Неприглядность ситуации потрясла Ли. Отлично. Просто отлично.
Она прислонилась к стене дома, спиной ощущая холод кирпичей, и вознесла безмолвную молитву, чтобы они не задержались надолго.
– Какая ужасная девица, – проговорила леди Эллиот.
– А мне она кажется очаровательной, – возразила Эбби Каннингем.
– Очаровательной? Вы что, перепили пунша?
– А чего еще ждать от низших классов? – усмехнулась леди Ричмонд. – Они могут одеваться по последней моде, но нельзя купить хорошее воспитание и манеры. Она – осквернение для всех нас.
– Она купила его своими деньгами, – снова подала голос леди Эллиот. – Муж сказал мне, что за ее приданое можно было купить самого короля.
– Какая чушь! – фыркнула леди Ричмонд. – Сент-Остин – богатейший человек Англии. Нет, она в интересном положении, и ее папаша под дулом револьвера заставил герцога идти в церковь.
Леди Эллиот рассмеялась:
– О, какая прелесть! Думаете, у нее affaire de coeur с тем молодым человеком? Он всегда бросает на нее влюбленные взгляды…
Ли схватила Александра за руку. Его туго натянутые мускулы предупредили ее, что Александру ничего так не хочется, как швырнуть их сплетни им в лицо, но Ли крепко удерживала его. Обнаружив свое присутствие, они лишь подольют масла в уже и без того жарко пылающий костер.
По крайней мере, теперь она знает, о чем шепчутся у нее за спиной. И хотя было ужасно больно, Ли постаралась не издать ни звука.
– Вы ошибаетесь, – вмешалась Эбби. – После падения они провела неделю в моем доме. Она прелестная девушка, и Сент-Остин ее обожает. Он не отходил от нее ни на шаг, пока опасность не миновала, и оставил ее только однажды, когда отправился за каретой, чтобы отвезти домой. Говорю вам, он любит ее.
– Чепуха! – Это была леди Маргарет Монтегю.
Ли почувствовала, как похолодела кожа, а желудок скрутило. Она не хотела слышать, что еще собирается сказать леди Монтегю.
– Бедняжка леди Маргарет, – проворковала леди Эллиот. – Как ужасно неосмотрительно с нашей стороны не подумать о ваших нежных чувствах!
– Да, – подхватила леди Ричмонд, – как тяжело вам, должно быть, видеть Сент-Остина вместе с женой, когда вы ближе всех нас подошли к тому, чтобы самой носить этот титул.
– Как, должно быть, обидно сознавать, что он покинул твою постель ради другой, – добавила леди Эллиот.
Ли затаила дыхание в ожидании ответа леди Монтегю, но единственными звуками были музыка, льющаяся из дверей на террасу, и стрекотание насекомых в кустах.
Леди Эллиот нарушила тишину:
– Но ведь не хотите же вы сказать, что Сент-Остин по-прежнему делит с вами постель?
– Я не говорила ничего подобного.
– В том-то и дело, – парировала леди Ричмонд. – Вы не сказали ни слова. Расскажите нам все. Нам не терпится узнать.
– Сент-Остин – воплощенное благоразумие, – сказала Маргарет. – Вы должны пообещать мне, что это останется строго между нами.
С болезненно сжимающимся сердцем и ревом крови в ушах Ли выглянула из-за угла и увидела, как три головы, украшенные перьями и драгоценностями, закивали.
Маргарет взглянула на каждую по очереди.
– Он и не покидал мою постель.
Все ахнули. Ли затошнило, мысли разлетелись. Только боязнь быть обнаруженной притаившейся в темном уголке вместе с Алексом не дала ей выдать себя каким-нибудь звуком.
Еще болезненный ком, застрявший в горле. Ей не давало покоя какое-то знакомое ощущение, какой-то мимолетный образ, ускользающий прежде, чем сделаться ясным. Она потерла ладонью затылок. Маргарет кивнула:
– Это правда. Он женился на ней ради денег, в этом нет никаких сомнений. Эрик тратил деньги направо и налево, как и их отец. Сент-Остин унаследовал огромные долги. Я знала, что он собирается жениться.
Дамы смотрели на Маргарет широко открытыми глазами.
– Мы несколько раз обсуждали это, – продолжала она. – Конечно, я хотела выйти за него, но у меня нет капитала, который ему требуется. Это я предложила ему поискать наследницу среди нуворишей, тем паче, что она все равно не помешает нам вести прежнюю жизнь…
– Ты лжешь, – заявила Эбби и с негодованием удалилась.
– Как она смеет так оскорблять меня?! – возмутилась Маргарет. – Можете верить чему угодно, мне абсолютно все равно.
Маргарет прошествовала в бальный зал, разгневанно топая по каменному полу. Леди Эллиот и леди Ричмонд последовали за ней более умеренным шагом, склонив друг к другу головы и тихонько переговариваясь.
Ли подошла к балюстраде. Она ухватилась за перила, шершавый камень вонзился ей в ладонь, когда слова леди Маргарет эхом зазвучали в голове: «Он и не покидал мою постель… не покидал мою постель… мою постель…»
Пульсация в голове усилилась, проясняя образы, преследующие ее в снах. Откуда-то из глубин сознания всплыла другая ночь, другой балкон.
Начинается дождь. Ричард стоит на коленях у ног леди Маргарет, лежащей на каменной скамье, ее руки обвивают его за шею. Он ладонями сжимает ее запястья. Рот прижимается к ее губам, сливаясь в страстном поцелуе.
Земля покачнулась под ногами Ли. Она прижала кулаки к глазам, но видение осталось.
Александр схватил ее за плечи, отнял руки от лица и привлек к себе на грудь.
– Тише, тише, – пробормотал он, когда Ли стала всхлипывать ему в жилет, стискивая руками кружево рубашки. – Не обращай на них внимания. Эти злобные сплетницы не стоят одной твоей слезинки…
– Убери руки от моей жены, – загремел позади них голос Ричарда. Ричард схватил Александра за плечо и оттолкнул Ли в сторону.
– Не трогай его! – вскричала она, когда кулак мужа впечатался в челюсть Александра. Алекс полетел на дорожку.
Ли упала на колени и обхватила лицо Александра ладонями. Крови не было, но глаза его казались пустыми, слегка ошарашенными. Она помогла ему подняться, затем зыркнула на Ричарда и в бешенстве стиснула руки в кулаки.
– Как ты смеешь?! Что он тебе сделал?
– Он осмелился прикоснуться к тому, что принадлежит мне, – сжав зубы, прорычал Ричард. Ноздри его раздувались, руки и ноги были напряжены, как будто он силился удержаться от дальнейшего насилия. – Немедленно отойдите от него, сударыня, и я покажу ему, как волочиться за чужими женами.
Ну и наглость! Ли втянула воздух, чеканя шаг, подошла к Ричарду и изо всей силы залепила ему пощечину.
Его глаза опасно заблестели в неярком свете. Но Ли не испугалась. Даже когда пальцы занемели и жалящая боль пронзила руку, Ли расправила плечи и вздернула подбородок.
– Я уезжаю домой, – ровно проговорила она, – но если хоть один волосок упадет с его головы, я вырежу твое развратное сердце охотничьим ножом!
Глава 19
«Развратное сердце»?
Ричард потер ладонью горящую щеку, глядя вслед жене, удаляющейся за угол дома. Ее слова пробились сквозь пелену ярости, все еще застилающую разум.
Что она хотела этим сказать? И почему плачет?
Это не имело смысла, именно она флиртовала с другим мужчиной, прятала лицо у него на груди. И не просто с каким-то мужчиной, а с тем, за которого когда-то собиралась замуж. Его ладони гладили ей спину, его рот касался уха, воркуя нежности.
Сжимая и разжимая кулаки, Ричард стал надвигаться на Александра. Мышцы одеревенели, кожа натянулась.
– Назови своих секундантов.
– С удовольствием, – прорычал Александр, и его красивое лицо исказилось в свирепой гримасе. Он расправил плечи, сверля Ричарда взглядом. – Я давно хотел бросить тебе вызов, но ты нужен был Ли. Ты и сейчас ей нужен, хотя, видит Бог, ты не стоишь такого бесценного дара.
Несомненно, мальчишка прав, но это не имеет значения. Ли – его жена, и будь он проклят, если позволит кому-то другому прикасаться к ней.
– А ты полагаешь, что можешь тягаться со мной?
– Возможно, я на несколько лет тебя моложе, но уверяю, милорд герцог, что умею обращаться с дуэльными револьверами и готов продемонстрировать это.
Ричард не мог поверить, что намеревается застрелить молодого повесу, лишить жизни юношу, которому от силы стукнуло двадцать два. Перед глазами встало искаженное мукой лицо Ли, ее выразительные глаза, блестящие от непролитых слез. Пронизанный страданием голос эхом отозвался в голове: «Если хоть один волосок упадет с его головы…»
Как же Ричард скажет ей, что убил ее лучшего друга?
Он потер ладонями лицо.
– Она никогда не простит меня.
– И меня, – сказал Александр. Свет факелов играл на твердых линиях его скул. – Но я не упущу этот шанс. Она заслуживает лучшего.
– Без сомнения, ты прав, но она моя.
Губы Александра изогнулись в презрительной усмешке.
– Она для тебя как собственность, не больше. Ты таскаешь ее по приемам, а потом бросаешь стервятникам и позволяешь им пировать на ее плоти!
Глаза Ричарда сузились.
– Что ты имеешь в виду? Если кто-то сказал ей хоть одно недоброе слово, он за это ответит!
– «Недоброе слово»? Смешно, ей-богу. Если б дело обстояло так, она смогла бы защитить себя. Но у этой стаи волков и овечьих шкурах есть гораздо более тонкие способы нанести рану.
– Что ты имеешь в виду? – выдавил Ричард сквозь стиснутые зубы.
– Они никогда ничего ей не говорят. Они смотрят мимо нее, как будто ее не существует. О, они ждут, когда ты отвернешься, разумеется. Они не могут быть честными в своей кампании против нее.
Завуалированное неприятие. Ему бы следовало понять. Ли не хотела ехать сюда, но не сказала почему. Не хотела, чтобы он знал, как она несчастна. Холодный вкус презрения к самому себе жег, словно ком желчи в горле.
– И разумеется, – уничтожающе продолжал Александр, и его слова были смертельнее любого дуэльного револьвера, стреляющего с холодной точностью, – когда все остальное терпит неудачу, всегда остаются слухи. Но слухи имеют действие лишь в том случае, если ты следуешь за ней на террасу, чтобы она услышала твою ложь.
Ричард зло выругался, подошел к перилам и вонзил костяшки пальцев в камень.
– И что за слухи?
– Гм… ну, во-первых, что она купила тебя своими деньгами. Нет? Этот не нравится? Тогда вот тебе другой: она забеременела, и ее отец притащил тебя к алтарю под дулом револьвера. Но возможно, этого маловато, чтобы повредить ее репутации, тогда давай скажем, что у нее интрижка со мной. A если и этого недостаточно, то, дабы сделать ей побольнее, давай сообщим ей, что ее муж держит любовницу. О, но и это недостаточно плохо, поэтому давай добавим пикантную новость, что ее муж и эта потаскушка вместе замыслили обмануть ее.
– Хватит! – бросил Ричард, вскинув руку. Как он мог быть настолько слеп, чтобы не видеть? Настолько глуп, что бы не догадаться? Кому лучше его знать о жестокости света? Напряжение сдавило грудь, заставило стиснуть кулаки и зубы.
Больше никто не обидит ее.
– Кто распускает эти подлые выдумки?
– Эта последняя сценка была разыграна леди Монтегю и ее подругами, леди Эллиот, леди Ричмонд и леди Каннингём. Разумеется, они слышали это от своих супругов.
– Леди Каннингём? – Ричард до некоторой степени мог понять причину недоброжелательности трех других, но не леди Каннингём.
– Признаю, что леди Каннингём – единственная, кто встал на защиту Ли. – Голос Александра утратил язвительность. Алекс сделал глубокий вдох, потом с шумом выдохнул. – Ты любишь ее?
Музыканты в бальном зале заиграли веселый контрданс. Ричард перевел взгляд на декоративные подсвечники, освещающие садовые дорожки, и их мерцающий золотистый свет напомнил ему глаза Ли, блестящие от злых слез.
– Кажется, я должен извиниться перед тобой. Ты был добрым другом моей жене, тогда как я был слепым…
– Не жди слишком долго, чтобы сказать, что любишь ее, – проговорил Александр голосом, таким же унылым и холодным, как штормовые ветра, бушующие на корнуоллском побережье. – Я совершил эту ошибку и буду жалеть всю оставшуюся жизнь.
Ричард встретился со взглядом Александра и увидел в нем отражение собственной утраченной юности, утраченной наивности. Прескотт силится понять, почему женщина, которую он любит, вышла за другого. Пусть и не по своей вине, но мальчишка страдает.
Весь гнев и ревность, испытываемые Ричардом, отступили перед внезапным, непрошеным сочувствием. Он протянул руку:
– Ради Ли я молю простить меня и прошу быть моим другом.
Несколько долгих, напряженных мгновений Александр смотрел на протянутую руку Ричарда. Затем вздохнул, плечи его поникли. Алекс был похож на человека, потерпевшего полное поражение, но рукопожатие его было твердым и сильным.
– Что ты собираешься делать?
– Есть у меня несколько идей. Не хочешь оказать поддержку?
– Безусловно. – Александр усмехнулся, потом поморщился и потер подбородок. – Знаешь, для герцога у тебя мощный удар.
Ричард потер щеку.
– У герцогини тоже.
Алекс рассмеялся, хотя глаза оставались печальными.
– Я никогда не видел ее в таком гневе. Не удивлюсь, если она наградит тебя еще парочкой тумаков, когда ты вернешься домой.
– Я тоже, – с усмешкой отозвался Ричард. Но веселье его быстро сменилось стыдом, едва он вспомнил свои опрометчивые слова и ярость, вспыхнувшую в ее налитых слезами глазах. Он должен найти ее, но вначале должен отомстить.
Ричард и Александр вошли в бальный зал. Идя рядом с Александром, Ричард нацепил на лицо маску безразличия и придал взгляду холодную ясность, которая никак не вязалась с бешенством, бушевавшим у него в крови.
При его приближении Маргарет шагнула вперед, изогнув губы в своей самой соблазнительной улыбке.
– Ваша светлость, – пробормотала она.
Ричард подошел к ней так близко, что носками своих туфель коснулся ее атласных туфелек. Он удерживал ее взгляд достаточно долго, чтобы все вокруг них поняли, что он смотрит ей в глаза, а потом повернулся спиной, не сказав ни слова.
Все вокруг ахнули, затем в зале повисла неестественная тишина, словно четыре сотни человек разом затаили дыхание, напрягая слух, чтобы расслышать слова Ричарда.
Он поднес к губам руку Эбби Каннингем. Улыбка его была теплой, как и блеск глаз.
– Как всегда, леди Каннингем, удовольствие от вашего общества – единственное светлое пятно отвратительного во всем остальном вечера.
С легким поднятием бровей и кивком головы леди Каннингем улыбнулась в ответ:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40