– Ты какая именно Тея – Доротея или Алтея?
– Просто Тея, Диллон, – ответила она, понимая, что если промолчать, то наверх они будут карабкаться не меньше получаса.
– А что это значит? – поинтересовался Диллон. Он стоял на одной ноге, другая неподвижно застыла в воздухе. Тея почувствовала, что еще секунда – и они вдвоем загремят вниз.
– Это значит, Диллон, что моя тетя Мэри Энн читала «Гедду Габлер».
Диллон тупо уставился на нее.
– Ну уж нет, любое имя обязательно должно что-то означать.
– А что тогда означает имя Диллон?
Диллон остановился.
– Все зависит от того, как оно пишется – через о или через а . И сколько в нем л .
– Ну давай просвети меня на сей счет!
– Если через о и с двумя л – то означает верный, преданный. Ты почему смеешься?
– Это шутка, да?
– Вовсе нет, Тея, – возразил он, явно обидевшись. – Я не шучу. Я именно такой и есть. Верный и преданный. Так что прошу не насмехаться!
– Ладно, я не хотела. А если через а ? Тогда как?
– Ну, тогда в нем только одно л .
– Знаю.
– Ну вот, так оно и значит – на древневаллийском. Видишь ли…
– Ты мне не ответил, – заметила Тея и попыталась подтолкнуть его вверх по лестнице.
– Ответил, это ты меня не слушаешь, – совершенно серьезно ответил он.
– Диллон, может, хватит?
Но он только поморщился, не иначе как снова обидевшись.
– Тогда оно означает «морской».
– Тогда тебе лучше писать свое имя с одним л и через а . Так будет правильнее.
– Погоди! – воскликнул Диллон, когда Тея подтолкнула его на следующую ступеньку. – По-моему, ты меня оскорбила.
– Значит, ты не настолько пьян, как я думала.
– Все, Тея, я догадался. Ты Антея. «Антея, которая может приказать все, что угодно», – нарочито громко процитировал он.
– Знаешь, Диллон, ты начинаешь действовать мне на нервы.
– Тогда зачем ты меня подначиваешь? – спросил он и вновь остановился.
– Я тебя подначиваю? – ответила Тея вопросом на вопрос. – Если я что-то делаю, то только ради Гриффина. Кстати, не поднимешься ли ты еще на ступеньку, прежде чем мы оба свалимся?
– Отчего же? Пожалуйста!
– Тогда давай.
Он повиновался – насколько мог.
– Ну как, ты довольна?
– Замечательно! Может, повторишь разок? А еще лучше, если три?
Наконец она втащила его в комнату, подталкивая в нужном направлении. Диллон тяжело опустился на кровать – несколько раньше, чем Тея планировала.
– Диллон! – крикнула она с досадой.
Почти каждую неделю во время беременности она посещала вязальный кооператив в Сент-Маргарет-Хоуп, где вязала покрывало. И вот этот Камерон, насквозь мокрый, плюхнулся на бесценное творение ее рук!
– Немедленно сними свитер! – велела она, когда поняла, что поднять его с кровати ей не удастся.
– Это еще зачем? – удивился Диллон, тем не менее стягивая мокрый свитер через голову.
– Затем, Диллон, – с нескрываемым сарказмом в голосе ответила Тея, – что он мокрый. На тебе все мокрое, – добавила она и помогла стащить ему свитер. Диллон же только обиженно посмотрел на нее.
– Ты же знаешь, там дождь, – примирительно пояснил он.
– Знаю, знаю, – вздохнула Тея. – Ладно, оставайся так. Она направилась в ванную за полотенцем. – Простудишься – сам будешь виноват!
– Ошибаешься, моя милая. Силки не простужаются, – напомнил он ее же слова и бросил на пол протянутое ему полотенце.
Тея отвела глаза, стараясь не думать о том, как Диллон хорош собой.
– И как далеко мы зайдем? – поинтересовался он, когда Тея нагнулась, чтобы расшнуровать ему ботинки.
Тея попыталась немного подвинуть Диллона, и при этом ее рука случайно задела его грудь. Неожиданно ей вспомнилось, как когда-то, почти два года назад, она точно так же дотронулась до его груди – крепкой и мускулистой. Но Тея отогнала прочь воспоминания и свернула-таки покрывало.
– Даже не улыбнешься, – упрекнул ее Диллон.
– По правде говоря, – пояснила она, – мне скорее хочется плакать.
Внезапно он потянулся к ней и, схватив за плечи, притянул к себе. Даже через фланелевую ночную рубашку Тея чувствовала тепло его рук.
– Неправда, тебе не о чем плакать! – И он неуклюже попытался погладить ее лицо.
– Диллон, прекрати!
– Ты моя красавица, – прошептал он.
– Никакая я не красавица, и тем более не твоя, – бросила она, пытаясь вырваться из его объятий.
– Да нет же, – настаивал Диллон. – Такая милая, такая красивая и… моя. Или ты меня боишься?
– С чего ты взял? Я просто хочу, чтобы ты ушел!
– Неужели ты не понимаешь? Ведь ты должна понимать!
– Выходит, что не понимаю, – ответила Тея, и это было чистейшей правдой.
– Ты моя, Тея. Гриффин подарил тебя мне.
– Ну, это я уже слышала. Гриффин вечно дарил меня тебе. Это была его самая страшная угроза, какую он только мог придумать.
– Тея!
– Спи! – Она взяла его за обе руки и положила их ему на грудь в уверенности, что они там и останутся, но Диллон тотчас снова потянулся к ней.
– Тея, нам надо поговорить, – настаивал он, не сводя с нее глаз.
«Поговорить?» – удивилась про себя Тея. Разве можно спокойно говорить с человеком, который смотрит на тебя такими печальными глазами, а прикосновение его теплых рук будит непрошеные воспоминания? Тея высвободилась из объятий Диллона и стремительно вышла из комнаты.
Глава 3
Проснувшись, Тея различила в кухне голоса. Это сбило ее с толку, потому что там никого не должно было быть.
– Нет, крошка, – умолял мужской голос. – Не корми своего бедного старого папулю кашкой! Этим утром ему совсем не хочется кашки. Ну подожди… ммм… какая вкусная овсянка, моя милая. А теперь и ты съешь немножко.
На мгновение воцарилась тишина, а затем высокий детский голос произнес:
– Па!
– Что, моя хорошая? – спросил мужской голос. – Ну съешь еще чуть-чуть. Вот молодец!
Тея даже не стала искать халат. Ворвавшись в кухню, она увидела, как Диллон протягивает Кэтлин очередную ложку овсяной каши.
– А вот и наша мамочка, – сказал он малышке. – Доброе утро, Тея. Хорошо выспалась? – спросил он ее, как будто вчерашней сцены не было.
– Я?! – удивленно воскликнула Тея, и Диллон заметно сник.
«Не иначе как страдает с похмелья», – подумала она.
Диллон дал девочке попить.
– Что это ты, скажи на милость, делаешь?
– Мы… – ответил он, вытирая Кэтлин рот, – мы завтракаем, моя дочь и я. У нас тут есть еще немного жареного бекона. Хочешь, сделаю тебе сандвич?
– Не хочу. Признавайся, чем ты ее накормил?
– Кашей, – ответил Диллон и уточнил: – Овсянкой. С апельсиновым соком.
– Она не любит овсянку.
Обожаемое единственное дитя тотчас уличило родную мать во лжи, с видимым удовольствием проглотив полную ложку.
– А где ты взял апельсиновый сок? У меня не было никакого сока! – не унималась Тея.
– Будет тебе, Тея, – попытался успокоить ее Диллон. Он как ни в чем не бывало продолжал кормить дочь. – Если для тебя это так важно, так и быть, раскрою секрет.
– Вовсе не важно! – огрызнулась Тея, хотя по ее голосу было ясно, что это не так. Диллон поморщился. – Так что ты мне собирался сказать?
– Ну, мы кое-куда зашли, – начал Диллон, готовый к тому, что Тея снова обрушится на него с упреками.
– Кто это мы? – строго спросила Тея. У нее внутри все похолодело.
– Вот эта малышка, – Диллон, указал на Кэтлин, – и я. Кстати, ты мне так и не сказала, как ее зовут.
– Куда вы с ней ходили?
Тея буквально кипела от возмущения: Господи, как он осмелился тащить куда-то ее ребенка?!
– В лавку к Родди.
– К Родди?! – ужаснулась она, будто это была не бакалейная лавка, а какое-то злачное место.
– Именно туда, – спокойно подтвердил Диллон. – Эта крошка меня попросила, и я не мог ей отказать, – добавил он.
– Ах вот как, попросила! – возмутилась Тея и запнулась. До нее дошла вся нелепость этого утверждения. Она перевела взгляд на дочь – Кэтлин радостно ей улыбнулась. Ладно, где бы они ни были, малышке от этого хуже не стало.
– Представь себе, – Диллон даже бровью не повел, – так и сказала: «Папа, у нас нет сока». И мы пошли его купить. А что еще нам оставалось делать?
Посмотреть на него – сама невинность. Тея переводила глаза с одного на другого и не знала, как ей реагировать, но при виде двух невиннейших улыбок гнев ее потихоньку остыл.
– Ты говоришь, попросила, – повторила Тея.
– О да! – подтвердил Диллон. – На гэльском языке.
– На каком? – Тея расхохоталась помимо своей воли, но уже в следующее мгновение ей стало не по себе: подумать только, она в очередной раз стала жертвой этого змея-искусителя. – Понятно, – ответила она вслух. – Странно, что она не сообщила тебе свое имя. На гэльском.
Диллон снова расплылся в улыбке, что называется, от уха до уха. Тея уже давно не видела его таким. Она не удержалась от соблазна и заглянула ему в глаза. Казалось, они постоянно меняли свой цвет. Похоже, что Диллону приятно оттого, что она на него смотрит!
Тея нахмурилась. Меньше всего ей хотелось быть объектом его интереса.
– Она не сказала, как ее зовут, чтобы не обидеть маму, – продолжал Диллон. – Ей, видите ли, не хочется занимать ничью сторону. По ее словам, только мама может представить нас друг другу, как полагается. Если, конечно, захочет, – добавил он уже со всей серьезностью, глядя Тее в глаза.
Тея ничего не ответила.
– Она знает, кто я такой? – через некоторое время спросил Диллон, и Тея почувствовала, как в ней снова закипает злость.
– Нет, не знает, – сухо ответила она.
– Она называет меня «па», – настаивал Диллон.
– Па! – воскликнула Кэтлин, будто услышав подсказку.
– Это еще ничего не значит. Подумаешь, «па»! Просто бессмысленный набор звуков. Все дети в этом возрасте издают что-то похожее.
– Па! – вновь воскликнула Кэтлин, на сей раз протягивая к Диллону ручки.
Тея стояла не шелохнувшись.
– Будь добра, – обратился к ней Диллон, – скажи, можно ли бессмысленному набору звуков взять ребенка на руки?
– Нет! – отрезала Тея.
– По крайней мере пока ты будешь одеваться, – предложил Диллон, и его глаза скользнули по ее телу.
Тея посмотрела на свою ночную рубашку – этот наряд даже с большой натяжкой нельзя было назвать откровенным, но стоило Диллону обратить на него внимание – и он тотчас показался таковым.
– Я сейчас вернусь, – сказала Тея, – а ты побудь здесь.
«О Боже!» – повторяла она про себя, торопясь к себе в спальню. «О Боже!» – опять вырвалось у нее, когда она увидела себя в зеркале. Ее волосы, длинные и от природы волнистые, в этом сыром климате стали абсолютно непослушными. Несколько часов беспокойного сна – и она похожа на горгону Медузу. Но сейчас не время расстраиваться по этому поводу, есть проблемы и посерьезнее. Например, что делать с этим Камероном? Накануне он явно выпил лишнего, а протрезвев, изо всех сил старается изобразить доброго папочку. С одной стороны, жестоко запрещать Диллону видеть девочку, но с другой – кто поручится, что он снова не бросит их, а малышка может привыкнуть к нему.
«Не хочу привязываться к нему, – внезапно подумала Тея. – А как устоять, когда перед тобой истинный силки Камерон! Любая женщина почувствует это, стоит ей хоть немного побыть в его обществе!» И вместе с тем он казался потерянным и одиноким.
– О Боже, что мне делать?! – прошептала Тея и принялась приводить волосы в порядок. – Тея, Тея, – твердила она сквозь зубы. – Да ни один силки даже не посмотрит в твою сторону. Ну и вид… словно ты сто лет не причесывалась.
Наконец ей удалось заплести их в длинную косу. Она надела лиловый свитер такого оттенка, который, пожалуй, не идет тем, у кого каштановые волосы. Ее тетя Мэри Энн наверняка пришла бы в ужас.
Тея вздохнула, и на нее накатила волна ностальгии, но тоска по родине никогда не бывала долгой в этом суровом краю. Повздыхав, Тея натянула свои повседневные джинсы – чтобы Диллон не подумал, что она нарядилась специально для него. Однако женская натура все-таки взяла верх, и Тея слегка подкрасила губы. Она ни за что не стала бы этого делать, если бы не та стройная блондинка с модной стрижкой, что приезжала сюда накануне.
Когда Тея вернулась на кухню, Диллон, поглощая бекон, читал местную газету, умудряясь держать Кэтлин на руках. Волосы его были перепачканы овсянкой.
– Диллон, нам нужно поговорить, – начала Тея, переступая порог.
– Согласен, – подтвердил он и с интересом посмотрел в ее сторону. Кэтлин со счастливым видом восседала у него на колене, болтала ножками и всем своим видом излучала радость.
«Я так и знала, – подумала в панике Тея. – Он ей понравился».
– Надвигается шторм, – заметил Диллон. – Мы прошлись по магазинам, купили немного еды. Тебе не придется выходить в дождь.
– Ты хочешь сказать, что заходил в лавку к Родди и купил мне продуктов? – не поверила собственным ушам Тея.
Диллон бросил на нее отсутствующий взгляд и снова уткнулся в газету.
– Да.
Кэтлин тем временем пыталась запихнуть ему в рот палец.
– Диллон, ты с ума сошел! – Не дай Бог, весь остров подумает, что она у него на содержании! Как у него хватило самонадеянности расхаживать по магазинам и покупать ей что-либо!
– А я иного мнения, – спокойно возразил он, хотя ему немного мешал палец Кэтлин, который та все-таки засунула ему в рот. – Правда, признаюсь, когда-то я сделал нечто такое, что способно вызвать подозрения. А в чем дело?
– В чем? Ты сам знаешь в чем! Флора, Родди и все остальные старики, которые к ним приходят, – что они могут подумать? Да там бывает полпоселка! Как ты посмел заходить туда с Кэтлин на руках?
– Ах вот оно что, все дело в Кэтлин, – улыбнулся Диллон и погладил девочку по головке. – Моя крошка Кэти, – нежно добавил он. Тея отметила про себя, что он уже называет девочку уменьшительным именем.
– Она не твоя «крошка Кэти»! И ты не имел права брать ее с собой!
– Тея, какая муха тебя укусила? Или ты до сих пор считаешь, что Родди… да что там Родди! Каждый второй взрослый на этом острове не знает, чья она дочь? Гриффин был на буровой почти месяц до своей гибели. Это крошечный островок, Тея. На протяжении столетий жители только и делают, что наблюдают за тем, что происходит у соседей – им ведь больше нечем заняться. И все прекрасно умеют считать от девяти назад. Я ее отец, и это ни для кого не секрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18