Он
что-то натворил?
- Да Бог с тобой! Что может натворить Соловьев? Он, прежде чем сде-
лать шаг, сто лет думает, а потом ничего не делает. Просто мне нужно
знать подробности, чтобы правильно себя вести. А то ляпну что-нибудь не
то, он обидится или рассердится, и контакта не получится.
- Странно, что тебе понадобились дополнительные условия для контакта
с ним, - сухо заметила мать. - Раньше, по-моему, ты прекрасно с ним об-
щалась.
- Мама!
- Ладно, ладно, не злись. Узнаю, что смогу. Алеша знает?
- Конечно.
- Господи, ну кого я вырастила! - вздохнула Надежда Ростиславовна. -
В тебе никогда не было деликатности. Зачем ты его мучаешь?
- Я работаю, мама. А не развлекаюсь со старым любовником, - устало
сказала Настя.
Она очень любила свою мать. Но в последние годы Надежда Ростиславовна
совсем перестала ее понимать. Особенно после нескольких лет, проведенных
за границей. С отчимом Настя чувствовала себя гораздо уютнее, он всю
жизнь проработал в милиции и все ее проблемы, что называется, ловил на
лету.
Мать позвонила ей на работу на следующий день вечером, когда Настя
уже собиралась уходить.
- Ты знаешь, это ужасная история, - взволнованно сообщила Надежда
Ростиславовна. - Оказывается, Володина жена уехала в дом отдыха и пропа-
ла. Ее искали почти месяц, потом нашли в лесу. Какой-то подонок
польстился на ее фотоаппарат. Убить из-за какой-то камеры! В голове не
укладывается.
- Где это случилось?
- Не знаю, где-то в средней полосе. Но на Волге, это точно.
- А что случилось у него с ногами?
- С ногами что-то непонятное. Никто толком не знает, что за хворь его
подкосила. Он ни с кем не делился. И только один человек сказал, что
вроде бы Володю жестоко избили.
- Кто этот человек?
- Ты его не знаешь.
- Значит, узнаю, - жестко сказала Настя. - Так кто он?
- Малышев Артур Николаевич, доцент института иностранных языков. Ты
будешь с ним связываться?
- Обязательно.
- Зачем?
- Затем. Так нужно, мама. Если его избили, я хочу выяснить, почему об
этом ничего не известно в милиции. Если же нет, то нужно понять, с чего
твой Малышев это взял.
- Какая тебе разница, с чего он это взял, если окажется, что это неп-
равда?
- Разница очень большая, - терпеливо объясняла Настя. - Потому что
даже самая дикая сплетня не возникает ниоткуда. Кто-то зачем-то ее при-
думал и пересказал другому. Даже если под ней нет никакой реальной фак-
туры, все равно в основе - чей-то замысел. Или умысел. А если фактура
есть, то всегда следует разобраться, какая именно.
- Но, я надеюсь, у Артура Николаевича не будет неприятностей, если
окажется, что избиение - это выдумка? - встревоженно спросила мать.
- Успокойся, ничего с ним не будет, с твоим драгоценным Малышевым.
Если, конечно, не он сам это придумал. Телефон его дашь или мне самой
выяснять?
Надежда Ростиславовна обреченно вздохнула и продиктовала адрес и те-
лефон. Положив трубку, Настя стала собираться домой и уже достала из
шкафа куртку, когда в кабинет ворвался Юра Коротков.
- Аська, кажется, мы его нащупали! - выпалил он. - Ой, сил нет ника-
ких, убегался я сегодня. Сделай кофейку, будь человеком.
Он плюхнулся на стул и блаженно вытянул ноги. Настя молча повесила
куртку обратно в шкаф и включила кипятильник. Поход домой откладывался
как минимум на час.
- Рассказываю, - торжественно начал Коротков. - Неделю назад кто-то
обчистил палатку, где продаются видеокассеты. Следов навалом осталось,
но по учетам не проходят. Вор нам раньше никогда не попадался. Владелец
палатки обозрел имущество и сказал, что украли не все подряд и не то,
что в одной стопке лежало. Кассеты выбирали. Список украденного он сде-
лал, но принцип отбора неясен. Не то чтобы сплошь детективы, или трилле-
ры, или боевики, или фантастика, или эротика. Всего по чуть-чуть. Итого
четырнадцать штук. И нашелся среди розыскников ушлый парнишка, который
сказал, что смотреть все эти фильмы, чтобы понять, что в них общего,
времени, натурально, нет, а вот титры просмотреть вполне можно, дело по-
сильное. Нашли компьютер какой-то навороченный, который умеет с видеоп-
ленок кадры распечатывать на бумагу, посмотрели и обнаружили во всех
фильмах одного и того же актера. Не звезда, конечно, так, эпизодник, имя
неизвестное, да и на экране появляется в общей сложности минут на
пять-семь в каждом фильме. Но внешность!
- С ума сойти, - тихо ахнула Настя. - Неужели похож?
- Один в один, - подтвердил Коротков, отпивая дымящийся кофе. - Я с
фотографиями пропавших сличал. С Олегом Бутенко - просто одно лицо.
Олег Бутенко был первым из пропавших юношей. Сентябрь 1995 года. Об-
наружен мертвым в декабре. Значит, все-таки маньяк-гомосексуалист. Хуже
не придумаешь. Маньяков ловить - дело трудное и неблагодарное. С потер-
певшими их обычно ничто не связывает, предварительного знакомства зачас-
тую нет, личного мотива тоже нет. Как ловить? Как потом доказывать, если
сам не признается?
Правда, в этом деле были хоть какие-то зацепки. Во-первых, следы, ко-
торые преступник оставил на Месте кражи видеокассет. Во-вторых, у него
должно быть место, где он держит несчастных мальчиков, пока они не ум-
рут. И в-третьих, тоненький и зыбкий след, ведущий в район коттеджной
застройки "Мечта"...
Трясясь в пустом вагоне метро, Настя мысленно рисовала схему необхо-
димых действий. Первое: прояснить вопрос с охраной палатки. Почему она в
ту ночь оказалась такой уязвимой? Все палатки в этом месте не имеют сиг-
нализации или только эта одна? Кто мог знать, что ночью палатка останет-
ся незащищенной? Второе: почему обокрали именно эту палатку? А не дру-
гую, в другой части города, на другой улице? Потому, что только она не
охраняется, или потому, что вор живет поблизости? Третье: откуда вор уз-
нал, что в этой палатке есть все интересующие его кассеты? Подходил,
спрашивал? Или действовал наугад, потому что набор кассет в принципе
одинаков всюду? Четвертое: не давали ли в этой палатке кассеты напрокат?
Если так, то, возможно, вор брал там кассеты, и не один раз, потому и
осведомлен об имеющемся ассортименте фильмов. И если он бывал там неод-
нократно, то мог случайно услышать информацию, касающуюся охраны в ноч-
ное время. Надо проверить все пункты проката видеокассет, взять у них
тетради регистрации и выписать всех, кто брал те фильмы, которые были
украдены. Работы - море, но не делать ее нельзя. Все-таки это реальный
след. Пятое: почему он украл кассеты, вместо того чтобы просто их купить
без всяких хлопот? Дорого? А держать мальчишек на наркотиках неделями -
не дорого? Можно ведь было и не покупать, а взять напрокат, что намного
дешевле, и переписать. Правда, для этого нужен второй видак. Что, неуже-
ли взять не у кого?
Человек, обокравший палатку, никак не увязывался в Настином представ-
лении с человеком, похищающим юношей, который держит их подолгу в своей
домашней тюрьме и от души кормит наркотиками. Впрочем, она напрасно пы-
тается увязать одно с другим. Логика сумасшедшего не похожа на логику
психически здоровых. Может быть, для него принципиально важно было имен-
но украсть эти кассеты. Может, он от этого кайф ловил.
Когда Настя вышла из метро на "Щелковской", было уже совсем темно. От
напряженной работы и множества выкуренных в течение дня сигарет голова
была тяжелой, и ей захотелось немного пройтись. Она двинулась было мимо
автобусной остановки, но спохватилась, что уже поздно и Лешка, наверное,
волнуется. Лучше сесть в автобус. Сегодня она не брала у мужа машину, и
Алексей может быть совершенно уверен, что она не у Соловьева. Не пота-
щится она в такую даль без машины. Но он же все равно волнуется. Тем бо-
лее что год назад ее чуть не убили прямо рядом с домом, когда она вот
так же вечером возвращалась с работы. В тот раз ее спасло чудо в лице
человека, который сам погиб спустя несколько дней после этого. Второго
такого чуда уже не будет, нечего и рассчитывать.
Проехав четыре остановки на автобусе, Настя вышла и пристроилась за
парочкой, которая шла в нужном ей направлении. Дорога от остановки до
дома была неприятной во всех отношениях - неосвещенной, пустынной, в
колдобинах, так что поздним вечером прогулка здесь не приносила ничего
радостного. Увлеченная друг другом парочка благополучно "дотащила" Настю
до самого подъезда и проследовала дальше, вероятно, в поисках счастья
или, на худой конец, уединенного местечка.
В подъезде тоже было темно, но уже не так страшно, все-таки своя тер-
ритория. Выйдя из лифта у дверей своей квартиры, она внезапно вспомнила
дом Соловьева. Просторная прихожая, широкое крыльцо...
Ключи забились куда-то в угол необъятной сумки, Настя никак не могла
их нашарить, бросила бесплодные попытки и нажала на кнопку звонка. К ее
удивлению, по ту сторону двери было тихо. Может быть, Лешка смотрит те-
левизор и не слышит? Она позвонила еще раз. Никакой реакции. Пришлось
все-таки искать ключи.
А Алексея дома не было. Настя припомнила, что и машины его она возле
подъезда не видела. Это было странно и почему-то неприятно. Она быстро
разделась, закуталась в теплый халат и уселась на кухне, постазвив перед
собой огромную миску с салатом из огурцов и помидоров с петрушкой и ук-
ропом.
Она любила свою квартиру, здесь ей всегда было хорошо, уютно, спокой-
но. Правда, квартирка крошечная, однокомнатная, в прихожей двоим не ра-
зойтись, санузел совмещенный, но Насте не было тесно. Даже вдвоем с Леш-
кой они чувствовали себя нормально и вполне удобно. Однако после того,
как она побывала в "Мечте", ее собственная квартира стала казаться ка-
кой-то не такой. И ведь дело не в том, что Настя до этого ни разу не ви-
дела хорошего жилья. Вовсе нет. Взять хотя бы квартиру ее сводного брата
Саши - хоромы, за час не облетишь. Настя бывает в семье брата раз или
два в месяц, но никогда после этого квартира на Щелковской не кажется ей
чужой, тесной и смешной. Может быть, оттого, что брат Саша изначально
был другим, не таким, как она сама. У него другое образование, другое
мышление, другая профессия. Александр Каменский - бизнесмен, банкир, че-
ловек богатый, энергичный, с мозгами, настроенными на коммерческую вол-
ну. Поэтому тот факт, что и живет он совсем по-другому, воспринимался
как нечто совершенно естественное.
А Володя Соловьев был из той же породы, что и сама Настя. Человек,
имеющий способности к иностранным языкам и живущий этим. Обыкновенный
гуманитарий. Не делец, не фирмач. Переводчик. Настя могла бы точно так
же работать в издательстве и переводить книги, если бы не отдала в свое
время предпочтение милиции, зловонным трупам, плачущим пострадавшим и
сомнительным радостям разоблачения преступников. И то обстоятельство,
что она могла бы жить так же, как живет сейчас Соловьев, делало ее
взгляд, которым она обводила свою квартиру, более пристальным и придир-
чивым.
"Почему я живу в таком убожестве? - думала она, машинально глотая са-
лат и не чувствуя вкуса. - Почему? Я же не нищая, если судить по общеп-
ринятым меркам. Врачи и учителя получают гораздо меньше, не говоря уж о
пенсионерах. Куда деньги деваются? Их хватает каждый раз строго до дня
зарплаты. Наверное, я не умею их правильно тратить. И еще очень важный
момент: у меня совсем нет свободного времени. А это означает, что я вы-
нуждена покупать дорогие продукты. Когда я училась в университете, то
покупала в мясном магазине почки, они стоили очень дешево, но на приго-
товление нужно было убить полдня. Сначала вымачивать часа четыре, потом
вываривать, потом тушить. Сейчас у меня нет на это времени, я прихожу
домой хорошо, если в десять вечера, а утром убегаю в восемь". Ходить по
магазинам днем возможности нет, и ей приходится покупать продукты в па-
латках возле метро, а это значительно дороже. Раньше можно было купить
"докторской" колбасы, и хотя она была омерзительной, процентов на девя-
носто из крахмала и бумаги, но, поколдовав над ней полчасика, можно было
получить нечто вполне съедобное. Сначала поварить в воде со специями,
потом положить на толстый кусок хлеба, намазать кетчупом, посыпать мелко
нарубленной зеленью и чесноком, сверху положить кусок сыра - и в духовку
или в сковороде под крышкой на маленький огонь. После таких манипуляций
бумажнокрахмальную колбасу можно было употреблять в пищу даже не без
удовольствия, но ведь сами манипуляции требовали времени. А какое уж тут
время, когда приходишь домой в десять и чуть не в обморок падаешь от го-
лода? Вот и приходится покупать карбонад или построму, это раза в три
дороже, зато вкусно и не требует готовки. Отрезал - и можно есть.
Все равно, даже если бы Настя вдруг начала экономить на еде, ей не
удалось бы скопить денег на такой дом, как у Соловьева. Это совсем дру-
гой уровень доходов. И она никак не могла понять, почему человек, знаю-
щий три иностранных языка, может жить в таком удобном и красивом доме, а
другой человек, знающий пять языков, да к тому же приносящий обществу
пользу своей тяжелой, грязной, но такой необходимой работой, так вот
этот второй человек вынужден по своим доходам жить в крошечной тесной
квартирке с совмещенным санузлом. Она ни минуты не сомневалась в том,
что ее бывший возлюбленный - человек честный. Он не вор и не мошенник. И
деньги у него чистые, честно заработанные. Просто есть некоторая непра-
вильность, что ли, в том, как устроена наша сегодняшняя жизнь. И
следствием этой неправильности как раз и является то различие, которое
существует между Настей и Соловьевым и которого, по строгому счету, быть
вообще-то не должно.
Внезапно она поймала себя на том, что с удовольствием думает о Со-
ловьеве. И о том, что завтра опять поедет к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10