Поединок трех кара-
тистов в темном подземелье, кишащем крысами. Жуть малиновая. Один из них
- герой, надо думать - других двоих уложил спать вечным сном, а сам ос-
тается в подземелье, из которого выбраться не может, потому что тайну
выхода знает только тот, которого он убил. И сидит этот герой в обществе
злобных крыс и мучительно ищет выход. Ну кто польстится на такую книгу?
Только тот, кто решит, что она вся, с первой до последней страницы, пос-
вящена дракам и крысам в темном подземелье. А много ли таких?
- О чем роман? - спросил он, отодвигая от себя распечатанные с
компьютера страницы.
- О японской мафии в Голливуде, - ответил Воронец.
- Почему этого не видно из отрывка? Где здесь якудза? Где здесь Гол-
ливуд? Что мы рекламируем, в конце-то концов?
- Но это самая жуткая сцена, - пояснил Воронец, искренне не понимая,
чего от него хочет генеральный директор.
- О Господи!
Есипов схватился за голову.
- Ну сколько раз я должен тебе объяснять?..
В конце концов Воронец пообещал подобрать другой отрывок, но Кирилл
Есипов ясно видел, что тот так и не понял, что от него требуется. Опять,
наверное, принесет ерунду какую-нибудь. Взять бы на его место толкового
человека, знающего, с хорошим литературным вкусом.
- Давай аннотации посмотрим, - устало произнес Есипов.
Аннотации тоже были хуже некуда. Делать их Воронец так и не научился.
- Так больше нельзя, Гриша, - жестко сказал Кирилл, обращаясь к ком-
мерческому директору Автаеву. - Надо искать специалиста и заключать с
ним договор. Такая реклама никому не нужна, только во вред себе работа-
ем.
- Да она вообще не нужна, - снова принялся за свое Автаев. - Я же те-
бе объяснял, все само собой сделается...
- Я сказал - и будет, как я сказал, - отрубил Есипов.
Он хотел было уже добавить: "А если ты не согласен - скатертью дорож-
ка, можешь катиться в другое издательство и там будешь деньги эконо-
мить". Но говорить так было нельзя.
- И я уверен, Гриша, - добавил он уже спокойнее, - что пройдет совсем
немного времени и ты убедишься в том, что мы поступаем правильно, вкла-
дывая деньги в рекламу. Я тебе обещаю. Кстати, вы не забыли, что у Воло-
ди в пятницу день рождения? Не планируйте ничего на вторую половину дня,
надо будет поехать поздравить его.
Автаев недовольно скривился. Конечно, поздравлять ведущего переводчи-
ка издательства - дело нешуточное. Цветочками и бутылкой тут не обой-
дешься. Нужен хороший подарок. А на какие деньги? Опять складчина? Разо-
ришься тут с вами.
Глядя в спину выходящим из кабинета Автаеву и Воронцу, генеральный
директор издательства "Шерхан" с отчаянием подумал, что тянуть лямку ему
придется в этой команде. Потому что заменить ее нельзя. Слишком уж они
сообща замарались. Никуда теперь от них не денешься.
К новому помощнику Соловьев привыкал с трудом. С тех пор как он ока-
зался прикованным к инвалидному креслу, у него был помощник. Секретарь,
сиделка, порученец, мальчик на побегушках, повар, дворецкий и горничная
в одном лице. Первоначально все советовали ему нанять для этих целей
женщину. Все-таки функции в основном женские, настоящей мужской работы
почти нет, но Соловьев твердо знал: он не потерпит рядом с собой женщи-
ну, которая должна будет ухаживать за ним, жалея его немощность. Слишком
сильны были в нем воспоминания о том времени, когда женщины восхищались
им и любили его за силу, решительность, мужественность.
Первый помощник был неплохим парнем, с обязанностями справлялся, но
нормальное мужское честолюбие мешало ему долго заниматься работой, у ко-
торой не было никаких перспектив в смысле карьеры. Платил Соловьев более
чем щедро, позволял пользоваться своей машиной, но, в сущности, тот по-
мощник работал только за жилье. Когда у него появилась возможность при-
обрести собственную квартиру, он известил Соловьева об уходе. Второго
помощника ему нашли издатели - сосватали мальчика, работающего у них на
книжном складе. Этот продержался совсем недолго - оказался нечист на ру-
ку и не в меру бестолков, то и дело забывая выполнять то, что поручал
ему Соловьев. Теперь вот третий. Его тоже подыскали издатели, но при
этом долго извинялись за неудачную кандидатуру предыдущего и давали вся-
ческие гарантии в добросовестности нового помощника, Андрея.
Соловьев отнесся к нему настороженно. За два последних года он уже
хорошо понял всю меру собственной уязвимости, связанной с невозможностью
контролировать помощника и с необходимостью полностью ему доверять. Если
первый опыт был более или менее удачным, то второй оказался печальным.
Поэтому первым делом он решил уяснить, из каких соображений Андрей сог-
ласился работать у него.
- Сколько вам лет? - спросил он Андрея при знакомстве.
- Двадцать пять.
- У вас есть семья?
- Родители. Я пока не женат.
- Вы живете с ними?
- Нет, у меня своя квартира.
- Какое у вас образование?
- Среднее.
- В армии служили?
- Служил.
- Скажите, Андрей, зачем вам эта работа? Карьеру вы здесь не сделае-
те.
- А я ее нигде не сделаю, - легко улыбнулся он. - Характер не тот.
Нужно быть пробивным, оборотистым, нахальным. У меня этого нет.
- Вам придется жить здесь, со мной, - предупредил его Соловьев.
- Да, я знаю, мне говорили.
- Что еще вам говорили?
- Что я должен водить машину, уметь готовить на минимально приличном
уровне, не иметь пристрастия к алкоголю и быть аккуратным в делах. Точно
исполнять поручения и ничего не забывать.
- И как вам кажется, вы справитесь?
- Надеюсь, что справлюсь. Моя мама говорила, что мне нужно было ро-
диться девочкой.
Очки придавали Андрею вид серьезный и деловой, и Соловьев подумал,
что выбирать-то все равно не из кого. И вот теперь новый помощник рабо-
тал у него уже вторую неделю. Пока нареканий не было, но Соловьев, нау-
ченный предыдущим опытом, считал, что расслабляться пока рано. Сегодня с
утра Андрей уехал за продуктами для дня рождения. Пора бы уже ему вер-
нуться, с неудовольствием отметил Соловьев, скоро стемнеет. Одиночество
в темноте его пугало.
Вскоре под окнами послышался шум автомобиля, хлопнула дверца, откры-
лась входная дверь. Соловьев сидел в кабинете на первом этаже и отчетли-
во слышал каждый шаг помощника. Интересно, начнет ли он сразу выгружать
продукты на кухню или все-таки сообразит зайти и доложиться.
Андрей сообразил, и недовольство Владимира Александровича поутихло.
- Добрый вечер. Я прошу прощения, что задержался.
Ага, понимает, что задержался. Это уже неплохо.
- А что случилось? - поинтересовался Соловьев как можно равнодушнее.
Не хватало еще, чтобы парень увидел, как хозяин волновался.
- В "Праге" не было некоторых закусок, которые вы заказывали, и приш-
лось ждать, пока их приготовят.
- Их что же, специально для вас готовили? - недоверчиво уточнил он.
- Нет, специально для вас, - улыбнулся помощник. - Я подарил заведую-
щей производством вашу книгу и объяснил, что у вас день рождения. Ее муж
зачитывается "Восточным бестселлером", и она с радостью взялась все
быстро устроить.
- Где же вы взяли книгу? Из моих авторских?
- Нет, я ее купил по дороге.
- Зачем?
- На всякий случай. Вот и пригодилась.
А паренек оказался предусмотрительным. И не нахальным, книгу сам ку-
пил, хотя мог бы перед отъездом и попросить у Соловьева, тот бы не отка-
зал.
- Во всяком случае, мне удалось привезти все, что вы велели. И еду, и
спиртное. Сейчас я все выгружу, и будем ужинать. Или вы хотите сначала
поесть?
- Нет-нет, выгружайте покупки, я еще не очень голоден.
Андрей ушел, и Соловьев вернулся к своему переводу. Книгу предстояло
сдать через две недели, в середине апреля, и он вполне укладывался в
график, но Владимир Александрович не любил ничего оставлять на последний
момент и предпочитал заканчивать работу чуть раньше установленного изда-
тельством срока, чтобы иметь возможность лишний раз пройтись по рукопи-
си, выправляя последние штрихи.
После ужина Соловьев устроился в гостиной перед телевизором.
- Андрей, - вдруг спохватился он, - я забыл вам напомнить сегодня ут-
ром про массажиста.
- Я звонил ему, - тут же откликнулся помощник. - Вы же предупреждали
еще два дня назад. Он приедет завтра к десяти утра.
- Спасибо, - с облегчением пробормотал Соловьев.
Массажист приезжал через день в одно и то же время - в пять часов ве-
чера. Но завтра этот визит мог оказаться совершенно некстати, в пять ча-
сов уже могут быть гости. Соловьев никого специально не приглашал, как
это бывает, когда зовут в гости к определенному часу, и те, кто захочет
его поздравить, могут появиться в любое время в течение дня. И пропус-
кать массаж ему не хотелось, после него Соловьев чувствовал себя заново
родившимся. Ну что ж, парнишка не забывчив, это еще один плюс.
Ночью он долго не мог уснуть. Почему-то завтрашний день его тревожил,
хотя что в нем особенного? Такой же день, как и все остальные. И день
рождения - не первый и не последний в его жизни. Чего он так разнервни-
чался? Будто беды ждет...
Его спальня находилась на первом этаже, комната Андрея - на втором,
над спальней, Соловьеву было видно, что из окна второго этажа падает
свет. Помощник не спит, и это почему-то тоже тревожило. Второй час ночи,
чего парню не спится? Если он такой, каким хочет казаться, непритяза-
тельный в плане честолюбия, не имеющий никаких побочных интересов и дел,
кроме работы у Соловьева, то должен крепко спать по ночам. Или тоже бес-
сонницей мается? У него-то откуда? Совесть нечиста? Душевные страдания?
Господи, какой бред в голову лезет!
Свет на втором этаже наконец погас, и Соловьев немного успокоился. Он
уже задремал, когда ему послышались шаги. Кто-то осторожно спускался по
пандусу со второго этажа. Кто-то! Да кто это может быть, если не Андрей?
Владимир Александрович открыл глаза, но света, падающего из окна комнаты
помощника, не увидел. Почему он не зажег света, если ему надо спуститься
вниз? Почему ходит в темноте? Сердце заколотилось с такой силой, что да-
же в ушах зазвенело.
Шаги приближались, и, хотя они были очень осторожными и тихими, Со-
ловьев все равно слышал, они громом отдавались в его ушах. Он не выдер-
жал.
- Андрей! - громко позвал он, включая бра над изголовьем.
Дверь тут же распахнулась, Андрей стоял на пороге в одних шортах. Со-
ловьев заметил, что помощник был босиком.
- Простите, я вас побеспокоил, - сконфуженно произнес он. - Я думал,
вы уже спите, старался не шуметь.
- Я не сплю, - сухо сказал Владимир Александрович. - Что случилось?
Почему вы бродите ночью по дому?
- Знаете, я уже засыпал и вдруг вспомнил, что не убрал масло в холо-
дильник. Неужели я так шумел?
- Нет, но у меня слух хороший, - проворчал Соловьев. - Убирайте масло
и ложитесь.
Он снова погасил свет и закутался в одеяло. Ему было стыдно перед са-
мим собой. Как ребенок, ейБогу, любого шороха пугается. Нельзя так. Ре-
шил же раз и навсегда, что бояться ему нечего, ничего ценного в доме
нет, грабители сюда не полезут. Просто неприлично быть таким трусливым.
Надо взять себя в руки.
Против ожидания проснулся он в прекрасном расположении духа. В окно
светило солнце, и вообще у него сегодня день рождения. И наплевать, что
он инвалид. Сегодня праздник, и он проведет этот день как праздник.
До прихода массажиста Соловьев решил не вставать, все равно ведь при-
дется раздеваться и ложиться. Массажист явился ровно в десять, как и
обещал, и через сорок минут Владимир Александрович почувствовал, как
приятно горит кожа и наливаются силой ослабевшие мышцы спины. После мас-
сажа он принял ванну, вымыл голову, побрился, надел серую шелковую ру-
башку с красивым темно-серым джемпером и отправился завтракать.
В глаза сразу бросился огромный букет цветов посреди стола. Андрей
сиял улыбкой, и в руках у него Соловьев увидел объемистый нарядный па-
кет.
- С днем рождения, Владимир Александрович! - торжественно произнес
помощник, протягивая подарок. - Поздравляю вас, желаю вам всего самого
хорошего и предлагаю провести сегодняшний день так, чтобы целый год при-
ятно было вспоминать.
Внезапно Соловьев развеселился, ему стало легко и радостно, ночные
страхи забылись и ушли, казалось, навсегда. Хорошо, что Андрей разделяет
его настрой и тоже готов устроить праздник.
Он ловко развязал пакет и чуть не ахнул от изумления. Прелестный пей-
заж, стилизованный под традиционную японскую манеру письма. Соловьев ни-
когда не считал себя знатоком живописи, оценивая картины исключительно
по тому впечатлению, которое они производили лично на него. Эта картина
ему понравилась с первого взгляда. Он просто влюбился в нее.
- Спасибо, Андрей, - тепло сказал он. - Большое вам спасибо. Прекрас-
ный подарок и прекрасная картина. Как вы думаете, где она лучше всего
будет смотреться? Я бы хотел повесить ее в кабинете, там я провожу
больше всего времени, и мне будет приятно на нее смотреть.
- Договорились, - подхватил Андрей. - После завтрака повесим картину
в вашем кабинете. А сейчас - сюрприз.
- Еще один? - удивился Соловьев.
- Поскольку уже половина двенадцатого, у нас с вами будет не легкий
завтрак, как обычно, а полноценный европейский ленч.
С этими словами помощник вытащил из духовки огромную пиццу и водрузил
ее на стол. Подумать только, его любимая, "Quatro staggione" - "Четыре
времени года". Как он угадал?
- Сначала итальянский салат "Цезарь" с помидорами и сыром, потом пиц-
ца, потом кофе со струделем. И все это не спеша, с чувством. Растянем
удовольствие не меньше чем на час.
- Согласен, - кивнул Соловьев, вдруг почувствовав, что у него
действительно разыгрался аппетит.
Какой забавный мальчишка! Как точно угадал и его настроение, и его
вкусы. Соловьев действительно любил итальянскую кухню, наверное, об этом
Андрея предупредили заботливые издатели "Шерхана".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10