– Он двинулся было к синьоре Фальсаперле, но слишком откровенная поза роженицы, в которой та ждала, пока высохнет лак, его смутила. Он на ходу сделал пируэт и повернулся к тете Кармеле:
– Тетя, неужели это ты?
– Да, это я.
Тони поцеловал ее в щеку.
– Черт, тетя, как хорошо, что ты пришла, – зашептал он ей на ухо. – Мне кажется, дядя Сал что-то затевает. Сейчас я тебе все расскажу.
– Тони, где ты там копаешься? Я тебя жду уже полчаса! – завопила синьора Дзаппулла.
– Нунцио, неси бумагу, займемся мадам Дзаппуллой, – распорядился Тони.
Нунцио, который смывал шампунь с волос синьоры Фальсаперлы, завернул воду и пошел в кладовую.
– Тони, – сказала синьора Фальсаперла, уже успевшая переместиться к умывальнику и опустить над ним голову, – на следующей неделе сделай и мне свою фирменную штучку. Я приглашена на вечеринку к префекту. О цене мы уже договорились. Вот с ним! – ткнула она пальцем в Агатино.
Тони смерил Агатино суровым взглядом. Вашу мать, читалось в нем, ну это ж надо, стоит мне опоздать на несколько минут, как вы тут уже стравили моих клиенток!
Агатино, пряча глаза, складывал полотенце, которым вытирал волосы синьоре Дзаппулле.
– Ну разумеется, мадам Фальсаперла, – сказал Тони.
– По мне, так этому идиоту префекту недолго осталось жить, – пробормотала себе под нос синьора Дзаппулла.
– Останови здесь, Нцино! – приказал дядя Сал. – А сам сходи и приведи моего племянника. Терпеть не могу ходить в такие места, где воняет одеколоном.
Нцино нервно нахмурил брови. Он остановился во втором ряду, выключил мотор, вышел из машины и шагнул к тротуару.
Из кладовки с рулоном бумаги в руках вернулся Нунцио. Тони выхватил рулон у него из рук.
– Итак, мадам Дзаппулла, – начал он, – я весь в вашем распоряжении.
В этот момент вошел Нцино. Мрачно оглядевшись, он увидел Тони и большим пальцем указал ему на дверь. Тони уставился на тетю Кармелу. Тетя Кармела кивнула головой.
– Э-э-э… прах вас побери! – вдруг заорал Тони. – Что это такое, я вас спрашиваю? Почему не использовали материалы для специальной обработки?
Агатино смотрел на него с отвисшей челюстью. Что еще за специальная обработка?! Что он несет?! Сбрендил, что ли?
Тони в гневе швырнул рулон на пол и принялся топтать его каблуками.
– Вы придурки! Полные идиоты! Вам работать в пекарне, в мяс… В винокурне! Приходит синьора Дзаппулла, а вы даже не удосужились подготовить ее волосы как положено! Нет, я с вами с ума сойду! Ну вот что. Сейчас я дойду до книжного, куплю себе для успокоения «Вэнити фэйр», но чтобы к моему возвращению синьору Дзаппуллу обслужили по высшему разряду! Синьора, синьора! Умоляю, скажите, что мне сделать с этими кретинами? Если вы прикажете их уволить, выгоню их к чертовой матери!
Тони перевел взгляд на Нунцио и Агатино, подмигнул им и двинулся к двери, таща Нцино за руку.
– Специальная обработка? – спросила синьора Дзаппулла, с подозрением глядя на Агатино. – Что это еще за специальная обработка?
– Черт возьми, синьора, Тони прав, у меня совсем из головы вылетело… Вы уж меня извините, я вчера всю ночь не спал, праздновали новоселье, верно, Нунцио?
– Очень красивая квартира, супер trendy стиль!
– Так что это за обработка? – с любопытством спросила синьора Фальсаперла, поднимая голову от умывальника.
– О, это что-то совершенно особенное, синьора!
– Тогда, может, вы и мне ее сделаете?
– Разумеется, синьора, не вопрос!
Нцино провожал Тони, держа его под руку, словно больного ребенка. Тони действительно спотыкался на каждом шагу – у него кружилась голова. Добравшись до машины, Нцино открыл дверь и усадил Тони на сиденье.
– Спасибо, спасибо, – пробормотал тот, усаживаясь рядом с дядей Салом.
Дядя Сал мельком взглянул на него и отвернулся к окну.
– Я проезжал мимо, – сказал он.
Некоторое время назад, когда Тони только что нанял на работу Нунцио и Агатино, дядя Сал, в очередной раз проезжая мимо, рассказал ему, что видел в Сан-Берилло одного трансвестита, который затесался среди тамошних шлюх. «Ты бы видел, какая очередь из автомобилей выстроилась! Из-за него там все чуть не передрались! Ты не читал об этом в газетах? – Тони явственно ощутил, как у него по спине потек пот. – Но, дядя, зачем ты мне это рассказываешь? – Просто так, к слову пришлось, а что? – проронил дядя Сал. – Кстати, эти два твоих новых парня, они женаты?» Тони почувствовал дурноту, как перед обмороком. А дядя Сал как ни в чем не бывало начал рассказывать об одном своем американском друге, владельце нескольких магазинов, который нанимал на работу особей мужского пола только при условии, что у них есть жена или хотя бы невеста – такие, дескать, крепче держатся за место. «Кажется, нет, – совсем упал духом Тони, – нет у них ни жен, ни невест…»
– Как хорошо, что ты заехал со мной повидаться, дядя, – проговорил Тони.
Дядя Сал согласно кивнул. Еще бы не хорошо.
– Послушай, ты был у Ника?
Тони молчал.
Дядя Сал продолжал смотреть в окно.
– Я тут все думал о Нике, – по-прежнему глядя в окно, сказал дядя Сал.
– И что? – встрепенулся Тони.
– Пожалуй, я его прощу.
– ???
– А знаешь, в чем его вина?
Тони замотал головой.
– В том, – дядя Сал наконец отвернулся от окна и теперь смотрел прямо в глаза Тони, – что он выставил дураками всю нашу семью. Не только меня или тебя. Нет, всю семью, всех нас вместе взятых! Ну ты сам подумай, где можно застать всю семью Скали в полном сборе? На барбекю у Тони! И этот щенок плюнул нам всем в лицо, да еще в присутствии гостей!
– Э-э, дядя, послушай…
– Заткнись! – рявкнул дядя Сал. – При таком раскладе я должен или убить его, или простить. Что ты предпочитаешь?
Тони подавленно молчал.
– Глупый вопрос, правда, Тони? – продолжал дядя Сал. – Потому что тебе нравится этот засранец… Больше того, я уверен: тебе доставило бы большое удовольствие, если бы он породнился с семьей, верно? Поправь меня, если я ошибаюсь.
Тони молчал. Весь его вид свидетельствовал, что он безмолвно твердит про себя: я сейчас грохнусь в обморок, поэтому оставьте меня в покое.
– Тони, мать твою! – повысил голос дядя Сал. – Не выводи меня из себя! Я сказал, поправь меня, если я ошибаюсь. Так что ты скажешь? Я прав или ошибаюсь?
– Дядя Сал, – залопотал Тони. – Кажется, у меня сейчас будет приступ. У меня пониженное содержание сахара в крови…
– Меня не колышет твой сахар! – прикрикнул дядя Сал. – Не морочь мне голову, отвечай прямо!
– Ты прав, дядя Сал, – собравшись с духом, вымолвил Тони. – Мне правда нравится Ник, и я был бы только рад, если бы…
– Вот и отлично, Тони! Ты меня убедил! Завтра вечером организуй барбекю. На месте разберемся, что там между Ником и Минди.
– Мне только их пригласить? Только Ника и Минди?
– Тони, Тони, у тебя низкое содержание не сахара, а мозгов! Ты должен пригласить ВСЕХ! ВСЕХ!.. Мать вашу, на что только не приходится идти, чтобы устроить счастье своих племянников! – заключил дядя Сал.
В салоне «У Тони» Агатино занимался экспериментальной проверкой научной гипотезы, согласно которой лесть не только позволяет добиться расположения объекта, но и способна отвлечь его от ненужных мыслей.
– Ты представляешь, сколько у него проблем? Ну вот, как ты думаешь, почему дядя Сал поступает так, а не иначе? – Агатино колдовал над емкостью с чистой водой, словно верил в то, что сможет превратить ее в чудодейственное снадобье, и при этом болтал не закрывая рта. – Синьорина Кармела – женщина старых взглядов, не правда ли, синьорина? Ей нравятся ее седые волосы, они для нее – знак мудрости, верно, синьорина? Но ведь это прекрасно! Я имею в виду, это прекрасно, что Сицилию населяют такие разные женщины. Ты согласен, Нунцио?
Нунцио убежденно кивнул.
– Например, синьорина Кармела… Она такая… Такая ортодоксальная хранительница традиций, – я правильно выразился, синьора Дзаппулла?… А рядом с ней – такая женщина, как вы, – устремленная в будущее, эмансипированная, динамичная… – Агатино явно не хватало слов.
– …открытая всему новому, включенная в общественную жизнь, ориентированная на создание равных возможностей для всех! – подхватил Нунцио, густо краснея.
– Или вот синьора Фальсаперла. – Агатино обернулся ко второй клиентке. – Не думайте, что мы про вас забыли, синьора! Вы – женщина… женщина…
Синьора Фальсаперла с любопытством подняла от раковины мокрую голову.
– Я хочу сказать… – Агатино уставился на Нунцио. Нунцио глазел на Агатино.
В дверях возник Тони – запыхавшийся, потный и бледный. Под мышкой он держал номер «Вэнити фэйр».
– Закончили со спецподготовкой?
– Да, Тони, все в порядке.
– Отлично! Агатино, будь любезен, дай мне стакан воды.
– С сахаром, – уточнила тетя Кармела. – Тони, там все нормально?
– Да, тетя, – отозвался Тони, погружая пальцы в волосы синьоры Дзаппуллы.
– Не хочешь рассказать мне, в чем дело?
Агатино размешал сахар и подал Тони стакан. Тот залпом выпил воду и перевел дыхание.
– Я покупал журнал и столкнулся с дядей Салом: «Тони, – сказал он мне, – почему бы тебе не устроить завтра вечером барбекю и не позвать на него Ника и Минди?»
– Ника и Минди? – переспросила тетя Кармела.
– Именно, – кивнул Тони. – Ника и Минди… Ты помнишь Ника, тетя?
Еще бы! – отразилось на лице тети Кармелы.
Тони продолжал сверлить тетю Кармелу глазами, и та прочитала его мысли.
– Прической Минди займешься лично, – сказала она.
– Но, тетя…
– А я позабочусь о платье.
– Но, тетя…
– Никаких возражений. И помни: она должна выглядеть настоящей невестой!
Дядя Сал желал бы видеть вас
«Дядя Сал желал бы видеть вас завтра вечером на барбекю. Минди представит семье Ника Палумбо – своего жениха!» – такое сообщение Тони передал всем родственникам. И все как один с удовольствием приняли приглашение. Это прекрасный вечер с прекрасным барбекю, которое надолго останется в общей памяти… рассуждал Тони сам с собой, стоя на ступеньках лестницы дома, с которой открывался вид на весь сад. От приглашения на такие вечеринки не отказываются, не зря все пришли такими нарядными. Собралась вся семья. Много музыки, рассеянный свет, интимная волнующая атмосфера… Это барбекю может действительно запомниться надолго. Тони надел навыпуск рубашку ярко-красного индийского шелка и обтягивающие светлые брюки. Он курил свою третью за день ментоловую сигарету. Постояв, он спустился в сад, чтобы встретить copirraiter'a дяди Сала, американца, который, по словам дяди, отравился миндальной пастой.
– Ты уверена, что я выгляжу достаточно безобразно? – пытала в углу сада Минди тетю Кармелу.
На Минди напялили платье, сшитое ее матерью по фасону, выбранному тетей Кармелой специально для этого случая: буфы, кружева, рюшечки, оборочки. На голове ей соорудили начес такой высоты, какого с лихвой хватило бы на четыре прически.
– Не волнуйся, Минди, уж я-то знаю мужчин! – успокоила ее тетя Кармела.
Чтобы избежать замужества, тетя Кармела использовала гениальный прием: всем, кто набивался ей в мужья, она наглядно демонстрировала, как собирается вести себя в качестве жены, и претенденты исчезали с ее горизонта раз и навсегда.
Когда у Минди зародилось подозрение, что дядя Сал приложил руку к убийству ее отца, она тоже решила остаться старой девой. Разумеется, твердой уверенности в том, что это именно дядя Сал, у нее не было и быть не могло, однако, хорошенько обо всем поразмыслив, она пришла к простому выводу: даже если в данном конкретном случае он не виновен, то в принципе вполне способен на нечто подобное, а ей совсем не хотелось иметь что-либо общее с миром, в котором братья заодно с матерями убивают отцов. «Тетя, – высказалась она однажды, – я думаю, мне многое простится, если я останусь старой девой. Потому что, если я выйду замуж да еще, не дай бог, рожу ребенка, то в один ужасный день я возьму ружье и перестреляю всех на хрен».
Тетя Кармела поняла, что Минди вовсе не шутит. Точно так же рассуждала и она сорока годами раньше.
Валентина – красная помада, полотняные брюки, майка персикового оттенка, яркие мокасины, – закинув нога на ногу, со скучающим видом сидела на плетеном диванчике в стороне от толпы гостей. Рядом с ней пристроилась Рози, озабоченная только тем, как бы не порвать чулки. Она ерзала на диванчике в поисках безопасной позиции, и с каждым движением ее юбка задиралась все выше.
– Черт, какой идиот сказал Тони, что плетеная мебель – это шикарно?
– А кто тебя заставил вырядиться как последняя шлюха? – возразила Валентина.
Рози захохотала – она обожала комплименты.
– Слушай, я сказала Стиву, что у моей кузины разбито сердце. А он говорит, хочешь, познакомлю ее с певцом из «White Cake». Только ты уж оденься как-нибудь… Почему бы тебе не одолжить пару тряпок у Чинции?
– Ага, прямо сейчас, – огрызнулась Валентина. – Выряжусь дура дурой, как твоя Чинция, и побегу к этому козлу из «White Cake».
– Ну знаешь! – обиделась Рози. – Тогда уж лучше напяль на себя солдатские ботинки, типа, растоптанные и без шнурков…
– Солдатские ботинки?…
– Ну да, раз тебе, типа, все по фигу, – рассердилась Рози. Она развалилась на сиденье, всем своим видом показывая, как должна выглядеть девушка, которой все по фигу.
– У тебя из-под юбки трусы видны, – заметила Валентина.
– Во блин! – отозвалась Рози. – Я, блин, так и знала!
Ник разглядывал гостей из окна своего дома, сквозь просвет в жалюзи. Он надел синий костюм из шерсти с нейлоном, купленный ко дню защиты диплома, и теперь чувствовал, что вполне способен свариться в нем заживо.
– Зараза! – выругался он вслух. – Не пойду я на это паршивое барбекю, вот не пойду, и все! Нет меня! Я уехал! Исчез! Отбыл в… Гонолулу! Почему в Гонолулу? С какой дури я вспомнил про Гонолулу? Не иначе, это гнусное барбекю виновато. В гробу я его видал вместе с Гонолулу!
В памяти всплыла физиономия дяди Сала. Вот он гладит его по щеке и с улыбкой говорит: «Надеюсь, ты не пропустишь наше следующее барбекю, а, Ники?»
Ник неумело повязал галстук.
Поднимаясь по улице Этны, Лу Шортино-младший заглянул в три бара и в каждом жадно опрокинул по двойному джину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25