Катя подошла близко к одной из них.
– Осторожнее! – закричал Тима. – Там пропасть!
Катя заглянула вниз и отшатнулась. Подскочивший к ней Тима схватил её за руку.
– Я же говорил! Не хватало ещё, чтобы ты свалилась!
– А что, разобьюсь?
– Нет, для этого ты слишком лёгкая. Просто улетишь! Ищи тогда ветра в поле! Так и будешь летать пылинкой по белу свету.
Девочка содрогнулась.
– Пойдём отсюда! – попросила она.
С самого низа путешественники должны были пройти сквозь толщу листа, чтобы выбраться на его поверхность.
Представьте себе, что вы попали в странный дом, где нет ни дверей, ни окон, ни лестниц. Для того чтобы из подвала пробраться на крышу, нужно карабкаться по стенам к потолку, прорезать там люки, чтобы перейти в следующий этаж, и так далее.
Примерно таким образом путешественники поднимались в листе. Прорезать отверстия в стенках и в «потолке», передвигаться в протоплазме стало для них делом привычным, и они ловкое ним справлялись.
Попав в клетки «частокола», они поднялись к «потолку», пробираясь между зелёными комками. Комки эти ползли вдоль стенок клетки, увлекаемые током протоплазмы, и нужно было смотреть во все глаза, чтобы не получить хорошего толчка.
Миновав «частокол», путники оказались в одном из небольших воздушных промежутков, которые кое-где встречались здесь между клетками «частокола». Над ними был ещё тонкий и плотный слой – полупрозрачная кутикула.
– Потом вернёмся в одну из воздушных комнат, – решил Тима.
Поверхность листа была бугристая, неровная, но кое-где виднелись гладкие, блестящие «полянки», словно свежий лёд катка с зеленью в глубине.
– Солнце! – вскричала Катя. – Настоящее солнце!
Сбросив шлемы и костюмы, путешественники разбрелись в разные стороны.
Погода стояла тихая, тёплая – можно было гулять без опасений, что снесёт ветром.
– О, чуть было не забыл! – спохватился Тима и стал искать что-то в своём поясе. – Ребята, идите сюда, что я вам покажу!
Все тотчас прибежали. Тима велел им достать из пояса такую же трубку, какая была у него в руках. Оказалось, что это подзорная труба, только линзы были подобраны так, что уменьшали все окружающие предметы до таких размеров, какие они имеют в глазах обычного человека.
Путешественники прильнули к уменьшителю.
– Если плохо видно, подкрутите ободок, как в бинокле… – посоветовал Тима. – Ну, кто что видит?
– Я вижу канал, – сказал Виктор.
– А я – телевизионную башню, – сказал Ван.
– А я – поле с цветами, – сказала Катя. – Наверное, то самое, которое отделяет «домик» от парка.
Среди пышно разросшейся травы мелькали две детские фигурки в ярких платьицах. Это были девочки лет пяти. Одна – белобрысая, с короткими, туго заплетёнными косичками, смешно торчащими в разные стороны. Другая – тёмненькая, с гладкими, коротко остриженными в кружок волосами, с чёлкой.
Девочки то бежали вприпрыжку, то останавливались, чтобы сорвать цветок. В кулачке у каждой был зажат букетик.
Вот они одновременно схватились за один и тот же цветок. Он им, видно, так понравился, что каждая хотела украсить им свой букет. В Катином окуляре мелькали их сердитые личики, они что-то кричали друг другу. «Совсем как Тима и Виктор», – подумала Катя. Но вот белобрысые косички пересилили, отняли цветок.
Катя опустила уменьшитель. Её внезапно охватило острое желание оказаться там, с девочками; на неё напал страх, как тогда, в лаборатории перед чёрной блестящей плитой…
– А-а, Машенька и Дашенька… – услышала она голос Тимы. – Ты их помнишь, Ван?
– Ещё бы! Можно подумать, что мы год, как ушли из Джохора.
– Тима, я хочу домой! – вдруг тихо сказала Катя. В её голосе слышались слёзы.
Все опустили уменьшители и повернулись к Кате.
– Что ты, Катя? – спросил Тима.
– Не знаю. Мне стало страшно. Я подумала, что мы на всю жизнь останемся такими…
– Перестань, что за ерунда! – сердито сказал Тима. – Можно подумать, что ты какая-нибудь доисторическая слабонервная барышня!
Виктор поднял брови.
– Доисторические «барышни» не были слабонервны, – заметил он небрежно.
– Ну, дореволюционная, подумаешь! Какая разница!
– Значительная.
– Обрадовался! Зацепил!
Слушая эти пререкания между Тимой и Виктором, такие знакомые, привычные, Катя успокаивалась. Готовые было брызнуть из глаз слёзы высохли.
Катя засмеялась:
– Эх вы, драчуны неисправимые!
– Ну, вот и отлично! – обрадовался Тима. Он терпеть не мог слёз. – Прошло?
– Прошло! Давайте в догонялки играть.
Она коснулась рукава Виктора и побежала. Виктор за ней. Тима и Ван тоже пытались её поймать, но она ловко изворачивалась.
– Витя, сними нас! – крикнула она на бегу. Два раза просить об этом не пришлось.
– Об одном жалею, – говорил Виктор: – нет у нас цветной плёнки. Какие бы получились кадры!
– Чудо! Прелесть! – щебетала Катя. Она совсем позабыла о своих недавних страхах.
Уже стемнело, когда ребята, вдоволь надышавшись свежим воздухом, опустились внутрь листа.
Там путешественники устроились в одной из воздушных «комнат» и начали готовить ужин.
Ужин ничем не отличался от обеда, но, в общем, не походил ни на то, ни на другое.
– Просто чай с булочками! – решила Катя.
Но сок всё же мало напоминал чай, а крахмал ещё меньше походил на булочки. Да разве важно это? Еда необыкновенная, а это уже само по себе чего-то стоит! Так дружно решили все четверо.
– Тима, завтра мы не пройдём к коре ветки? – спросил Виктор.
– Нет, куда там! Надо торопиться. Чем меньше мы здесь пробудем, тем лучше. Я побаиваюсь, как бы Анатолий Степанович не нагрянул в лабораторию.
Эта мысль упорно преследовала Тиму.
– Спать, спать! – торопил он. – Завтра подниму вас чуть свет.
Дежурных решили не назначать. Тима умел просыпаться в точно назначенный для себя час и обещал всех разбудить.
Подостлав костюмы, ребята улеглись на них, радуясь, что можно спать без шлемов – в них так неудобно!
– Хорошо бы костёр развести, – мечтательно сказала Катя. – С костром уютно. Помню, мы ходили с ребятами в лес – хорошо было. Кругом деревья, птицы поют, костёр горит…
– Я тоже люблю жечь костёр, – присоединился к ней Виктор.
– И мне нравится на огонь смотреть, – сказал Ван.
– Ничего, ребята, потерпите до завтра. Разведём дома костёр, прямо у нас в саду! – пообещал Тима.
– Так тебе и позволили!
– Ну, не позволят в саду, уйдём в горы. На этот раз по-настоящему.
– А ты всё же молодец, Тима, – сказала Катя. – Прямо как настоящий начальник экспедиции. Провёл нас и вывел – и не заблудился. А здесь трудно найти дорогу – всё так непонятно вокруг, а главное, кажется совершенно одинаковым. Одну клетку от другой прямо-таки не отличишь. Никаких примет. Я бы нипочём не смогла, обязательно заплуталась бы.
– Ну что ты, Катя… Ты забываешь – я ведь здесь не первый раз. Иначе, пожалуй, и мне было бы трудно. А так…
– Ещё много значит, когда представляешь себе общее устройство дерева, – вмешался Ван. – Тогда и не кажется всё одинаковым.
Наступило долгое молчание.
– Хорошо всё-таки, ребята, что завтра мы возвращаемся, – сонно пробормотала Катя. – Я соскучилась по Джохору, и, вообще, мне…
Катя не договорила. Она крепко уснула, подложив под щёку ладонь. Она всегда засыпала первая. Ван и Виктор тоже, как видно, задремали. Только Тиме не спалось. Он лежал с открытыми глазами, переворачиваясь с боку на бок, – то ли он боялся проспать, то ли мысли о завтрашнем дне не давали ему покоя?
«Может ли мама узнать? – спрашивал он сам себя. – Но как? Откуда? Впрочем, всякое бывает».
Лучше не думать. Он ещё раз перевернулся и закрыл глаза, чтобы скорее уснуть.
Его уже начала одолевать дремота, как вдруг чуткое ухо уловило какой-то шорох. Но повернуться, посмотреть, в чём дело, было лень. А шорох не прекращался. Он то замирал, то усиливался.
Решив, что это ему кажется, Тима только крепче зажмурился. Но что-то упорно продолжало шелестеть. Тогда Тима открыл глаза, повернулся и… от удивления сел. Перед ним, одетый в полное обмундирование, с кинокамерой через плечо и с шлемом в руках, стоял Виктор.
– Ты куда?
– Хочу побродить немного, кое-что доснять. На обратном пути будет некогда, – деловито сказал Виктор.
– Как это – побродить? Да ведь ты заблудишься.
– Почему я обязательно должен заблудиться? Ты же не заблудился.
– Что из этого? Я знаю устройство дерева, а ты нет. Потом, я здесь не первый раз, ты же знаешь. Кроме того…
– Кроме того, я не маленький и сам за себя отвечаю, – раздражённо перебил его Виктор. – Давно обхожусь без нянек.
– Обходись, как хочешь, там, на земле, мне на это решительно наплевать, а здесь я несу за тебя ответственность. Я не могу тебя отпустить.
У Виктора поднялись брови.
– Мне кажется, ты берёшь на себя слишком много, – медленно произнёс он. – Уж не думаешь ли ты на самом деле, что можешь меня отпускать или не отпускать?
– Вот чудак, – усмехнулся Тима. – Разве в этом дело? Мы пошли вчетвером. Держимся друг друга. Только тогда и не страшно, когда все вместе.
– Что может случиться со мной в этой пустыне с протоплазмой? Смешно!
– Не знаю. Ты можешь заблудиться, попадёшь в такое место, откуда не выберешься. Может испортиться радио, наконец…
– Ерунда. Повторяю – я не маленький.
– Виктор, ты не должен уходить. Слышишь? В голосе Тимы звучали повелительные нотки.
– А я уйду!
– Не смей!
– Ого! Кажется, ты приказываешь?
– Пойми…
– Ничего не желаю понимать. Оставь меня в покое! Ты и в самом деле вообразил себя начальником настоящей экспедиции, задрал нос. Смотреть противно!
– Ты сошёл с ума! – крикнул Тима. – Нельзя разлучаться! Нельзя!
– Тише, не кричи. Всех поднимешь. Ван уже проснулся.
– А я не спал, – сказал Ван. – Я всё слышал. Виктор, не стоит уходить одному.
– Да он и двух шагов не сделает, как заплутается, а потом иди разыскивай его! – вскричал Тима, с силой хлопнув себя по коленке.
– Если я и двух шагов не сделаю, то искать меня будет нетрудно, – резонно заметил Виктор.
– Подцепил, поймал на слове! Вечная манера! А что из-за тебя кутерьма будет – не сомневаюсь.
– Поразительная самоуверенность! – надменно сказал Виктор. – Но довольно. Пустой спор. Я ухожу.
Тима подскочил к нему, схватил за руку, пытаясь удержать насильно. Между мальчиками завязалась борьба.
Но тут вмешался Ван.
– Остановитесь, ребята! – сказал он спокойно. – Пусть Виктор идёт, если он хочет. Тима, брось, не держи его! В самом деле, он не маленький.
– Э, пусть идёт к чёрту! – сказал Тима и отпустил Виктора.
Виктор, чуть отдышавшись после борьбы, надел шлем, оттянул надрез в стенке клетки и скрылся в темноте. Только видно было, как прыгал огонёк его фонаря.
Ван и Тима некоторое время сидели молча.
– Я пойду за ним, – неожиданно заявил Ван.
– Чепуха какая! – пробормотал Тима. – Не дал людям отдохнуть.
– Ничего, дружище, – Ван ласково положил руку на плечо Тимы, – не расстраивайся.
– Ты знаешь, Ван, я хочу сейчас только одного: скорее вернуться, чтобы всё осталось позади. Вот и Катя нервничает. Я был спокоен. Всё шло нормально. А теперь из-за этого дурня, того и гляди, наживёшь беду.
– Постараюсь, чтобы ничего не случилось.
– Я бы и сам пошёл, но…
– Будет только хуже. Уж лучше я. Как-нибудь слажу с ним. Не волнуйся, спи.
Тима некоторое время следил за двумя огоньками, видневшимися один ближе, другой дальше. Через некоторое время огоньки сошлись. Постояли на месте. Потом исчезли. Тима, скрипнув в ярости зубами, лёг, закрыл глаза, всеми силами стараясь успокоиться и заснуть… Снова вскочил. Подошёл к чемодану, вынул из него радиомаяк. Установил. Тотчас же послышались мелодичные перезвоны. Тима вынул запасный маленький фонарик. Подключил его к радиомаяку – вспыхнул тонкий яркий луч.
– Ну, теперь им нетрудно будет найти нас… – пробормотал Тима и снова лёг.
Усталость взяла своё – в конце концов он задремал.
* * *
Ван догнал Виктора, когда тот стоял в раздумье возле какой-то непонятной для него трубки – сосуда, не зная, что делать дальше: войти в него или сначала как-то узнать, в каком направлении движется сок. Виктор собирался пройти в ветку, значит, нужно двигаться… В какую сторону? Нет, он решительно не мог сообразить куда. Кругом всё было удручающе одинаково. Катя права – не поймёшь, где правая, а где левая сторона. Он так задумался, что не сразу заметил приближающийся к нему огонёк.
«Неужели Тима? – подумал он. – Пускай он только сунется, я ему дам!»
Но, узнав Вана, Виктор вздохнул с облегчением. Сказать правду, одному в этой чёртовой протоплазме стало совсем не весело. Он уже не рад был, что затеял всю историю. Ему во что бы то ни стало хотелось доказать, что он ни в ком не нуждается и отлично может путешествовать без провожатых.
«Чтобы сбить спесь с Тимы», – думал он про себя. В том, что ему хотелось пофорсить перед Катей, он даже себе самому не признавался.
Однако с первых же шагов он убедился, что «сбить спесь с Тимы» ему будет нелегко, и потому обрадовался появлению Вана. Хороший выход из положения Ведь он, Виктор, не просил, чтобы его провожали. Провожатый сам навязался. Стало быть, Виктор тут ни при чём. Перед Ваном он всё же не хотел показывать своей радости – сделал вид, что недоволен, нахмурился и угрюмо спросил:
– Что, за мной явился? Напрасно. Я не вернусь.
– Да нет. Просто мне не спалось, и я решил тоже прогуляться… Куда пойдём?
– В ветку.
– Ну, тогда залезай сюда. Это ситовидный сосуд.
«Вон оно что! Ситовидный! – подумал Виктор. – А я и не догадался… Всё-таки хорошо, что подоспел Ван».
Мальчики залезли внутрь сосуда.
Ситовидная трубка не очень-то была приспособлена для путешествия. Перегородки встречались чаще, чем в пористом сосуде, дырочки в них были мельче – их приходилось беспрерывно расширять.
– Этак мы далеко не уйдём, – заметил Ван, – Не лучше ли…
– Не лучше! – перебил Виктор. – Я не вернусь. Как хочешь!
Часы показывали уже второй час ночи, когда путешественники добрались наконец до ветки. Судя по всему, они находились в коровой её части. Во-первых, здесь проходил ситовидный сосуд, а бывает он только в этом месте. Во-вторых, Ван разглядел лубяные волокна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24