Она зажгла лампу и поставила ее на стол.
– Не знаешь, чем занять себя? – резко спросила она, когда Диллон вновь собрался сесть за стол с Кэтлин на руках.
– А разве я не занят? – вопросом на вопрос ответил он.
Тея вздохнула и принялась убирать чашки, все время ощущая на себе его пристальный взгляд. Кэтлин лепетала без умолку, сидя у отца на коленях.
– Ей будет удобнее в ее стульчике, – сказала Тея в надежде, что Диллон снимет дочку с колен и уйдет.
– Мне нетрудно ее подержать, – ответил он, явно не поняв ее намека.
– Тебе необязательно утруждать себя.
– Мне приятно держать ее.
– Отлично! – фыркнула Тея. – Держи, если тебе так хочется.
«А кто будет ее держать, когда тебе это надоест и ты уйдешь?»
– Тея, разве тебе не интересно, что прислали из дому? Или ты забыла, что я принес твою посылку? – добавил Диллон, когда Тея не удостоила его ответом.
Тея стояла с полотенцем для посуды в руках, чувствуя, что попала в дурацкое положение. Ей не хотелось открывать посылку в присутствии Диллона. В ее семье дни рождения свято чтились, и Тея опасалась, что может разреветься.
– Давай открывай! Мне ужасно хочется взглянуть, что там. Наверное, опять ваша американская еда – забыл, как она называется.
– Дробленка, – серьезно ответила Тея.
– Точно, – с улыбкой подтвердил Диллон. – Признайся, ужасное название для еды. А что это такое?
– Дробленые зерна, – пояснила она, забыв, что для шотландца зерно – это в первую очередь овес, тогда как для американца – кукуруза.
– Зерна?
– Да, кукурузные, – поспешила она объяснить.
– Ясно. Если мне память не изменяет, Гриффин терпеть не мог эту дробленку.
– И слава Богу, потому что мне всегда доставалось все. – Тея умолкла. В который раз он завел с ней разговор о Гриффине!
– А еще у тебя есть тетка, – не унимался Диллон. – Ее зовут Мэри Энн, но она почему-то произносит свое имя как Мэй Ирэн. Она наверняка прислала теплое белье, чтобы ты не болела, – боится, что ты схватишь воспаление легких, что случалось с тобой каждую зиму, когда ты жила в Южной Каролине. Она, наверное, и слыхом не слыхивала про Гольфстрим, и поэтому ей кажется, что у нас тут полярный холод. А вот твоя младшая сестра Тесса не переживает за твое здоровье и снабжает соблазнительным нижним бельем. Гриффину всегда нравились ее подарки.
Не в силах дальше выслушивать такие подробности, Тея в сердцах отвернулась и принялась протирать плиту. Интересно, какие еще секреты выдал приятелю Гриффин?
– Тея, открывай-ка посылку, – сказал Диллон. – Мы с Кэти ужасно хотим взглянуть на подарки.
– У меня такое чувство, что ты уже знаешь, что там!
– А вот Кэти не знает. Давай не тяни.
Тея замешкалась, а потом села напротив Диллона. Обертка посылки покоробилась от дождя, но Тея не волновалась за содержимое. Ее мать научилась упаковывать посылки в заморские страны давно – еще юной девушкой, когда все мужчины в семье воевали на фронтах Второй мировой войны. Такой посылке не страшны никакие напасти, за исключением нерасторопной почты. Как мать ни старалась, подарки неизменно приходили с опозданием. Вот и эта опоздала на две недели, что минули со дня рождения Теи. Ей уже стукнуло тридцать два.
Тея посмотрела сначала на Диллона, затем на Кэтлин, отметив про себя, что у дочери отцовская улыбка, и, покорно вздохнув, начала распаковывать коробку.
– Ну-ну, осталось совсем чуть-чуть, – подбодрил ее Диллон, когда она приступила к борьбе с третьим слоем обертки – из фольги. Тея на секунду оторвала взгляд от бумажного вороха и, несмотря на намерение держаться с незваным гостем холодно, улыбнулась. Интересно, что в этом наглеце такого, отчего женщины готовы виснуть у него на шее?
Наконец Тея добралась до заклеенной скотчем картонки и, воспользовавшись ножом Диллона, заглянула внутрь.
– Вот она! – воскликнула она, доставая несколько пакетов. – Дробленка быстрого приготовления!
– Я гляжу, тебе немного нужно для полного счастья, – заметил Диллон, причем безо всякой иронии.
Тея не ответила, продолжая с увлечением изучать содержимое.
– А вот и ночнушки! – объявила она, вытаскивая три белые сорочки. – И кружева на них ручной работы, это тетушка Мэри Энн постаралась!
Тея так обрадовалась подаркам, что даже не заметила, как комментирует их вслух, словно Диллону интересно, какие сорочки и с какими кружевами прислала ей тетка.
– Красиво, – тем не менее подтвердил он, рассматривая предмет ее восхищения. – Твою тетушку непременно приняли бы в наш вязальный кооператив.
Тея, смутившись, выхватила сорочку у него из рук и отложила в сторону.
– А это что? – спросила она, улыбаясь дочери. – Такое вряд ли для меня. У меня уже есть маленькая девочка.
С этими словами она извлекла большую куклу. У Кэтлин загорелись глаза.
– Видишь, малышка? – И она протянула куклу Диллону, а сама принялась наблюдать, как тот вместе с дочкой рассматривает новую вещь.
«Как он нежен с ней…»
Как будто услышав ее мысли, Диллон поднял глаза. Их взгляды встретились.
«Будь начеку, Тея!» Ты знаешь, что он собой представляет. Его невозможно приручить».
– Тея! – прошептал Диллон. – Тебе не кажется, что эта кукла немного… страшная?
Тея улыбнулась:
– Насколько я понимаю, это последний писк моды, так что кому страшная, а кому красавица!
Диллон повертел игрушку, чтобы лучше ее рассмотреть.
– Знаешь, если бы моим сестрам такую подарили, они разревелись бы от испуга, – произнес он с улыбкой. – А где подарок Тессы?
– Она ничего не прислала, – солгала Тея, чувствуя, что заливается краской. Оставалось только надеяться, что свет лампы настолько тусклый, что Диллон ничего не заметил.
– Вижу, вижу, что не хочешь признаваться. Не стесняйся, вынимай. Мы с Кэти ужасно любопытные!
– Кэтлин еще слишком мала, – возразила Тея.
– Зато я – нет, – парировал Диллон, лукаво глядя, как она пытается придумать новую отговорку. – Почему ты не хочешь мне показать? – настаивал Диллон, будто был ее лучшей подругой.
– Не могу, – ответила Тея. – Да и показывать-то особо нечего. Одни тесемки, – испытывая страшную неловкость, попыталась оправдаться она.
Диллон расхохотался. Вместе с ним рассмеялась и Кэтлин. Тея сидела и ждала, когда же стихнет приступ коллективного веселья.
– Ну ладно, хватит, – резко произнесла она наконец, поднимаясь из-за стола.
– А что там еще есть? – Диллон по-прежнему проявлял любопытство.
– Ничего особенного – несколько писем, книги, кассеты… – Тея умолкла и тотчас мысленно отругала себя, что смущается, словно девочка-подросток.
– Мне ужасно интересно посмотреть! – не унимался Диллон.
Тея снова открыла крышку, мысленно укоряя себя за уступчивость. Можно подумать, ему и впрямь интересно!
Диллон внимательно рассмотрел книги – два детектива и автобиографию актрисы, вошедшей в историю как секс-символ, а потом прочел все надписи на кассетах.
– Жаль, что нет света, – с искренним сожалением заметил он. – Я люблю американскую музыку.
– Ни за что не поверю, что ты это серьезно! – воскликнула Тея.
– Мне много чего нравится американского, – обиделся Диллон и положил кассеты обратно. Пальцы их на мгновение соприкоснулись. – Американские машины, «Макдоналдс». И ты.
Тея нахмурилась, но ничего не сказала.
– Тея, ты выйдешь за меня?
– Диллон! Если бы я сказала «да», ты первый рухнул бы в обморок от удивления.
– Это точно, – согласился он. – Но после того как пришел бы в себя, мы с тобой тотчас отправились бы к алтарю.
– Нет уж, большое спасибо. Тебе нужна другая женщина – веселая, любительница шумных компаний и пива.
– Господи, а это ты откуда взяла?
– Таких показывают по телевидению – американскому телевидению. Они специально прыгают в грязь, съезжают на велосипедах в воду и поливают друг дружку из шлангов. Тебе нужна именно такая.
– Что ж, отчасти ты права. Правда, должен сказать, что я ни разу не съезжал в воду на велосипеде. – Диллон посадил Кэтлин на плечи. – А вообще позволю себе заметить, что это звучит довольно странно.
– Странно, что это говорит большой любитель сам откалывать номера – отплясывая, горланить песни, и притом голым, – не удержалась и подпустила шпильку Тея.
Диллон был ошарашен.
– Это кто тебе рассказал?
– Разумеется, Гриффин. Помимо всего прочего.
– Чего прочего?
Тея с трудом сдерживала улыбку. Невероятно, но Диллон не в восторге оттого, что ей известно о его подвигах. Тея выразительно подняла брови – мол, знаю-знаю все твои грешки, но вслух произнесла:
– О таких вещах не говорят в присутствии детей!
– Нет уж, скажи, что ты еще знаешь? – настаивал он.
– Например, о скрипачке из шотландского национального оркестра. И о француженке, что приехала сюда наблюдать за птицами. Пожалуй, забыла, на каком острове это было. Знаю только, что ужасно веселая история!
– Вот это да! – растерянно пробормотал Диллон, и Тея оторвала глаза от бутылочки с молочной смесью, которую наливала для Кэтлин. – Значит, не зря меня называют Великим Силки, – произнес он наконец.
– Это точно, – согласилась она без особого энтузиазма. – Ничуть не сомневаюсь.
Тея поставила бутылочку в миску с горячей водой, чтобы подогреть.
– Можно я покормлю Кэти? – спросил Диллон.
– Ты хоть умеешь?
– Я тебе уже сказал, Тея, что моя мать работала няней, а я сам – старший из шести детей! И пожалуйста, не смотри на меня так.
– Как «так»?
– Как будто я совершил что-то противозаконное и ты ждешь, когда наконец нагрянут из Скотленд-Ярда.
– Скорее это будет чей-нибудь разгневанный папаша, – съязвила Тея.
– Я жил, как подобает мужчине. Но уверяю тебя, ни одна девушка не пострадала из-за знакомства со мной. Не говоря уже об их отцах. За исключением…
– Кого? – Тея вручила-таки ему бутылочку.
– Тебя, – ответил Диллон и посмотрел на дочь.
«Надо сказать, он довольно ловко кормит ее», – признала про себя Тея. Наверное, действительно старший в семье.
– Надеюсь, ты не презираешь меня, Тея?
– Почему ты спрашиваешь?
Диллон вздохнул.
– Никак не могу понять, почему ты предпочла оставить меня в неведении?
Тея молчала, рассматривая в окне свое отражение.
– Ты винишь меня в гибели Гриффина? – тихо спросил Диллон.
– Нет! – горячо воскликнула Тея. Она отлично понимала, чего ему стоило задать этот вопрос.
– Тогда в чем дело? Или, по-твоему, я негодяй, который недостоин называться отцом Кэти?
– Я этого не говорила.
– Так почему же?
– Диллон, я просто думала, что тебе будет все равно, – резко ответила она. – И не знала, как поступить.
Он молчал, так как его внимание было сосредоточено на дочери.
– Я должен поблагодарить тебя, – произнес он наконец, не поднимая глаз.
– За то, что я отклонила твое галантное предложение руки и сердца?
– Нет, – многозначительно ответил Диллон. – За то, что ты так заботишься о моей дочери.
– Она в первую очередь моя дочь. Было бы странно, если бы я о ней не заботилась!
– Некоторые женщины не слишком утруждают себя. Ждут посторонней помощи.
– Это был желанный ребенок, Диллон.
– Я верю. Мне хочется, чтобы ты знала, что я… в долгу перед тобой. Кэти такая красивая и веселая – как ты. И имя ты ей тоже дала красивое: Кэтлин. Красивое шотландское имя. Не то что все эти искусственные новомодные типа Мисти Джой или что-либо в этом роде!
– Ты имеешь в виду американские? – перебила его Тея, и Диллон улыбнулся.
– Тея!
– Что, Диллон?
– Вчера вечером я, кажется, выпил лишнего. Скажи, я вел себя отвратительно?
– Не хуже, чем обычно, – сухо ответила Тея и посмотрела на дочь. Кэйтлин уже задремала на руках у Диллона.
– Ну, это уже кое-что. Но если ты меня не презираешь, и к тому же я вел себя не так уж и плохо, можно надеяться, что ты не выставишь меня отсюда – тем более надвигается шторм. У меня до вахты осталось двенадцать дней, и я хотел бы провести их у вас. Обещаю соблюдать все правила. Главное, чтобы ты разрешила мне общаться с моим ребенком. Кэтлин должна знать, кто я такой. Ну так как – ты позволишь мне остаться у тебя?
– Или что? – тихо спросила Тея.
– О чем ты, не понимаю! – удивился Диллон.
– О том, что будет, если я все-таки скажу «нет». Если попрошу тебя уйти и больше никогда не возвращаться. Что тогда?
На этот раз Диллон все понял.
– Тогда дело дойдет до суда, – негромко произнес он. – Денег у меня хватит.
– Прекрасно! – усмехнулась Тея, но в голосе ее прозвучала угроза.
– У меня и в мыслях нет тебя шантажировать, – добавил Диллон.
– Ах вот как? У меня почему-то возникло совершенно иное впечатление!
– Кэтлин – моя дочь!
– И ты загнал меня в угол, верно я тебя поняла? Как я могу позволить, чтобы она привязалась к тебе, если в один прекрасный день ты снова можешь исчезнуть?
– Тея, ты соображаешь, что говоришь? Куда мне исчезать?
– Ну не сейчас, так потом!
– Почему ты так думаешь?
Тея не ответила.
– Кэти для меня не игрушка, которая нужна лишь до тех пор, пока я не нашел себе новое развлечение.
– Неужели?
– А ты как думала?
– И все-таки я не понимаю тебя, Диллон. Другое дело, если бы это был сын!
– Она – мой ребенок, Тея. Или, по-твоему, это не имеет ровно никакого значения? – Диллон вздохнул и, помолчав немного, добавил: – Если уж на то пошло, я тоже не понимаю тебя, Тея. Эх, жаль, что я не силки, а не то уже давно бы соблазнил тебя морскими сокровищами и отвел под венец.
– Кажется, у силки возникло немало проблем, – заметила Тея.
– Ровным счетом никаких. Силки всегда соблазняли женщин, а если женщина была действительно хороша, то и брали ее в жены. А когда любовь угасала, у них не было проблем с расторжением брака. Силки снова превращался в морского котика и – только его и видели. И возвращался, лишь когда появлялся ребенок… Я… я не знаю, что делать, Тея. Хороший силки предложил бы тебе по меньшей мере полный кошелек золота.
– Уже предлагал!
– Неужели? – удивился Диллон. – Когда?
– Вчера вечером, когда тебя не держали ноги.
– Тогда неудивительно, что ты так на меня смотришь. Ты, наверное, решила, что я напился до чертиков!
– Отчего же? Я просто решила, что у тебя есть специальный фонд, из которого ты платишь несчастным матерям твоих внебрачных детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18