дешевая мебель для ванной
«Ну вот, мне назначили свидание, а я думаю совсем о другом – я готова бежать в номер, чтобы снова уткнуться в экран компьютера и работать, работать – до внутреннего изнеможения, до шума в голове. Неужели так будет всегда?» Она потянулась, как кошка, пригладила гладко стянутые на затылке каштановые волосы и принялась натирать тело солнцезащитным кремом.
Поглаживая кожу на матовом, еще не успевшем покрыться загаром плече, Арабелла вгляделась в сверкающую гладь океана, которую бороздили одинокие пловцы, но не узнала среди них дерзкого незнакомца, которому – как она почувствовала – суждено стать героем ее будущего романа.
Чтобы не расплескать ощущения, она встала и, закинув на плечо яркое желтое полотенце, пошла в сторону отеля, неся перед собой панаму.
* * *
Арабелла слизнула с ложки прозрачный лепесток и, отставив вазочку с жасминовым вареньем, перевернулась на спину. Распластавшись поверх полупрозрачного скользкого покрывала, она приложила ладонь к овалу живота и закрыла глаза. Приятное тепло пульсирующими волнами наполнило ее тело, расходясь от ладони, словно круги от камня, брошенного в глубину. Ей казалось, что сладкие мысли собираются на кончике ее языка, а потом превращаются в ощущения и спускаются в низ живота.
Она и думала о предстоящем свидании, и не думала. Сквозь щели жалюзи она видела очертания кабинок, пестрых тентов и пустующих шезлонгов, брошенных спасающимися от зноя людьми – все это таяло в жарком мареве, теряя очертания и словно пытаясь оторваться от раскаленной земли. А по эту сторону стекла уютно жужжал кондиционер, наполняя просторную комнату ласковой прохладой.
Душа Арабеллы была прохладна, а тело блаженно изнывало – и это было приятно… Но все-таки надо работать.
Она встала, как тень проскользнула в ванную и подошла к прохладно голубевшему футляру душа. Освежившись, капнула на тело несколько капель гелиотропа, потом не глядя протянула руку к вешалке, надела широкую майку и вернулась в спальню.
На серебристом экране портативного компьютера, раскрытого прямо у изголовья широкой кровати, металась четырехцветная рыбка Microsoft. Арабелла взбила подушки, уселась поудобней, взяла ноутбук на колени, и ее пальцы, будто выпущенные на волю рыбки, ожили в родной стихии и пустились в пляс.
Пора фантиков и бумажных трубочек осталась позади – теперь лишь тихий шелест клавиш, жар воображения и сама жизнь будут сопутствовать рождению новой книги, которая уже успела овладеть всей натурой Арабеллы.
Она сдержала данное себе слово и первым делом перепечатала текст, записанный на фантике. А потом добавила несколько деталей к портрету героя и принялась описывать свое утреннее приключение, возвращение в номер – всю подноготную собственных ощущений, вплоть до того, как в ванной она поняла, что в очередной раз будет писать о себе. А для этого, она знала, нужно действовать: оставаясь собой, жить как бы внутри своего романа, превращая жизнь в занимательную историю, полную головокружительных ощущений.
«Если будет не скучно мне, то не будет скучно и моим читателям» – не раз говорила она самой себе. И пока ей, Арабелле Пенлайон, двадцатипятилетней фее английской литературы, это вполне удавалось. Жизнь завораживала ее, успех украшал существование – и все шло как по маслу.
Ей, молодой, привлекательной, не обремененной заботами женщине, нравилось путешествовать. Смена обстановки, случайные встречи, мимолетные легкие связи, не оставлявшие в душе никакого осадка, но будившие воображение – вот из чего лепила Арабелла свои романы, а их было уже три, и последний, вслед за вторым, тоже обещал стать бестселлером.
Поработав пару часов, она снова зашла в душ и, постояв несколько минут под тугими струями, оделась и вышла на набережную – чтобы прохладный вечерний ветер стер с ее лица легкую бледность. Сегодня вечером Арабеллу ждали новые приключения, и она хотела быть во всеоружии.
Бини, натянутая на прическу, держала волосы Арабеллы, но ее платье трепетало – открывая ноги, кружево белья, загорелый живот. Ветер, смешиваясь с легкими брызгами, полоскал ее наряд, который она четверть часа назад тщательно расправляла перед зеркалом, подсознательно рассчитывая на успех.
Ветреный вечер, освеживший отдыхающих, оживил набережную. Блаженные лица прогуливающихся дышали прохладой: они наслаждались ею, словно дорогой покупкой в «Aspreys». Необычный для Англии зной, замучивший всех, заставил отдыхающих поменять местами ночь и день.
Арабелла присела было на скамейку, чтобы понаблюдать за любопытной парой немолодых любовников, выясняющих отношения в тени беседки, но тут же вспомнила, куда шла, и взглянула на часы: было без четверти восемь.
«Наверное, он уже ждет меня. А мой роман ждет его. Но хватит ли незнакомцу воображения, чтобы придумать для нас что-нибудь интересное?..»
Входя в бар отеля, где звучала приглушенная музыка и танцевали несколько пар, Арабелла чувствовала себя так, словно она – большой писатель, который в тишине кабинета переставляет в воображении фигурки персонажей, то соединяя, то разлучая их. «Какое удачное совпадение: только я приехала сюда и взялась за работу, как подвернулась эта история. Надеюсь, она не станет помехой и не отнимет у меня слишком много времени. Договор с «А&С Black», как ни верти, выгодный, но не резиновый: рано или поздно речь зайдет о сроках…»
И тут она увидела незнакомца, который решительно шел ей навстречу, словно не замечая танцующих… Как показалось Арабелле, он шел слишком уж решительно: «Нет, мой герой не должен так себя вести. Придется придумать начало первого свидания самой, – подавив в себе внезапное желание одернуть незнакомца, она встряхнула головой. – Попробуем начать иначе». Она тронула за плечо проходившего мимо официанта, протянула ему свою сумочку и пошла навстречу незнакомцу.
Возбужденная дневной работой и собственной фантазией, Арабелла остановилась перед мужчиной и, ни слова не говоря, протянула руки и положила ему на плечи. Потом она вытянулась, привстав на цыпочки, заставив его подхватить себя за талию, и, поймав ритм танца, легко повела изумленного незнакомца к центру зала.
В серебристо-розовом платье, плотно облегающем ее грудь и талию, чтобы потом взорваться у бедер немыслимым фейерверком пастельного кружева, с полуоткрытыми губами, будто замершими на полуслове, и томно опущенными веками, она походила на Синди Кроуфорд. Именно это сходство, хорошо известное ей, когда-то удержало Арабеллу от карьеры модели: она всегда хотела быть единственной и никого не напоминать. Но время от времени она все-таки пользовалась своей внешностью – туманила взгляд, показывала белоснежные зубы, чуть отводила плечи назад, будто грудь ее сама тянулась к стоящему рядом мужчине, – и этот образ обычно действовал. Вот, кажется, и сейчас…
– Вы всегда начинаете знакомство так? – спросил незнакомец.
– Нет, – как ни в чем не бывало ответила она, и в этот момент музыка закончилась.
Мужчина на мгновение прижал Арабеллу к себе и, не отпуская ее руки, повел к столику. Она, чуть упираясь, двигалась следом за ним в полутьму просторного бара, и тяжелые пряди распущенных волос набегали на ее порозовевшее лицо.
Будущий герой был одет в короткий шелковый пиджак со стальным отливом и такие же брюки. Сначала ей казалось, что на нем больше ничего и нет, но во время танца она разглядела прозрачную майку, чуть морщившуюся на животе. «Майка словно стеклянная. Как и его взгляд», – подумала она и почувствовала желание ненадолго прервать сцену знакомства, чтобы кое-что записать.
…Кто этот человек? Как его зовут? А как он смотрит на нее – чуть исподлобья, прищурившись, будто следит за каждым ее движением, жестом. «Будто бы это не я, а он наблюдает за мной, запоминая. Может быть, сделать его писателем? Известный писатель приехал на Английскую ривьеру, чтобы сменить обстановку – поработать и отдохнуть. В первый же вечер он знакомится с девушкой, которая становится героиней его будущего романа».
– …Неужели вам нравится здесь? – прервала Арабелла саму себя и остановилась у столика, к которому привел ее незнакомец.
Это был ничем не примечательный, безупречно сервированный стол, накрытый клетчатой скатертью с такими же салфетками, которые стояли на нем аккуратными пирамидками. Чинно и респектабельно, как в скучном семейном ресторане в Челси, на Чейни-Уок, где Арабелла жила и где часто ужинала. Но здесь, в Фолмуте, ей хотелось чего-нибудь поинтереснее!
– Может быть, пойдем на берег? – добавила она, глядя, как рука ее спутника, собравшегося уже было разлить по крошечным рюмочкам стоявшую на столе «Ангостуру», замерла на полпути. – Здесь все еще душно, а это, – она кивнула на аперитив, – мы захватим с собой.
Не дожидаясь ответа, она невозмутимо присела на стул и достала из сумочки кожаный футляр, в котором была небольшая серебряная фляга.
Арабелла понимала, что делает сейчас нечто не вполне приличное, но именно так ей и хотелось поступить. Не обращая внимания на удивленный взгляд официанта, она аккуратно вылила во флягу содержимое завернутой в салфетку маленькой бутылочки, а оставшееся плеснула в серебряный «наперсток» и, сделав глоток сама, протянула его незнакомцу. Затем жестом подозвала официанта, который все еще держал на плече ее сумку, быстро рассчиталась с ним и, догадавшись, что тот узнал ее – а своих читателей она отличала безошибочно – извлекла из сумочки блестящий томик и байро.
– Это вам, – сказала она официанту и, небрежно расписавшись на обороте обложки, протянула ему книгу. – Эта вещь еще не продается, вы будете одним из первых читателей.
На них уже смотрели, и Арабелла, довольная произведенным эффектом, поднялась со стула, взяла под руку будущего героя своего романа и повела в сторону выхода.
Глава 2
Проснувшись на следующий день после полудня и вспомнив вчерашний вечер – с серфингом на длинных океанских волнах, с глоточками «Ангостуры»… и то, как они лежали вместе у кромки прибоя, а потом танцевали прямо на песке, босиком, касаясь друг друга разгоряченными бедрами, и песок осыпался с их высыхающих тел, – Арабелла не думала, что она не знает даже имени мужчины, с которым рассталась сегодня под утро. Не вставая с постели, она взбила подушки, поставила на живот ноутбук и принялась быстро стучать враз проснувшимися пальцами по послушным клавишам.
Временами она закрывала глаза и погружалась в воспоминания. Наверное, это выглядело странно, но Арабеллу, всегда работавшую в одиночестве, это нисколько не заботило. Надо сказать, она и вообще имела множество странных привычек, которые позволяли ей делать страницы своих романов огненно-страстными и точными в описаниях.
Соединяя в воображении запахи, звуки и цвет, она вспоминала то, что случилось с ней, и представляла то, чего не было. Временами она откидывалась на подушки, касалась губами своей кожи и ласкала себя, представляя, что ее руки – это красивые и сильные руки незнакомца, продержавшего ее в напряжении всю ночь. И ей хотелось рассказать о них словами такими же красивыми и сильными.
Время бежало незаметно. Роман медленно расцветал в воображении Арабеллы, как бутон капризного цветка, и она, как заботливый садовник, стараясь не повредить тайне, скрытой в бутоне, становилась порой немногословной, полагаясь на чуткость будущего читателя.
Влюбленный писатель, герой ее романа, пылко ухаживал за темноокой незнакомкой, забыв о том, что собирался посвятить лето уединенному творчеству… А сама Арабелла весь этот день почти не вставала с постели – даже затем, чтобы прикрыть жалюзи.
…Наконец она захлопнула крышку компьютера и огляделась. Судя по длинной тени, лиловой на розовом, которая тянулась от ее согнутых ног по смятому покрывалу и ломалась, дойдя до стены, уже вечерело. После того, как тихое компьютерное жужжание смолкло, тишина в номере стала почти нестерпимой. Арабелла забыла включить кондиционер, и за день воздух в комнате раскалился. Но она почувствовала это только сейчас.
Она порывисто встала и быстро пошла в ванную, где было огромное окно с витражом. Она скинула на пол сорочку, и ее тело покрылось разноцветными отсветами. Глядя на себя в зеркало, Арабелла стала медленно покачиваться, и по телу побежали разноцветные тени.
Зеленые, лиловые, золотистые губы, пурпурная грудь – и вот уже голубая, – эта игра понравилась ей. Живот цвета индиго, а ниже – оранжевый цветок календулы. С трудом оторвавшись от собственного отражения, она села на край овальной ванны, открыла холодную воду и, наблюдая, как плещутся в ней разноцветные блики, задумалась.
Ее воспоминания о прошлой ночи были такими же яркими, как отблески витража на воде, но и такими же неуловимыми. Она помнила все – каждое слово, взгляд, прикосновение. Этот немногословный человек так взволновал ее, что лежа с ним рядом на еще теплом песке, она просто изнывала от желания отдаться ему – он легко добился того, о чем другие не могли и мечтать. Но, словно не замечая ее возбуждения, он за всю ночь не позволил себе ничего, кроме нескольких поцелуев, от которых у нее до сих пор кружилась голова. А под утро, после всех жарких танцев и дурманящих голову напитков, он, поцеловав ее в лоб, словно ребенка, попрощался с нею – и Арабелла в одиночестве вернулась в номер, смотреть сны, полные телесной жажды и неукротимых фантазий. Но ее желание было настолько сильным, что вскоре она проснулась и стала ласкать собственное тело, пытая его в поисках наслаждения, и заснула лишь тогда, когда мучительная дрожь испепелила ее нутро.
Хотелось ли ей снова увидеть его? И да, и нет. Ее рассудок был против, но тело… Оно властно требовало новой встречи.
Полная ванна холодной воды, в которую Арабелла погрузилась с головой, вернула ее к жизни – когда она вынырнула, тело вновь было свежим. Она вылезла из ванны, встряхнула головой и пошла одеваться, оставляя на полу мокрые следы.
Казалось, все было хорошо: она познакомилась с потрясающим мужчиной и, конечно, произвела на него впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Поглаживая кожу на матовом, еще не успевшем покрыться загаром плече, Арабелла вгляделась в сверкающую гладь океана, которую бороздили одинокие пловцы, но не узнала среди них дерзкого незнакомца, которому – как она почувствовала – суждено стать героем ее будущего романа.
Чтобы не расплескать ощущения, она встала и, закинув на плечо яркое желтое полотенце, пошла в сторону отеля, неся перед собой панаму.
* * *
Арабелла слизнула с ложки прозрачный лепесток и, отставив вазочку с жасминовым вареньем, перевернулась на спину. Распластавшись поверх полупрозрачного скользкого покрывала, она приложила ладонь к овалу живота и закрыла глаза. Приятное тепло пульсирующими волнами наполнило ее тело, расходясь от ладони, словно круги от камня, брошенного в глубину. Ей казалось, что сладкие мысли собираются на кончике ее языка, а потом превращаются в ощущения и спускаются в низ живота.
Она и думала о предстоящем свидании, и не думала. Сквозь щели жалюзи она видела очертания кабинок, пестрых тентов и пустующих шезлонгов, брошенных спасающимися от зноя людьми – все это таяло в жарком мареве, теряя очертания и словно пытаясь оторваться от раскаленной земли. А по эту сторону стекла уютно жужжал кондиционер, наполняя просторную комнату ласковой прохладой.
Душа Арабеллы была прохладна, а тело блаженно изнывало – и это было приятно… Но все-таки надо работать.
Она встала, как тень проскользнула в ванную и подошла к прохладно голубевшему футляру душа. Освежившись, капнула на тело несколько капель гелиотропа, потом не глядя протянула руку к вешалке, надела широкую майку и вернулась в спальню.
На серебристом экране портативного компьютера, раскрытого прямо у изголовья широкой кровати, металась четырехцветная рыбка Microsoft. Арабелла взбила подушки, уселась поудобней, взяла ноутбук на колени, и ее пальцы, будто выпущенные на волю рыбки, ожили в родной стихии и пустились в пляс.
Пора фантиков и бумажных трубочек осталась позади – теперь лишь тихий шелест клавиш, жар воображения и сама жизнь будут сопутствовать рождению новой книги, которая уже успела овладеть всей натурой Арабеллы.
Она сдержала данное себе слово и первым делом перепечатала текст, записанный на фантике. А потом добавила несколько деталей к портрету героя и принялась описывать свое утреннее приключение, возвращение в номер – всю подноготную собственных ощущений, вплоть до того, как в ванной она поняла, что в очередной раз будет писать о себе. А для этого, она знала, нужно действовать: оставаясь собой, жить как бы внутри своего романа, превращая жизнь в занимательную историю, полную головокружительных ощущений.
«Если будет не скучно мне, то не будет скучно и моим читателям» – не раз говорила она самой себе. И пока ей, Арабелле Пенлайон, двадцатипятилетней фее английской литературы, это вполне удавалось. Жизнь завораживала ее, успех украшал существование – и все шло как по маслу.
Ей, молодой, привлекательной, не обремененной заботами женщине, нравилось путешествовать. Смена обстановки, случайные встречи, мимолетные легкие связи, не оставлявшие в душе никакого осадка, но будившие воображение – вот из чего лепила Арабелла свои романы, а их было уже три, и последний, вслед за вторым, тоже обещал стать бестселлером.
Поработав пару часов, она снова зашла в душ и, постояв несколько минут под тугими струями, оделась и вышла на набережную – чтобы прохладный вечерний ветер стер с ее лица легкую бледность. Сегодня вечером Арабеллу ждали новые приключения, и она хотела быть во всеоружии.
Бини, натянутая на прическу, держала волосы Арабеллы, но ее платье трепетало – открывая ноги, кружево белья, загорелый живот. Ветер, смешиваясь с легкими брызгами, полоскал ее наряд, который она четверть часа назад тщательно расправляла перед зеркалом, подсознательно рассчитывая на успех.
Ветреный вечер, освеживший отдыхающих, оживил набережную. Блаженные лица прогуливающихся дышали прохладой: они наслаждались ею, словно дорогой покупкой в «Aspreys». Необычный для Англии зной, замучивший всех, заставил отдыхающих поменять местами ночь и день.
Арабелла присела было на скамейку, чтобы понаблюдать за любопытной парой немолодых любовников, выясняющих отношения в тени беседки, но тут же вспомнила, куда шла, и взглянула на часы: было без четверти восемь.
«Наверное, он уже ждет меня. А мой роман ждет его. Но хватит ли незнакомцу воображения, чтобы придумать для нас что-нибудь интересное?..»
Входя в бар отеля, где звучала приглушенная музыка и танцевали несколько пар, Арабелла чувствовала себя так, словно она – большой писатель, который в тишине кабинета переставляет в воображении фигурки персонажей, то соединяя, то разлучая их. «Какое удачное совпадение: только я приехала сюда и взялась за работу, как подвернулась эта история. Надеюсь, она не станет помехой и не отнимет у меня слишком много времени. Договор с «А&С Black», как ни верти, выгодный, но не резиновый: рано или поздно речь зайдет о сроках…»
И тут она увидела незнакомца, который решительно шел ей навстречу, словно не замечая танцующих… Как показалось Арабелле, он шел слишком уж решительно: «Нет, мой герой не должен так себя вести. Придется придумать начало первого свидания самой, – подавив в себе внезапное желание одернуть незнакомца, она встряхнула головой. – Попробуем начать иначе». Она тронула за плечо проходившего мимо официанта, протянула ему свою сумочку и пошла навстречу незнакомцу.
Возбужденная дневной работой и собственной фантазией, Арабелла остановилась перед мужчиной и, ни слова не говоря, протянула руки и положила ему на плечи. Потом она вытянулась, привстав на цыпочки, заставив его подхватить себя за талию, и, поймав ритм танца, легко повела изумленного незнакомца к центру зала.
В серебристо-розовом платье, плотно облегающем ее грудь и талию, чтобы потом взорваться у бедер немыслимым фейерверком пастельного кружева, с полуоткрытыми губами, будто замершими на полуслове, и томно опущенными веками, она походила на Синди Кроуфорд. Именно это сходство, хорошо известное ей, когда-то удержало Арабеллу от карьеры модели: она всегда хотела быть единственной и никого не напоминать. Но время от времени она все-таки пользовалась своей внешностью – туманила взгляд, показывала белоснежные зубы, чуть отводила плечи назад, будто грудь ее сама тянулась к стоящему рядом мужчине, – и этот образ обычно действовал. Вот, кажется, и сейчас…
– Вы всегда начинаете знакомство так? – спросил незнакомец.
– Нет, – как ни в чем не бывало ответила она, и в этот момент музыка закончилась.
Мужчина на мгновение прижал Арабеллу к себе и, не отпуская ее руки, повел к столику. Она, чуть упираясь, двигалась следом за ним в полутьму просторного бара, и тяжелые пряди распущенных волос набегали на ее порозовевшее лицо.
Будущий герой был одет в короткий шелковый пиджак со стальным отливом и такие же брюки. Сначала ей казалось, что на нем больше ничего и нет, но во время танца она разглядела прозрачную майку, чуть морщившуюся на животе. «Майка словно стеклянная. Как и его взгляд», – подумала она и почувствовала желание ненадолго прервать сцену знакомства, чтобы кое-что записать.
…Кто этот человек? Как его зовут? А как он смотрит на нее – чуть исподлобья, прищурившись, будто следит за каждым ее движением, жестом. «Будто бы это не я, а он наблюдает за мной, запоминая. Может быть, сделать его писателем? Известный писатель приехал на Английскую ривьеру, чтобы сменить обстановку – поработать и отдохнуть. В первый же вечер он знакомится с девушкой, которая становится героиней его будущего романа».
– …Неужели вам нравится здесь? – прервала Арабелла саму себя и остановилась у столика, к которому привел ее незнакомец.
Это был ничем не примечательный, безупречно сервированный стол, накрытый клетчатой скатертью с такими же салфетками, которые стояли на нем аккуратными пирамидками. Чинно и респектабельно, как в скучном семейном ресторане в Челси, на Чейни-Уок, где Арабелла жила и где часто ужинала. Но здесь, в Фолмуте, ей хотелось чего-нибудь поинтереснее!
– Может быть, пойдем на берег? – добавила она, глядя, как рука ее спутника, собравшегося уже было разлить по крошечным рюмочкам стоявшую на столе «Ангостуру», замерла на полпути. – Здесь все еще душно, а это, – она кивнула на аперитив, – мы захватим с собой.
Не дожидаясь ответа, она невозмутимо присела на стул и достала из сумочки кожаный футляр, в котором была небольшая серебряная фляга.
Арабелла понимала, что делает сейчас нечто не вполне приличное, но именно так ей и хотелось поступить. Не обращая внимания на удивленный взгляд официанта, она аккуратно вылила во флягу содержимое завернутой в салфетку маленькой бутылочки, а оставшееся плеснула в серебряный «наперсток» и, сделав глоток сама, протянула его незнакомцу. Затем жестом подозвала официанта, который все еще держал на плече ее сумку, быстро рассчиталась с ним и, догадавшись, что тот узнал ее – а своих читателей она отличала безошибочно – извлекла из сумочки блестящий томик и байро.
– Это вам, – сказала она официанту и, небрежно расписавшись на обороте обложки, протянула ему книгу. – Эта вещь еще не продается, вы будете одним из первых читателей.
На них уже смотрели, и Арабелла, довольная произведенным эффектом, поднялась со стула, взяла под руку будущего героя своего романа и повела в сторону выхода.
Глава 2
Проснувшись на следующий день после полудня и вспомнив вчерашний вечер – с серфингом на длинных океанских волнах, с глоточками «Ангостуры»… и то, как они лежали вместе у кромки прибоя, а потом танцевали прямо на песке, босиком, касаясь друг друга разгоряченными бедрами, и песок осыпался с их высыхающих тел, – Арабелла не думала, что она не знает даже имени мужчины, с которым рассталась сегодня под утро. Не вставая с постели, она взбила подушки, поставила на живот ноутбук и принялась быстро стучать враз проснувшимися пальцами по послушным клавишам.
Временами она закрывала глаза и погружалась в воспоминания. Наверное, это выглядело странно, но Арабеллу, всегда работавшую в одиночестве, это нисколько не заботило. Надо сказать, она и вообще имела множество странных привычек, которые позволяли ей делать страницы своих романов огненно-страстными и точными в описаниях.
Соединяя в воображении запахи, звуки и цвет, она вспоминала то, что случилось с ней, и представляла то, чего не было. Временами она откидывалась на подушки, касалась губами своей кожи и ласкала себя, представляя, что ее руки – это красивые и сильные руки незнакомца, продержавшего ее в напряжении всю ночь. И ей хотелось рассказать о них словами такими же красивыми и сильными.
Время бежало незаметно. Роман медленно расцветал в воображении Арабеллы, как бутон капризного цветка, и она, как заботливый садовник, стараясь не повредить тайне, скрытой в бутоне, становилась порой немногословной, полагаясь на чуткость будущего читателя.
Влюбленный писатель, герой ее романа, пылко ухаживал за темноокой незнакомкой, забыв о том, что собирался посвятить лето уединенному творчеству… А сама Арабелла весь этот день почти не вставала с постели – даже затем, чтобы прикрыть жалюзи.
…Наконец она захлопнула крышку компьютера и огляделась. Судя по длинной тени, лиловой на розовом, которая тянулась от ее согнутых ног по смятому покрывалу и ломалась, дойдя до стены, уже вечерело. После того, как тихое компьютерное жужжание смолкло, тишина в номере стала почти нестерпимой. Арабелла забыла включить кондиционер, и за день воздух в комнате раскалился. Но она почувствовала это только сейчас.
Она порывисто встала и быстро пошла в ванную, где было огромное окно с витражом. Она скинула на пол сорочку, и ее тело покрылось разноцветными отсветами. Глядя на себя в зеркало, Арабелла стала медленно покачиваться, и по телу побежали разноцветные тени.
Зеленые, лиловые, золотистые губы, пурпурная грудь – и вот уже голубая, – эта игра понравилась ей. Живот цвета индиго, а ниже – оранжевый цветок календулы. С трудом оторвавшись от собственного отражения, она села на край овальной ванны, открыла холодную воду и, наблюдая, как плещутся в ней разноцветные блики, задумалась.
Ее воспоминания о прошлой ночи были такими же яркими, как отблески витража на воде, но и такими же неуловимыми. Она помнила все – каждое слово, взгляд, прикосновение. Этот немногословный человек так взволновал ее, что лежа с ним рядом на еще теплом песке, она просто изнывала от желания отдаться ему – он легко добился того, о чем другие не могли и мечтать. Но, словно не замечая ее возбуждения, он за всю ночь не позволил себе ничего, кроме нескольких поцелуев, от которых у нее до сих пор кружилась голова. А под утро, после всех жарких танцев и дурманящих голову напитков, он, поцеловав ее в лоб, словно ребенка, попрощался с нею – и Арабелла в одиночестве вернулась в номер, смотреть сны, полные телесной жажды и неукротимых фантазий. Но ее желание было настолько сильным, что вскоре она проснулась и стала ласкать собственное тело, пытая его в поисках наслаждения, и заснула лишь тогда, когда мучительная дрожь испепелила ее нутро.
Хотелось ли ей снова увидеть его? И да, и нет. Ее рассудок был против, но тело… Оно властно требовало новой встречи.
Полная ванна холодной воды, в которую Арабелла погрузилась с головой, вернула ее к жизни – когда она вынырнула, тело вновь было свежим. Она вылезла из ванны, встряхнула головой и пошла одеваться, оставляя на полу мокрые следы.
Казалось, все было хорошо: она познакомилась с потрясающим мужчиной и, конечно, произвела на него впечатление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30