С этих пор Брукнер мог полностью отка­заться от школьных обязанностей и посвятить себя слу­жению любимому искусству.
Как уже отмечалось, творческие способности Брук­нера раньше всего обнаружились в его органных импро­визациях. Именно в Линце феноменальный дар музы­кальной фантазии Брукнера по-настоящему расцвел и достиг высокой степени совершенства. По воспомина­ниям современников, сила воздействия его импровиза­ций объяснялась не только виртуозной техникой, но прежде всего огромной одухотворенностью. Органным фантазиям Брукнера были присущи черты торжествен­ной приподнятости и праздничности, которые впослед­ствии отличали его симфонии. Запас его творческой энергии был неисчерпаем; после утренней мессы он час­то оставался в почти опустевшем соборе и продолжал импровизировать до полудня. Мастерство Брукнера-органиста снискало ему признание не только в Линце, но и в Вене, где он впервые выступал в июле 1858 года.
Исполнение обязанностей органиста в двух главных храмах Линца не было простым делом и требовало на­пряжения физических и духовных сил. Тем не менее Брукнер, признанный и высокочтимый мастер органной игры, занимавший один из видных музыкальных постов в Австрии, решил пойти в ученики, но уже как компози­тор. Своим наставником он избрал знаменитого венско­го музыкального теоретика Симона Зехтера, придворно­го органиста и профессора консерватории. Учение у него считалось высшей школой композиторского мастерства. Кстати, Ф. Шуберт незадолго до преждевременной кон­чины (1828) собирался изучать у Зехтера премудрости контрапункта.
Брукнер познакомился с будущим наставником еще находясь в монастыре св. Флориана. Приехав в Вену, он предстал перед внушавшим трепет светилом столич­ной науки. После обстоятельного экзамена Зехтер с го­товностью согласился принять его в число своих учени­ков. Систематические занятия с Зехтером продолжались с 1856 по 1861 год. Непременным условием этих заня­тий был полный отказ от свободного сочинения музыки. Брукнер почти неукоснительно соблюдал запрет, не­смотря на то, что был во многом сложившимся компо­зитором; за время занятий с Зехтером он сочинил лишь несколько небольших произведений по различным пред­ставившимся поводам. Вначале обучение проходило в форме обмена письмами, затем Брукнер дважды в год ездил в Вену. Чтобы сэкономить деньги, он иногда спус­кался по Дунаю в Вену вместе со сплавщиками плотов. Курс занятий у Зехтера охватывал генерал-бас, гар­монию, контрапункт различной степени сложности, ка­нон, фугу и органную игру. С огромной увлеченностью отдался Брукнер изучению этих дисциплин. Принадле­жавший ему экземпляр зехтеровского учебника «Осно­вы музыкальной композиции» испещрен пометками и во­просами. Брукнер исписал десятки учебных тетрадей, в которых наиболее важные места отмечены фразой: «Спросить у профессора». Безмерное усердие ученика вызывало у Зехтера не только восхищение, но и тревогу за состояние его здоровья. 13 января 1860 года Зехтер писал: «Просмотренные мною 17 тетрадей с Вашими работами в двойном контрапункте поразили меня Ва­шим прилежанием... Чтобы Вы смогли прибыть в Вену в полном здравии, я прошу Вас больше щадить себя и уделять достаточное время отдыху... Чувствую себя обязанным сказать, что более прилежного ученика, чем Вы, у меня еще не было». Действительно, объем рабо­ты, выполненной Брукнером, кажется невероятным да­же для него, обладавшего большой выносливостью. По­мимо исполнения обязанностей органиста и ежеднев­ных семичасовых (!) занятий по курсу Зехтера, он под руководством преподавателей изучал латынь, теологию и психологию. Сверх того он еще давал уроки фортепи­анной игры, на которых иногда засыпал от усталости.
Отношения Зехтера с Брукнером вскоре приняли дру­жеский характер. 23 марта 1861 года Брукнер получил «диплом» об окончании курса обучения, предоставляв­ший ему право свободного сочинения. К тому времени композитор уже начал тяготиться пребыванием в Лин­це, требовавшим от него чрезмерного напряжения сил. В надежде получить звание профессора гармонии и контрапункта он обратился в Венскую консерваторию. Экзамен состоялся 19 ноября 1861 года в одной из вен­ских церквей, так как в здании консерватории не было органа. В экзаменационную комиссию входили дирек­тор Йозеф Хелльмесбергер, профессора Отто Дессофф и Иоганн фон Гербек, а также Зехтер. По воспомина­ниям композитора, теоретическая часть испытания но­сила несколько необычный характер, ибо профессора не отваживались по-настоящему экзаменовать испытуемо­го, опасаясь его превосходства в знаниях; зато они надеялись взять реванш во второй части экзамена - им­провизации на заданную тему, которая оказалась длин­ной и запутанной. Вначале, когда Брукнер, сидя за ор­ганом, просматривал тему, в комиссии царило веселое оживление, но с каждым тактом его импровизации в форме интродукции и фуги лица экзаменаторов становились серьезнее и взволнованнее, а когда отзвучал по­следний аккорд, они не могли скрыть своего восхище­ния. «Это он должен был нас экзаменовать!» - восклик­нул Гербек, который с этого дня стал его ревностным приверженцем. Хелльмесбергер же предложил Брукнеру написать произведение для своего квартета, в котором играл первую скрипку. Это пожелание композитор смог удовлетворить лишь 18 лет спустя своим струнным Квинтетом фа мажор. Хотя Брукнеру на этот раз не было присвоено звание профессора, он получил извест­ность в академических музыкальных кругах Вены.
В годы учения у Зехтера Брукнер сочинил несколь­ко хоровых композиций и камерных сочинений: в 1856 году - Ave Maria для смешанного хора и органа, в 1860-146-й псалом для солистов, двойного хора и ор­кестра - произведение, близкое жанру кантаты, отме­ченное влиянием Ф. Мендельсона, автора ораторий «Па­вел» и «Илья» на библейские сюжеты. Более своеобраз­на семиголосная Ave Maria, написанная для Линцского мужского хорового союза (Liedertafel) «Frohsinn», праздновавшего 12 мая 1861 года юбилей своего осно­вания. Брукнер входил в этот старейший в Линце хоро­вой союз на правах второго тенора, посещал все репе­тиции и концерты. В 1860 году он стал руководителем хора и совершил с ним концертные поездки в Креме и Нюрнберг (1861). Связь Брукнера с союзом «Froh­sinn» не прерывалась и в дальнейшем, чем объясняет­ся создание в Линце ряда композиций для мужского хора. Примечательный для Брукнера 1861 год был омрачен смертью матери, последовавшей 1 ноября в Эбельсберге, где она жила с 1837 года. На протяжении всей жизни Брукнер сохранял глубокую привязанность к матери, помогая ей из своих скудных доходов; изо­бражение покойной неизменно находилось в его ком­нате.
Успешно завершив занятия у Зехтера, Брукнер не остановился на достигнутом. Он чувствовал, что ему не­обходимо соединить традиционную технику композиции, воспринятую от Зехтера, с достижениями музыкальной современности. На этот раз его наставником стал Отто Кицлер, виолончелист и дирижер, в 1861-1863 годах капельмейстер оркестра линцского театра. Как музы­кант он представлял собой полную противоположность Брукнеру. Тесно связанный с оркестровой литературой и оперным театром, Кицлер ввел 38-летнего органиста в учение о музыкальной форме и инструментовке. Ана­лизируя с Кицлером партитуры классиков и современ­ных мастеров, Брукнер учился постижению свободы творчества на основе строгих ограничений. Если Зехтер запрещал свободное сочинение, то Кицлер всячески поощрял. В 1862-1863 годах возник ряд сочинений Брукнера, написанных частично в качестве «учебных» упражнений, но носящих печать его индивидуального стиля. Например, на основе изучения бетховенских пар­титур создана Увертюра соль минор, состоящая из ти­пичной для театральных увертюр того времени последо­вательности медленного вступления и быстрого allegro. Другой «учебной» работой стала первая из брукнеровских симфоний, фа-минорная (1863), сочетающая в се­бе, по мнению исследователей, элементы классического и романтического стилей, влияние Бетховена и Шумана. Вскоре после создания этой симфонии Кицлер объявил, что ему больше нечему учить своего «ученика». Так для Брукнера закончился период «ученичества», продолжав­шийся почти тридцать лет. «Теперь для меня наступило время сочинять музыку!» - радостно восклицал компо­зитор, сообщая друзьям о поворотном этане своей жизни. Первым своим зрелым произведением Брукнер считал «Поход германцев» («Germanenzug», сл. А. Зильберштейна) для мужского хора с сопровождением мед­ных инструментов, законченный в августе 1863 года и премированный на конкурсе верхнеавстрийского пев­ческого праздника в Линце 4-6 июня 1865 года; «По­ход германцев» - первое напечатанное произведение композитора.
Кицлер познакомил Брукнера с музыкой Рихарда Вагнера, одного из великих композиторов-романтиков, реформатора оперного театра. Линцская премьера «Тангейзера» под управлением Кицлера (13 февраля 1862 г.) открыла перед Брукнером дотоле неведомый ему мир музыки; это был красочно-волшебный музыкальный мир, который молодой композитор смутно ощущал в себе, но не решался реализовать на практике. В результате тща­тельного изучения партитуры «Тангейзера» обозначил­ся знаменательный перелом в развитии Брукнера-ком­позитора - были сброшены путы ученичества, сковы­вавшие природный творческий дар. Музыка Вагнера оказала огромное воздействие на Брукнера. Это дало повод многим современникам рассматривать его твор­чество как своеобразный аналог вагнеровской музыкаль­ной драмы в жанре симфонии. В действительности Брукнер остался глубоко самобытным композитором и после знакомства с операми Вагнера, его влияние проявилось главным образом в монументально-торжест­венном музыкальном стиле и в использовании богатейших возможностей вагнеровской гармонии и инстру­ментовки.
Первым произведением Брукнера, занявшим почет­ное место в истории музыки, стала Месса № 1 ре минор. Роль переходного этапа на пути к ней сыграла еще од­на ранняя симфония (ре минор), созданная в 1863- 1864 годах. Впоследствии Брукнер обозначил ее как «нулевую», тем самым указав, что она не достигает уровня его канонических девяти симфоний. Все же в этой симфонии так много брукнеровского своеобра­зия, что она заслуживает своего места в концертном ре­пертуаре.
Месса ре минор - первая из трех, обозначенных номерами, - создание зрелого периода творчества. Это монументальное произведение для солистов, хора и ор­кестра написано в июле - сентябре 1864 года; оно впе­чатляет глубиной, серьезностью замысла и совершенст­вом воплощения. Подобно мессам Бетховена и Шубер­та, непосредственных предшественников Брукнера в данном жанре, его произведение выходит за рамки като­лической литургии, раскрывая мир философски возвы­шенных образов - то скорбно печальных, то исполнен­ных света и радости. Музыкальные достоинства Мессы № 1 были положительно оценены современниками. Ее премьеры в Линце 20 ноября и 18 декабря 1864. года со­провождались небывалым для композитора триумфом; впервые он был увенчан лавровым венком. Один из его друзей писал в линцской газете: «18 декабря 1864 го­да - это день, когда чело Брукнера впервые воссияло в полном блеске своей славы...»
Об успехе новой Мессы узнали и в Вене. В Линце к Брукнеру теперь относились с большой симпатией, число его частных учеников значительно возросло, но это сильно ограничивало его занятия композицией: «Сейчас я работаю над симфонией e-moll (№ 2),- пи­сал Брукнер одному из друзей в январе 1865 года,- и часто половину недели не могу ничего делать из-за [учебных] часов и тому подобного». Однако несмотря на загруженность многочисленными обязанностями и вы­званное этим переутомление, Брукнер во время работы
над симфонией испытывал огромный прилив творческих сил. Он назвал свое новое детище «keckes Beserl», что приблизительно переводится как «дерзкая бабенка»; очевидно, Брукнер имел в виду смелые новшества этой партитуры.
Уверенность в композиторском призвании побудила Брукнера искать знакомства с наиболее прославленны­ми музыкантами. После одного из певческих празднеств в Будапеште, где исполнялась оратория Ф. Листа «Св. Елизавета», он представился знаменитому композитору и пианисту-виртуозу. Однако эта встреча не содейство­вала установлению сколько-нибудь прочных контактов между столь различными художниками. Значительно более знаменательным для Брукнера было знакомство с Вагнером. В мае 1865 года в Мюнхене должна была состояться премьера оперы «Тристан и Изольда», на которую Вагнер пригласил всех приверженцев своего искусства. Естественно, Брукнер откликнулся на этот призыв. Прибыв в Мюнхен, столицу Баварии, он по счастливой случайности остановился в одном отеле с Антоном Рубинштейном. Воспользовавшись этим, Брукнер показал ему две готовые части своей Первой симфонии, которые Рубинштейн назвал «интересными и талантливыми». Присутствовавший на встрече вагнеровский дирижер Ханс фон Бюлов также пришел в вос­хищение от симфонии и поделился своими впечатления­ми с Вагнером. Подготовленный таким образом, Вагнер радушно принял линцского органиста, хотя ему не была известна ни одна нота из его произведений; Брукнер не отважился показать ему свою новую симфонию - столь велик был его пиетет перед личностью творца «музыки будущего» (Zukunftmusik), как называли в то время вагнеровские оперы. Вероятно, Вагнер интуитивно по­чувствовал в Брукнере действительно одаренного ком­позитора; его сильно заинтересовала личность нового адепта, и он каждый вечер приглашал его к себе.
Однако премьера «Тристана и Изольды» из-за болез­ни главной исполнительницы откладывалась, и Брукнер был вынужден вернуться в Линц. Вскоре он снова при­ехал в Мюнхен и 19 июня присутствовал на третьем исполнении вагнеровской музыкальной драмы - этой грандиозной вокально-симфонической поэмы. Брукнер был глубоко захвачен новизной и смелостью музыки, особенно ее инструментовки, хотя драматургическая концепция произведения, вероятно, не была им воспри­нята полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11