Как боялась, что он влюбится в кого-нибудь! А теперь она сама выходит замуж за другого. Конец всем девичьим мечтам.
Завтра день ее свадьбы.
Она потерла руками горящие глаза, затем прижала кончики пальцев к щекам, словно могла прогнать пылающий жар. Завтра день ее свадьбы!
День, который Ли столько лет рисовала в своем воображении.
Она представляла себя с розами в волосах и в самом красивом и элегантном на свете платье. Счастье переполняет ее, она улыбается и плачет, идя по церковному проходу об руку с отцом туда, где жених ждет ее с гордо сияющими любовью глазами. Всегда в ее мечтах Александр был тем, кто стоял и ждал. Теперь она не видела ни лица Александра, ни часовни, ни роз.
Она видела лишь глаза герцога, сверкающие от эмоций, горящие желанием. Ощущала лишь жар его рук, обнимающих се, прикасающихся к ней так, как никто никогда не прикасался. Грезила лишь о его поцелуе.
Прошел уже целый день, а она до сих пор ощущала вкус того поцелуя.
Ли застонала, когда от наплыва воспоминаний участились дыхание и сердцебиение. Она не могла понять этого своего влечения к нему. Он завладел ее мыслями, завладел ее душой. Но он не любит ее.
Неужели это так плохо – хотеть выйти замуж по любви? Неужели так глупо надеяться, что когда-нибудь герцог полюбит ее? И неужели она хочет выйти за него?
Если уж быть абсолютно честной с собой, то Ли вынуждена была признать – да. Но не так. Если бы только они встретились на каком-нибудь вечере или суаре. Если б только он хотел жениться на ней ради нее самой, ради ее убеждений, ее мечтаний… если б он любил ее!
Он так красив с этими своими вьющимися черными волосами и угольно-черными глазами, с твердыми, точеными скулами и захватывающей дух улыбкой, но не только внешность влечет ее к нему.
С того мгновения как он заключил ее в объятия, с того мгновения как они поцеловались, она чувствовала какую-то странную связь с ним, которой не понимала и не могла объяснить.
Его боль была ее болью, его желание – ее желанием, а под всем этим – скрытая потребность в любви, которая взывала к Ли, словно она и только она одна могла облегчить его одиночество.
Или, быть может, это она ощущала вкус своего собственного одиночества, своей собственной потребности. Она бранила себя за глупые мысли, но все равно не могла избавиться от этих ощущений.
Звяканье стекла о стекло вырвало ее из мучительных раздумий, но сосущая боль под ложечкой осталась.
– Ну вот, – проговорила миссис Хокинс, расставляя баночки с вареньем в корзине. Прикрыв корзину куском муслина, она велела лакею отнести это в поджидающую карету.
– Миссис Хокинс, вы просто чудо. Спасибо, – сказала Ли. Она вернулась в свою комнату и взяла перчатки и шляпку. Обернув плечи шалью, направилась к двери.
Отец преградил ей путь:
– Ли, на несколько слов.
На короткое мгновение она захотела пройти мимо, но опыт давно научил ее, что отец не колеблясь сделает ей выговор в присутствии слуг.
Она вошла в библиотеку и скрестила руки. Быть может, когда-нибудь она и простит его. Когда-нибудь в отдаленном будущем, когда боль от его предательства ослабеет.
Но не сегодня. Его затянувшееся молчание вырвало у нее усталый вздох.
– Ты что-то хотел?
– Только побыть несколько минут со своей дочерью, прежде чем отдам ее замуж. – Он тяжело опустился на мягкую скамейку в оконной нише, его объемистый живот навис над поясом панталон. Он потер руки и широко ухмыльнулся: – Завтра к этому времени ты уже будешь герцогиней Уэкстон. Превосходное имя превосходного старинного рода. Я тут навел справки, Ли. Ты знаешь, что мальчик может проследить свою родословную до самого Вильгельма Завоевателя?
У отца просто ни стыда ни совести.
– Едва ли он мальчик, папа. Но не важно. Думаешь, мне есть дело до его происхождения?
– А должно быть. – Он ткнул в нее пальцем. – Подумай о родословной. Подумай о крови Джеймисонов и Уэкстонов, слившейся воедино. Подумай о детях, которые у тебя будут. Тебе следовало бы благодарить меня, а не хандрить.
– Я не хандрю. Я, как всегда, занимаюсь своими обязанностями. – Она устремила взгляд в окно, на грозовые тучи, собирающиеся на небе. Воздух был влажным и зябким. – Как тебе удалось заставить герцога согласиться на этот брак? Я пыталась выяснить это, но у меня ничего не вышло.
– Я же говорил тебе. Поманил его твоим приданым, и он клюнул.
Неужели она на самом деле полагала, что отец скажет ей правду?
– Папа, зачем я тебе понадобилась? Чего ты хочешь?
– Хочу видеть тебя счастливой.
Она покачала головой:
– Тебе нет дела до того, счастлива я или нет.
– Я хочу, чтобы ты смирилась со своей судьбой.
– А разве у меня есть выбор? – сдавленно спросила она. – Ты же не изменишь своих намерений, значит, если он до завтра не передумает, я окажусь замужем. Что еще может сделать дочь? Если, конечно, я не решу сбежать.
– Ты не посмеешь! – Он прищурился, вглядываясь в ее лицо, затем чуть слышно выдавил: – Ведь нет?
Вряд ли Ли могла всерьез обдумывать мысль, которая промелькнула у нее в голове. К несчастью, ей слишком хорошо известна печальная участь женщины, оставшейся без защиты, даже если эта защита исходит от подлого отца, который готов против воли выдать свою дочь замуж. Тихий голосок в сознании сказал ей, что она кривит душой, что она хочет выйти замуж за герцога. Она всерьез опасалась, что влюбилась в пего, будь он неладен. Что это, любовь с первого взгляда? Что означает это бурное смятение чувств, эта щемящая потребность?
– Завтра к этому времени ты будешь герцогиней – а когда-нибудь мой внук будет герцогом. – Отец хлопнул себя ладонью по бедру, его смех эхом разнесся по комнате, отскакивая от лепного потолка. – Никогда не думал, что доживу до этого дня.
Дыхание вырвалось из легких Ли, руки сжались от охватившего ее гнева.
– Мне уже до смерти надоело слышать это! Ты, похоже, забыл. У тебя уже есть внук.
– Нет!
– Есть! – закричала Ли, устав от тайн, от лжи, от необходимости молчать, словно ничего не произошло. – Но это правда. Где-то есть ребенок, в жилах которого течет твоя кровь, а мы даже не знаем, мальчик это или девочка.
Она прижала ладони ко лбу и зашагала по комнате.
– О Боже, ему сейчас уже должно быть четыре года. А как же Кэтрин? Неужели ты никогда не задаешься вопросом, где она? И вообще, жива ли она еще?
– Замолчи! – проорал он. – Я запретил тебе упоминать ее имя в моем доме. Для меня она мертва.
– Но не для меня. И я не буду молчать. Больше не буду. Не проходит и дня, чтобы я не думала о них, не молилась за них и не презирала тебя за то, что ты с ними сделал. – Ли резко втянула воздух. Она не могла поверить, что у нее вырвались эти слова.
Отец тоже был потрясен, щеки горели огнем, глаза широко открылись, губы шевелились.
– Что ж, можешь презирать меня, – наконец сказал он, поднимаясь и надвигаясь на нее со сжатыми в кулаки руками. – Но это ничего не меняет. Завтра ты выйдешь за Сент-Остина.
Порыв убежать был силен, но она не двинулась с места. Теперь он не посмеет ударить ее.
– Да, наверное, выйду. И буду молить Господа простить твои грехи. А теперь, с твоего позволения, мне надо идти. Я опаздываю.
Поездка в карете была пыткой. Каждая выбоина на дороге, каждый скачок колес болезненно отзывались в теле, но посещение детей – именно то, в чем Ли нуждалась, чтобы хоть на время избавиться от мучительных мыслей и чувств.
Однако даже здесь, в окружении дюжины мальчишек, которые все разом смеялись и болтали, их забавных мордашек, испачканных в варенье, сомнения и страхи продолжали терзать ее.
Настроение поднялось только тогда, когда в дверях кладовой появился Томас. Красноватая пелена болезни все еще стояла у него в глазах, но температура спала и озноб прошел.
Господь милостив, в конце концов.
– Кое-что случилось, – сказала Ли миссис Бристолл. – Кое-что… срочное.
Она не могла заставить себя говорить о предстоящем замужестве. Она пока еще не сдалась судьбе.
Ли вложила кошелек в руку миссис Бристолл.
– Я хочу, чтобы вы взяли это. На еду и лекарства. Я не знаю, когда смогу вернуться. Возможно, не раньше чем через неделю. А может, даже через две. – Если вообще когда-нибудь вернется.
Ли понятия не имела, что принесет будущее и даже где будет ее дом. По телу распространилось холодное оцепенение, хотя воздух вокруг был удушающе жарким. Но нельзя волновать миссис Бристолл и детей. Ли поплотнее закуталась в шаль, чтобы скрыть дрожь.
– Я не оставлю вас, миссис Бристолл, – заверила она. – Когда устроюсь, я пришлю вам свой адрес. А теперь, дети, – бодро обратилась она к мальчикам и порылась в корзине в поисках книги, спрятанной там, – кто хочет послушать сказку?
Глава 6
– Твоя невеста, похоже, не спешит на бракосочетание, – заметил Джеффри, и голос его был едва слышен из-за боя больших настенных часов. – Интересно, с чего бы это?
Ричард смотрел в огонь. Ему хотелось поскорее покончить с этим фарсом, но невеста, похоже, вознамерилась заставить его ждать, а брат весело болтал, словно это была обычная свадьба, а не бедствие, вызванное его пьянством и игрой. Мышцы плеч напряглись, когда Ричард стиснул мраморную каминную полку.
– Джеффри, если тебе дорога жизнь, ты больше не скажешь ни слова.
Угли в камине рассыпались. Сноп искр вспыхнул так же ярко, как золотистые крапинки в глазах Ли, когда она заявила, что не выйдет за него. Минута шла за минутой, и Ричард вынужден был задуматься, уж не сказала ли она это всерьез. Что, если она убежала из города, чтобы ускользнуть от него?
Нет, она не совершит подобной глупости. Ей бы все равно это не удалось. Он отыскал бы ее и силой притащил к алтарю, если бы пришлось. Ему нужен этот брак, чтобы купить молчание ее отца и оградить Элисон от опасностей.
Джеффри пошаркал ногами по ковру, и этот звук подействовал на нервы Ричарда, словно царапанье ногтями по стеклу. Даже тетка Ли выглядела обеспокоенной, украдкой поглядывая на дверь. Он посмотрел на часы.
Невеста опаздывает уже почти на четверть часа. Он даст ей еще минуту, а потом пойдет искать ее и, когда найдет, преподаст ей урок послушания мужу.
– Герцог уже здесь. Пора.
Ли старалась не обращать внимания на предательскую дрожь в желудке, вызванную словами отца. Она сегодня еще ничего не ела. И почти не спала. Ее вынуждают выйти замуж за мужчину, который, вне всякого сомнения, презирает ее. Естественно, горло сжимает судорога и в голове гулко стучит, а отцовские слова, словно набат, гудят в голове: «Он здесь. Пора».
– Ты так похожа на свою мать. – Морщинки вокруг глаз отца смягчились, он смотрел на нее с нежностью, словно был любящим родителем, а она – счастливой невестой.
Платье и вправду было потрясающим: отливающий серебром шелк, расшитый жемчужными бусинами. Оно было сшито для ее матери, но ни разу не надевалось.
Сейчас, как никогда, Ли так нуждалась в матери. Или в сестре.
Тоска по сестре грозила вылиться в слезы, тоска по ее силе, по ее руководству, по ее любящей поддержке. Но более всего Ли хотелось знать, что сестра в безопасности. Как бы ни старалась Ли не терять надежды, становилось все труднее верить, что она когда-нибудь увидит сестру, а тем более ребенка.
Нет, Ли отодвинула предательские мысли в сторону. Она не будет поддаваться отчаянию.
Отец откашлялся, потеребил складки шейного платка, затем выпалил:
– Поскольку твоя тетка незамужняя, а твоей матери нет в живых, придется мне проинструктировать тебя насчет твоих супружеских обязанностей.
– Пожалуйста, не надо, – выдавила Ли, прижав ладони к щекам. Сознание тут же наполнилось воспоминаниями, от которых стало горячо: смелая, чувственная ласка губ герцога на ее губах, ответная тянущая боль внизу живота, тревожащее томление, которое с тех пор преследует ее.
Разумеется, отец не обратил внимания на ее протесты. Его единственной целью была забота о том, чтобы она знала, как наплодить ему будущих знатных внуков. О внучках даже не упоминалось, когда он бормотал ей свои бесполезные инструкции, которые сводились к тому, чтобы «лежать неподвижно, выполнять свой долг и не протестовать, что бы ни было».
Именно это «что бы ни было» вызвало у нее неподобающую леди испарину на ладонях и судорогу в животе.
Где-то в глубине души она на самом деле верила, что этот момент никогда не наступит, что герцог одумается. Но он здесь.
Пора.
Она последний раз оглядела свою комнату, приятные оттенки и гармоничное сочетание голубого с золотым. По всему этому она скучать не будет, решила Ли. Скучать она будет только по тете.
Ли вздохнула и стала спускаться по лестнице, предоставив отцу идти следом. Пусть этот брак не по ее выбору, но она встретит его с достоинством и честью.
Что еще она может сделать?
Ли нашла некоторое утешение в том, что ее карманных денег, ежегодной суммы, положенной ей герцогом для личных трат, будет вполне достаточно, чтобы дети из приюта миссис Бристолл больше ни в чем не нуждались.
Это казалось слишком холодной и расчетливой причиной для брака, но ведь герцог женится на ней только ради денег или, по крайней мере, так утверждает, хотя она ему не верит. А колотящееся сердце предупреждало, что и ее собственные ошибочные резоны тоже являются ложью.
Неужели это любовь с первого взгляда? Эта щемящая потребность, так непохожая на все то, что она когда-либо испытывала?
У дверей в гостиную она приостановилась, ноги отказывались идти вперед, глаза заволокло пеленой, образы проплывали мимо, словно фрагменты сна: ее тетя у окна, прижимающая к губам платочек; за окном уныло-серое от нависших туч небо и заходящее солнце; викарий, сидящий на краешке канапе с зажатым в руках молитвенником; какой-то молодой человек, которого она не знает, но, судя по сходству с герцогом, видимо, его родственник.
Затем глаза Ли отыскали его. Ричарда. Стоящего у камина. Широкая спина и длинные ноги, облаченные в строгий черный костюм. Черные волосы блестят в свете огня.
Дьявол в вечернем наряде, освещенный языками пламени.
Она не издала ни звука, однако спина его напряглась, голова повернулась, и непроницаемые черные глаза встретились с ее затуманенным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40