– Хорошо. – Тед стал молча пить кофе, наслаждаясь тишиной и шумом ветра, спорящего о чем-то вечном с кедрами. – Если ты не спросишь, я сам скажу тебе, – наконец нарушил он молчание, – твой отец поживает хорошо, а Ка-рен все еще на ранчо.
– Знаю, – отозвался Пакетом. – Слухи быстро разносятся по земле.
– Она изменилась, Вэнс.
– Разумеется, если ты говоришь о том, что ей нравится болтаться по горам в компании одного индейца, черт бы его побрал!
Тед поставил кружку.
– Я учил ее… – проговорил он, тщательно подбирая слова, – учил ее понимать природу. То есть делал то же самое, что и раньше, когда ты был дома.
– Бьюсь об заклад, она многому научилась от тебя, – как и от бродяг, которых она зазывала в дом.
Лицо Теда омрачилось от гнева.
– Все кормят бродяг, – отозвался индеец. – И тебе это известно. Не знаю, с кем ты там разговаривал, но эхо никогда не передает всего, что звучит в живом голосе. Никогда не повторяет все – от начала до конца. Ты веришь только тому, что хотел бы слышать!
– Почему бы и нет? – с горечью бросил Вэнс. – Из-за нее убили Марайю. Она убила моего сына. Она убежала, в то время как настоящая женщина осталась бы и выстрелила в ответ. Так почему бы мне не поверить слухам? Говорят, она спит с каждым бродягой, который забредет в дом, а если никого не оказывается поблизости, то развлекается с лучшим другом Вэнса Пакстона! Кто знает? Может, она произведет на свет маленького краснокожего выродка, пока не…
Вскочив, Тед по-бычьи наклонил голову и ударил Вэнса плечами в живот. Пакстон повалился назад, а индеец перекувырнулся и быстро встал. Но через мгновение Вэнс поднялся, а Тед упал на спину и что было сил толкнул друга в грудь ногами, обутыми в мокасины, отчего Вэнс налетел спиной на стену хижины и на него повалилась развешанная по стене упряжь. Хижина закачалась, словно получила смертельный удар.
Пакстон качнулся вперед, мотая головой, и только тут индеец понял, что совершил ошибку: позволил более крупному Вэнсу перевести дух. Он бросился на друга, нанес ему три резких удара, но тот сумел овладеть ситуацией и принялся дубасить Теда кулаками. Утреннее Небо свалился на спину и воспользовался старым индейским трюком: вставив одну ногу между лодыжек Пакстона, другой он нанес ему удар в бок. Вэнс упал на поленицу дров, однако уже через мгновение оба забияки вскочили на ноги, а в кулаке Пакстона оказалось толстое кедровое полено.
Тед возмущенно замахал руками.
– Эй, о палках мы не договаривались! – закричал он. Оглядевшись по сторонам, Вэнс только сейчас увидел у себя в руках полено. Удивленно приподняв брови, он уронил его на землю.
– Ох, прошу прощения… – Он не договорил: что-то будто взорвалось рядом с его головой.
Через несколько секунд Вэнс пришел в себя и застонал. Его губы опухли, голова раскалывалась от боли. Тед сидел рядом и прижимал к его макушке смоченную в воде бандану.
– Что… Как… – запинался Вэнс. – Чем ты меня?
– Тремя конечностями сразу, – будничным тоном ответил Тед. – Никогда не доверяй этим чертовым индейцам.
Вэнс выпрямился, жмурясь от боли.
– Нечего ухмыляться, – заметил он. – Это вовсе не смешно. – Он прислонился спиной к стене хижины, а Тед сбегал в кухню и принес кружку кофе. – Ты унесешь меня отсюда?
Тед отрицательно покачал головой.
– Это поможет тебе, – проговорил он, протягивая приятелю кружку с горячим кофе. – Ты слишком тяжел, чтобы нести тебя.
Вэнс схватился за кружку, но едва не выронил ее.
– Знаешь, такое чувство, словно ты проволок меня по всем возможным скалам, камням, валунам и корням, торчащим из земли.
– Похоже, это пошло тебе на пользу.
Только сейчас Вэнс заметил синяк, появившийся на подбородке Утреннего Неба.
– Кажется, я тоже в долгу не остался, – заметил он. Сделав глоток обжигающего напитка, Вэнс поморщился.
Тем временем Тед решил отвести Аппалусу к ручью. Стекая со скал, он образовывал неподалеку небольшую заводь диаметром фута в три и в несколько дюймов глубины. Допив кофе, Вэнс откинул голову назад, собираясь с силами, затем встал на дрожащих ногах. Сняв бандану с головы, он рискнул отойти от хижины – Вэнс пробовал ступать каждой ногой, словно учился ходить, поворачивал голову влево-вправо, двигал руками. Кажется, сильных повреждений не было. Но все тело болело, и кружилась голова. Однако, как ни странно, настроение вроде было лучше, чем в последнее время. В драке его оставило не только страдание, но и тяжкий груз, висевший на совести. Пакстон уже понимал, что зря во всем обвинил жену, понимал несправедливость своих слов. Он понимал это еще до того, как они сорвались с его уст. Перепуганная девочка оказалась лицом к лицу с убийцей, так чего же он мог от нее ожидать? Карен была так воспитана, что ей и в голову не приходила подобная ситуация. А ему следовало знать это! Хотя… Конечно, он все знал, везя ее на Запад. Это он обманул ее, да еще был настолько упрям, что не признал своей ошибки. Больше того, он опустился до того, что стал прислушиваться к грязным сплетням всяких проходимцев.
«Я виноват, – подумал Пакстон. – Я был слишком горд, черт побери, чтобы признать правду. Я скучал по ней с того самого мгновения, как уехал из дома, но не хотел сознаться в этом даже самому себе. Ты твердолобый дурак, Пакстон. Ты любил ее, любишь и всегда будешь любить. Что же ты делаешь здесь, в горах, в одиночестве, хотя сердцем знаешь давно, где должен быть?»
Он вспомнил, как когда-то, стоя на лугу, наблюдал за удалявшейся фигуркой Карен. Она тогда бежала прочь от страсти, которая вдруг охватила их обоих. «Она тогда убежала… И я поступил так же, хотя… хотя мне, мужчине, более опытному, следовало быть умнее».
– Amigo, ты поедешь со мной?
Окунув бандану в холодную чистую воду, Вэнс прижал ее к затылку.
– Нет. Пока нет. – Тед прищурился. – Я скоро приеду, – добавил Пакстон. – Просто мне надо еще немного времени, чтобы придумать, что я скажу ей.
Тед недоверчиво покачал головой.
– Ох эти белые люди, – пробормотал он. – Вечно им нужны слова! Другое дело – команчи. Вот, к примеру, я выбираю женщину. Привожу своих лошадей к лагерю ее отца. И-и-э-эх! Ворую ее ночью, чтобы ее отец и братья не гневались. И все для того, чтобы доказать свои чувства. К чему вам эти слова? Неужто они могут сказать обо мне лучше, чем моя смелость, мои лошади, мой дом, где мы провели брачную ночь? Что они вообще значат, эти ваши слова?
– Все, что ты сказал, – правда, друг мой, – отозвался Вэнс. – Но мы же не комаичи. У меня нет ни шалаша, ни дома, где можно провести брачную ночь, а лишь тот дом, где она меня ждет. К тому же я обманул ее, да и себя тоже. Я убил двух человек в Эль-Пасо, Тед. Они напились и искали неприятностей на свою голову, но я… я ждал, когда они полезут на рожон. Я ждал, что они вытащат пистолеты, и тогда я… – Он замолчал, вспоминая недавнюю переделку, запах пороха… Он словно опять воочию увидел, как человек упал на землю, услышал, как прозвучал последний выстрел – этот парень по имени Джори уже мертвым нажал пальцем на спусковой крючок и выстрелил в пол. – Закон считает иначе, но я-то знаю, что виновен! Не должен я был связываться с ними. Поэтому мне и надо решить кое-что для себя, проговорить те слова, которые я скажу вслух. Я должен найти эти слова.
– Сказать ей, что ты здесь?
– Скажи это Карен… Скажи ей, что я пущусь в путь еще до рассвета-.
– Хорошо. – Встав, Тед отвязал АппаЛусу и повел ее через лужайку.
Вэнс последовал за ним и придержал лошадь, поглаживая ее по носу, пока индеец усаживался в седло.
– Тед!
– Что?
– Я ведь не спросил… Как она?
Тед улыбнулся, картинно проведя рукой вдоль тела.
– Должно быть, ты совсем не знал ее, мой друг. Она очень сильно изменилась. Она стала… женщиной, с которой можно плыть по реке..
Остановившись на дне оврага, Тед Утреннее Небо осторожно дотронулся до разбитого подбородка. С поленом очень неплохо получилось, иначе все могло обернуться по-другому.
– Но еще раз это не пройдет, – вздохнув, пробормотал он, направляя Аппалусу вверх на гору. Вот уже целый час он выбирал дорогу по скользкой глине, обходил шатающиеся валуны, пересекал рытвины, вымытые в породе многочисленными мелкими водопадами. Путь был очень тяжелым, но он надеялся дойти до ровной поверхности до заката. А уж оказавшись в долине, он без труда найдет знакомую дорогу к ранчо и при лунном свете. Но прошел еще час, а Тед все еще пробирался сквозь бесчисленные завалы и препятствия. Дважды ему встречались олени, но погреба асиенды были полны, и он не стал убивать животных, хотя они сами так и шли к нему в руки. Вдруг Аппалуса замедлила шаг, запрядала ушами. Тед выхватил ружье и спрятался за большой валун, из-за которого ему была видна тропа.
– Карен?!
Одетая в джинсы и рабочую рубашку, она держалась очень прямо, в то время как ее кобыла казалась измученной от долгой езды по скалам. Карен увидела Теда, и ее лицо осветилось радостной улыбкой. Индеец был поражен.
– Что ты здесь делаешь? – с изумлением спросил он.
– Следую за тобой, – печально ответила она. – Вот только, боюсь, делаю это не слишком хорошо. Мне не спалось, и я видела, как ты уехал рано утром. Я… У меня появилось какое-то странное чувство, поэтому я оделась и поехала следом. – Она подвела лошадь поближе и спросила дрожащим голосом: – Тед, ты ведь нашел его, не так ли? Отвези меня к нему. Пожалуйста.
– Нет.
– Но почему? – в отчаянии спросила она, приглядываясь к нему. – У тебя лицо в синяках.
– Ничего страшного. Видела бы ты его! – Индеец ухмыльнулся. – Впрочем, не бойся. С ним все хорошо. Больше того, я думал, он выглядит хуже после такого долгого отсутствия.
– Так почему же?..
– Ему надо еще одну ночь побыть наедине с собой, поэтому мы не должны тревожить его. Он ищет дорогу к дому, причем тропа, по которой он пойдет, должна быть известна только ему одному. Поедем. Скоро стемнеет, а нам надо до темноты добраться до долины.
– Но…
– Поехали, Карен. Твой муж скоро будет с тобой. Он отправится на ранчо на рассвете. Так он сказал.
Тед двинулся по тропинке, ведущей в долину, и Карен бросила тоскливый взгляд туда, откуда он приехал. Вэнс где-то там, и завтра он будет с ней.
– Поторопись, дорогой, – прошептала она ветру. – Поторопись…
Карен заблудилась. Это было ужасно, потому что лишь благодаря счастливой случайности она вновь оказалась рядом с тропой.
– Я должна найти дорогу назад, – шептала она, вырываясь из сна. А потом, измученная, вновь впадала в дрему, покачиваясь в седле и позволив кобыле самой выбирать дорогу…. Ей так повезло, завтра ее ждет долгожданная встреча.
Карен вздрогнула: сквозь дрему она услышала странный звук, словно где-то неподалеку металлом водили по коже. Они остановились. Тед напряженно вслушивался, держа ружье наготове. Все казалось таким спокойным, и вдруг в одно мгновение тишина превратилась во врага, стала угрожающей. Лошадь Карен придвинулась ближе к Аппалусе. Глаза Теда внимательно осматривали каждую веточку, каждую травинку на обоих берегах пересыхающего ручья, вдоль которого они ехали. Только сейчас Карен почувствовала, как здесь жарко. В долине Сабинала воздух был прохладным и свежим. Здесь же розовые гранитные скалы, отражая лучи солнца, сильно нагревались. В стороне от них темнела небольшая мескитовая роща – лишь там можно было спрятаться в тени деревьев.
Внимательно осмотревшись, Тед пустил коня к руслу ручья. Неожиданно над его головой пронесся ястреб – махнув крыльями, птица пролетела к роще и села на ветку мескитового дерева, но тут же вновь взмыла в небо. Индеец остановил коня и принялся внимательно изучать южный поворот ручья, делая вид, что не обращает внимания на рощу. Потом, склонившись к Карен, он прошептал ей прямо на ухо:
– Ты сможешь найти дорогу к тому месту, где мы с тобой встретились?
– Думаю, да, – кивнула она.
– Оттуда поезжай вперед по следам, как я учил тебя. Путь опасный, но если будешь осторожна, ты без труда пройдешь его. Следы приведут тебя к хижине, в которой ты найдешь Вэнса. Только подъезжай сразу, не играй с ним в прятки. И окликни его.
Вдруг она испугалась.
– Тед, что это?
– Не знаю. Я так торопился довезти тебя до асиенды, что не был достаточно внимателен. Но я не думаю… – Он замолчал, привлеченный каким-то едва заметным движением. – Поезжай немедленно. А я задержусь здесь еще на несколько минут.
– Я не могу просто так уехать и…
– Поезжай! – едва не крикнул Тед, подстегнув лошадь Карен.
Шлепок эхом отозвался в скалах, кобыла поскакала вперед, а Карен, как опытная наездница, привстала в стременах, наклонившись к голове лошади, и быстро скрылась за поворотом. И вдруг навстречу ей из-за большого валуна выехал всадник. От неожиданности Карен едва не потеряла равновесие и не упала, но чья-то сильная рука схватила ее и столкнула с седла. Она не успела даже закричать, потому что почти лишилась чувств, больно ударившись спиной о камни. Свет померк в ее глазах, последнее, что она помнила, был оглушительный грохот трех выстрелов… Тишина… Сознание медленно возвращалось к ней, и, приоткрыв глаза, Карен увидела над собой мужчину в пончо, края которого трепетали на ветру… Что-то в его облике было ей знакомо… Какая-то птица… Да, хищная птица…
Верный своему слову, Вэнс отправился в путь до рассвета. На дне оврагов было еще совсем темно, и он тщательно выбирал дорогу, пустив своего мустанга медленным шагом. Теперь, когда он нашел решение для многих проблем, ему не хотелось свернуть шею, свалившись с коня. Он возвращался к Карен, к женщине, которую безуспешно пытался забыть, возвращался к правде, которую до поры скрывало его сердце.
Вэнс ехал уже два часа. Сначала дорога шла по скользкому дну оврагов – то резко поднимаясь, то неожиданно опускаясь вниз, а потом тропа круто свернула к скалам, за которыми протянулось русло пересохшего ручья. Какое-то повторяющееся движение в русле… Еще раз… Стервятники… Любители падали. Ничего неожиданного: смерть не была в этих суровых краях редкостью. Наверное, какое-то животное, или… На дне ручья темнело что-то большое… Нет, это не человек – что-то слишком крупное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44