Тени спускались с высоких гор, наступали на скалистые склоны, укутывали в прохладное покрывало иссушенную землю. Мануэль, вообразивший себя настоящим солдатом, ловко перебросил ружье из одной руки в другую и прислонился к грязной кирпичной стене. Карен посматривала на него через дверь, моля Бога о том, чтобы Мануэль задремал до прихода Джако. Она все еще надеялась на то, что сумеет воспользоваться мгновением и… но и эта надежда погасла, когда она увидела одинокого всадника, въехавшего в деревню. Джако вернулся. Карен слышала пение и громкий голос бандитов из харчевни. Всадник остановил коня, прислушался к шуму, спешился. Зайдя в харчевню, он тут же пропал в неясном свете фонарей. Время уходило… Сначала он выпьет с друзьями, а потом направится к ней. Карен попятилась. Когда ее ноги наткнулись на спинку кровати, она села, глядя на залитую лунным светом дверь, и стала ждать.
Она даже не смогла бы сказать, как долго сидела в полузабытьи, не двигаясь. Секунды? Или вечность? Теперь ясно: она не сможет убежать. Завтра она будет… Кем? И Джако – с ней или без нее – объявит себя генералом, радуясь столь простой победе. Вдруг женщина ощутила, что рядом кто-то есть. Ее сердце бешено забилось. Подняв голову, она увидела стоявшего в дверях Джако. Его высокая фигура загородила свет. С таким видом, словно хозяин вернулся домой после тяжелого трудового дня, бандит стянул через голову пончо и бросил его на пол. За пончо последовал ремень с кобурой.
– Теперь вы, сеньорита, – тихо промолвил он.
Нож!.. Где она спрятала нож? В кровати или на столе? «В матрасе! Он в матрасе!.. Не паникуй!.. Делай что угодно, только не впадай в панику!»
– Впрочем, это не важно, – продолжал Джако. – Я сам раздену тебя. Тебе это понравится. Многим нравится. – Подойдя ближе, он приподнял двумя пальцами ее подбородок. – Но сначала поцелуй…
Молчание Карен подстегивало Джако, он почувствовал себя увереннее. Он не видел ее руки, но услыхал какой-то шорох. Через секунду лезвие блеснуло в полумраке и, пропоров кожу, оставило алый след на его щеке. Взвыв от боли и ярости, Джако попятился назад и натолкнулся спиной на стол. Крепко сжимая окровавленный нож, Карен бросилась к двери, но бандит поймал ее и отбросил к стене. Нож выпал из ее руки. В считанные мгновения он придавил ее всем своим весом и впился в ее губы жадным, грубым поцелуем.
– Сука! – выругался Джако по-испански, оторвавшись от нее. – Шлюха, дрянь!
– Кровавый генерал! – отозвалась Карен. И плюнула ему в лицо. – Негодяй, мерзавец! Убийца собственной матери! Думаешь, я отдамся тебе по доброй воле? Да мне лучше умереть!
Джако ударил ее по лицу – рот Карен тут же наполнился кровью. Поднявшись на ноги, он схватил ее за волосы и выволок за собой из комнаты.
– Что ж… Значит, сначала ты хочешь умереть? Отлично! Не успеют мои ребята закончить, как вы получите то, что хотите, сеньорита. Ты будешь молить меня о пощаде, будешь умолять, чтобы я пристрелил тебя, но избавил от кошмара. – Он дотронулся до свежей царапины на щеке и грязно выругался. Она изуродовала его, этот шрам останется на щеке на всю жизнь. Ни одна женщина не делала ничего подобного с Джако. Все об этом узнают и станут потешаться над ним. Дьявольщина!
Карен вырывалась, пыталась ударить или поцарапать его, но все напрасно. Джако был очень силен, и ей оставалось лишь в отчаянии сжать зубы. Вот бандит распахнул дверь в харчевню, полную едкого дыма, от которого у Карен тотчас же защипало глаза и запершило в горле. От запаха немытых, потных тел, алкоголя и табака ее затошнило.
Раздался выстрел, и голоса затихли. Сдерживая охватившую его ярость, Джако заговорил в наступившей тишине:
– Сегодня вечером многие из вас отправятся по домам, разойдутся по своим деревням, чтобы попрощаться с близкими, ведь скоро вы станете настоящими солдатами. Мои верные товарищи! Завтра я назовусь вашим генералом! А сегодня вечером, чтобы вы могли отпраздновать это знаменательное событие, я принес вам в подарок эту белокурую американку! Надеюсь, вы навсегда запомните, каким щедрым был ваш друг Джако! – Он оглядел своих людей, оторопело смотревших на женщину, о которой им до сих пор и думать-то было запрещено. Джако дождался, пока напряжение достигнет апогея, и подтолкнул Карен к центру.
– Развлекайтесь с ней как хотите!
Дикий хохот ураганом пронесся под дымными сводами. Кое-кто, ошалев от радости, принялись палить из пистолетов в потолок. Прожигая Карен похотливыми взглядами, бандиты обступили ее, приближаясь все ближе и ближе. Думать было некогда, ее сковал животный страх. Карен пыталась отбиваться, но грубые руки уже хватали ее за волосы, лицо, грудь, плечи, ягодицы… Их перекошенные физиономии закружились перед ней в кошмарном хороводе. Ее сорочку порвали, и она судорожно пыталась прикрыть лохмотьями грудь, повинуясь уже не голосу разума, а инстинкту. Бандиты принялись толкать ее по кругу, и она попадала из рук в руки. Женщины, с которыми только что развлекались люди Джако, подзадоривали мужчин дикими визгами.
Ее сзади толкнули, и Карен полетела вперед, но тут же кто-то схватил ее за пояс джинсов, рванул – оторвалась пуговица на застежке, и женщина полетела дальше по кругу.
Карен схватилась за пояс, но тут же с нее сорвали остатки сорочки. При виде ее обнаженной груди бандиты взревели с новой силой и, схватив женщину за руки и за ноги, повалили на стол. Кто-то наклонился к ней и принялся осыпать ее груди слюнявыми поцелуями. Когда он выпрямился, Карен высвободила одну ногу и что было сил ударила его в пах. Бандит побледнел. Кто-то треснул его по голове бутылкой, и он упал на пол. К столу вышел Аркадио.
– Я буду первым! – закричал он. Быстро расстегнув пуговицы, он высвободил из штанов свое восставшее естество.
Теперь ноги Карен крепко держали, а Аркадио нарочито медленно стягивал с нее джинсы…
– Стойте! – вдруг раздался над озверевшей толпой голос Джако, пробиравшегося к столу.
Бандиты растерянно попятились назад, оборачиваясь на «подарок», который, похоже, отнимали.
Аркадио посмотрел на предводителя затуманившимися от похоти глазами.
– Да черта с два я… – начал было он, но так и не договорил: рукоятка пистолета Джако обрушилась на его голову, и Аркадио, потеряв сознание, упал на Карен, полностью закрыв ее наготу своим телом.
Джако был не один. С ним пришел Гонсалес, тот, кто стоял на дозоре на Северной тропе.
– Американец в горах! – закричал Джако. – Медрано погиб от его пули. Лошадь американца убита. Он идет пешком, но ему не выбраться из гор. – Джако помолчал, ожидая, чтобы люди осознали важность его сообщения. – Этот американец – ее муж. Мы пока подождем, а потом поймаем его и при нем… – Бандиты недовольно заворчали. Джако снова пальнул в воздух из пистолета. – Спокойно! Я же говорю, мы пока, пока подождем. А потом, когда поймаем его, вы развлечетесь на славу. Мануэль, отведи сеньору обратно в хижину. И хорошенько следи за ней. – Подойдя к столу, он сбросил бесчувственное тело Аркадио на пол и, рванув Карен за руку, стащил ее со стола и подтолкнул к Мануэлю. – Следи, чтобы с ней не приключилось какой беды, ясно? Вперед!
Мысль о том, что где-то в горах будет взят в плен американец, вмиг отрезвила Карен. Но если там увидели одного человека, может, есть и другие? Бандиты быстро надели ремни с кобурами, похватали свои ружья и выбежали из харчевни. Качнувшись, Карен натянула на себя джинсы. Джако оценивающе разглядывал ее обнаженную грудь. На его шее засохли следы крови.
– Ну что ж, детка, на тропе замечен человек, и мы с тобой оба знаем, кто это, – произнес он, улыбаясь. – Если бы ты была моей женщиной и тебя похитили, я бы тоже отправился за тобой. Даже если бы понимал, что это приведет меня к смерти. – Джако ухмыльнулся. – Теперь ты знаешь, как нравишься моим ребятам. Я приведу твоего мужа сюда, и он сможет понаблюдать за тем, как славно развлекаются мои люди. Скажи-ка мне, детка, за кем из вас мне лучше наблюдать – за тобой или за ним?
Нервно облизав губы, Мануэль вывел Карен на площадь и повел дальше к хижине. При виде ее обнаженной груди его начинали терзать смутные желания, которые тут же отражались на его лице. Но Карен уже не боялась – ни настоящего момента, ни того, что приготовило ей будущее. Вэнс был близко, все остальное не имело значения. Вэнс был близко… Карен, спотыкаясь, брела на подкашивающихся ногах к тюрьме от харчевни, превратившейся для нее в ад.
Она даже не услышала ружейной пальбы в горах…
Глава 5
Карен свернулась калачиком на кровати, совершенно измученная после пережитого. Она никак не могла отогнать от себя воспоминаний о чудовищных сценах, от которых все еще содрогалось ее тело. Даже самое дикое воображение не могло подсказать, что она может стать жертвой подобного извращения. Съежившись в своей каморке, она все отталкивала от себя грязные руки и зажимала уши, чтобы не слышать омерзительного торжествующего гогота.
«Завтра… Завтра… Завтра…» – эхом звенело у нее в ушах.
Господи, какой кошмар готовит ей завтра? Тот, на краю которого она только что побывала? Или еще хуже? Господи, что может быть хуже?
– Нет! – прошептала она. – Не думай об этом!.. – Она пыталась успокоиться и забыть физиономии ублюдков, терзавших ее, но новые страхи – эти вечные братья ночи – обуяли ее. От горестных размышлений ее оторвал грохот в горах, эхом отлетевший от горных склонов.
Карен села, напряженно прислушиваясь. Они охотились на Вэнса. Вэнс здесь! Но что он может сделать? Один, без коня против Джако и кучи его головорезов. Новый грохот над темной долиной, новая очередь ружейных залпов – и тишина. Неужто все кончилось? Сколько еще ждать? Тишина стала угрожающей, пелена молчания, сквозь которую слабо просвечивал таинственный лунный свет, накрыла собой хижину. Все кончено? Неужели кончено?!
Карен проснулась перед рассветом. Конечности ее одеревенели, она почти не узнавала окружающие предметы. Но, вспомнив, что произошло накануне, женщина, дрожа, снова упала на кровать. Она чувствовала себя совершенно сломленной. Фигура, появившаяся в дверях, оторвала ее от мрачных размышлений. Мануэль вошел в комнату и зажег фонарь.
– Я принес вам свежей воды, сеньора, – сказал он на ломаном английском.
Его забота тронула Карен. Она вспомнила, что его не было там, в харчевне. Так, может, он?.. Молодой человек неестественно выпрямился, когда она подошла к нему. Нет… В его глазах слишком ярко пылал бунтарский огонь.
– Спасибо тебе, Мануэль, – благодарно проговорила она.
Стражник вышел.
Прохладная вода освежила ее, помогла немного прийти в себя. При свете фонаря она увидела валявшийся на полу нож, с которого начался вчерашний кошмар. Схватив его, Карен прорезала дыру в одеяле и надела его на себя, как пончо, чтобы скрыть наготу. Обрывок ковра, которым она прежде связывала второе одеяло, послужил ей поясом для джинсов. Мокасины, которые Джако дал ей, перед тем как заключить под стражу, довершили ее одеяние. Вернувшись к ведру, Карен напилась и снова вымыла лицо и руки. Холодная вода на время вернула ей решимость, но, когда молчаливый и ставший вдруг угрюмым Мануэль отогнал ее от двери, вся ее решимость куда-то исчезла. Карен оставалось только ждать, и она принялась мерить шагами крохотную каморку, обходя кругами сломанный стол.
Солнце уже стояло высоко в небе, утренняя жара высушила капли росы на редких травинках, оживлявших площадь деревни, когда неуверенные шаркающие шаги за стеной известили Карен о том, что Аркадио пришел на смену Мануэлю. Бандита так и бросили вчера на залитом виски полу харчевни, когда Джако со своими головорезами отправился в горы. Аркадио посмотрел на Карен. Вспомнив, как он стоял над ней, обнажив свою плоть, женщина задрожала и невольно подтянула джинсы. Она не могла смотреть ему в глаза… И вдруг через дверной проем она-заметила на горном склоне какое-то движение. Это игра ее воображения или?.. Нет, кажется, снова что-то шевельнулось за огромным валуном… Всадник! Должно быть, это бандиты. Джако возвращается. Минут через десять она увидела его. Джако после бессонной ночи и долгой погони был уставший, но, въезжая в Рио-Ло-бос, приосанился. К луке его седла была привязана веревка, другой конец которой был крепко намотан на запястья человека, бежавшего футах в десяти следом за конем Джако. Человеку приходилось бежать довольно быстро, иначе бандит просто поволок бы его за собой. Вэнс! Она едва не потеряла сознание.
Джако так сильно ненавидел его, что Вэнсу, наверное, лучше было бы умереть сразу, чем стать жертвой дьявольских пыток, которые приготовил для него Джако. И все равно где-то в глубине ее души тлели искры надежды. И радости. Он все-таки пришел за ней, и они снова будут вместе, пусть и ненадолго. Не важно, что будет дальше, зато она сможет сказать ему, что любит его больше всего на свете, больше самой жизни.
Трое из банды были серьезно ранены. Тела двух других переброшены через спины лошадей. Их безвольно висящие конечности покачивались в такт неторопливым шагам животных. Джако ехал впереди всех. На его губах играла торжествующая улыбка, одну руку он победно упер в бедро и даже на минуту пустил коня легкой рысью. Споткнувшись, Вэнс побежал быстрее, чтобы не упасть. Небольшая процессия торжественно въехала на площадь и направилась к хижине, где Карен ждала своего мужа. Рана на щеке Джако болела. Глаза пощипывало от усталости. «Сегодня вечером», – напомнил он себе и пришпорил коня. Конь перешел на галоп, отчего Вэнс упал на землю и его едва не затоптал конь бандита, следовавшего за Джако.
Невольно вскрикнув, Карен бросилась к двери, чтобы остановить Джако, но Аркадио крепко схватил ее за руку и оттащил обратно.
– Не-ет! Нет! – кричала она, отбиваясь от Аркадио. – Опусти меня!
Джако направил коня в густое облако пыли, накрывшее всадников. Когда пыль улеглась, неясные тени материализовались. Сплюнув, Джако стряхнул пыль и песок с одежды, демонстративно поклонился и знаком велел Карен подойти.
– Buenos dias, сеньора Пакстон, – издевательским тоном промолвил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44