И вместо того, чтобы выполнять дерьмовые приказания безграмотных начальников, стоять в очереди за пособием по безработице, он был бы сейчас в полном порядке.
Если бы не Руди… Нет, Вэлу не хотелось думать о том, что бы с ним было, если бы не было брата, ведь Руди помогал ему, когда он был действительно в отчаянном положении, что в последнее время случалось все чаще и чаще.
Дверь триста двадцать второй палаты оказалась последней по коридору с правой стороны. Дверь была открыта. В комнате было две кровати, но одна из них была свободна. На другой, опираясь на подушку, сидела стройная женщина. Ее длинные светлые волосы были завязаны сзади в мягкий хвост. Она смотрела в окно и видела его, поэтому у него было время разглядеть ее.
Неужели это Лорел? Неужели эта молодая женщина его маленькая девочка?
Ему показалось, что сердце у него остановилось и воздух вокруг стал тяжелым и мутным, как туман. Он вспомнил, что все еще был одет в те же вещи, в которых летел в самолете: в грязные и мятые брюки и шелковый пиджак. Она подумает, что он какой-нибудь бродяга!
Она была в завязывающемся на спине больничном халате, и на лице ее не было ни капли косметики. И все же он подумал, что она похожа на кинозвезду. Нет, скорее на джазовую певицу с длинными волосами и стройной фигурой. Конечно, не все они были красивы… но она была самой красивой женщиной, какую он когда-либо видел. Очертания ее лица на фоне яркого света, который, казалось, исходил от нее самой. А эти глаза… глаза Ив… О Боже, такие глаза могли ослепить любого мужчину.
– Лорел. Девочка, – прошептал он еле слышно и вошел в комнату.
Она обернулась, и по повороту ее головы на длинной шее было видно, что она была грациозной, как балерина. «Она моя. Это я создал ее». Он почувствовал себя сильнее и увереннее. Она принадлежит ему, она часть его плоти, крови, как его нога или рука. Как может она отказаться от него?
Она пристально смотрела на него огромными, ничего не понимающими глазами. Затем она узнала его, и лицо ее побелело от удивления, и она открыла рот.
– Вэл? – промолвила она. – Боже, это ты? – Она приложила обе ладони ко рту и говорила сквозь белые растопыренные пальцы: – Но ты… ты… Я думала, что ты мертв.
У Вэла закружилась голова.
– Мертв? Боже, кто тебе это сказал? – У него возникали миллионы разных предположений, но такое ему никогда не приходило в голову.
– Дядя Руди сказал мне, что ты у-умер в ту ночь, когда мы убежали. Что Энни… – Она перевела дыхание. Она дрожала, как будто он распахнул окно и в комнату ворвалась струя холодного воздуха. – Он заставил меня пообещать, что я не с-скажу никому.
Руди? Это Руди сказал ей это? Вэл почувствовал, что почва ушла у него под ногами, а по всему телу начала распространяться страшная боль… Но зачем? Зачем Руди это сделал?
Это не имело совершенно никакого смысла. Его мозг начал судорожно работать, он старался что-нибудь понять, но ничего не приходило в голову.
– Как… как ты нашел меня?
Он видел, что она тоже старается как-то объяснить все это. Она опустила руки, и на белой коже лица остались красные следы от пальцев.
– Я прочел в газете о твоей сестре. – Он говорил ровным голосом, хотя мозг его судорожно продолжал работать. Когда он читал статью, ему не пришло в голову, что Руди с самого начала знал, где жили Лорел и Энни, но сейчас он ясно осознавал это.
– Это Энни сказала тебе, что я здесь? – Голос ее звучал недоверчиво.
– Не совсем. Я… шел за ней от магазина. Жена управляющего сказала мне, где найти тебя.
– Да?
Он не знал, была ли она рада видеть его. Возможно, когда ее потрясение пройдет…
– Ты хорошо выглядишь, – сказал он ей. – Я знаю, у тебя родился ребенок.
– Да. – В глазах у нее появились слезы, и на секунду ему показалось, что она собирается заплакать. Может, он что-то не так сказал?
Он старался вспомнить, как выглядела Ив после рождения Лорел… но он ничего не помнил. Разве только то, что выкурил огромное количество сигарет, сначала в больнице, а потом в клубе, где он играл в поло и напился до чертиков в компании каких-то парней.
– Мальчик или девочка? – вдруг спросил он.
– Мальчик. – Казалось, что она не чувствует себя счастливой. Может, она хотела девочку?
Вэл усмехнулся:
– Эй, так я стал дедушкой? – Он замолчал, и его усмешка исчезла. – Прошло много времени. Я думал, ты забыла обо мне.
– Я бы написала, но… – Она замолчала и нахмурила лоб, как будто ей вдруг стало ясно, что Руди обманул ее тоже.
В нем закипела ярость, в виски ему ударила кровь, и казалось, что стены в комнате пошли красными пятнами. Руди… Этот чертов сукин сын. Вэл сожалел, что его брата здесь не было. Он бы для начала размозжил ему голову… Интересно, была ли Энни замешана в этом? Теперь Вэлу все стало ясно. Руди давал ей деньги, возможно, помог подыскать жилье. Какой он идиот, что поверил Руди.
Вэл чувствовал, как у него сжались кулаки, и ему пришлось сделать титаническое усилие чтобы разжать их. Ему лучше не показывать Лорел, как сильно он разозлился. Это могло ее только испугать.
– Самое важное что я сейчас здесь, – сказал он.
– Я… я не знаю, что сказать.
– А ты не хочешь обнять своего папочку? Мы так давно не виделись.
Вэл подошел к ней и присел на край кровати. Чувствуя себя почему-то неловко, он обнял ее. Она, казалось, сопротивлялась, но вдруг ее напряжение спало и она прижалась к нему. Он подумал, что, возможно, было еще не поздно получить те деньги… и сам устыдился своей мысли.
Лорел отстранилась и обратной стороной ладони вытерла нос, как она это делала, когда была ребенком.
– Дядя Руди занимается усыновлением ребенка, – сказала она, всхлипывая. – Он нашел семейную пару. Он говорит, что они очень хорошие люди. – Она замолчала, чтобы сделать глубокий вдох. – Поэтому они и поместили меня сюда, в эту палату… а не в палату, где лежат все остальные матери. Я не должна общаться с ними. Я думаю, что они считают, что если я увижу матерей вместе со своими детьми, то выпрыгну из окна или сделаю что-нибудь еще а они не хотят брать на себя ответственность.
Так, у нее нет мужа. Этот ребенок незаконнорожденный. Как они с Руди. Руди.
«Я убью его. Я выпущу из него дух».
– Какие отношения у тебя с Руди? – спросил Вэл резче, чем ему этого хотелось.
– Он ко мне хорошо относится, – ответила она, как бы немного защищаясь. Она потянула простыню и стала натягивать ее на себя, как плащ. – Я сама так решила насчет ребенка. Я хочу сказать, что он не говорил, что я обязательно должна его отдать. Он т-только… – Она безнадежно опустила подбородок, и слезы покатились по ее красивому лицу.
Все встало на свои места. Руди собирался усыновить ребенка. Когда Руди сказал ему об этом, Вэлу показалось странным, что кто-то разрешает такому достаточно пожилому человеку, как Руди, усыновление, но он подумал, что так как Руди важная шишка, то у него могут быть связи. Так, значит, все это время он говорил о ребенке Лорел. О его внуке.
Да, его обвели вокруг пальца, причем дважды. По сравнению с тем, что сделал Руди, проделки Энни были детскими шалостями. Она, по крайней мере, никогда не притворялась. Вэлу очень хотелось схватить стоящий рядом с кроватью тяжелый стул и швырнуть его об стенку.
Вэл закрыл глаза. Он представил, что ему четырнадцать лет и он находится в пропитанной запахом спиртного и табака квартире. Он увидел, как стоит и смотрит на лежащую на кровати Ширли. Лицо ее необычного голубоватого цвета… и, Боже, вся подушка в крови. Он помнил, что ощущал себя так, как будто его могут в чем-то обвинить, и был ужасно испуган. Раньше они много раз видели ее пьяной, но крови никогда не было. Он начал паниковать. Но Руди знал, что делать. «Не надо ли нам позвать кого-нибудь на помощь?» – спросил его Вэл. Руди отрицательно покачал головой. Если они отвезут ее в больницу и окажется, что с ней ничего серьезного нет, то они будут выглядеть как плаксы… и когда Ширли придет в себя, она сделает так, что они об этом пожалеют. «Но у нее кровь, – сказал Вэл и начал реветь, – она вся в крови». Он вспомнил, что Ширли казалась очень болезненной последнее время, она почти не ела и жаловалась на боли в животе. Но Руди только смеялся. «Давай, давай, – смеялся он, – зови доктора, «скорую», но где ты собираешься взять деньги, чтобы заплатить за все это?» Вэл вышел из комнаты вслед за братом. Они оставили Ширли лежать там же.
Когда через несколько часов они все же позвонили и приехала «скорая», Ширли была уже мертва.
Сейчас Вэл вдруг понял, что Руди не мог с самого начала не понимать, что Ширли умирает. Он просто хотел, чтобы она умерла.
Вэл был потрясен. Она была не очень хорошей матерью, но позволить ей умереть? Боже, если бы только он знал…
Но Руди знал.
Так же, как он знал о Лорел.
Все это время он знал, где была Лорел… и он скрывал это от него.
Вэл так крепко сжал металлическую спинку кровати, что у него чуть не остановилось кровообращение, пальцы стали белыми, а запястья похолодели. Он представил себе, что сжимает шею Руди, и ему показалось, что он даже слышит треск позвонков, похожий на звук раздавленного каблуком ботинка таракана.
И тут он понял: Лорел не знает, что Руди хочет сам усыновить ребенка.
Когда Вэл заговорил, он сам был удивлен спокойным тоном своего голоса.
– Я хочу рассказать тебе кое-что о твоем добром дяде Руди, – начал он.
Ожидая, пока его чемодан появится на транспортере в секции «Пан Америкэн», Руди начал насвистывать слова песенки: «Какой день, какой чудесный день!» Вначале он хотел взять для поддержки с собой Алисию, ту самую мексиканку, которую он нанял для ребенка. Но затем понял, что не хочет, чтобы рядом с ним кто-то был, он хотел быть только с маленьким Ником. Именно так он назвал ребенка. Николас Каррера. Ему хотелось, чтобы когда его ребенок впервые увидит своего отца, рядом никого не было… чтобы Ник знал, кто занимает самое важное место в его жизни.
Он очень беспокоился, есть ли у него все необходимое для ребенка. В Нью-Йорке он не собирался терять время на магазины и потому привез все с собой. Он несколько раз мысленно проверил все вещи: конверт на «молнии», пеленки, одеяла, бутылки, соски, банки с детским питанием. И, конечно, книга доктора Спока. Читая ее во время полета, он дважды заснул. И все же, что бы ни случилось, он прочтет ее до конца. Они с няней будут делать все, как надо.
Наблюдая за тем, как его чемодан от Луи Виттона с металлическими уголками движется по транспортеру, он вдруг подумал: «А ведь меньше чем через час, я буду держать на руках своего сына Ника».
Его охватило такое волнение и такая радость, что ему захотелось взглянуть на ноги, чтобы убедиться, что он все еще стоит ногами на земле.
Но уже через минуту, прикрепляя чемодан ремнями к складной тележке, он опять начал нервничать.
Может, ему стоит позвонить Лорел в больницу… Бедная девочка. Она столько пережила… рожая ребенка дома. Как ужасно, что она не смогла добраться до больницы. Тогда бы они забрали ребенка сразу, и она бы даже не успела посмотреть на него. И тогда ей не было бы так тяжело расставаться с ним.
Руди очень хотелось сказать ей правду… но если бы он сказал ей правду, она, возможно, передумала бы. Наверняка бы передумала. Кто захочет отдавать ребенка одинокому старому холостяку, когда ему обещали Оззи и Харриет. И кроме того, тогда она поймет, что он обманывал ее. Нет, он не мог так рисковать. Надо было заполучить Ника. Это было самое главное.
Потом, может, через год когда решение об усыновлении будет окончательным, он расскажет ей правду… и тогда она убедится, что приняла правильное решение. Что ее сын находится в отличных руках, что у него есть отец, который любит его больше всего на свете.
Руди нашел телефон-автомат и начал искать мелочь. У него дрожали руки, когда он бросал монетку в отверстие. Боже, почему он так нервничает? Ведь все было устроено…
Послышались гудки.
– Больница Сен-Винсент, – сказала в нос телефонистка.
– Палата триста двадцать три.
– Минуту… я посмотрю, могу ли я вас соединить. Раздался щелчок, а затем гудки. Телефон продолжал звонить и… когда он уже подумал, что Лорел, наверное, в туалете, трубку сняли.
– Алло, – раздался голос Лорел, но он звучал так, как будто у нее был насморк… или она плакала.
Что-то случилось. Он вдруг почувствовал, как пульсирует кровь в висках, и ощутил запах гари в носу.
– Это я, твой дядя Руди… – сказал он. Наступило молчание. И если бы он не слышал, как она затаила дыхание, то подумал бы, что она повесила трубку.
– Я знаю, – сказала она наконец леденящим, как мороз, голосом.
– Лорел, в чем дело? – спросил он, но тут же замолчал, почувствовав, как его легкие сжались и ему стало тяжело дышать.
Она опять заговорила, но голос ее дрожал.
– Я все знаю. Ты мне лгал. Ты мне сказал, что он работает в строительной компании, а она… она разводит собак… и они много лет хотели иметь ребенка. Ты рассказывал мне об их огромном доме на побережье… и многое другое. Дядя Руди, как ты мог? Как мог ты так поступить?
– Лорел, дорогая, ты не понимаешь. Выслушай меня.
– Нет, я не хочу тебя слушать. – Она по-настоящему плакала. – Ты меня обманул. Ты просто использовал меня, чтобы забрать моего ребенка. Вэл мне все рассказал.
Вэл? Боже, какое Вэл имеет ко всему этому отношение? Как он нашел ее?
– Лорел, выслушай меня, пожалуйста. Я собирался сказать тебе…
– То же, что ты сказал мне о моем отце?
– Это было…
– Хватит, – резко сказала она – Я не хочу слушать тебя. Нет таких причин, которые могли бы оправдать твою ложь. Боже, ведь мне было одиннадцать лет. Ты можешь себе представить, что я испытала когда узнала, что мой отец умер? Что это моя сестра убила его?
– Я не хотел причинять тебе боль. Я… – Он вздохнул, но в груди у него стоял ком. Руди не помнил, когда он плакал в последний раз, но сейчас он готов был заплакать. – Я… люблю тебя.
Никому, ни разу в жизни не говорил он таких слов. Значит ли это хоть что-нибудь для нее?..
– Прощай, – сказала она.
Раздался щелчок, и связь оборвалась.
Руди оперся о стенку телефонной будки. Пол под ногами начал качаться, а снующие в разные стороны фигуры людей с чемоданами слились в единое пятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82