Элис мигом узнала в нем тот, что нынче утром был выдран шефом из ее рабочего блокнота сразу после звонка его подружки.
Если Мигель намеревается познакомить меня с этой женщиной, то он еще более безумен, чем я думала, панически пронеслось в голове Элис. Мигель сообщил водителю адрес, и машина тронулась.
– Я бы предпочла вернуться в офис, – сказала Элис.
– Позже. Сначала нам нужно кое-что сделать…
У нее возникло ощущение, будто желудок стянуло узлом.
– Я ничего не хочу делать с вами!
Они повернулись лицом к лицу, глазами впились в глаза и вдруг – словно молния сверкнула – бросились друг к другу в объятия. Все произошло слишком быстро, неожиданно и пылко. Губы сминали губы, дыхание смешивалось, кровь лихорадочно пульсировала в жилах. Это было захватывающее и пугающее падение в пропасть абсолютного самозабвения…
Мигель не узнавал себя. Однако он желал ее. Страстно, нестерпимо, сию минуту! И надо же было случиться, чтобы их первый поцелуй произошел на заднем сиденье такси. Как будто других мест не нашлось! Здесь не могло быть никакого развития событий, которых он столь отчаянно жаждал.
Губы Элис действительно оказались слаще райского нектара, в этом надежды Мигеля оправдались. Пронзительное блаженство, подобное тому, когда пьешь и никак не можешь напиться, всецело заполнило его. И пока он утолял жажду, Элис была словно неиссякаемый источник. Она не отказывала ему ни в чем, ни в чем…
Кальсаде осталось лишь взять ее.
Этого нельзя было допускать, снова и снова повторяла про себя Элис. Но ничего не помогало. Уж слишком понравился ей вкус жарких поцелуев, откровенная мужская властность того, кто их дарил. Они отдавали вином и страстью. И Элис пьянела от первого и пылала от второго.
Ох, спасите! Элис едва не выкрикнула это, почувствовав руку Мигеля на груди, которая сразу словно разбухла под мужской ладонью, выдавая общее состояние своей владелицы.
С подобной точки взаимоотношений возврата уже нет. Элис понимала это и догадывалась, что Мигель тоже все прекрасно осознает. Нужно или остановить его, или окончательно сдаться.
Помощь пришла со стороны таксиста. Он подвел автомобиль к кромке тротуара, притормозил, и только тогда Кальсада и Элис разомкнули объятия. Похоже, такси доставило их по указанному адресу, хотя Элис была слишком погружена в эмоции, чтобы сообразить, в какой части города они находятся.
Надо отдать должное водителю: если он и заметил, что происходит за его спиной, то не подал виду. Оценив его тактичность, Кальсада расплатился очень щедро. Потом распахнул дверцу, помог Элис выйти и повел с собой. Оба старались не смотреть друг на друга. Однако Элис все еще ощущала жар на губах и властность поддерживающей ее под локоть руки.
Они вошли в высокое современное здание. Роскошь фойе навела Элис на мысль, что здесь не просто сдаются помещения под офисы, а предоставляются высококлассные по всем меркам апартаменты. Ее догадку подтвердило присутствие консьержа. Завидев их, тот встал и доброжелательно улыбнулся.
Кальсада назвал себя, после чего ему были вручены ключи. Консьерж проводил посетителей к лифту и показал, как пользоваться специальным кодом. За это время Элис удалось тихонько высвободить локоть из руки Мигеля, и тот не стал возражать по этому поводу. Они все еще прятали глаза друг от друга.
Лифт прибыл, дверцы разошлись в стороны. Кальсада вежливо пропустил спутницу вперед. Внутри кабинка представляла собой сплошное зеркало. Элис остановилась в уголке, не осмеливаясь оторвать взгляд от пола, потому что ей страшно было взглянуть на собственное отражение: оно наверняка свидетельствовало слишком о многом.
Лифт двинулся вверх, а Мигель встал в противоположном от Элис углу. Она ощутила на себе взгляд шефа, но отказалась ответить тем же. Молчание становилось угнетающим, напряжение возросло настолько, что, казалось, начали электризоваться мельчайшие волоски на теле. Элис боялась, что еще немного, и у нее произойдет истерический срыв.
Очевидно, Мигель понял это.
– Элис, – хрипло произнес он, окрашивая звуки ее имени пронзительной интимностью, – можешь посмотреть на меня. Я уже взял себя в руки.
Превосходно, с горькой иронией подумала она. А вот я до сих пор вся горю. Однако, несмотря на это мысленное замечание, она все-таки смогла поднять голову.
– Кто владелец этого здания? – задала Элис первый нейтральный вопрос, который пришел ей на ум.
– Один мой друг, – в тон ответил Мигель. – Он совсем недавно начал сдавать в аренду здешние помещения.
– Под офисы?
Он медленно покачал головой, и у Элис засаднили пальцы от желания.
Да что же это такое!
Дьявол! – выругался про себя Мигель. Если она и дальше будет так смотреть на меня, я остановлю лифт и покажу ей, чего мне стоит сохранять внешнее спокойствие!
– Здесь сдаются квартиры, – пояснил он с подчеркнутой сдержанностью. – Мне ведь нужно где-то жить в Майами. А тут я, кроме всего прочего, смогу и работать. Так что это самое удачное решение проблемы.
– Вы уже бывали здесь? Вчера вечером, например?
Ах, вот оно что! Мигель наконец сообразил, какая мысль терзала Элис все это время. Не боязнь скоропалительной любви в лифте, а нежелание угодить, так сказать, в логово разврата. Он слегка поморщился: уловка, изначально рассчитанная на привлечение внимания Элис, сейчас грозила стать помехой.
– Нет. Вчера я ночевал в доме владельца этого здания Фелипе Реалеса и его очаровательной супруги Элены.
Отвечая, Мигель внимательно наблюдал за лицом Элис, на котором постепенно проявлялось понимание их смысла.
– Затеяли со мной игру, сеньор? – мрачно усмехнулась она.
– Все мы этим занимаемся, сеньорита.
И тут Элис вновь ощутила в груди томление, которое показалось ей совершенно неуместным, потому что предмет разговора был далек от какой бы то ни было чувственности.
Разве? – возник в ее сознании тоненький голосок. Да она просто сочится из каждого произнесенного нами обоими слова!
Лифт остановился, дверцы разошлись в стороны. Они вышли прямо в широкую светлую прихожую. Обстановка квартиры была проста и изысканна. В ней отсутствовало все лишнее, цвета не резали глаз, преобладали в основном пастельные тона.
– Очень мило, – констатировала Элис.
– Да, располагает… – неопределенно отозвался Мигель. – Чувствуется вкус Элены. Жена Фелипе – пышная брюнетка, хороша собой и любит производить впечатление в любой обстановке. Здесь Элена прекрасно смотрелась бы.
С этими словами Мигель повернулся к спутнице, словно желая проверить, как сочетается с данными апартаментами она.
– Нет! – выдохнула Элис, разглядев выражение его глаз.
Но было уже поздно. Он протянул руку и щелкнул заколкой, поддерживавшей волосы Элис. Бронзовые кудри заструились потоком вдоль лица, по плечам, упали на упругую грудь.
– Так лучше, – довольно усмехнулся Мигель. – Теперь твой вид впечатляет меня гораздо больше.
Его взгляд медленно скользил по локонам, молочной коже, красиво очерченным губам, голубым глазам-озерам. Потом обласкал идеально сложенную фигуру, груди, изнывающие – он знал это! – по его прикосновению, и длинные стройные ноги.
Элис пятилась от него, не понимая, что тем самым лишает себя последнего шанса на спасение: ведь отступая от открытого лифта, она углубляется в квартиру. Ее каблуки тихо постукивали по светлому паркету.
Мигель начал преследование, предварительно быстрым нажатием на кнопку отправив лифт вниз. Элис заметила это и в тот же миг поняла свою ошибку. У нее задрожали губы, сердце гулко застучало в груди.
– Это не смешно… – с запинкой выговорила она.
– Разве я смеюсь? – Мигель принялся медленно развязывать галстук.
И без того огромные глаза Элис расширились еще сильнее, словно она не могла поверить в увиденное. Он же не произнес больше ни слова. В этом просто не было нужды. Ослабив узел, он медленно стянул галстук, и тот упал на пол пестрой змейкой. Затем стал расстегивать верхние пуговицы рубашки.
Элис замерла, машинально поднесла руку к горлу, стиснула пальцами ворот блузки. Наблюдая за ней, Мигель улыбнулся. Потому что понял: Элис обуревают те же эмоции.
– Хочешь остановить меня? – мягко спросил он, продолжая возиться с пуговицами. – Тебе стоит только сказать, и все прекратится…
Вот оно, испытание! Она знала, что балансирует на краю пропасти. Свалиться вниз или обрести твердую почву под ногами – выбирать ей.
У Элис пересохло во рту, горло сжалось, в висках словно стучали туземные тамтамы. Мигель стоял перед ней без галстука, в наполовину расстегнутой рубашке, в разрезе которой виднелась смуглая кожа и темные завитки волос. Ей даже почудилось, что от него повеяло тонким, но чрезвычайно соблазнительным ароматом мужской страсти.
Она посмотрела Мигелю в глаза, и ей почудилось, что там мигает предупреждающая надпись: «Опасно!». Подумай о последствиях, сказала она себе. О Бобе, обо всем, чем рискуешь.
Но она вспомнила, как его губы прижимались к ее губам, и перевела взгляд на рот Мигеля, который и без того постоянно притягивал ее внимание, затем на руки, способные доставить массу изысканного удовольствия. И наконец, обежала взглядом всю фигуру Мигеля. Эта своеобразная инспекция породила в теле Элис новый прилив желания.
Ну и что с того, ведь речь идет всего лишь о физическом влечении. С этим можно жить. Я вволю наслажусь Кальсадой, а потом, когда наступит время остановиться, отпущу его. У меня получится, заверила себя Элис, и в этот миг почувствовала, что сердце, пропустив удар, застучало как сумасшедшее, будто желая предупредить ее о чем-то важном…
О чем она думает? – мелькнула мысль у Мигеля. Что происходит в ее прелестной головке? Никак не решится? Или вспомнила Боба? Последнее предположение пробудило нечто темное, что заворочалось в дальнем уголке его сознания.
Он вдруг понял: ему до смерти не хочется, чтобы из уст Элис прозвучало имя Роберта. А раз так, необходимо срочно действовать!
Подступив к Элис вплотную, Мигель зарылся руками в ее густые бронзовые волосы, большими пальцами поднял подбородок, чтобы она не смогла опустить лицо, затем наклонился и припал к ее губам. Пылкость ее отклика потрясла его. Он даже услыхал собственный глухой стон. Элис также издала слабый звук, свидетельствовавший, что она испытывает то же наслаждение, что и он. Осознание этого факта заставило его мужское естество мощно подняться, подобно птице-фениксу из пепла, оставшегося от костра, в котором сгорела злость.
Мигель чуть изменил положение тела, безмолвно призывая Элис поближе. Она прижалась к нему без тени сомнения и обвила руками шею в тот самый миг, когда его ладони заскользили вниз. Они переместились с плеч на спину, мимолетно уловив отзвук лихорадочно стучащего сердца Элис, и остановились на тугих ягодицах.
Поцелуй был горячим, страстным и глубоким. Мигель снова взял контроль над ситуацией. Игра продолжалась. Осталось сделать последний шаг, и…
И как же поступил Мигель?
Прервал поцелуй! Он посмотрел в темные от желания глаза Элис, в которых сияло обещание блаженства, и отстранился.
– Нет.
Элис недоуменно сморщила лоб, ее приоткрытые, припухшие от поцелуя губы дрогнули.
– Нет? – переспросила она с милым смущением.
Он покачал головой и еще раз поцеловал ее, чтобы смягчить удар. После чего хрипло произнес:
– Мы сейчас не будем продолжать. Время неподходящее. Во-первых, нужно осмотреть квартиру, а во-вторых, менее чем через час у меня намечено важное деловое свидание. Пойми, мне совестно заниматься любовью в спешке. Ты заслуживаешь большего, нежели пятиминутная возня в постели. Так что я прошу прощения. В следующий раз все будет иначе, обещаю.
– В следующий раз… – пролепетала она. Казалось, это была единственная информация, которую восприняло ее сознание.
У Мигеля даже язык заныл от желания вновь прильнуть к ее рту. Однако она уже отодвинулась, переместив руки с затылка Мигеля на грудь, в то самое место, где ткань рубашки не защищала кожу от обжигающе волшебного прикосновения ее пальцев. В следующее мгновение Элис оттолкнула его. Он причинил ей боль, это было заметно. Она чувствовала себя обманутой, униженной и растоптанной. И все же Мигель не мог отделаться от ощущения правильности возникшего у него минуту назад предположения, что, обнимаясь с ним, Элис представляет себе Боба.
Мигель не мог этого допустить. Ни одна женщина, думал он, с прищуром наблюдая за Элис, не должна вспоминать о другом мужике, находясь со мной! А в следующий раз я приведу мисс Слейтон в такое исступленное состояние, что она вообще забудет обо всем на свете!
– Или ты все же предпочитаешь быстренько прыгнуть в постель и управиться с делом за пару минут? – поинтересовался он с иронией, от которой у Элис задрожали ресницы.
– Ну, разве что если ты не способен на большее! – парировала она.
Ого! Молодец девчонка, усмехнулся Мигель. Кажется, в английском языке есть подходящее для данного случая выражение. Что-то о человеке, наступившем на собственную петарду. Лучше не скажешь!
Он от души рассмеялся. Настроение его снова улучшилось. Правда, Элис сейчас готова вцепиться в него подобно разъяренной кошке, ну да ничего. Все можно исправить. Немного усилий, и этот звереныш будет мурлыкать у меня на коленях.
Сейчас влеплю ему пощечину, кипятилась Элис, резко отворачиваясь от него и направляясь в холл. Однако, поостыв, она порадовалась, что столь удачно избежала глупейшей ошибки.
Но и Кальсада хорош! В его возрасте уже пора бы знать, что нельзя так обращаться с дамами. Или он, вначале распаляя, а потом отталкивая женщин, испытывает своеобразное извращенное наслаждение?
Ругая себя за опрометчивость, Элис переступила порог другой комнаты и застыла в удивлении. Еще никогда ей не приходилось видеть ничего подобного. Это была не комната, а, скорее, зал с высоким потолком и тремя ведущими вниз мраморными ступенями. В центре на невысоком постаменте возвышалась плита из того же камня, очевидно призванная служить столом. Стены имели нежнейший розовый оттенок, широкие окна скрывались за белоснежными занавесями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19