А если кто еще не знает, то я сам скажу. Так вот, Тея, я пропустил важный этап ее жизни и хотел бы наверстать упущенное.
Тея едва слышала, что он ей говорит. Значит, это всем известно. Ни для кого не секрет…
– Но Флора и все остальные… меня приняли в вязальный кооператив…
Диллон посмотрел на нее непонимающим взглядом:
– А какое это имеет ко всему отношение?
– Такое, что я не умею вязать! – в сердцах воскликнула Тея. – С какой стати они приняли меня? Неужели они знали правду о Кэтлин?
– Господи! – прошептал Диллон. – На всем острове только одна ненормальная, и она мать моего ребенка! Тея, тебя здесь любят. Людям все равно, умеешь ты вязать или нет! Им даже все равно, что ты американка. И что отец твоего ребенка – я, им тоже все равно!
– А моей национальности прошу не касаться. Ну и что, что я американка? – кипятилась Тея.
– А по мне, в этом даже что-то есть, – примирительно произнес Диллон.
– Не лги!
– Не лгу. И пожалуйста, выслушай меня. Я пришел к тебе как муж.
Это заявление застало ее врасплох. От удивления Тея остановилась как вкопанная. Не иначе как Диллон с ума сошел!
– О сердце, замри в груди! – театрально произнесла она, вложив в эти слова как можно больше сарказма. Тея подошла к окну и взглянула на море. Диллон прав – надвигается шторм. Ей тотчас вспомнился Гриффин. «Всегда ожидай дождя и ветра, – любил повторять он, – и будь благодарна за солнце».
«Знал бы ты, Гриффин, что последнее время у меня было совсем немного солнечных дней».
– Тея! – услышала она за спиной голос Диллона.
– Что?
– Может, я все-таки услышу ответ? Мне еще ни разу не приходилось делать женщине предложение. Я имею в виду законный брак, – поспешил добавить он, заметив скептическое выражение ее лица.
– Зачем тебе это? – спросила она, отворачиваясь от окна и сложив на груди руки.
– Как это зачем?
– С какой стати ты вдруг захотел жениться на мне?
– Знаешь, Тея, что-то до меня плохо доходит, о чем ты спрашиваешь, – у меня на коленях сидит Кэти.
– Наверное, я единственная известная тебе женщина, которая ни разу не попросила тебя подстричься? – предположила Тея с сарказмом в голосе. – И не называй ее Кэти!
Диллон, закрыв глаза, коротко вздохнул. Тея отвернулась от него, занявшись наведением порядка на кухне. Внезапно она почувствовала, что Диллон стоит у нее за спиной.
– Потому что ты единственная женщина, которая никогда не делала мне замечания из-за длины моих волос, – негромко произнес Диллон.
– Мне все равно, хочешь ты быть похожим на пещерного человека или нет, – в пику ему возразила Тея, помимо своей воли глядя ему в глаза, и потянулась к дочери. Кэтлин, сидя на руках отца, моментально расцвела улыбкой. – Но раз уж так произошло… Я не вижу причин губить из-за этого наши жизни. Мне от тебя ничего не надо. Я уж как-нибудь обойдусь без тебя. Будь по-другому, я бы давно дала тебе знать. Так что можешь не жертвовать собой.
– Жертвовать? – перебил ее он. – Она моя, Тея…
– Ошибаешься. Она моя . Зачем ты здесь?
– Я тебе уже сказал. Я хочу, чтобы мы узаконили наши отношения.
– Ну уж нет, покорнейше благодарю. Почему бы тебе не вернуться в Абердин, или где ты там болтаешься, когда не ныряешь? Готова поспорить, что там наверняка отыщется хотя бы одна душа, что ждет твоего возвращения.
– Я намерен болтаться тут.
– А ты у меня спросил? Лично мне ты не нужен!
– Вижу, – произнес он и вручил ей ребенка. – И все равно останусь у вас до начала следующей вахты. – С этими словами он пересек кухню и снял с крючка куртку. – Но пока ухожу. Я слишком зол и не хотел бы наговорить тебе обидных слов, их ведь потом уже не возьмешь назад.
– Зол?
– А ты как думала? Какому мужику понравится, когда его вынуждают чувствовать себя полным идиотом – и это тогда, когда он предлагает женщине руку и сердце!
– Согласна. Но попрошу тебя об одном – когда ты в следующий раз задумаешь делать предложение, не привози с собой любовницу.
Диллон попытался возразить, но потом передумал.
– Поговорим позже, – сказал он и шагнул к ней. По голосу было слышно, что он едва сдерживается, однако все-таки наклонился, чтобы поцеловать Кэтлин.
– До свидания, моя хорошая. И не говори маме, куда еще мы с тобой ходили.
Увидев, что Диллон уходит, Кэтлин заплакала.
– Диллон! – крикнула ему вслед Тея, но была вынуждена переключить внимание на дочь, – Кэтлин, Кэтлин, – приговаривала она, покачивая малышку на колене, – не плачь, моя милая! Мне и без того плохо.
Но Кэтлин расплакалась сильнее и все тянула ручонки к пропавшему куда-то папе. Тея поймала себя на том, что ходит от окна к окну в надежде увидеть, не мелькнет ли фигура Диллона.
«Не будь идиоткой! – приказала она себе. – Разве не все равно, куда он пошел?!» Пусть себе катится на все четыре стороны – какая ей разница!
Но уже в следующее мгновение она заметила, что Диллон шагает вдоль берега в сторону поселка. Шел он быстро, широким шагом и вскоре скрылся из виду.
– Кэтлин, не реви, прошу тебя!
Уговорив дочку, Тея сама готова была разреветься. Господи, что это с ней? Поссорилась с Диллоном, и теперь неизвестно, как он поступит. Тея легонько похлопала малышку по спинке и принялась расхаживать взад-вперед. Наконец, выбившись из сил, в изнеможении опустилась на стул у кухонного стола. Стоило ей сесть, как Кэтлин расплакалась еще громче.
– Кэтлин, тише, – прошептала Тея, чувствуя, что больше не в силах сдерживать слезы.
Диллона на первый взгляд никак не отнесешь к тому типу мужчин, что готовы взвалить на себя ответственность за ребенка. Если уж на то пошло, Тея сделала для него благое дело, не усложняя ему жизнь, не требуя денег. Так что он может спокойно продолжать и дальше охмурять женщин и разъезжать на дорогих автомобилях.
– Как ты думаешь, Кэтлин, что с ним случилось? – спросила у дочки Тея, словно малышка знала ответ на этот вопрос. – Нет, я с ума сойду! Он здесь – и его здесь нет. Одним словом – Силки! Когда в них нуждаешься – их нет. Я так и знала, что мы будем из-за него плакать!
Так они и ревели на пару, пока это занятие им не надоело.
– Ну-ка погоди, – сказала наконец Тея, посмотрев на дочь. – А что это значит: «не говори маме, куда еще мы с тобой ходили»?
– Па! – воскликнула Кэтлин и расцвела в улыбке.
– Да уж, па! – сердито буркнула Тея, вытирая слезы, и посадила ребенка на детский стульчик – ей показалось, что кто-то постучал в кухонную дверь. Интересно, кто это? Она пошла открывать. Отодвинула засов и увидела… Диллона. Он стоял под дождем и смотрел на нее.
Она ждала, и он тоже ждал, пристально глядя ей в лицо. Но это только еще больше рассердило ее.
– Я думала, ты на меня злишься, – наконец произнесла Тея.
– Уже не злюсь, – буркнул он и снова посмотрел на нее.
– Диллон, я не хочу видеть тебя здесь, – решительно заявила Тея.
– Знаю, – спокойно ответил он.
Он вымок до нитки; длинные волосы прилипли к лицу. Сейчас его глаза казались серыми.
– Тея, это мой ребенок. Ты можешь объяснить, почему прогоняешь меня?
– Послушай, Диллон, а ты не можешь прямо сказать, чего ты хочешь? Мне ведь и вправду ничего от тебя не нужно! Ты свободен!
– Зачем мне такая свобода, Тея? Я хочу видеться с дочерью.
– Почему? – негромко спросила она.
– Что за дурацкий вопрос?
– Это вопрос, на который тебе придется дать ответ, прежде чем я впущу тебя к себе в дом, – твердо заяви– ла Тея.
– Тея… – начал было Диллон, но тотчас заколебался. – Не делай глупостей. Не притворяйся, что между нами ничего нет. Можно подумать, ты не понимаешь, что нас разлучило раскаяние! Нам обоим было стыдно. Но зато у нас есть Кэти. Хотя, впрочем, есть и нечто большее. Последние полтора года я постоянно думал о нас. Мы оба слишком долго казнились за то, что между нами произошло.
– Оставь нас в покое, Диллон, – перебила его Тея и попыталась захлопнуть дверь, но Диллон, словно предвидя ее намерения, крепко ухватился за дверную ручку. Так они и стояли друг перед другом. Тея смотрела ему в глаза, в душе признав, что он прав. Между ними действительно существует нечто большее, чем общий ребенок.
– Тея, – обратился к ней Диллон, но она словно окаменела. – За спокойствие наших женщин и всегда горящий очаг! – негромко произнес он на гэльском.
– Что это значит? – встрепенулась Тея.
– Это боевой клич Камеронов. Члены нашего клана когда-то произносили эти слова, прежде чем ринуться в бой, – сказал он и шагнул назад, давая ей возможность закрыть дверь.
Глава 4
Тея все-таки отправилась в поселок, но не потому, что ей нужно было там что-то купить, а лишь оттого, что была ужасно расстроена. Требовалось немного проветриться, прежде чем из-за шторма придется сидеть в четырех стенах. Диллон Камерон был тут ни при чем. Тея не сомневалась: отныне он станет для нее источником новых переживаний. Она то и дело оглядывалась, не маячит ли где-нибудь его фигура? Но разве от такого убежишь? Тея даже не представляла, в какой машине он сейчас ездит. Сегодня утром ее так вывел из себя его самовольный поход за продуктами, что она не удосужилась это выяснить.
– А как вы добрались до лавки Родди Макнаба? – спросила она единственную свидетельницу преступления, которая уж точно знала это наверняка. – На «порше»? На «БМВ»?
Ответом была лишь невинная детская улыбка.
– Ах вот ты как! Будешь скрывать до конца? Я правильно тебя поняла? – укоризненно пошутила она в адрес дочери.
– Па! – пролепетала Кэтлин.
– Да уж наслышана, – сухо заметила Тея.
Ветер и дождь по местным меркам были еще вполне умеренными. Прямо за задней дверью дома был припаркован старый белый «фольксваген» – еще одна часть наследства Гриффина, с которой Тея не могла расстаться. Кэтлин любила кататься на машине, и при виде непосредственного детского восторга Тея тоже приободрилась.
Усадив дочь на заднее сиденье, Тея уселась за руль и несколько раз подергала дверь – чтобы убедиться, что та закрылась. Затем она попыталась завести машину и обнаружила, что не достает ногой ни до тормоза, ни до педали газа.
«Черт бы подрал эту старую колымагу!» – едва не воскликнула она, но вовремя остановилась, вспомнив, что сзади восседает начинающий полиглот.
Значит, у Диллона есть ключ и от ее машины!
– Замечательно! – произнесла она вслух. Для полного счастья ей только не хватало, чтобы Диллон разъезжал по острову на ее машине и с ее ребенком.
– Бай-бай! – пролепетала Кэтлин, пока они ехали к Родди Макнабу. Ехать было недалеко. Несмотря на все свое раздражение, Тея вела «фольксваген» на черепашьей скорости, внимательно вглядываясь в припаркованные рядом с гостиницей машины, в надежде – или в страхе? – увидеть среди них дорогой спортивный автомобиль. У Диллона имелась такая привычка: когда он не нуждался в авто, то разрешал владельцу гостиницы поставить машину у входа – тому казалось, что это придает заведению особенный шик. Но Тея так и не увидела ничего похожего и поехала к Макнабу, где с парковкой не было никаких проблем.
Несмотря на приближение шторма, в лавке было полным-полно народу – ведь этот небольшой магазинчик был не только почтой, но и «разведцентром» всего острова. Тея заметила старых братьев Данфи, рыбаков по профессии и страшных зануд по характеру, – они сидели возле окна. Тея надеялась, что они будут так поглощены беседой, что не обратят на нее внимания.
– Вот мы и приехали, моя деточка, – сказала Тея, поднимая Кэтлин с сиденья.
Тея всегда любила лавочку Родди и с наслаждением вдохнула щекочущие нос ароматы – здесь пахло сыром, лимонами и навощенным деревянным полом. Тея не стала читать выставленные в окне объявления, как обычно делала в менее ненастные дни. Слава Богу, подумала Тея, что, когда она вошла, ее не встретила гробовая тишина, хотя при ее появлении разговоры все же на секунду смолкли.
– Доброе утро, джентльмены, – обратилась она к обоим Данфи – оба дружно уставились на нее.
– Ох, женщина, – вздохнул Арчи (а может, Малкольм, Тея никогда не различала их). – Или вы не знаете, что надвигается шторм? Какое уж тут доброе утро!
Тея отвернулась, стараясь не улыбаться. За эти годы она твердо усвоила: что ни скажи, братья всегда найдут что возразить.
– Вижу, Тея, ты все-таки решилась выйти из дому? – весело обратился к ней Родди.
Это был крупный мужчина лет семидесяти, большой любитель поговорить о политике. А еще он обожал прогулки в обществе своей женушки Флоры, беспородного пса и рябиновой трости. До того как стать бакалейщиком и почтальоном, Родди зарабатывал себе на жизнь морем.
– Как видишь, Родди, – ответила она, а сама принялась высматривать Диллона. В лавке его не оказалось. Тея прошлась между прилавками и даже взяла буханку хлеба, которая ей, пожалуй, была не нужна, и банку горошка. При виде стоящей на полу большущей корзины с луком Кэтлин принялась проситься на пол. Ух ты, а это еще что такое – круглое, шуршащее? Наверное, игрушки!
– Тея! – окликнула посетительницу Флора Макнаб, выходя из-за прилавка. – Можно я угощу твою крошку печеньем? – Она подошла, чтобы взять Кэтлин на руки. – Диллон мне не разрешил, когда они утром здесь были. Сказал, что малышка, мол, еще не завтракала. Признайся, небось пришла разведать обстановку? – заговорщицки поинтересовалась Флора.
Женушка Родди была высокой и худой и буквально тонула в своем клетчатом платье. По натуре Флора была ворчунья, но ворчунья добрая. Она помогала Тее, когда погиб Гриффин и когда у нее родился ребенок, но ни разу – даже вскользь – не упомянула имя Камерона и сейчас наверняка сгорала от нетерпения посудачить о нем.
– Послушай, детка, меня не проведешь, – проворковала миссис Макнаб. – Поэтому не смотри на меня невинными глазками, будто не понимаешь, о чем я. Из-за тебя Камерон места себе не находит, и весь остров – в том числе и я – гадает, что ты собираешься предпринять?
– Ничего! – огрызнулась Тея.
– Боже правый! Что я слышу? – театрально воскликнула Флора. – Как ты сказала – «ничего»?
– Флора, – с досадой обратилась к ней Тея, – пожалуйста, прекрати. Я пришла сюда не затем, чтобы это обсуждать…
– Девочка моя, ты хотя бы представляешь, какая он выгодная партия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18