Начав выступления в Лон­доне 2 августа 1871 года, Брукнер дал в Альберт-холле шесть концертов, проходивших с возрастающим успе­хом; затем его пригласили выступить в гигантском Хру­стальном дворце, где состоялись еще пять концертов. Брукнер исполнял органную музыку Баха и Мендель­сона; в импровизациях он часто использовал тему фуги Alleluja из оратории «Мессия» Г. Генделя, а также анг­лийский гимн «God save the king». Душевный подъем, пережитый в то время композитором, вызвал к жизни новое крупное сочинение: еще в разгар лондонских выступлений, 10 августа, он сделал наброски Второй сим­фонии до минор, начав ее сочинение с финала.
В эти годы в Австрии состоялись знаменательные премьеры произведений Брукнера. 29 сентября 1869 года в Линце впервые прозвучала Месса № 2 (ми минор), созданная три года назад. Композитор дирижировал ее исполнением на площади перед новым собором. Позднее он назвал этот день «прекраснейшим в своей жизни». После успешной премьеры Брукнеру как почетному чле­ну союза «Frohsinn» был выплачен гонорар в размере 200 гульденов. Вместе с 50-ю гульденами за изданный впоследствии Те deum они остались единственным гоно­раром, когда-либо полученным Брукнером за свои про­изведения. Для линцской премьеры Мессы Брукнер спе­циально сочинил первый из своих мотетов Locus iste для четырехголосного смешанного хора a cappella. Ис­полненный месяцем позднее, этот мотет, отличающийся несравненной красотой голосоведения, принадлежит к лучшим творениям композитора.
В 1872 году, в разгар работы над Второй симфонией, состоялась премьера «Большой» фа-минорной мессы Брукнера (№ 3). Ее исполнение оказалось возможным опять благодаря содействию Гербека: будучи руково­дителем Венского мужского певческого общества и при­дворной оперы он предоставил в распоряжение автора свой хор и оркестр (правда, Брукнеру пришлось упла­тить оркестрантам 300 гульденов). Эта последняя из месс Брукнера впервые прозвучала 16 июня в церкви св. Августина под управлением автора; Гербек еще на генеральной репетиции отдал ему дирижерскую палоч­ку, спасовав перед необычными трудностями партитуры. Однако это не помешало ему по достоинству оценить музыку: во время одной из репетиций он обнял автора со словами: «Брукнер, я знаю только эту Мессу и „Тор­жественную мессу" Бетховена!»
Премьера Мессы сопровождалась огромным успе­хом, вызвавшим прилив творческой активности композитора. Вскоре после окончания Второй симфонии (11 сентября 1872 г.) он приступил к работе над Третьей (ре минор), в которой впервые раскрылся во всем своеобразии его талант симфониста. В феврале 1873 го­да Брукнер набрасывает эскиз I части, а в августе-сен­тябре на чешских курортах Карлсбад и Мариенбад воз­никает черновой вариант остальных трех частей. Заду­мав новую симфонию как выражение своего преклоне­ния перед Вагнером, Брукнер включил в партитуру несколько цитат из опер «Тристан и Изольда» и «Валь­кирия». Едва закончив наброски финала Третьей, Брук­нер, не возвращаясь в Вену, отправился с двумя новыми симфониями в Байрейт к Вагнеру, чтобы просить его принять посвящение одной из них. Для Брукнера, по его собственным словам, посвящение Вагнеру должно было стать «единственным, но зато величайшим знаком отличия», который он надеялся получить в своей жизни. Момент, выбранный для посещения Байрейта, ока­зался неблагоприятным. В то время Вагнер с головой ушел в хлопоты, связанные с постройкой его театра и виллы «Wahnfried». Вначале он отказался просмот­реть партитуры, затем смягчился, бросил на них взгляд и предложил взволнованному автору прийти после полу­дня, чтобы он, Вагнер, мог лучше ознакомиться с сим­фониями. Во время вынужденной прогулки Брукнер оказался вблизи грандиозного здания театра, покрытого лесами, и настолько увлекся зрелищем строительства, что пропустил назначенный час встречи. Посланный за ним слуга нашел его осыпанным пылью с ног до головы и в полном отчаянии из-за своего упущения.
Увидев смущенного гостя, Вагнер, по словам Брук­нера, обнял его и, расцеловав, сказал, что его музыка доставила ему величайшее наслаждение. Вагнер отдал предпочтение Третьей симфонии (ре минор) и согласил­ся принять посвящение. На следующий день, охвачен­ный душевным смятением, Брукнер послал Вагнеру письмо с просьбой подтвердить свое решение: «Симфо­ния в d-moll, где труба начинает тему. А. Брукнер», на что адресат, с видимой усмешкой, написал на том же листке: «Да! Да! Сердечный привет! Рихард Вагнер». (Этот автограф двух великих музыкантов сохранился до наших дней.) В начале 1874 года Вагнер получил специально для него изготовленную копию партитуры Третьей симфонии с посвящением автора. С тех пор та­лант Брукнера-симфониста был для Вагнера непрере­каем; позднее он произнес знаменательные слова: «Я знаю только одного, кто приближается к Бетхове­ну, - это Брукнер!»
Далеко не столь благосклонно отнеслись к Брукнеру члены оркестра Венской филармонии, когда в конце 1872 года он предложил им исполнить Вторую симфо­нию. Руководитель оркестра Отто Дессофф, один из влиятельных венских дирижеров того времени, после генеральной репетиции нашел ее чрезмерно длинной и даже объявил бессмыслицей (Unsinn). Брукнер согла­сился сократить... 40 тактов, но и после этого симфония не была включена в программу филармонического кон­церта, хотя присутствовавший на репетиции Гербек во всеуслышание заявил, что если бы такое произведение написал Брамс, то зал взорвался бы от аплодисментов.
С помощью Гербека удалось получить у одного вен­ского мецената необходимые средства для оплаты ис­полнения симфонии филармоническим оркестром в кон­церте «Вагнеровского общества». Концерт состоялся почти год спустя, 26 октября, в Большом зале Музы­кального общества перед самым окончанием венской Всемирной выставки 1873 года. Перед симфонией Брук­нер исполнил одну из органных токкат Баха и свобод­ную импровизацию, а затем продирижировал новым произведением. Хотя оркестранты наградили композито­ра овацией, они не ответили на его письменное обраще­ние с просьбой принять посвящение симфонии. Очевидно, сыграл роль тот факт, что незадолго до премьеры Брукнер стал членом «Вагнеровского общества» - столь сильны были тогда в Вене антивагнеровские настроения!
Открыто признав приверженность автору «музыки будущего», Брукнер помимо своей воли оказался втяну­тым в борьбу двух враждебных лагерей, группировав­шихся вокруг Р. Вагнера и И. Брамса, обосновавшегося в Вене с 1862 года. Полемика велась по широкому кругу вопросов: о традициях музыкальной классики и новатор­стве композиторов-романтиков, о выразительных сред­ствах музыки, о правомерности обновления ранее сло­жившихся музыкальных форм и т. д. По всем этим вопросам у Вагнера и Брамса существовали принципи­альные расхождения, вызывавшие борьбу мнений.
Ожесточенно, резко вел полемику Вагнер, сделав Брамса главной мишенью нападок. Брамс, не принимав­ший участия в полемике, стал символом веры для тех, кто выступал против принципов музыкальной драмы Вагнера и программного симфонизма Листа; в противо­положность «вагнерианцам» их называли «брамсианцами» или - иронически - «браминами». Венские критики во главе с Гансликом стремились представить Брамса в качестве якобы «чистого» музыканта, единственного наследника Бетховена и главы музыкальной Вены. По­добно «вагнерианцам», они обостряли разногласия до крайностей и, поклоняясь одному кумиру, низвергали все, что было связано с другим. В пылу полемики «гансликовская» критика безжалостно расправлялась с адеп­тами Вагнера, в том числе и с Брукнером.
В критических нападках на Брукнера Брамс не уча­ствовал, хотя косвенно этому способствовал; он насмеш­ливо называл его симфонии за их большую длительность «гигантскими змеями». В то же время Брукнер говорил, что любой вальс И. Штрауса ему дороже симфонических произведений Брамса. Взаимная недооценка творчества друг друга привела к отчужденности двух выдающихся композиторов-симфонистов. На протяжении длительно­го периода они жили и работали в Вене, но избегали личных встреч. Немногим менее, чем за год до премье­ры Второй симфонии произошло знаменательное собы­тие: 10 ноября 1872 года Брукнер и Брамс участвовали в церемонии освящения органа в новом здании Музы­кального общества: под управлением Брамса Брукнер исполнял партию органа в Те deum Генделя. Затем про­шло много лет, прежде чем друзья Брукнера и «брами­ны» устроили встречу двух композиторов-конкурентов с целью преодоления отчужденности между ними. Встре­ча состоялась в ресторане «Красный еж» 25 октября 1889 года; вечер прошел в дружественной атмосфере, но не привел к изменению прежних натянутых отно­шений.
Успех Второй симфонии был значительным, хотя и раздавались критические голоса. Грандиозный масштаб брукнеровской фантазии, колоссальные размеры симфо­нии почти никем не были поняты, автора упрекали за музыкальные длинноты. (Уместно упомянуть, что Брук­нер воспринимал симфонии Шумана как произведения малой формы (!) и называл их симфониеттами.) Учи­тывая трудности восприятия Первой симфонии, Брукнер стремился во Второй «писать проще», сделать более по­нятной для слушателей ее форму. С этой целью он использовал прием генеральной паузы, отделяющей каж­дый крупный раздел симфонии. В музыке Брукнера ге­неральная пауза стала сильнейшим выразительным средством, своего рода сверх-pianissimo, в котором как бы происходит неслышимое развитие. Композитор так объяснял смысл этого приема: «Если я хочу сказать нечто важное, то должен перед этим задержать дыха­ние». Но для оркестрантов обилие генеральных пауз во Второй послужило поводом называть ее «симфонией пауз» (Pausen-Sinfonie) -один из примеров, как мало понимали смысл музыки Брукнера даже профессионалы.
Во Второй симфонии, пронизанной духом музыкаль­ного фольклора Верхней Австрии, явственно ощутимы своеобразные черты симфонического мышления Брук­нера. Это сказывается в мелодике главной темы I части, с характерным для Брукнера чередованием двух- и трех­дольного ритма, и в типичном для него начале финала с кружащегося движения восьмых; по напряженности развития финал близок I части; в этом проявилось свой­ственное Брукнеру стремление рассматривать крайние части цикла как некое духовно единое целое. Незауряд­ное композиторское мастерство раскрывается в изобре­тательной разработке тематизма и умении создавать мощные динамические нарастания.
Вторая симфония Брукнера - первая из партитур, которые он подверг ряду переработок. Чтобы облегчить восприятие ее громоздкой формы, Брукнер, по совету Гербека, сделал ряд сокращений. (Попутно Гербек внес изменения в инструментовку с целью приблизить ее к общепринятым нормам.) В новом варианте симфония была исполнена 20 февраля 1876 года в концерте Об­щества друзей музыки. Дирижировал Гербек. Успех был более значительным, чем на премьере, хотя и на этот раз не все поняли произведение. В следующем, 1877 го­ду, Брукнер подверг симфонию радикальной переработ­ке, заново сочинив отдельные разделы. Новую редакцию он снабдил в 1884 году посвящением Листу, который, однако, никак не откликнулся на этот знак уважения. В результате Вторая симфония осталась единственной из девяти симфоний Брукнера, не имеющей посвящения.
Повторные переработки уже законченных произведе­ний стали характерной чертой творческого метода Брук­нера, что объясняется повышенным чувством ответст­венности, присущим великим мастерам, и неудовлетво­ренностью достигнутым. Но были и внешние причины, побуждавшие Брукнера снова и снова возвращаться к законченным партитурам: для большинства современ­ников его манера выражать музыкальные мысли оста­валась неприемлемой; ему не прощали длинноты, нахо­дили неудачными приемы изложения тематизма, разви­тия и т. п. Музыка Брукнера казалась «чужеродной», не похожей ни на венских классиков, ни на романтиков. А с тех пор, как он объявил себя приверженцем Вагне­ра, венские «антивагнерианцы» во главе с Гансликом подвергли его остракизму, сделав мишенью для крити­ческих нападок.
Творчество Брукнера пытались замолчать. Бывали годы, когда его музыка, за исключением частных собра­ний в Вене, ни разу публично не исполнялась. Чтобы сделать возможным исполнение симфоний Брукнера, его ученикам и пропагандистам не оставалось ничего другого, как побуждать автора приспосабливать гро­моздкие партитуры к господствующей музыкальной моде; иногда сокращения и изменения в фактуре, гармо­нии и оркестровке они вносили сами. Так возникли ре­дакции почти всех крупных произведений Брукнера, в которых они стали известными его современникам.
Несмотря на ожесточенные нападки критики, Брук­нер испытывал огромный творческий подъем. Сознание, что он признан самим Р. Вагнером, делает его неуязви­мым для критических стрел. Еще не закончив Третью, «вагнеровскую» симфонию, Брукнер принимается за Четвертую, которую вскоре назовет «Романтической». 22 ноября 1874 года он завершает партитуру и в сле­дующем году приступает к сочинению Пятой симфонии, одного из грандиозных своих творений (основная редак­ция закончена в 1876 г.). Так с неимоверным напряже­нием сил Брукнер создает с 1871 по 1876 год четыре монументальные симфонии, из которых ему удается ис­полнить только одну, Вторую. Премьеры Третьей сим­фонии (1877) композитор ждал четыре года, Четвертой (1881) - около семи лет, а Пятую ему так и не суждено было услышать: когда она впервые исполнялась в 1894 году (Грац), престарелый композитор не мог при­сутствовать на концерте из-за болезни. Какой уверен­ностью в своем призвании должен был обладать Брук­нер, чтобы создавать сложнейшие партитуры, не имея возможности услышать их в реальном звучании!
Степень творческой продуктивности Брукнера еще более изумляет, если принять во внимание огромное количество времени, которое поглощала педагогическая работа. Еженедельно он отдавал консерватории 30-40 учебных часов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11