниз по течению, но в этом месте Темза имела ширину не больше шестидесяти ярдов, так что они быстро причалили к другому берегу.
Бриан первым выбрался на отмель, а затем оглянулся, ища глазами Варана, который находился в другой лодке. Тот уже стоял в воде правой ногой, но не мог поднять левую, онемевшую. Все бы обошлось, но рулевой растерялся, и лодка стала отплывать, увлекаемая быстрым течением. С проклятием констебль рухнул в воду, подняв целое облако брызг. Солдаты схватились за весла и вновь подвели лодку к отмели. Они хотели помочь своему командиру, но Варан, отряхиваясь, уже стоял на земле. Он вымок по грудь, но сделал вид, что в такой холод это даже приятно. Бриан помрачнел, но промолчал. Он приказал перетащить обе лодки вдоль берега вверх по течению. Теперь, возвращаясь, они лишь направят лодки к другому берегу и при удаче причалят напротив ворот замка. Лодки были спрятаны среди прибрежных деревьев, а затем отряд, возглавляемый лордом Брианом, направился к лесу.
Метель утихала, только ветер сдувал звездочки снежинок с ветвей деревьев, и они, плавно кружась, опускались на белую землю. Несмотря на все предосторожности, идти бесшумно среди деревьев не удавалось. Помогал им ветер, среди густых крон заглушал шаги. Бриан поднял руку, и солдаты, как и было ранее обговорено, рассредоточились по лесу. Они направились к просеке. По расчетам Бриана, она находилась в ста шестидесяти ярдах впереди. Настало время разделить силы.
Предоставив Варану командовать правым флангом, Бриан возглавил левый. Он приказал четырем своим солдатам пройти пять сотен шагов в указанном им направлении, а затем резко свернуть направо. Таким образом, они должны были выйти на просеку где-то в семидесяти ярдах от ее переднего края и преградить отступление отряду «лесорубов». То же самое должны были сделать четыре человека с правого фланга, только выйти на расчищенное пространство они должны были с другой стороны.
Так две главные группы продолжили свой путь через густой лес, намереваясь выйти к лагерю «лесорубов» с двух различных направлений. Им удалось миновать заслоны королевских лучников незамеченными, и они вскоре сошлись в тридцати трех ярдах от конца просеки. Впереди, из-за заснеженного подлеска, был виден отсвет костра.
Они осторожно двинулись вперед, стараясь не производить ни малейшего шума. Две группы должны были блокировать просеку за лагерем королевских солдат.
Вскоре среди деревьев можно было различить около большого костра темные фигуры на вязанках хвороста. Варан коснулся руки Бриана и прошептал:
– Там их не больше дюжины. Рядом груды веревок или чего-то похожего…
– Это материал для вязки плотов, – ответил так же тихо Бриан, не уступавший своему констеблю в зоркости. – Иди к своим людям. Следи за мной. Как только я махну рукой, немедленно зажигайте факелы, мы делаем то же самое и одновременно бросаемся в атаку. Действовать слаженно и быстро, иначе они поднимут тревогу.
Варан кивнул и тут же исчез среди темных стволов. Бриан не успел спросить друга, как тот себя чувствует. Ледяная вода и холодный воздух могли вызвать сильную простуду и у более молодого человека. А Варану с его болезнью это могло стоить жизни.
Впрочем, такой вопрос, может быть, и не стоило задавать. Старого воина все эти заботливые расспросы только раздражали. Он не раз воевал в Сербии и Германии, где зимы более суровые, перед вылазкой он напоминал об этом своему лорду, и каждый раз словно бы между прочим.
Солдаты спешно разобрали факелы и зажали их под мышками, взяв в руки огнива. По команде лорда они должны были их одновременно зажечь.
Вскоре Бриан махнул рукой, а затем высек и своим огнивом несколько золотистых искр на смолистую часть факела, и огонь немедленно вспыхнул. То же сделали и остальные солдаты.
– Пора! – крикнул Бриан, и они помчались по заснеженной земле в сторону костра, прорываясь сквозь густой подлесок, сняв на бегу со своих связок по кинжалу.
Гревшиеся у костра солдаты короля вскочили на ноги, в ужасе глядя на мчавшихся на них дьяволов, изо ртов которых вырывалось пламя. Когда они сообразили, что это всего лишь солдаты из осажденного замка, было уже поздно.
Кое-кто успел поднять лук, натянуть тетиву и даже выпустить стрелу. Немногие схватили копья и попытались оказать сопротивление, ночью это было равносильно самоубийству. Еще несколько человек побежали назад по просеке, но наткнулись на засаду. И только один – Бриан опасался именно этого! – догадался скрыться среди деревьев. Через несколько секунд над ночным лесом послышались звуки сигнального рожка. Чуть позже с другого конца просеки ему ответил другой рожок. Нападавшие замешкались, и человек с рожком убежал куда-то во тьму.
Несколько солдат бросились вслед за ним, но Бриан отозвал их. Он пересек широкую просеку и наткнулся на то, что искал, – две большие пирамиды из срубленных и очищенных от ветвей стволов. Рядом с ними лежали мешки с инструментами и груды просмоленных веревок. Да, король намеревался строить плавающий мост.
Бриан повернулся и увидел, что только двое или трое воинов противника еще оказывали сопротивление.
– Сюда! – закричал он. – Поджигайте эти бревна!
Вскоре почти все солдаты собрались рядом с двумя высокими пирамидами. Бриан приказал им сложить факелы в их основания, а затем швырнул чуть выше бурдюк со смолой. От удара его тонкая кожа лопнула, и смола разбрызгалась по бревнам. Пламя тотчас повеселело и побежало вверх. Остальные воины последовали примеру своего лорда. Тем временем подбежали восемь человек, блокировавшие просеку.
Бриан огляделся. Один из его солдат был убит стрелой, двое пронзены копьями. Четверо или пятеро получили ранения, но они могли идти, одни самостоятельно, другие с помощью товарищей. Переведя взгляд вновь на пирамиды из бревен, он убедился, что огонь, невозможно погасить. Махнув рукой, он приказал солдатам бежать к реке.
Он подождал, пока все скрылись среди деревьев, и только тогда последовал за ними. Увы, рядом не оказалось никого из его людей, и потому никто не мог предостеречь его от опасности. Из окровавленного снега, словно призрак, поднялся один из королевских солдат, раненный, но еще способный действовать. Из последних сил он швырнул вслед Бриану кинжал. Тот внезапно почувствовал, как спину пронзила дикая боль, и в глазах поплыли темные круги. Он так и не увидел воина, который подстерег его. Видимо, тот оказался толковым солдатом и знал, что командир нападавших должен был уйти последним. Королевский воин умер с улыбкой на губах, как мужчина, до конца выполнивший свой долг.
Ничего не видя от боли, Бриан стоял, пошатываясь, рядом с деревом, а затем смутно почувствовал, что падает. «Боже, только не на спину!» – успел подумать он. Каким-то чудом он повернулся и ткнулся ничком в невысокий куст.
Он лежал не шевелясь, и его прерывистое дыхание слегка растопило снег у рта. «Все, это конец, – в забытьи думал он. – Ворота смерти раскрыты… Если я не истеку кровью, то замерзну… или попаду в руки к Стефану…»
Жгучая боль пронзила тело. Кто-то вырвал кинжал из его спины. Чьи-то сильные, но осторожные руки подняли его на ноги. Рана раскрылась. Слезы брызнули у него из глаз, и он, вскрикнув, обмяк и провалился во тьму.
Открыв глаза, он увидел склоненное над ним лицо. Но чье? Этот неподвижный человек был чем-то похож на него. Но у него никогда не было такой розовой кожи и румянца на щеках. Неужели это сам апостол Петр, стоящий у порога чистилища? Что же я здесь делаю, ведь я знаю, моя дорога ведет в ад, хотел сказать Бриан, но не в силах был даже пошевелить губами. Фигура оставалась неподвижной. Да и что было святому Петру удивляться, увидев еще одну вознесшуюся душу?
Он хотел подняться и пройти к воротам, за которыми, возможно, его ждали вечные муки, но его что-то удерживало. Не сразу, но Бриан понял, что он привязан. Но к чему?
Откуда-то сверху до него донесся женский голос.
– Лежите тихо, мой лорд. Вы в безопасности у себя дома. Не шевелитесь, рана может опять открыться.
«Значит, я еще жив, – подумал Бриан. – Но откуда тогда здесь святой Петр?»
Чья-то рука ласково провела по его щеке. Он поморгал. Нет, это был не святой Петр. Это был он сам, лорд Бриан Фитц, только вырезанный из дерева и ярко раскрашенный. Рядом неподвижно стояла Элиза, держа на руках младенца.
Он напрягся и медленно повернул голову чуть влево. У постели сидела Элиза, настоящая Элиза, и плакала навзрыд от счастья.
Желая ее успокоить, он хотел погладить ее рукой, но не смог.
– Чертовы… путы… – пробормотал он, чувствуя, что язык еще плохо ему повинуется. – Мы… мы пленники?… Стефан…
– Стефан… он в нескольких милях от замка… – всхлипывая, ответила жена, изо всех сил стараясь взять себя в руки. – Поблизости… поблизости его не видно. Простите, мой супруг, что я плачу… но я так давно ждала, когда вы откроете глаза…
– Путы… – пробормотал Бриан. – Снимите их с меня.
– Нельзя, мой милый. Лекарь сказал, что рана на вашей спине очень серьезная и вам надо лежать совершенно неподвижно.
– Руки… освободите мне хотя бы руки… Черт, неужели я не могу обнять… обнять жену, вернувшись с того света?
Элиза заговорила с кем-то, кого Бриан не мог видеть, а затем обратилась к нему:
– Пожалуй, этого не стоит делать, мой милый Бриан. Мы знаем, что вы не можете быть осторожным и… Дайте ране как следует затянуться.
Бриан чертыхнулся, но больше не возражал.
– Как долго я здесь? – спросил он.
Теперь он совершенно ясно видел жену, и ее лицо сказало ему обо всем. Глаза ее были красными от долгих слез, вокруг них лежали глубокие тени. Конечно же, все то время, пока он лежал без сознания, она не отходила от постели. И это продолжалось долго, несколько дней.
– Как долго?.. – повторил он, ощущая сильный приступ тошноты. – Неделю? Или больше?
– Нет, всего лишь три дня, – успокоила его Элиза. Она уже перестала всхлипывать и даже пыталась улыбнуться, но у нее это плохо получилось. – Порой вы приходили в себя, и вам давали лекарства…
– Противник атаковал замок? – прервал Бриан, которого этот вопрос беспокоил куда больше, чем состояние здоровья.
– Нет, с той ночи, когда вас ранили, они не предприняли ничего. Моркар… мы послали несколько лазутчиков, и те…
– Моркар? Разве он командует гарнизоном? Почему не Варан?
Элиза отвела глаза в сторону и после долгой паузы глухо сказала:
– Констебль умер, Бриан.
– Что? Что ты сказала?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42