Условия жизни были суровыми. За 12 гульденов в год и скудное питание приходилось бес­прекословно подчиняться местному учителю, «шульмейстеру» Фуксу, который нещадно эксплуатировал своего помощника, заставляя выполнять тяжелую и грязную работу. День школьного помощника начинался летом в 4 часа утра, зимой в 5; в его обязанности входило ударом в колокол возвещать наступление дня, косить траву, одевать священника к мессе, играть во время службы на органе, проводить занятия в классе с 71 (!) учеником и работать на поле. Вечером школьный по­мощник звоном колокола возвещал окончание дня, за­тем переписывал ноты для учителя и наконец ужинал вместе со служанкой.
Несмотря на трудности быта, любовь к преподава­нию помогала Брукнеру преодолевать невзгоды. Моло­дой учитель вскоре завоевал симпатии учеников благо­даря прирожденному добродушию и чувству юмора, а главное - умению интересно излагать содержание учебных дисциплин и даже рассказывать о вещах, вы­ходивших за рамки школьной программы; так, однаж­ды он поведал ученикам, что Земля представляет собой шар, чем вызвал недовольство местного начальства. Были и другие причины для возникновения трений меж­ду «шульмейстером» и его помощником. Душевно от­крытый и приветливый, Брукнер вскоре сделался же­ланным гостем в домах многих жителей Виндхаага. Тес­ная дружба связывала его с семьей музыканта-любителя ткача Франца Зюкки, с его сыном он часто исполнял скрипичные дуэты. Когда же Зюкка-старший купил спи­нет, Брукнер стал часами изучать на нем сделанную еще в Линце копию «Искусства фуги» Баха, а также прелюдии и фуги И. Г. Альбрехтсбергера, австрийского композитора второй половины XVIII века. Все это, есте­ственно, отвлекало от исполнения школьных обязанно­стей. К тому же молодой органист, обогащенный знани­ем баховской полифонии, исполнял во время церковной службы столь сложные импровизации, что крестьяне, члены прихода, находили его музыку запутанной и не­понятной.
Одной из причин недовольства «шульмеистера» было увлечение Брукнера народной музыкой. Вместе с отцом и сыном Зюкки он играл на деревенских свадьбах и других празднествах, по его словам, так же, как это делал отец. Простодушно-жизнерадостные, полные мяг­кого юмора мелодии лендлеров и других народных танцев неодолимо увлекали молодого Брукнера, и не удивительно, что впоследствии они органично вошли в со­став его симфонических скерцо. Несмотря на выполне­ние многочисленных обязанностей, Брукнер находил вре­мя для сочинения музыки. В Виндхааге он написал маленькую мессу в до мажоре для контральто, органа и двух валторн, исполненную солисткой церковного хо­ра Марией Иобст (ок. 1842 г.).
Напряженные отношения Брукнера с непосредствен­ным начальником наконец привели к разрыву. Помощ­ник учителя был вызван в монастырь св. Флориана, в ведении которого находился приход Виндхаага, для объяснений по поводу якобы пренебрежения своими обязанностями. Однако неблагоприятная ситуация не­ожиданно получила счастливый исход. Зная о ревност­ных занятиях Брукнера музыкой, монастырское началь­ство перевело его в деревню Кронсторф-на-Эннсе, где он мог работать до тех пор, пока для него не освобо­дится место в школе при монастыре. 19 января 1843 го­да Брукнер покинул Виндхааг и через несколько дней приступил к работе на новом месте.
Условия жизни в Кронсторфе, расположенном зна­чительно южнее Виндхаага, были для Брукнера во всех отношениях благоприятными. Его годовой оклад повы­сился до 20 гульденов, и отныне он мог оказывать бо­лее щедрую помощь матери. Несмотря на столь же мно­гочисленные, что и прежде, обязанности, включавшие полевые работы, он мог почти беспрепятственно отдать­ся музицированию. Его новый наставник, учитель Франц Лехофер, сочувственно относился к музыкальным на­клонностям подопечного. К тому же Брукнер нашел в лице одного из односельчан, Иозефа Фёдермейера, искреннего друга, распознавшего его музыкальный та­лант и готового содействовать его развитию. Будучи большим любителем музыки, Фёдермейер каждое вос­кресенье устраивал дома концерты. Он предоставил в пользование Брукнера свой спинет, который устано­вили в одной из школьных комнат. (Собственная ком­натка школьного помощника была столь мала, что в ней не нашлось места для инструмента.) Не трудно представить, сколь велика была радость Брукнера. С получением спинета перед ним открылась долгождан­ная возможность приступить к изучению «Хорошо тем­перированного клавира» Баха с его 48 прелюдиями и фугами, а также баховских четырехголосных инвен­ций и хоралов. Увлечение музыкой великого компози­тора было столь сильным, что часто Брукнер засиживался глубоко за полночь, пока фрау Лехофер не от­правляла его спать.
Кронсторф, в отличие от затерянного в глухомани Виндхаага, находился в непосредственной близости от городов Эннс и Штейр, где Брукнер мог удовлетворять свою ненасытную жажду музыкального познания. Позд­нее он любил говорить, что чувствовал себя в Кронсторфе «как на небе». Действительно, в Эннсе молодой му­зыкант нашел чуткого и высокообразованного наставни­ка в лице тамошнего органиста и регента Леопольда фон Зенетти, который давал ему уроки игры на органе и клавире, а также по теории музыки и генерал-басу. Зенетти способствовал дальнейшему изучению Брукне­ром творений Баха и немало сделал для формирования композиторских способностей своего ученика. В Штейре Брукнер мог упражняться в игре на замечательном ор­гане, построенном Хрисманном. Там он познакомился с одаренной музыкантшей-любительницей Каролиной Эберсталлер, которая некогда музицировала в четыре руки с Францем Шубертом; она ввела Брукнера в мир музыки первого венского композитора-романтика, столь духовно близкого ему впоследствии.
Подражая процветавшему в монастыре св. Флориа­на мужскому хоровому пению, Брукнер организовал в Кронсторфе мужской квартет, в котором сам пел пар­тию первого баса. Для этого ансамбля он написал свою
первую светскую хоровую композицию под названием «„Застольная песнь" (Tafellied) на торжество по слу­чаю дня рождения высокочтимого декана и городского священника в Зннсе 19 сентября 1843 года». Здесь же возник и ряд духовных сочинений: Libera me (ок. 1843 г.), Tantum ergo в ре мажоре (1843), Месса для четырехголосного хора a cappella (1844) и Реквием для мужского хора с органом.
В отличие от большинства великих композиторов творческие способности Брукнера раскрывались мед­ленно. Это объясняется как особенностями его лично­сти - Брукнер был, что называется, «поздней» нату­рой, - так и жизненными условиями провинциальной среды. Ранее всего одаренность Брукнера проявилась в органной игре. В Кронсторфе его вдохновенные ор­ганные импровизации вызывали восхищение современ­ников. К сожалению, немногие сохранившиеся произве­дения композитора для его любимого инструмента - органа не дают достаточно полного представления о си­ле его музыкальной фантазии, поражавшей слушателей.
Пребывание Брукнера в Кронсторфе не затянулось. Ему удалось заручиться поддержкой директора мона­стырской канцелярии Фридриха Майра, которому он посвятил светскую кантату «Незабудка» (1845). Майр обещал, что переведет Брукнера в школу при монасты­ре, если тот сдаст экзамен на звание старшего учителя (Oberlehrer). В июне 1845 года Брукнер благополучно прошел испытание и в сентябре получил место в мона­стырской школе. Сбылась давняя мечта - ему удалось занять твердое положение, избавлявшее от унизитель­ных обязанностей помощника учителя, отныне он мог всецело посвятить себя педагогической работе и музы­ке. В распоряжении Брукнера теперь был великолепный орган. Он и не подозревал, что этот инструмент вскоре заставит его забыть о профессии школьного учителя и откроет ему истинное призвание.
УЧИТЕЛЬ СТАНОВИТСЯ МУЗЫКАНТОМ
В монастырской школе положение Брук­нера-музыканта мало чем отличалось от прежнего. Помимо преподавания школьных предметов, он обучал трех мальчиков-хористов пению и игре на скрипке. Его денежный оклад повысился до 36 гульде­нов в год. Наряду с исполнением школьных обязанно­стей Брукнер продолжал свои музыкальные занятия: ежедневную двухчасовую игру на органе с прежним на­ставником Каттингером, изучение Баха, упражнения в импровизации и контрапункте, а также поездки в Эннс на занятия с Зенетти.
За более чем 10-летнее пребывание в монастыре (1845-1855) Брукнер приобрел немало друзей. По на­туре он никогда не был замкнутым, отрешенным от ми­ра, всегда стремился найти духовно близких ему людей. Среди них назовем прежде всего судебного писца Фран­ца Зейлера. Будучи страстным любителем музыки, он внимательно следил за композиторскими занятиями Брукнера и настойчиво советовал ему поступить в Вен­скую консерваторию для завершения образования. Зейлер был обладателем прекрасного нового рояля извест­ной в то время фирмы Бёзендорфер, на котором Брук­нер часто и охотно играл. После внезапной кончины Зейлера в 1848 году этот инструмент по завещанию пе­решел к Брукнеру. (В настоящее время рояль хранится в монастыре св. Флориана.) Утрата близкого друга вызвала к жизни одно из значительных юношеских про­изведений композитора - Реквием ре минор для солис­тов, смешанного хора и оркестра (1849). После кончи­ны Зейлера Брукнер нашел дружеское участие в семье окружного судьи Йозефа Марбёка, детей которого обу­чал игре на фортепиано; специально для них он написал три легкие пьесы в четыре руки, ставшие своеобразным памятником его педагогической деятельности.
Преподавание и церковная служба в монастыре пре­доставляли Брукнеру поводы для сочинения музыки различных жанров. Из ряда произведений, созданных в те годы - хоров, песен, кантат, магнификата, двух-и четырехручных фортепианных пьес, органной прелю­дии и фуги и других, - исследователи выделяют пять Tantum еrgо для смешанного хора (1846), Реквием и «Торжественную мессу» (Missa solemnis) си-бемоль минор для солистов, хора и оркестра (1854). Оба по­следние сочинения написаны в стиле венских классиков и свидетельствуют о свободном владении автором эле­ментами формы и приемами инструментовки.
Постепенно музыка становится главной профессией Брукнера. После ухода Каттингера в 1848 году со свое­го поста, Брукнер получил звание «временного» (provisorischer) органиста монастыря. Три года спустя он ста­новится постоянным (definitiven) органистом с окладом в 116 гульденов ежегодно - значительной по тем време­нам суммы. Однако душевное состояние Брукнера, сто­явшего на пороге 30-летия, заметно ухудшалось. Он бо­лезненно ощущал непрочность и даже унизительность своего положения. «Наш монастырь, - жаловался он одному из друзей, - относится с полным равнодушием к музыке и, следовательно, к музыкантам... Я никогда не бываю здесь радостным и должен скрывать от всех свои планы.» Достаточно сказать, что после успешного исполнения в монастыре 14 сентября 1854 года мессы Брукнера на торжествах интронизации он даже не был приглашен к праздничному столу.
Неудивительно, что Брукнер начинает тяготиться службой в монастыре. В поисках более прочного поло­жения в обществе он предпринимает попытки расши­рить поле деятельности; продолжает изучение латыни, начатое еще в Виндхааге и Кронсторфе, а в 1850- 1851 годах посещает специальный курс в линцской ниж­ней реальной школе, окончание которого предоставляет право претендовать на звание старшего учителя «глав­ной школы» (Hauptschule). (Эту новую квалификацию Брукнер получил в 1855 г. после успешной сдачи экза­менов.) В тот же период он тщетно домогался места судейского чиновника и с этой целью два года бесплат­но выполнял обязанности писца в окружном суде.
К счастью для музыкального искусства, Брукнеру не суждено было сделать карьеру в юриспруденции. В эти годы он совершенствуется в искусстве органной игры. Современники, слышавшие Брукнера, единодушно гово­рят о его поразительном мастерстве. Однако, не доволь­ствуясь устными отзывами, Брукнер стремится получить официальное подтверждение своих достижений. Осенью 1854 года он выступал в Вене перед придворным ка­пельмейстером Игнацем Асмайром, который засвиде­тельствовал, что слышал «искусного и основательного органиста». (За 2 года до этого, впервые приехав в Ве­ну, Брукнер показал Асмайру свой Реквием и заслужил похвальный отзыв. В знак признательности он посвя­тил Асмайру вскоре созданный 114-й псалом для сме­шанного хора и трех тромбонов.)
Таким образом, стремление Брукнера покинуть мо­настырь, рамки которого стали ему тесны, соединилось с осознанием своих творческих возможностей. После не­удачной попытки занять место главного органиста в Ольмюце (ныне Оломоуц), Брукнер блистательно вы­ступил на конкурсном испытании в Линце, состоявшем­ся 13 ноября 1855 года после смерти местного соборно­го органиста. Превосходство Брукнера над двумя дру­гими конкурентами было столь очевидным, что уже на следующий день он получил звание «временного» орга­ниста в двух главных храмах Линца - старом соборе и городской пасторской церкви. Один из соискателей, поздравляя Брукнера, сказал, что своим искусством он «убивает наповал всех соперников». 8 декабря 1855 го­да Брукнер впервые выступил в качестве соборного ор­ганиста в Линце; перед ним открылось новое, более ши­рокое поле деятельности.
ОРГАНИСТ В ЛИНЦЕ
В 1855 году Линц был небольшим горо­дом, насчитывавшим около 26 000 жите­лей. Однако для Брукнера, привыкшего к патриархаль­ной простоте сельских нравов, переезд на новое место жительства был сопряжен с большими опасениями. Он отодвинул дату переселения на конец декабря и резер­вировал за собой на два года место органиста в мо­настыре на тот случай, если ему не подойдут условия в Линце. Наконец, после второго состязания в органной игре с четырьмя конкурентами, состоявшегося 25 янва­ря 1856 года, Брукнер снова был признан победителем и назначен постоянным органистом двух главных хра­мов города. Его годичный оклад составлял теперь 448 гульденов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11