Вот в таком раскладе
есть логика. А тут?
Она выразительно взмахнула рукой, очертив в воздухе непонятную фигу-
ру.
- Почему они все умирают от передозировки?
- А может, он их специально убивает, - предположил Коротков. - Напри-
мер, они ему надоедают.
- Ага, надоедают, - подхватила Настя. - И он ищет себе на замену точ-
но такого же. А в чем смысл? Шило на мыло менять. Ладно, допустим, ему
перестал нравиться мальчик, который от больших доз наркотиков теряет
свою привлекательность. Но ведь следующего он снова сажает на иглу, то
есть заранее идет на то, что и этот ему быстро разонравится. Он что же,
собирается всю жизнь этих несчастных юношей пропускать через свои конве-
йер? Одного нашел, привез к себе, через месяц - другого, хотя и предыду-
щий еще жив и здоров, еще через месяц - третьего. А первых двух куда?
Они же тут, никуда не делись. Умрут-то они еще когда... Нет, Юрочка,
что-то у нас с тобой не склеивается. Не так это все происходит.
- А как?
- Очень умно, - фыркнула Настя. - Да если б я знала, как это происхо-
дит на самом деле, мы бы тут с тобой не сидели, изображая глубокую за-
думчивость. И вообще, давай перестанем философствовать, займемся буднич-
ными делами. Ты принес мне что-нибудь?
- Ну а как же, - широко улыбнулся Юра. - Очередную порцию биографи-
ческих сплетен о жильцах комфортабельных коттеджей.
Настя никогда не понимала, как Коротков может работать с обрывочными
и беспорядочными записями, при этом умудряясь ничего не напутать. Сама
она относилась к информации бережно, как к хрупкой драгоценной вещи, ко-
торая при изменении только одной буквы, цифры или запятой меняет свое
значение и теряет истинную ценность. Юра оставил на ее столе кучу бума-
жек - ксерокопии каких-то справок, свидетельств, листки, вырванные из
блокнота, с записанными наспех сокращенными словами. Сама Настя была
ужасно ленива во всем, что не касалось работы, она могла подолгу не уби-
раться в квартире, но в информации у нее всегда царил идеальный порядок.
Поэтому, повздыхав горестно над сваленными в кучку бумагами, она достала
чистые листы и принялась аккуратно и систематизировано записывать вновь
поступившие сведения об обитателях "Мечты".
Кто в основном живет в этих дорогих домиках? Конечно же, "новые русс-
кие". Для "старых" это не по карману. Но "новые", перебираясь в простор-
ные кирпичные коттеджи, чаще всего оставляли в городских квартирах роди-
телей. Среди двадцати семей нашлись только три, в которых имелись прожи-
вающие в "Мечте" бабушки и дедушки, присматривающие за детьми, пока их
сыновья и дочери занимались бизнесом в своих офисах. Пожалуй, решила
Настя, эти три семьи можно временно исключить, вряд ли мальчиков и юно-
шей привозят в дом, где есть пожилые родственники. Остается семнадцать.
Многовато, особенно если учесть, что вообще неизвестно, есть ли какая-то
связь между похищением юношей и этими коттеджами. Силы и время уйдут на
тщательную отработку всех жильцов, а потом окажется, что все впустую.
Было в этом деле одно обстоятельство, которое серьезно затрудняло ра-
боту. О девяти пропавших юношах, чем-то выделяющихся из всей массы
"ушедших и не вернувшихся", знали только они, сотрудники отдела по
борьбе с тяжкими насильственными преступлениями управления уголовного
розыска ГУВД Москвы. И больше об этом не знала ни одна живая душа, за
исключением, конечно, самих преступников. В прошлом году по всей России
без вести пропали 58 тысяч человек, в позапрошлом - 48 тысяч, и в столи-
це эта цифра тоже была достаточно велика. Никто не заметил в общей массе
пропавших этих девятерых черноволосых, темноглазых смуглых мальчиков.
Никто, кроме Анастасии Каменской, которая любила работать с информацией
и знала, как это делать. Она рассказала о своих подозрениях начальнику,
полковнику Гордееву, и тот, выслушав ее, согласился, что тут есть над
чем поработать. Но оснований для придания делу официального статуса было
маловато. Молодых людей, умерших от передозировки наркотиков, было мно-
го. И редко кто из них умирал в своей теплой чистой постели. Зато доста-
точно часто это случалось там, где обнаружение трупа было нежелательным,
и таких покойников старались убрать от места смерти подальше. Их вывози-
ли и бросали на улицах, в парках, в подвалах и подъездах. Сбрасывали в
реку. Оставляли за городом. Многие из них были привычными потребителями
наркотиков, образ жизни вели соответствующий, по нескольку суток, а то и
недель, не являясь домой, так что в самой формуле "не жил дома и умер от
наркотиков" заключался принцип, охватывающий довольно значительную груп-
пу людей. И объединять нескольких человек по признакам внешности никому
бы и в голову не пришло. Заикнись Настя об этом следователю, он бы ее на
смех поднял. А если бы не поднял, если бы усмотрел основания и возбудил
дело по черноволосым смуглым юношам, то это дело и повесили бы на самого
Гордеева и его подчиненных. И тогда бы уже начали спрашивать с них ре-
зультат и требовать отчеты о проделанной работе. Именно поэтому работа
велась потихоньку, без огласки. В рамках оперативной разработки по одно-
му-единственному факту: по проверке причастности голубой "Волги" к ис-
чезновению шестнадцатилетнего Димы Виноградова. А все остальное было
чистой партизанщиной.
Переписывая начисто новые сведения, Настя задумчиво поглядела на лис-
ток, где крупными красными буквами было написано: "Соловьев Владимир
Александрович". И ниже:
Год рождения: 1953, 5 апреля.
Место рождения: Москва.
Род занятий: переводчик.
Семейное положение: вдовец.
Совместно с ним проживают:
Члены семьи, проживающие отдельно: сын, Соловьев Игорь Владимирович,
1976 г. рождения.
5 апреля, в пятницу, у него день рождения. Пожалуй, надо его навес-
тить, подумала Настя. Поздравить, а заодно своими глазами посмотреть на
эту коттеджную "Мечту".
Обсуждение вопросов, связанных с рекламой новых книг, было назначено
на одиннадцать утра, но началось, как водится, почти в половине двенад-
цатого. Просто удивительно, почему люди, работающие в одной организации
и сидящие в кабинетах, расположенных на одном этаже, никогда не могут
собраться и начать совещание вовремя. Как будто из разных городов съез-
жаются. А всего-то десять метров пройти от своей комнаты до кабинета ге-
нерального директора.
Генеральный директор издательства "Шерхан" Кирилл Есипов, молодой не-
высокий бородач, любил свое детище и пестовал его со всем присущим ему
пылом. Начинал он свою карьеру в качестве редактора крупного изда-
тельства и совершенно случайно напал на золотую жилу, на которую и сде-
лал ставку, пойдя на риск и организовав собственную фирму. Этой жилой
была литература стран Востока. Отсюда и название - "Шерхан". Кто же не
помнит знаменитого тигра, обитающего в индийских джунглях, из сказки
Киплинга? Начинал Есипов с серии "Восточный бестселлер", влез в долги,
взял кредиты. Первые несколько книг расходились плохо, любителей изыс-
канной восточной прозы в России было немного, но Кирилл твердо верил в
свою звезду. Он вовсе не имел намерения прививать российскому читателю
любовь к сложной, наполненной непонятными европейцу образами литературе.
Он издавал детективы и триллеры и ждал, когда они найдут своего читате-
ля. И дождался. Любители детективной литературы наконец "раскусили" се-
рию и начали с энтузиазмом раскупать книжки, на обложках которых красо-
вался затейливый вензель "ВБ". Вложенные деньги окупились, и Есипов за-
пустил вторую серию - "Любовный роман Востока". Здесь тоже вначале дело
буксовало, но Кирилл умел ждать. Он сумел углядеть то зерно, которое
должно было сделать эти книги широко читаемыми. Зерно это называлось
"европеизация". Истинно восточными в книгах были только имена авторов и
множество экзотических деталей, сильно украшавших произведение. Действие
же в основном разворачивалось в Европе и Америке, и значительная часть
персонажей была отнюдь не восточного происхождения. Однако на родине ав-
торов такая проза спросом не пользовалась и издательского интереса не
вызывала, в Японии и Китае чтили и культивировали традиционную литерату-
ру, мало привлекающую невзыскательного современного читателя, выросшего
в странах европейской цивилизации. В самом деле, много ли найдется в се-
годняшней России людей, способных оценить изысканный образ: "Не удержать
слезы, упавшей на щеку, и не забыть мне человека, который показал, что
все - лишь горсть песка..."
Издательство "Шерхан" становилось на ноги, и появилась финансовая
возможность вкладывать деньги в рекламу. Это стало постоянным камнем
преткновения в спорах между Есиповым и коммерческим директором Автаевым,
жадно считающим каждую копейку и трясущимся над каждым рублем. Сегодня
им предстояло обсудить план рекламной кампании по новой книге из серии
"Восточный бестселлер", и Есипов заранее готовился к тому, что придется
тратить красноречие в попытках убедить коммерческого директора вложить в
это деньги.
- Серия и так достаточно раскрученная, - громко и возмущенно говорил
Автаев. - Реализация находится на хорошем уровне, и я не считаю, что
нужно заниматься дополнительной рекламой.
Средний уровень реализации означал, что книга со склада издательства
продается оптовикам в течение не более четырех месяцев. При хорошей реа-
лизации тираж уходил со склада в течение двух месяцев, и это позволяло
быстро обернуть вложенные деньги и получить прибыль, минимально страдаю-
щую от инфляции.
- Мы должны стремиться к тому, чтобы поднять уровень реализации, -
мягко возразил Есипов.
- Это и так произойдет, - упирался Автаев. - Серия запущена, теперь
процесс будет развиваться сам собой. Ты же знаешь, как это происходит во
всех издательствах. Первые книги идут плохо, потом все лучше и лучше,
совершенно независимо от качества произведения. Это объективный процесс.
И зачем тратить деньги на то, что и так случится? Не понимаю.
- Потому что я хочу увеличить тиражи. Если ждать, пока серия раскру-
тится сама собой, мы должны ограничиваться максимум ста - ста двадцатью
тысячами экземпляров. А я хочу, чтобы мы могли уже сейчас печатать тысяч
по сто пятьдесят - двести. И иметь гарантию, что они будут проданы.
- Ну конечно, - испуганно взмахнул руками Автаев, - ты вложишь деньги
в такой огромный тираж, а вдруг он не разойдется? Никто тебе никаких га-
рантий не даст.
- Гарантии будут, если мы правильно организуем рекламу. Семен, - об-
ратился Есипов к главному редактору, - ты подобрал отрывки для предвари-
тельной публикации?
С главным редактором тоже приходилось спорить, но уже по другим воп-
росам. Семен неизменно предлагал для опубликования самые выигрышные от-
рывки, а Есипов каждый раз с этим не соглашался. Он был единственным из
всех троих, кто умел смотреть вперед. И Автаев, и главный редактор Семен
Воронец думали только о сиюминутной выгоде, все их помыслы были направ-
лены на издание и реализацию каждой конкретной книги. Понятно, что для
наиболее успешной реализации одной книги нужно давать в предварительную
публикацию самую сильную сцену. Но что же будет дальше? А дальше чита-
тель, который прочтет в газете эту самую эффектную сцену, решит, что и
вся книга написана на таком же уровне. Конечно, он будет эту книгу ис-
кать, гоняться за ней. Откроет, начнет читать и поймет, что весь ос-
тальной текст значительно слабее и вообще книга-то в целом не про то,
про что был опубликованный отрывок. Вздохнет, посетует на свою доверчи-
вость и за следующей книгой гоняться уже не будет, какую бы роскошную
рекламу этой следующей книге ни делали. Единожды солгавший, кто тебе по-
верит? Кирилл Есипов считал, что в предварительную публикацию нужно да-
вать не самую эффектную сцену, а самую интригующую, чтобы прочитавший
отрывок человек загорелся желанием узнать, а в чем же там дело и чем все
закончится. К сожалению, Семен Воронец находить такие отрывки не умел.
Он был напористым и наглым, умел вести переговоры с авторами и перевод-
чиками, но в литературе ничего не понимал и вкуса к ней не имел. Он с
завидным постоянством выискивал в готовящейся к изданию рукописи самые
"чернушно-клюквенные" куски, которые ни в малейшей степени не являли со-
бой лица всей книги. Любители "чернухи", поверив рекламе, купят книгу и
будут разочарованы. А более интеллигентный читатель, тоже поверив этой
же рекламе, книгу не купит вообще. Но вбить это в голову патологически
тупого Воронца никак не удавалось. Он по-прежнему считал, что гора тру-
пов и море крови - лучшая приманка, тогда как генеральный директор видел
в этом качестве интригу, конфликт, тайну. Загадку.
Кроме публикаций в газетах, реклама новых книг давалась в выходящих
изданиях, но уже в виде аннотаций, составлять которые должен был все тот
же Воронец. Первые опыты показали, что делать это качественно он не мо-
жет. Ухватить суть интриги, изложить ее сжато, буквально в нескольких
словах, добавив таинственности и завлекательности, - это было выше его
скромных способностей. Семен пытался поручить это переводчикам, но и их
аннотации оказались лишь немногим лучше. В конце концов Есипов посовето-
вал ему найти человека, который хорошо понимает, что такое рекламная ан-
нотация, и умеет читать рукописи "по диагонали", и заключить с ним тру-
довое соглашение. Но тут уж скаредный Автаев, что называется, рогом
уперся. За что платить?! За то, что можно делать самому? Ни за что!
Есипов быстро пробежал глазами подготовленный Семеном отрывок, кото-
рый предполагалось опубликовать с двумя продолжениями в популярной ежед-
невной газете. Типичное не то, с тоской подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10