– Хочешь ещё стакан? Ты знаешь, получи я твою телеграмму на день раньше, они бы остались, подождали тебя. И я была бы этому очень рада.
– Всё волнуешься? Никак не привыкнешь, что сын наш уже большой. Скоро и вовсе, как говорят, из гнезда выпорхнет, что тогда?
– Грустно будет, вот что, и пусто! Не люблю, когда дом пустой.
– А ребятам, наверное, весело вместе.
– Ещё бы! Только не нравится мне, что Тима с Виктором часто ссорятся.
– Ну, это их дело. Об этом не беспокойся. А родители Вана, говоришь, уехали срочно в Москву? Парня тебе подбросили, а ты и рада!
– Я люблю Вана. Потом, он всё равно целые дни у нас.
Сергей Петрович встал из-за стола.
Он был очень высок – Мария Николаевна едва доставала ему до плеча. У него была такая же густая шевелюра, как у сына, только с проседью, такие же весёлые, живые глаза, только окружённые морщинками. Они очень походили друг на друга – отец и сын. Сергей Петрович говорил, что предпочёл бы, чтобы Тима унаследовал внешность матери, но Мария Николаевна отвечала, что ей кажется лучшим то, что есть! Вот и всё.
– Ужасно рада, что ты приехал! – сказала Мария Николаевна.
Она рассматривала подарки, привезённые из Москвы. Тиме отец купил фотоаппарат.
– Вот Тима обрадуется! – сказала она. – Он давно мечтал о таком фотоаппарате. А тут ещё Виктор со своей узкоплёночной камерой и вовсе его раздразнил. Пожалуй, Тиме теперь подавай киноаппарат, а?
– Будет и киноаппарат. Когда кончит школу.
– Ну, Сергей, мне пора в институт. А ты? Тоже уйдёшь?
– Чуть позже.
– Обед, как всегда, в шесть, не опаздывай. Может, и ребята к тому времени подойдут.
– Было бы превосходно!
Сергей Петрович, оставшись один, стал разбирать бумаги в портфеле, а потом полез в сейф за ключами.
«Странно, куда же я их девал? – пробормотал Сергей Петрович, не обнаружив ключей в сейфе. – Помнится, я клал их сюда. Или… я, кажется, решил отнести их к Анатолию, от греха подальше. Правда, Тима никогда их не трогает, но всё же… Да, да, именно так я подумал перед отъездом и, конечно, отнёс ключи Кривошеину».
Сергей Петрович запер сейф и пошёл к Анатолию Степановичу.
Но Кривошеин ещё не возвратился с рыбалки.
Сергей Петрович направился к Ваде. Ведь у него тоже были свои ключи.
Владимир Яковлевич как раз собрался в лабораторию, и они пошли вместе.
Собаки за забором подняли было лай, но, узнав своих, мирно завиляли хвостами.
– Сколько листьев нападало, – мимоходом заметил Владимир Яковлевич, вставляя ключ в замок. – Что значит климат жаркий – легко отрываются.
На пороге аппаратной инженеры остановились в величайшем изумлении: над чёрной плитой горели четыре сигнальные лампочки.
Вада досадливо поморщился:
– Анатолий кого-то впустил… Что это ему взбрело в голову?
Сергей Петрович обвёл глазами знакомую до мелочей аппаратную. Ему бросилось в глаза, что дверь в чуланчик, всегда плотно закрытая, сейчас приотворена.
А чьи это ручные часы? Почему они ему так знакомы?.. Зашевелились смутные подозрения.
– Постой, Володя… Часы, мне кажется, Тимины… Сергей Петрович рванул дверь чулана. Там были навалены рюкзаки, складная палатка, ботинки… Сергей Петрович понял всё.
– Да, это мой парень! Вот негодяй! Обманул мать – сказал, что идёт в горы, а сам… Вада только руками развёл:
– Н-да… Чего не надумают эти мальчишки! Но ты не волнуйся, Сергей. Аппараты, по-моему, работают исправно…
– Аппараты-то работают отлично, а вот головы у этих сорванцов – неважно. Не для них, желторотых, предназначена лаборатория. Ведь они же могут чёрт знает что натворить! Знаешь, я пойду за ними, а ты обожди здесь. Ох, и задам же я Тимке, да и всей компании! Будут у меня помнить.
Спускаясь по серебряной дороге, Сергей Петрович увидел два сияющих ему навстречу луча.
«Они! Возвращаются. Тем лучше. Ну, держись, Тимка! Долго будешь помнить. Если бы мать узнала, она бы с ума сошла!»
Едва он соскочил с ленты, как к нему подбежали двое. Он не разобрал сразу, кто именно.
– Почему вас только двое? Где остальные? Тима, ты?
– Нет, это я, Ван. – Голос Вана дрожал.
Сергей Петрович насторожился.
– Здесь только я и Виктор, – продолжал Ван. – Мы не знали, как нам подняться.
– А где же Тима? Где Катя? – Сергей Петрович схватил Вана за плечо и с силой тряхнул.
– Их нет… Они улетели… с листом.
У Сергея Петровича в глазах потемнело.
– Когда? – отрывисто спросил он.
Ван, задыхаясь от волнения, торопясь, теряя слова, рассказал всё, как было. Сергей Петрович слушал молча, затем молча шагнул на серебряную ленту дороги, знаком велев мальчикам следовать за ним.
Пока серебряная лента несла их наверх, Сергей Петрович ещё раз заставил Вана рассказать все подробности.
Ван ни словом не обмолвился о ссоре Тимы и Виктора. Он изобразил дело так, будто Тима и Катя случайно задержались.
Чем больше слушал Сергей Петрович, тем яснее для него становились размеры катастрофы. Искать ребят невероятно трудно. Неизвестно, куда их унесло ветром. Радиопеленгаторы? Да, конечно, но предполагалось, что с их помощью можно обнаруживать микролилипутов на участке лаборатории возле дерева. Тогда это просто. Но сейчас? Как искать пылинку, если, ко всему вдобавок, неизвестно, куда её унесло?!
Вада, узнав о случившемся, рассвирепел. Шагая взад и вперёд по аппаратной, он отчитывал ребят.
Ван и Виктор подавленно молчали. Сергею Петровичу даже стало жаль их.
– Оставь, Вада, – сказал он другу. – Ну что ты на них накинулся? Этим делу не поможешь!
– Ты и сам хорош! – кричал Вада. – Сколько раз я тебе говорил: незачем позволять Тиме крутиться здесь! Ведь он же мальчишка – рано давать ему в руки такие опасные игрушки! А ты и слушать не хотел, Наоборот, сделал из него чуть ли не механика. Вот теперь радуйся!
– Да перестань ты! – вышёл из себя Сергей Петрович. – Давай лучше подумаем, как быть. Нельзя терять время. Какое счастье, что пришли радиопеленгаторы! Мы должны найти ребят, если… Да что там: говори, с чего начинать?
Первое, что решили сделать, это собрать те листья, которые лежат возле дерева, и просмотреть их под микроскопом. Если, к счастью, удастся обнаружить лист с ребятами, всё будет в порядке. А если нет, ну, тогда придётся действовать по-другому.
Вана и Виктора послали собирать листья. Сергей Петрович вышел вместе с ними, чтобы запереть собак.
Через несколько минут Долинский вернулся в аппаратную. И там они с Вадой стали обсуждать, каким образом организовать поиски в том случае, если ребят унесло ветром за пределы сада при лаборатории.
Разумеется, нужно спешно монтировать радиопеленгаторы. Эх, Кривошеина нет! Он сейчас так необходим! Втроём они бы сделали всё куда быстрей.
– Пойдём, Вада, нельзя терять ни минуты! – лихорадочно твердил Сергей Петрович. – Надо немедленно начинать.
– Пойдём, пойдём, – соглашался Вада. – Только… не нервничай так! Ну, ну, я всё понимаю… Но мы ведь их найдём, я уверен! Главное – не терять голову…
Он подошёл к другу и мягко положил ему руку на плечо.
Сергей Петрович молчал. Он думал о том, что сказать жене. Он охотно скрывал бы от неё, какая беда обрушилась на них, до тех пор, пока Тима не найдётся. Но разве можно что-либо скрыть в маленьком посёлке?!
Мария Николаевна слушала сбивчивый рассказ мужа и некоторое время ничего не могла понять.
Что такое он говорит? Аппаратная… микролилипуты. Какой-то оторванный лист… Какое это имеет отношение к Тиме? Ведь он же в горах.
– Да нет, говорю тебе! Они не ходили в горы!.. – ласково повторял Сергей Петрович. – Это они наврали…
– Ах, наврали! Я так и знала, что тут что-то не то! Ты распустил мальчишку! А теперь… теперь… Серёжа, милый, неужели же это правда? Неужели он пропал и таким ужасным, невероятным образом? Микролилипут… Ужас какой! Ужас!..
Мария Николаевна разрыдалась.
Сергей Петрович молча гладил её по голове:
– Маша, пойдём отсюда.
Сергей Петрович пришёл со своей недоброй вестью к жене в институт.
В комнату всё время кто-то заглядывал, не решаясь войти. Это были сослуживцы Марии Николаевны. Они ещё ничего не знали и с недоумением перешёптывались:
– Что-то случилось! Мария Николаевна плачет, и сам Долинский мрачнее тучи…
Сергею Петровичу никого не хотелось видеть, и он поспешил увести жену домой.
Поиски
Слух о происшествии в семье Долинских быстро облетел весь Джохор. Он казался настолько странным, что многие отказывались ему верить.
О том, что в посёлке существует «лаборатория превращений», известно было всем. Никто не делал из неё тайны. Первое время она вызывала жгучее любопытство, а потом все как-то привыкли к мысли, что есть в Джохоре странная лаборатория, где можно превратиться в невидимку, но ничего при этом не происходит особенно любопытного (кроме самого факта превращения, конечно): лазают где-то в почве, внутри дерева, только и всего.
И вдруг неожиданно лаборатория снова стала в центре внимания всего посёлка.
Все заволновались. Долинских хорошо знали. И, кажется, не было ни одного человека в Джохоре, который отнёсся бы равнодушно к их беде.
Происшествие было из ряда вон выходящим. Казалось невероятным, что можно будет найти пылинки, затерявшиеся где-то здесь, близко, но вместе с тем и недосягаемо далеко.
Случилось так, что в этот же день товарищи Тимы возвращались из дальнего похода в горы.
Шли они в ногу, растянувшись цепочкой, лихо распевая песни.
Все они немного похудели, загорели и настроены были на самый что ни на есть весёлый лад.
Ребята соскучились по дому и теперь возвращались с радостью.
На окраине посёлка ребята разошлись в разные стороны – каждый к себе домой.
Трём подружкам – стройной быстроглазой Наташе, маленькой озорной толстушке Лиле и застенчивой, медлительной Ксении – было по дороге, и они втроём отделились от остальных. Путь их лежал вдоль канала, мимо поля, поросшего цветами.

На поле они увидели двух мальчиков в широкополых войлочных шляпах. Мальчики медленно пересекали поле, глядя себе под ноги, словно что-то искали. В руках одного из них была корзинка. Изредка они поднимали что-то с земли, клали в корзинку и шли дальше, всё так же внимательно глядя вниз.
– Похоже на Вана, – сказала быстроглазая Наташа.
– Наверное, с Тимой, – предположила толстушка Лиля.
– Нет, по-моему, это не Тима, – заметила застенчивая Ксения.
– Ну, тебе лучше знать! – захохотала Лиля, лукаво подмигивая.
Ксения покраснела. Подружки знали её особую склонность к Тиме.
Подойдя поближе, они действительно убедились в том, что один из мальчиков был Ван, но другой, высокий, совсем незнакомый.
– Кто это, девочки? – поинтересовалась Наташа.
– Сейчас узнаем, – сказала Лиля и, помахав рукой, весело крикнула: – Привет, Ван! Как живёшь?
Ван поднял голову. Изобразив на своём лице нечто вроде улыбки, он нерешительно остановился.
– А где твоя тень? – не унималась Лиля.
– Да это он тень Тимы, – поправила её Наташа.
– Неважно. Что ты там ищешь? Ягоды, что ли?
Ван пробурчал в ответ что-то непонятное и, не проявляя никакого желания вступать в разговор с подружками, пошёл дальше. Виктор даже не посмотрел в их сторону.
Обиженные таким невниманием, девочки тоже не стали задерживаться – они затянули весёлую песню и скоро скрылись среди деревьев парка.
Вану не хотелось рассказывать им, что произошло. «Потом узнают сами», – решил он про себя. Он посмотрел им вслед и с тоской подумал, что вот и они с Тимой могли бы сегодня возвращаться из похода вместе со всеми. И ничего бы не было… Тима был бы здесь, а теперь…
Ван тяжело вздохнул и снова стал пристально глядеть себе под ноги – не завалялся ли среди высокой травы листок клёна, заброшенный сюда своенравным ветром.
* * *
Наташа взбежала по ступенькам крыльца, с шумом сбросила с себя рюкзак и толкнула входную дверь. Бабушка так и всплеснула руками от радости:
– Наконец-то, Наташенька! А я уж думаю, что так долго, не случилось ли чего? Всё беспокоилась.
– Ну, что ты, бабуся! Что может случиться? Так хорошо было, просто ужасно!
Наташа звонко в обе щёки расцеловала старушку и сразу весь дом наполнила шумом и суетой.
– Есть, поди, хочешь, Наташенька? – забеспокоилась старушка. – Сейчас, сейчас тебе подам.
– Подожди, бабуся, сначала надо пыль дорожную смыть.
Дома никого не было – все разошлись по делам: и Борис и его жена Надя, работавшая в институте лаборанткой.
Наташа плескалась в ванной, распевая во всё горло песни.
Наконец, умытая, свежая, с мокрыми распущенными волосами, она уселась за стол в кухне и принялась с аппетитом уничтожать обед, приготовленный искусными руками бабушки.
– А я по тебе соскучилась, бабуся, – сказала Наташа, вскочила и снова расцеловала старушку.
– Да ты ешь, – ласково отмахивалась бабушка, – ешь спокойно.
– Ну, что дома? Как Борис, Надя?
– Ничего, живут. То на работе, то гулять уйдут, а я всё одна топчусь тут по дому. Слава богу, ты вернулась. А то всё думаю да тревожусь…
– Пустяки! О чём тревожиться? Ты всегда выдумаешь, бабушка!
– Да как же, родная, мало ли что бывает! – сказала она вдруг таинственно.
Наташа не обратила на эту таинственность никакого внимания. Она привыкла, что бабушка всегда и за всех волнуется.
– Ну, а что в Джохоре слышно, какие новости?
– Ох, есть новости, – с тем же таинственным видом сказала бабушка. – Плохие… Слышно, у Сергея Петровича сын-то, Тимка вихрастый, пропал!
Наташа опустила ложку:
– Как – пропал?
– Так вот пропал, улетел. А ты говоришь…
– Ничего я не говорю. Куда улетел? В Москву, что ли?
– Какое там в Москву! Здесь в Джохоре.
– Куда же тут улетишь? Ты что-то не то говоришь, бабушка.
В это время дверь с шумом распахнулась, и в кухню стремительно влетел Миша Медведев, одноклассник Наташи, тоже вернувшийся сегодня из похода.
Он был так взволнован, что даже забыл поздороваться с бабушкой, и уже с порога закричал:
– Наташа, Тима улетел!..
Наташа переводила удивлённый взгляд с Миши на бабушку и обратно на Мишу.
– Да что вы все, с ума, что ли, сошли? Вот и бабушка тоже говорит: улетел.
– Здравствуйте, бабушка! – спохватился Миша. – Понимаешь, Наташа… – И он, захлёбываясь от волнения, рассказал то, что сам узнал сейчас дома от матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24