И спит Ричард беспокойно. Ли уже потеряла счет, сколько ночей он просыпался, весь в поту, затравленным взглядом отыскивая в темноте ее глаза.
Дурной сон, объяснял он, притягивая Ли к своей груди. Но отчаяние, с которым Ричард прижимался к ней, лихорадочный стук сердца у нее под ухом говорили, что тут нечто большее.
И все равно Ли не собиралась поддаваться этой неуверенности, когда будущее внезапно стало казаться таким светлым. Непоколебимая поддержка Ричарда и его понимание давали Ли силу посмотреть в лицо своему прошлому, смириться не только с отцовским предательством, но и с исчезновением сестры.
И хотя Ли по-прежнему очень хотела найти сестру, но больше не испытывала того страха, который отягощал ее так долго, тайного стыда, что она каким-то образом виновата в судьбе Кэтрин. Ричард прав. Ли была еще ребенком. Она ничего не могла сделать.
Смежная дверь распахнулась. Объект ее мыслей вошел в комнату и остановился позади ее стула. Ричард выглядел греховно красивым в своем вечернем наряде: белоснежной рубашке и шелковом шейном платке, которые великолепно контрастировали с черным фраком и брюками. Соблазнительный аромат жасмина и еще какой-то запах, решительно мужской, присущий только ему одному, окутал Ли, когда они встретились глазами в зеркале. Улыбка Ричарда была мягкой, обворожительной и пробудила желание. Ли испугалась бы той власти, которую он имеет над ней, если б не была уверена, что он чувствует ту же потребность, ту же неутолимую жажду.
– Почему ты еще не одета? Мы должны быть у Эллиотов меньше чем через час.
– Я не пойду, – ответила Ли. Как бы ей хотелось хоть раз остаться надменной, холодно отстраненной и чопорной, как настоящие аристократки, о которых Рейчел ей все уши прожужжала, женщиной благородного происхождения, которая не тает от одного лишь жаркого взгляда, шепотом произнесенного слова!
– Почему? – Он легонько прикусил ее ушко.
Ли с силой сжала губы, чтобы заглушить стон, пожала плечами и закрыла глаза.
Ричард обошел стул, опустился перед ней на колени, чувственным жестом положив свои большие ладони ей на бедра.
– Ответь мне.
Как могла она описать те мучения, которые испытывает среди его так называемых друзей?
– Просто я устала, вот и все.
Он вскочил на ноги.
– Я пошлю за доктором.
– Я не больна. – Она схватила его за руку. Он присел на корточки.
– Тогда что случилось?
Ли с нежностью взирала на это любимое лицо со сдвинутыми в одну линию бровями, с черными сузившимися глазами, напряженно вглядывающимися в нее. Она не могла сказать ему всего, но и не хотела, чтобы он беспокоился, поэтому остановилась на полуправде.
– За последние десять дней у нас было шесть выходов, – сказала Ли. – Все эти приемы длятся до рассвета. Я пока еще не привыкла к жизни, которую ты ведешь. Наверное, я принадлежу к скучному типу людей, но с гораздо большим удовольствием я осталась бы дома и почитала… или еще что-нибудь…
Его ладони пробрались ей под платье, пальцами скользнув по лодыжкам. Ее трепет вызвал у него улыбку на губах и опасный блеск в глазах.
– Еще что-нибудь? – пробормотал Ричард. Его глубокий голос, казалось, замедляет движение времени, рассылая томительный жар щекам, покалывающую тяжесть в груди, тянущую боль между ног.
Ли ощущала, как вздымается и опускается его грудь, чувствовала его соблазнительный, манящий запах и жар пальцев, гладящих нежную кожу под коленками.
– А это «что-нибудь» имеет отношение ко мне?
Это было соблазнение – скольжение ладоней, поднимающих подол платья выше колен, пальцы, прокладывающие медленные дорожки вдоль бедер. Ли вздохнула:
– Боюсь, что самое непосредственнее.
– Ты такая сладкая, Ли. Я никак не могу насытиться тобой.
– Мне бы очень хотелось остаться дома, с тобой.
Она откинула голову на спинку стула и закрыла глаза. Один палец скользнул внутрь, гладя и дразня ее до тех пор, пока она больше не могла сдерживать стоны.
– Но сегодня мы должны пойти…
С каждым медленным кругом в животе и груди растекалась щемящая сладкая боль. Ли не улавливала смысл слов. Она закусила губу, дыша часто и прерывисто.
Второй палец присоединился к первому, растягивая ее, наполняя. Но ей хотелось большего. Она сжала плечи Ричарда руками, пытаясь притянуть на себя.
Его гортанный смех слился с ее стоном.
– Хочу тебя кое с кем познакомить. – Его горячее дыхание обожгло чувствительную плоть, когда он зажат ее рубашку в кулак и собрал на талии. – Он пишет, что будет сегодня на приеме.
– Ричард, пожалуйста… – Ли была открыта для его взгляда. Она попыталась сжать ноги, но Ричард не позволил.
– Ш-ш, – приказал он. – Ты так прекрасна… – Он убрал пальцы и медленно опустил голову.
– Ричард! – ахнула Ли. – Что ты делаешь?
Она закрыла глаза, дыхание застряло в горле, когда его рот коснулся самой чувствительной плоти, а язык стал лизать, ласкать и пробовать на вкус ее желание. Ее голова металась из стороны в сторону. Это было так бесстыдно, так шокирующе.
Должно быть, это грех, потому что было очень приятно. Каждое прикосновение губ, каждая ласка языка рассылали языки пламени, наслаждения и желания по всему телу, к груди, к животу. Ли всхлипывала и стонала, пока уже больше не могла вынести этой сладкой пытки.
– Ричард, я хочу почувствовать тебя внутри.
Он встал на колени и расстегнул брюки, потом обхватил ее бедра и притянул к краю стула. Напряжение, словно воронка, поднималось по спирали, закручиваясь все туже и туже, затягивая все глубже и глубже, пока весь мир не разлетелся на осколки.
Ли прильнула к плечам Ричарда и стиснула зубы, чтобы не дать вырваться словам, которые так жаждала сказать, хотя с каждым днем становилось все труднее удерживать их. Любовь, которую она испытывает к Ричарду, полностью поглотила ее. Будущее простиралось вдаль и наполняло необъяснимым страхом.
Глава 18
– Ты видишь его?
– Нет. – Ричард окидывал взглядом дам и джентльменов, толпящихся в бальном зале Эллиотов, но их лица сливались в одно неразличимое пятно под слепящим светом люстр. От слишком большого количества людей, собравшихся на небольшом пространстве, в зале было душно и жарко. Шуршание атласа и шелка и голоса гостей, говорящих одновременно, делали атмосферу еще более удушающей. – Наверное, он еще не приехал. Потанцуем, дорогая?
Ли покачала головой:
– Тебе не обязательно все время оставаться рядом со мной. Иди поищи своего друга. Или сыграй партию-другую в карты.
«Партию-другую в карты»? Он сцепил пальцы за спиной, чтобы не притянуть Ли в объятия, не обращая внимания на любопытные взгляды окружающих. Наивная душа, она не имеет представления об образе жизни светских повес, которые пьют, играют, охотятся и распутничают двадцать четыре часа в сутки. «Партию-другую в карты»?
Взгляд, который он послал ей, был таким откровенно чувственным, что Ли раскрыла веер и помахала им перед лицом.
– Здесь невыносимо жарко, – сказала она. Глаза ее мерцали в свете свечей. – Может, ты найдешь своего друга и присоединишься ко мне на террасе?
Ее щеки и в самом деле пылали соблазнительным розовым румянцем. А когда Ричард найдет ее на террасе, то, возможно, им удастся выскользнуть в сад, где он отыщет уединенный грот…
Ричард вскинул руки:
– Хорошо, сударыня, ваша взяла. Но не обещайте свои танцы никому, кроме меня.
– Это ужасно бестактно с твоей стороны, Ричард! Рейчел говорит мне, что неприлично танцевать только со своим мужем.
– Рейчел – безмозглая, пустоголовая старая карга, у которой не все дома. Ее мнение…
Ли рассмеялась и направилась к дверям, ведущим на террасу. Ниспадающий золотистый шелк ее платья обтекал бедра, словно руки любовника. Она бросила взгляд через плечо, невинный и соблазнительный; ее зеленые глаза манили Ричарда подойти ближе, излить душу, признаться во всех своих грехах. Но он не мог.
Его грехи слишком тяжки, слишком грязны, чтобы покаяться в них.
Желание влекло его к Ли, но он заставил себя уйти. Он обошел бальный зал, осмотрел игровые комнаты, заглянул в курительные. Пирса нигде не было, разрази его гром! Если б не его записка, в которой говорилось, что он сегодня будет здесь, Ричард остался бы дома со своей женой.
А не торчал бы среди этих подхалимов и неудачников.
Боже, как он ненавидит эти приемы! Не обращая ни на кого внимания, он отправился на поиски Ли. Пусть свет думает, что Ричард как воск в ее руках, – ему наплевать. Она его жена, и он хочет ее. Восхищается ею – ее благородством, храбростью, преданностью сестре. У них есть общая боль, каждый страдает от потери родного человека, но Ричард надеялся облегчить страдания Ли. Изрядное количество людей, работающих на него, сейчас разыскивают Кэтрин Джеймисон, но Ли он об этом не скажет. Не станет зарождать в ней надежды или страхи, пока не получит точных сведений о судьбе ее сестры.
Ричард старался не слишком глубоко вникать в то желание, в ту потребность, которую испытывал к своей жене. Или в опасность, которую она представляет для его сердца. Или в страх, который преследует по ночам, пока Ричард не просыпается, весь в поту, с колотящимся сердцем и напряженными мышцами. Но даже этот страх, это постоянное напряжение не мешают Ричарду желать ее так, как он никогда никого не желал.
А в этом-то и таится опасность. Он слишком желает Ли, слишком дорожит ею, слишком нуждается в ней.
– Потерял жену? – прошипел голос, который Ричард ненавидел превыше всего. Рейчел преградила ему дорогу. Она изогнула брови, ожидая ответа. Роскошное голубое платье подчеркивало голубизну глаз. Пшеничные волосы обрамляли лицо искусно уложенными ниспадающими локонами.
Как бы ни противно было Ричарду признавать это, но она красива, хотя ее красота – это иллюзия. Душа Рейчел уродлива, как садовый слизняк, и такая же скользкая. Напоминание обо всем дурном в мире Ричарда и о том, что он рискует потерять.
Но необходимо соблюдать видимость приличий, сказал он себе, изображая вежливую улыбку.
– Оставь меня, Рейчел. Я не в настроении обмениваться с тобой ударами.
– Ты в настроении уединиться со своей женой? – съязвила Рейчел. – Как жаль, потому что она снова танцует с тем молодым человеком. Бог мой, они умудряются найти друг друга буквально повсюду.
Ричард стиснул зубы, когда теперь уже знакомое чувство ревности охватило его, затмевая рассудок. Он вглядывался в вальсирующие пары, пока наконец не заметил Ли и ее молодого хлыща.
Разумеется, это был Прескотт. Всегда Прескотт.
Куда бы они ни пошли, он тоже был там, в элегантно сидящем вечернем платье, с упавшим на лоб локоном, словно Байрон или Шелли. Меланхоличная аура отчаяния разбитого сердца, сквозящая в улыбке, лишь усиливала его привлекательность для незамужних мисс, приходящих в трепет за своими веерами.
Ричард почувствовал, как скрутило кишки, но тщательно проконтролировал себя, чтобы не вскинуть брови, не сжать руки в кулаки и не напрячься ни одним мускулом, наблюдая, как танцуют Ли и Прескотт. Мальчишка держал ее слишком близко, улыбался слишком нежно, и его голубые глаза потемнели не то от стремительности танца, не то от огня желания.
Затихли последние аккорды музыки. Губы Ли изогнулись в нежной улыбке, она что-то сказала Александру.
Когда Ли повернулась и направилась к дверям на террасу, Прескотт смотрел ей вслед тем же одурманенным взглядом, которым, Ричард знал, смотрит на нее и он сам.
Несколько мгновений спустя Прескотт последовал за ней в ночь.
Ли, высоко держа голову, шла к дверям на террасу. Все дамы наблюдали за ее приближением, а затем отворачивались, когда она подходила достаточно близко, чтобы приветствовать их.
Ли понимала, что из-за своего неблагородного происхождения никогда не будет принята высшим светом. И хотя это уязвляет гордость, она не даст им увидеть свою боль. Ли держала подбородок высоко, спину прямо и улыбалась царственно, как сама королева.
Она облегченно выдохнула, пройдя через французское окно, и подошла к балюстраде. Ночной воздух был прохладным, напоенным ароматом роз и жимолости приятно остужал разгоряченные щеки. Скорее бы Ричард нашел своего друга, чтобы они смогли уйти.
– Опять загадываешь на звезду?
– Александр, – проговорила она, послав Прескотту неуверенную улыбку. Они возобновили дружбу, пусть и чуть более чопорную и формальную, чем их прежние отношения. Никто из них не вспоминал безумия того отчаянного поцелуя или предложения убежать.
– Чудесная ночь, правда? – сказала Ли, останавливаясь на теме погоды как на самой безопасной. – Не могу понять, почему всем так нравится тесниться в душном зале, когда здесь их ждет такая красота.
– Да, красота.
Голос Александра задержался на слове «красота», и Ли вынуждена была отвести взгляд, устремив его на сад, освещенный бумажными фонариками.
Шаги и хихикающие голоса, приблизившиеся к дверям на террасу, развеяли надежду Ли на несколько минут покоя.
Она потерла лоб дрожащей ладонью.
– Еще один неодобрительный взгляд в мою сторону я просто не вынесу.
– Кто тебя не одобряет? – нахмурился Александр. – Скажи мне.
Ли не собиралась произносить эти слова вслух. Она схватила его за руку.
– Мне не следовало этого говорить, Алекс. Они не одобряют меня. Они просто считают меня неподходящей женой для герцога. Пожалуйста, я не хочу никаких неприятностей. Я просто хочу немного покоя и свежего воздуха.
Коротко кивнув, Александр схватил Ли за руку и потащил в тень за угол дома. Несколько мгновений спустя четыре женщины вышли на террасу, залитую пурпурным лунным светом. Ли узнала по голосам леди Монтегю, леди Эллиот, леди Ричмонд и леди Каннингем.
По словам Рейчел, которая не преминула поведать Ли все грязные светские сплетни, все они, за исключением леди Каннингем, пытались женить на себе Ричарда.
Ли огляделась. На этом конце террасы не было лестницы, и никак нельзя было улизнуть незамеченной. Мало того что ей придется выслушать то что эти женщины будут говорить, так она, ко всему прочему, еще и оказалась, как в ловушке, в темном углу с мужчиной, который не является ее мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40