"Ты не права, Настасья, - устало сказала она себе. - Ты должна рабо-
тать, а ты продолжаешь думать об удовольствии. Выкинь из головы всякие
глупости, ты уже не в том возрасте, когда простительно делать такие
ошибки. Тем более во второй раз".
Настя доела салат, вымыла миску, постояла минут пятнадцать под горя-
чим душем, чтобы расслабиться и согреться, и залезла в постель. Она хо-
тела было позвонить родителям мужа в Жуковский - может быть, он поехал
их навестить. Уже потянулась к телефонной трубке, но остановилась. Не
надо. Подумает еще, что она его проверяет. И потом, а вдруг его там нет
и родители не знают, где он? Уж что-что, а задачи "поймать" Лешку она
себе никогда не ставила. И совсем не потому, что была стопроцентно уве-
рена в его бесконечной верности. Леша - нормальный живой мужчина, кото-
рому в любой момент может понравиться красивая, интересная, сексуальная
женщина, совсем не похожая на Настю, такую невзрачную, холодноватую и
совершенно лишенную сексуальности. С точки зрения теории вероятностей,
это было вполне допустимо, но Настя никогда не считала, что ей необходи-
мо об этом знать. Зачем? Из без малого тридцати шести прожитых лет она
знакома с Чистяковым двадцать. Больше половины жизни. Они состарятся
вместе, они всегда будут рядом, и, что бы ни случилось, они останутся
самыми близкими друг другу людьми. Это утверждение проверено опытом и
сомнению не подлежит. И потом, разве сама она без греха? Вот уж нет.
Короче говоря, Лешкиным родителям она звонить не стала. Но когда уже
собралась погасить свет, зазвонил телефон.
- Настя? - послышался в трубке неуверенный голос.
Павел Иванович, отец Саши Каменского. Ну и Настин, разумеется, тоже.
- Да, я слушаю, - ответила она, пытаясь скрыть удивление.
Каменский-старший звонил крайне редко. С Настиной матерью он развел-
ся, когда Настя была совсем крохой, и с дочерью общался только по
большим праздникам, и то по телефону. Правда, после того, как Настя под-
ружилась с сыном отца от второго брака Александром и его женой Дашей,
Павел Иванович вроде бы тоже начал звонить почаще. Но все равно он как
был, так и остался для Насти абсолютно чужим человеком, к которому она
не испытывала ровно ничего - ни симпатии, ни неприязни. Второго мужа ма-
тери, своего отчима, Настя обожала, боготворила и всю жизнь называла па-
пой, а Павла Ивановича для нее как бы не существовало.
- Настя, я звоню, чтобы предупредить... - Павел Иванович замялся. -
Там с Дашенькой беда, и твой Алексей поехал Саше помочь.
- Что с Дашей? - перепугалась Настя.
- Ну... там... это... - мямлил Каменский-старший, но Настя уже сама
догадалась.
Даша была беременна, четвертый месяц. Наверное, выкидыш.
- Как это случилось?
- Не знаю. Саша позвонил примерно часа два назад уже из больницы.
Сказал, что Алексей должен привезти какого-то хорошего врача. Заодно
попросил меня тебе позвонить, чтобы ты не волновалась. Ты не сердись,
Настя, что твоего мужа на ночь глядя из дома выдернули, но Саша в такой
панике, он так переживает за Дашеньку. Пусть Алексей побудет с ним. Хо-
рошо?
- Хорошо. Спасибо, что позвонил, - ответила Настя.
"Спасибо, что позвонил сегодня, а не завтра, - добавила она мысленно.
- Я пришла домой час назад. И, будь у меня другой характер, я за этот
час уже с ума сошла бы от волнения, куда это мой муж подевался без пре-
дупреждения, даже записки не оставил. А ты, папенька, вместо того чтобы
звонить мне каждые пять минут, стараясь поймать прямо у порога, когда я
приду, и не заставлять нервничать, звонишь черт знает когда. Кино, что
ли, по телевизору смотрел? Твое счастье, что у меня характер спокойный и
я в панику не впадаю с первой же секунды. С Дашенькой беда... Меня ты за
всю жизнь ни разу не назвал Настенькой. Боже упаси, я не ревную. Дашка -
изумительное существо, живое чудо с синими глазами, я сама ее люблю
ужасно, и мне трудно представить человека, который мог бы ее не любить.
Но ведь я твоя дочь. Или нет? Или я для тебя просто ребенок женщины, на
которой ты когда-то был женат, совершенно случайно, по глупости и очень
недолго?"
Но думать о Павле Ивановиче было неинтересно, он слишком мало значил
в Настиной жизни. Гораздо больше ее обеспокоило здоровье жены брата.
Первому ребенку - маленькому Сашеньке - не было еще и года, он родился в
начале июня. Настя с самого начала не была уверена, что Даша поступает
правильно, собираясь рожать второго ребенка с таким маленьким интерва-
лом. Но ей очень хотелось девочку. И Саня был так счастлив! Бедная Да-
шунька, будет жаль, если ребенка не удастся сохранить. Хотя, с другой
стороны, какие ее годы! Двадцать лет. Еще успеет родить с десяток, было
бы желание. Главное, чтобы сейчас не случилось ничего серьезного, влияю-
щего на способность к зачатию и вынашиванию плода в будущем.
Значит, Лешка где-то в больнице, рядом с Сашей. Что ж, это правильно,
Лешка человек уравновешенный и хладнокровный, иногда даже чересчур, но в
данном случае это как раз то, что нужно, чтобы сдерживать паникующего
Сашу. И врачи экстра-класса среди его знакомых действительно есть. Он
когда-то работал на полставки в НИИ медтехники, разрабатывал программы
компьютерной диагностики и с тех пор оброс обширными знакомствами в ме-
дицинских кругах. Привез, наверное, какое-нибудь светило. Настя предста-
вила себе, как позвонил Саша и срывающимся от страха голосом заорал, что
у Даши кровотечение и он не знает, что делать. Дашка умирает! Саша Ка-
менский обладал удивительной способностью мгновенно начинать видеть все
в черном свете и считать, что все кончено и поправить уже ничего нельзя.
Причем, что характерно, его бизнеса это почему-то совершенно не касалось
и проявлялось только тогда, когда речь шла о Даше. Наверное, он ее любил
до умопомрачения и совершенно терял рассудок, когда с ней что-нибудь
случалось. Конечно, Леша тут же сорвался и поехал приводить Саню в
чувство и брать дело в свои руки. Какие уж тут записки...
Внезапно Настя снова включила свет и потянулась к телефону. Номер Со-
ловьева она успела набрать прежде, чем ответила сама себе на вопрос: за-
чета она это делает?
- Я тебя разбудила? - виновато спросила она, услышав в трубке его
мягкий голос.
- Нет, я поздно ложусь.
- Как твои дела?
- Спасибо, хорошо. Ты звонишь, чтобы спросить об этом?
- Честно говоря, я сама не знаю, зачем звоню. Но, по всей видимости,
мне этого очень захотелось. Иначе я бы этого не сделала.
- Логично, - усмехнулся Владимир Александрович. - Даже в таком тонком
и эмоциональном вопросе ты пытаешься оперировать логикой. А как твои де-
ла?
- Тоже нормально. Как обычно.
- Ты дома?
- Конечно. Где еще я могу быть в такое время?
- А как же муж? Не боишься, что он услышит, как ты со мной разговари-
ваешь?
- Не боюсь. Если бы боялась, не звонила бы.
- Тоже логично, - согласился он. - В любом случае я рад, что ты поз-
вонила.
- Правда?
- Правда.
В его голосе она снова услышала те интонации, от которых когда-то на-
чинала кружиться, голова.
- Человек быстро привыкает к хорошему, - продолжал Соловьев. - Позав-
чера ты мне позвонила, вчера приехала, и сегодня у меня уже появилось
чувство, что мне чего-то не хватает. А вот ты сейчас позвонила, и я по-
нял, чего именно. Я уже соскучился по тебе.
- Я тоже, - улыбнулась она. - Я завтра приеду, если у тебя нет других
планов.
- В котором часу?
- Около восьми. Договорились?
- Я буду ждать.
- Целую тебя, - мягко сказала она. - Спокойной ночи.
Вот так, Соловьев. Ты уже по мне скучаешь. С чего бы это? Я-то ладно,
про меня речь не идет, я всегда неровно к тебе дышала. Но ты? Ты же меня
за человека не держал. Я для тебя была всего-навсего взрывоопасной мами-
ной дочкой, которая может причинить кучу неприятностей, если обращаться
с ней неаккуратно. Приборчик такой. Тогда, двенадцать лет назад, ты
страшно испугался, что, оттолкнув меня, навлечешь на себя гнев научного
руководителя, а близость со мной может неизбежно привести к обсуждению
вопроса о твоем разводе и женитьбе на мне. Ты меня не любил и жениться
на мне не хотел. Но тебе и в голову прийти не могло, что о нашем романе
моя мама никогда не узнает. Ты был уверен, что я все ей рассказываю. А у
меня такой привычки никогда не было. Мама узнала об этом много лет спус-
тя и, надо сказать, ужасно удивилась. Короче, испугавшись моей мамы, ты
начал со мной спать и, испугавшись ее же, впоследствии меня бросил. А
сейчас наши отношения тебе ничем не угрожают. Ты не женат, зато я заму-
жем. Поэтому ты прочно застрахован от матримониальных поползновений с
моей стороны. А если такое и случится, то твоя болезнь - лучшая защита.
Никто и ни при каких условиях не сможет заставить тебя жениться на ком
бы то ни было. Поэтому теперь можно и пофлиртовать. Сейчас жизнь у тебя
скучная, одинокая, и хоть ты и бодришься, делаешь вид, что никто тебе не
нужен, но на самом-то деле это не так. Ты всегда был душой компании, ты
постоянно был в центре внимания, а за какихто два года нельзя полностью
измениться, отойти от годами сформированных привычек и стереотипов. Тебе
нужен рядом человек, который бы тебя любил. При этом твои чувства ника-
кого значения не имеют. Можно и обмануть ради такого случая. Ты гово-
ришь, что скучаешь по мне? Возможно. Завтра ты начнешь делать вид, что
увлекся мной, и вот это уже будет неправдой. Ты будешь притворяться,
чтобы я продолжала приезжать, чтобы ты по-прежнему чувствовал мою влюб-
ленность, ощущал ее, дышал ею. Эмоциональный вампир. Господи, как сильно
я тебя любила...


Глава 4

Артур Николаевич Малышев оказался молодящимся пятидесятилетним кра-
савцем с неожиданно тихим голосом.
- Берегу горло, - пояснил он, заметив, что Настя с напряжением вслу-
шивается в его речь. - По шесть часов в аудитории каждый день - это вам
не кот начхал. А по вечерам еще курсы, подрабатываю на хлеб насущный.
Так что между занятиями стараюсь говорить почти шепотом.
О Соловьеве он знал не так уж много, они никогда не были особенно
дружны и к одной компании не принадлежали. Просто в аспирантуре учились
в одно и то же время, хотя и на разных кафедрах. О том, что с Владимиром
Александровичем случилось несчастье, Малышев узнал от жены, а та, в свою
очередь, от какой-то знакомой, работавшей в "Скорой помощи". Приятельни-
ца оказалась поклонницей "Восточного бестселлера", потому и выделила Со-
ловьева из великой массы людей, которых доставляли в больницы на машинах
"Скорой".
- Вы не могли бы припомнить точно, что именно сказала ваша жена, ссы-
лаясь на приятельницу? - спросила Настя.
- Что, мол, известного переводчика Соловьева кто-то избил и его "Ско-
рая" забрала прямо с улицы. Вот и все, больше никаких подробностей.
- А приятельница? Вы ее знаете?
- Нет, к сожалению. Даже не знаю, как ее зовут.
- Как же это может быть? - удивилась Настя. - Вы не знаете подруг
своей жены?
- Она не подруга, просто знакомая. Жена познакомилась с ней в больни-
це. По-моему, они пару раз перезванивались после этого, но у нас в гос-
тях эта женщина ни разу не была.
- В какой больнице они познакомились?
Малышев явно растерялся.
- Я... не знаю.
- Артур Николаевич, так не бывает. Вы чего-то недоговариваете?
Он покраснел и принялся сосредоточенно искать зажигалку, которая ле-
жала прямо у него перед глазами.
- Видите ли... В общем, жена делала аборт. Я в это время был в отъез-
де. Она не хотела, чтобы я знал об этом. Поэтому совершенно естественно,
что я не знаю, в какой больнице она была.
- Но вы же все равно узнали о том, что она делала аборт, - заметила
Настя.
- Да.
Малышев поднял голову и посмотрел ей в глаза.
- Нет смысла скрывать от вас. Раз вы работаете в милиции, то все рав-
но не успокоитесь, пока не выясните, верно?
- В общем, верно, - согласилась она.
- Тем более что об этом знает весь институт. Мы с женой расстались. У
нее появился другой мужчина. От него она и была беременна, когда делала
аборт. Поэтому и от меня хотела скрыть. Какое-то время ей это удавалось.
Потом этот мужчина предложил ей вступить в брак и уехать с ним за грани-
цу. У него какая-то крупная фирма в Кот-д'Ивуаре. Вот, собственно, и
все.
- Простите, - виновато сказала Настя. - Я не хотела вынуждать вас го-
ворить о том, что вам неприятно. Но мне очень нужно разыскать эту прия-
тельницу из "Скорой помощи". Вы ничего мне не подскажете?
- Нет. - Малышев развел руками.
- И с вашей женой никак связаться нельзя?
- У меня нет ее телефона. Она же там, в Гвинее. То есть в Кот-д'Ивуа-
ре.
- Понятно, - вздохнула она. - Может быть, у вашей бывшей жены есть
подруги, которые могли бы знать, в какой больнице она лежала?
Малышев назвал несколько имен, которые Настя старательно записала в
блокнот.
- Но я не уверен, что вам это поможет, - предупредил он. - Моя жена
была очень скрытной и осторожной, никому не доверяла, особенно женщинам.
Все-таки она старалась сохранить в тайне свою связь с этим миллионером,
и ей это удавалось довольно долго. Если бы она делилась с подругами, все
выплыло бы наружу гораздо раньше.
- Артур Николаевич, - улыбнулась Настя, - не хочу вас разочаровывать,
но мужья всегда узнают последними, это же старая истина. Возможно, все
ваше окружение давно знало о ее романе.
- Нет, - покачал он головой. - Я уверен, что это не так.
Настя не понимала, на чем основана его непоколебимая уверенность, но
углубляться не стала. Зачем лишний раз травмировать человека?
Однако ее надежды на подруг бывшей жены доцента Малышева не оправда-
лись. То ли они были не такими уж близкими, эти подруги, то ли дама и в
самом деле была весьма скрытной особой, но никто из них не смог точно
назвать больницу, где она делала аборт. Да и немудрено, больниц в Москве
великое множество, а аборт - не тот случай, когда подруги бегают наве-
щать.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10