Элизу также возмутило поведение гостьи, хотя ее чувства и без того находились в смятении. Внешность Матильды превзошла даже наиболее восторженные описания Бриана и оправдывала ее самые дурные предчувствия. Лицо Матильды было прекрасным, фигура – совершенной, голос чуть низким и сильным. Она была мечтой художника, грезами поэта, воплощенными во плоти. Да, перед такой красавицей должны преклоняться мужчины во всем христианском мире. Ею нельзя не восхищаться. И все же она вызывала у Элизы интуитивное недоверие. Впрочем, могло ли быть иначе, ведь эта женщина владела частью сердца ее супруга!
Тем временем Бриан все-таки сумел завершить свое тщательно обдуманное приветствие. «Это ваш замок», – сказал он и представил гостье Элизу, в чьих жилах текла кровь саксонских королей.
– Мы встречались и прежде, – ответила Матильда, приятно улыбаясь хозяйке замка. – Благодаря перу и чернилам, не так ли, милая? Когда вы впервые начали готовить Уоллингфорд к осаде, Бриан, ваша леди написала мне, жалуясь на нищету, на то, что вы близки к тому, чтобы потерять этот замок. Мы часто преувеличиваем свои мелкие проблемы, верно, леди?
Элиза, нахмурившись, покачала головой.
– Нет, это было правдой, – ответила она резко. – Наши беды того времени не нуждались в преувеличении. Мы были почти разорены, постоянно ожидая нападения войск короля, мы…
Она хотела привести факты, доказывающие ее правоту, но Матильда уже отвела взгляд, потеряв к ней интерес.
Рассерженная такой расчетливой невежливостью, Элиза говорила, словно ее продолжали слушать:
– Мой муж подробно объяснит вам положение дел в Уоллингфорде, когда вы все-таки разрешите подняться ему с колен. А вот вашим рыцарям не мешало бы спешиться, они смущают меня своим грозным видом. Прикажите им, а то мои люди подумают, что в замок приехали не гости, а захватчики.
Игнорируя Бриана, чего раньше она никогда не делала, Элиза кивнула констеблю Варану. Тот с готовностью вышел вперед и сказал, обращаясь к всадникам:
– Мы привыкли видеть гостей отдельно от лошадей, мессиры. Ими у нас всегда занимаются конюхи. Но если какие-либо причины мешают вам встать на собственные ноги, то по крайней мере снимите ваше оружие.
Дюжина ртов приоткрылась, чтобы изрыгнуть самые изощренные проклятия. Две дюжины глаз вопросительно впились в затылок Матильды, ожидая от нее приказа наказать наглеца, но та не повернула головы. Это могло означать, что госпожа приказывала им оставаться верхом на лошадях в прежних угрожающих позах.
Императрица удивленно посмотрела на Элизу: «А ты быстро учишься, милочка», а затем перевела взгляд на невозмутимого Варана: «А ты, чудовище, оправдываешь свое реноме сторожевого пса Уоллингфорда».
– Мы не привыкли, чтобы во время наших визитов нам ставили какие-либо условия, – холодно сказала она, обращаясь к поднявшемуся на ноги Бриану.
Хозяин замка нахмурился, но промолчал. За него ответил Варан:
– Уточняю, леди императрица. Здесь условия устанавливает Бриан Фитц. Ваши люди должны подчиниться. Быть может, у нас не густо с монетами, но пока мы хозяева в этом доме и не потерпим, чтобы на нас смотрели сверху вниз.
– Я думаю, констебль, лорд Бриан Фитц может сам говорить от своего имени… – раздраженно начала было Матильда, но внезапно замолчала. Только сейчас она осознала, что она, бывшая супруга германского императора, ныне – жена графа Анжуйского и в ближайшем будущем – королева Англии, пререкается с каким-то уродливым, плосконосым саксонцем! Иисусе, славную же встречу ей приготовили…
Она презрительно поджала губы, демонстративно отведя взгляд от Варана, но тот и глазом не моргнул, обращаясь теперь непосредственно к всадникам.
– Теперь вы знаете наши условия, мессиры, спешивайтесь или уезжайте из нашего замка. Никто – повторяю, никто не будет смотреть на лорда Бриана и леди Элизу сверху вниз в их собственном доме!
Его покрытое шрамами грубое лицо побагровело от гнева. Казалось, он вот-вот зарычит, обнажив клыки. Каков был бы толк от сторожевого пса, если бы он не мог нагнать страху на захватчиков? За свои шестьдесят два года добрую дюжину раз его вызывали на дуэли надменные рыцари и неучтивые капитаны кавалерии, и все они пожалели об этом.
– Спешивайтесь или уезжайте, – уже с неприкрытой угрозой повторил Варан, выразительно положив руку на эфес меча.
Сопровождавшие Матильду воины молча слезли с коней, которых немедленно увели конюхи. Элиза шагнула вперед и встала рядом с растерянным мужем.
– Хорошо, – сказала императрица как ни в чем не бывало. – Теперь, после того как мы лишились средств передвижения, быть может, вы все-таки пригласите нас в свой дом?
Бриан огорченно смотрел на нее. Она просто устала, пытался он оправдать едкий тон гостьи. Она утомлена долгим путешествием из Бристоля, да и всеми бурными событиями последних недель. Нельзя требовать от женщины слишком много, неудивительно, что у нее сдали нервы.
Он вежливо поклонился и с почтением сказал:
– Вы знаете, императрица, что вы – желанный гость в этом доме. Если кто-то из сеньоров рыцарей проводит мою супругу, то я…
– Отто де Рочес, – не повернула головы Матильда.
Вельможа из свиты императрицы склонил голову, услышав приказ.
– …то я сочту за честь проводить вас в замок. Мои рыцари-вассалы встретят вас во внутреннем дворе. Столы вскоре будут накрыты.
Он встал рядом с Матильдой, протянул ей руку – и дрожь восторга охватила его, когда она положила на нее свою ладонь. Кожа ее была прохладной, нежной, и она трогательно отогнула большой палец.
Бриан приказал Варану найти Моркара. Сержанту было поручено проследить, чтобы часть кортежа, оставшаяся у реки, была накормлена и лошади получили бы сено. Элиза бросила на супруга осуждающий взгляд, но что сказано, то сказано. Бриан не хуже ее разбирался в хозяйственных делах замка и знал, как дорого сегодняшняя щедрость обойдется Уоллингфорду. Кортеж Матильды уничтожит добрую половину его припасов.
Матильда не стала утруждать себя выражением благодарности. Да и почему она должна это делать? Для Седого ее приезд не был неожиданностью. Естественно и то, что будущую королеву Англии сопровождает большой военный кортеж. А раз так, то он должен был соответствующим образом подготовиться к этой встрече. Как – это его забота.
Они прошли внутренние ворота. Впереди Матильда с Брианом, за ними – Элиза с дородным Отто де Рочесом. Рыцарь сказал:
– Знаете, леди, я голоден, как гончая после славной охоты.
Элиза даже не взглянула на него, и вельможа смущенно кашлянул.
Варан проследил за ними, пока они не скрылись с глаз, и только затем позволил себе расслабиться. Он повернулся к южной стене и попросил гарнизонных рыцарей присмотреть за гостями.
Сержант Моркар тоже стоял там. Услышав команду Варана, он вначале помог спуститься Эдвиге по лестнице. Понимающе кивнул, когда она сказала:
– Леди Элиза может сейчас нуждаться во мне.
– Конечно, иди, – улыбнулся он жене. – Ты хотела бы хоть кончиком пальца прикоснуться к императрице, верно?
– Почему бы и нет? В ночь коронации, если ты помнишь, я сидела в соседней от короля комнате, а этим не каждый может похвастаться.
– Помню. Ту ночь ты могла не хуже провести и со мной.
Польщенная его словами, Эдвига ласково улыбнулась мужу и поторопилась к внутренним воротам. Подгоняемый недовольным взглядом Варана, сержант пошел вслед за ним к гостям. Рыцари из свиты Матильды, собравшись вместе, обсуждали кровожадные планы мести сторожевому псу Уоллингфорда. К ним подошел Моркар. Он показался гостям точным подобием Варана, разве что помоложе. Они были удивлены. Наверное, у Бриана Фитца есть кузница, где выковывают из железа таких истуканов, подумали рыцари…
Матильда провела с хозяевами замка целый день. Она обсуждала с Брианом ход военных действий, а сидевшая чуть поодаль Элиза наблюдала за ними, вскармливая безжалостного зверя ревности в своей душе. Каждый взгляд, каждый жест мужа, каждое слово, обращенное к гостье, казались ей тайным признанием в любви. О, как бы она хотела поднести Матильде букет ярких, ядовитых цветов!..
Теперь Элиза своими глазами убедилась, что ее муж был всецело во власти императрицы. Интуиция ее не обманывала, она чувствовала то, что нельзя передать словами. Матильда вела себя очень сдержанно, но она излучала опасность. Да, эта женщина может погубить Бриана! Он весь в ее власти. И самое страшное, что она походя увлечет его и бросит без всякого сожаления, поскольку сама не испытывает к нему ни малейшего влечения.
Он любил императрицу, Элиза в этом теперь не сомневалась, как и в том, что эта несравненная красавица была к нему совершенно равнодушна. Мучившие Элизу страхи, источником которых была неопределенность, отступили. Ситуация полностью прояснилась, и она сосредоточилась на одном – как спасти и защитить мужа от его слепой любви и горького разочарования.
Да, Матильда была совершенным созданием природы, ей поклонялись не только мужчины, но и женщины. Элиза сознавала, что рядом с ней она всего лишь миловидная, небогатая хозяйка маленького замка, тогда как императрица была самой знатной и богатой женщиной в христианском мире и могла в ближайшее время подняться на вершину вершин – английский трон, но только по телам своих верных сторонников. От нее дурно пахло тюрьмой и виселицей.
В течение этого теплого июльского дня Элиза с тоскливой болью наблюдала, как Бриан все больше запутывался в паутине, умело раскинутой Матильдой. Он был готов на все, лишь бы понравиться гостье, вызвать на ее лице внимание, лишь бы доставить ей удовольствие. Этот мужественный воин, уважаемый даже ярыми врагами, оказался слеп и глух, он не видел и не слышал фальши в чувствах этой красавицы.
В последний раз Бриан встречался с императрицей летом 1132 года. Элиза к тому времени была уже три года его супругой, и поэтому он охотно отправился в путешествие. Теперь, восемь лет спустя, он был так же опьянен любовью, как и прежде. Он смеялся там, где достаточно было просто улыбнуться, соглашался тогда, когда следовало возразить.
Обсудив с Брианом тактику войны против короля, Матильда ласково улыбнулась и слегка постучала своими тонкими пальчиками по столу, привлекая внимание задумавшейся Элизы.
– Слышала, что вы наконец-то стали отцом, Седой. Где же ваш мальчик? Я хотела бы на него взглянуть.
– Нет, – помрачнел Бриан. – Вас ввели в заблуждение. У нас нет… пока нет детей. Кто сказал вам об этом?
– Не помню. Кто-то. Жаль, жаль… Не сомневаюсь, вам будет приятно услышать, что мои мальчики чувствуют себя превосходно и делают большие успехи. В особенности юный Генрих. Должно быть, вы слышали об этом.
Погрустневший Бриан солидно приложился к кубку с вином.
– Он рослый парень, – продолжила Матильда, обаятельно улыбаясь. – Жаль только, что его волосы со временем могут изменить свой цвет.
– Как это может быть? – насторожилась Элиза, а Бриан, вновь отпив вина, еще больше помрачнел.
– О, возможно, это лишь безосновательные опасения. Я вспоминаю, что у Бриана первые седые пряди появились, еще когда мы были детьми.
– Ну и что?
– Увы, у моего Генриха то же самое. Боюсь, что он еще в молодости может стать седым.
Элиза открыла рот, но у нее так и не хватило мужества, чтобы задать вертевшийся на языке вопрос. Бриан опустил голову. В комнату вступила тяжелая тишина. Стоявшая у дверей Эдвига, неверно оценив ее, подошла к столу с кувшином и наполнила кубки вином.
Элиза впервые за день немного выпила, а затем глухо спросила:
– И сколько лет вашему Генриху?
– Немногим больше семи. Он мартовский ребенок. Говорят, рожденные весной будут счастливы всю жизнь.
Матильда подняла кубок и одарила Бриана загадочной улыбкой.
«Семь лет и несколько месяцев… Мартовский ребенок… – лихорадочно раздумывала Элиза. – Так, это был март 1133 года… Бриан последний раз встречался с ней годом раньше. Неужели в июне?.. Да, в мае и июне… Он был с ней в июне, и волосы юного Генриха уже начали седеть. О, мой Бог, неужели эта змея и Бриан…»
Элиза сказала дрожащим голосом:
– Я плохо себя чувствую. Извините, но я должна уйти. Эдвига, помоги мне подняться по лестнице…
Она встала с кресла и пошатнулась. Бриан и Эдвига бросились ей на помощь и вовремя поддержали ее.
Матильда спокойно заметила:
– У нас, женщин, порой случаются головокружения. Я на всякий случай всегда путешествую с врачом. Пошлите за ним, он в вашем распоряжении.
В последующий месяц резко обострились отношения короля Стефана с одним из наиболее могущественных вельмож, Ранульфом Честерским. Ранульф, по прозвищу Усатый, поссорился с монархом из-за графства Карлайл. Более четырех лет прошло с тех пор, как Стефан подарил родовое имение Ранульфа сыну короля Шотландии. Темпераментный Ранульф не забыл обиды. Ему не хватило бы для этого и сорока лет. Он был богатым землевладельцем, имел обширные владения более чем в двадцати графствах. Но Карлайл некогда принадлежал его отцу и по праву должен был перейти теперь к сыну. Король не пожелал отдать ему этот замок – что ж, тогда он возместит обидную потерю.
Ранульф Честерский тщательно обдумал план мести. В третью неделю августа он направился на восток через всю Англию. Его сопровождали жена, двоюродный брат Уильям Румерский со своей супругой и большой отряд рыцарей. Они подошли к королевскому замку Линкольн на расстояние в полмили, а затем свернули в сторону и остановились в каменоломне. В то время как рыцари отдыхали и ели холодное мясо и хлеб, Ранульф встретился со своими местными лазутчиками. Они сообщили, что кастелян Линкольна и его рыцари отправились на традиционную охоту на кабанов. Вернутся они к вечеру.
Ранульф пытливо поглядел на своих шпионов, выразительно держа руку на эфесе меча.
– Как много солдат осталось в замке?
– Мы не можем сказать точно, – ответил один из них. – От тридцати до сорока.
– И ворота плотно закрыты?
– Как всегда, сэр. В замке даже существует пароль, который меняется ежедневно, и мы не могли…
– Это неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42