- Боюсь, что это будет непросто, - задумчиво промолвил адвокат, откидываясь на спинку мягкого кресла. - Отец по закону имеет право видеться со своим ребенком. Любой суд предоставит ему это право.
Келли посмотрела в окно, из которого открывался завораживающий вид на знаменитые манхэттенские небоскребы. По иронии судьбы, именно такой же вид сопутствовал её знакомству с Дугласом. И вот теперь небоскребы будут свидетелями её договоренностей по поводу развода.
- Учитывая, что муж предлагал мне миллион фунтов стерлингов, чтобы я сделала аборт и избавилась от ребенка, отцовских чувств к нему он питать не станет, - сухо промолвила Келли, прижимая обе ладони к животику.
Несколько минут они молчали, и тишину в кабинете адвоката нарушало лишь мерное жужжание кондиционера да завывание ветра за окном.
Наконец Келли заговорила.
- Я хочу, чтобы вы дали знать Дугласу - развод должен состояться в крайне сжатые сроки и без всякой суеты. Если он станет упираться, то я устрою ему самый громкий и скандальный бракоразводный процесс в истории. Если же он попытается войти в контакт с моим ребенком, - голос Келли зазвенел. - Я его уничтожу. Вы меня поняли?
Пятничный вечер, "Трибьюн-тауэр". Пит Феретти ворвался в кабинет Шарон, громко распевая: "Я влюблен, я влюблен, я влюблен"! И принялся вальсировать по комнате.
Шарон поморщилась.
- Прошу тебя, Пит, только не сейчас, - попросила она. - Я готовлю эту гребаную передовую в воскресный номер.
Выпроводив Хорька, Шарон закурила очередную сигарету и призадумалась. Ждать ей оставалось уже недолго. Смертоносное досье на Дугласа было уже закончено, она сама сняла с него копию. Теперь ей нужно было только набраться терпения. Ровно две недели оставалось до следующего заседания Совета директоров - судьбоносного дня для Шарон. Дуглас споет свою лебединую песню, а Джорджина в последний раз сядет в кресло главного редактора.
А в портфеле "Дейли" была самая сенсационная бомба последних лет. Идеальное время, чтобы нанести удар.
- Ну, хорошо, давайте начинать, - нетерпеливо скомандовала Шарон. Что там у вас?
Они собрались вокруг небольшого стола в её кабинете. Стол был загроможден фотографиями Эммы, а на диванчиках были разложены многочисленные фотоснимки Дианы и её отца, графа Спенсера. Вся история хранилась в строжайшей тайне, посвящены в которую были лишь присутствующие: Дейв Лейбер, редактор отдела новостей, Стив Дейнсон, его заместитель, и Фил Платтман, художественный редактор. Ну и, разумеется, сама Шарон.
- Пока все факты подтверждаются, - сказал Лейбер. - Нам удалось отыскать старого чудака, который в молодости служил у графа Спенсера загонщиком на охоте. Он помнит красавицу Стеллу. Подтвердил также, что она в то время служила официанткой в пабе "Надежда и якорь". Похоже, он и сам был в неё влюблен, как и все окрестные мужики. Красотка была просто писаная: потрясающий бюст, бедра и все такое, но только никого она к себе на пушечный выстрел не подпускала. Намекала, правда, что с графом они "дружат", но далее на сей счет не распространялась. А потом вдруг таинственно исчезла. До него только слухи дошли, что она от кого-то понесла и живет с дитем в Бирмингеме.
- Отлично, - похвалила Шарон. - Что-нибудь еще? - От возбуждения она раскраснелась и курила одну сигарету за другой.
- Фамилия отца в свидетельстве о рождении её дочки не проставлена, продолжил Дейв Лейбер. - Нам посчастливилось разыскать одну дамочку, которая жила по соседству со Стеллой в Бирмингеме. Она подтверждает, что та приехала с грудным младенцем на руках и в течение нескольких лет работала в каком-то баре. Говорила, что муж умер, оставив их с ребенком без средств к существованию. Родственников у неё нет, родители давно умерли. Как и местный викарий. Иными словами, никаких документальных подтверждений её рассказа у нас нет, но и никаких противоречий найти не удалось.
- А что насчет писем? - спросила Шарон.
- Это скорее записки, а не письма. Мы вручили их графологу, а для сравнения дали автограф покойного Спенсера. Графолог не может сказать ни да, ни нет. Оригиналы, с которых снимали ксерокопии, были давно старыми и помятыми, поэтому за достоверность выводов он не ручается. Вдобавок подписаны записки были только заглавной буквой С, так что и подпись нам сличить не удалось. Но один вывод можно сделать совершенно определенно: записки писал влюбленный в Стеллу мужчина.
- А что говорит Эмма?
- Она впервые услышала обо всем этом от матери лишь два года назад, когда застала мать плачущей с фотографией графа Спенсера в руке. Прежде Эмма полагала, что её отец погиб в автомобильной аварии. Она подтвердила, что Стелла была буквально помешана на королевской семье, и поначалу Эмма думала, что мама просто огорчена из-за смерти отца принцессы Дианы. Но лишь когда погибла сама Диана, мать раскололась и открыла Эмме тайну её происхождения.
- Превосходно, - воскликнула Шарон, потирая руки. - Я хочу побольше подробностей о том, как Эмма обожествляла Диану, как она, затаив дыхание, следила по телевизору за её брачной церемонией, вырезала и бережно хранила все газетные сообщения, а потом, после смерти Дианы, ездила в Кенсингтонский дворец и присутствовала на похоронах.
- Но Эмма вовсе не говорила всего этого, - возразил Лейбер.
- Скажет, - отрезала Шарон.
- Нашим юристам это не понравится, - предупредил Лейбер.
- Чихать я хотела на этих юристов! - процедила Шарон. - Если бы всегда обращали на них внимание, то наша газета не напечатала бы ни единого эксклюзива. У вас все?
- Нет, - ответил, качая головой, Лейбер. - Стелла и Эмма хотят получить все деньги до публикации материала. Двадцать пять тысяч по подписании договора...
- Как, черт побери, они ещё договор не подписали? - взвизгнула Шарон. - Ах вы, ублюдки хреновы! Чтоб сегодня же все было подписано, мать вашу! Вы поняли?
Лейбер лихорадочно закивал.
- А остальные деньги они хотят получить накануне публикации, закончил он. - В противном случае, пригрозили отдать материалы в "Сан". Что делать?
- Как что? - завопила Шарон. - Договор пусть подписывают, и немедленно! Если ты облажаешься, Дейв, то вылетишь отсюда так быстро, что даже пикнуть не успеешь. Прими все их условия. Это - первая бомба, которую ты раздобыл за все время, и ты за неё головой отвечаешь. А теперь, выметайтесь отсюда, оба, а я пока решу с Филом вопросы о фотографиях.
Фил Платтман был одним из редких сотрудников, которые пользовались доверием Шарон. Они проработали вместе немало лет и знали друг друга как облупленного.
- Ну как, Фил, что тебе чутье подсказывает? - осведомилась она, когда дверь за Дейвом и его заместителем закрылась.
- Насколько я могу судить, нам в любом случае терять нечего, - ответил Фил. - У нас будут письменные свидетельства Стеллы и её дочери. Все факты, насколько возможно, подтверждаются. Опровергнуть их показания можно одним-единственным способом: если Чарльз или одна из сестер согласится пойти на генетический тест, в чем я очень сомневаюсь.
- Простодушие миссис Андерсон лично мне показалось наигранным, сказала Шарон. - Она - вовсе не та невинная овечка, которую из себя строит. Но нас это не интересует - статью мы опубликуем. Мне позарез не хватает такой суперсенсации. Как ты находишь фотографии?
- Они потрясающие, - заверил Фил. - Эмма чрезвычайно похожа на Диану, а после того, как с ней поработает гримерша, она станет Дианой. У меня есть точная копия подвенечного наряда Дианы, который она наденет, а несколько других её знаменитых костюмов мне обещали предоставить для сеанса фотосъемки.
- А фотографии паба и муниципальной квартиры ты уже подготовил?
- Завтра мне их доставят. Между прочим, Эмма - не натуральная блондинка, - добавил Фил.
- Как и Диана, - мгновенно нашлась Шарон.
- Фотограф, которого мы разместили в одном отеле с этой парочкой, подкараулил Эмму, когда она расхаживала по номеру в белом лифчике и набедренной повязке. Кстати говоря, на ляжке у неё татуировка.
- О, блин, нам только татуировки не хватало. - Шарон сплюнула. Распорядись, чтобы гримерша её замазала.
Глава 19
Паб "Вымпел и рубка", который большинство завсегдатаев ласково именовали "Мясорубкой", за то, что там изничтожались в фарш журналистские репутации, был заполонен измочаленными представителями пишущей братии. Это было ближайшее к Трибьюн-тауэр питейное заведение, и по окончании рабочего дня сотрудники газет нередко заглядывали туда пропустить пару-тройку кружек пива. Сегодня, в среду, Майк Гордон освободился довольно рано для себя, и был как раз его черед угощать приятелей, когда к стойке бара рядом с ним продрался Ник Ричардсон, первый заместитель главного редактора.
- Ты даже представить себе не можешь, какую бомбу собирается тиснуть "Трибьюн" в завтрашнем выпуске, - прошептал он на ухо Гордону.
- Только не говори мне, что Шарон наконец сумела раздобыть приличную сенсацию, - с обидным смехом сказал Майк. - Я все равно не поверю. Вот, бери кружки, и пойдем за наш стол. Там расскажешь.
Они протиснулись к столу, за которым в клубах сигаретного дыма веселилась компания репортеров из "Санди Трибьюн".
- Я тебе баки не заливаю, - сказал Ричардсон. - Через два часа сам все увидишь. - Первые выпуски газет доставляли в Трибьюн-тауэр около одиннадцати вечера. - Так вот, Шарон уверяет, что ей посчастливилось отыскать родную сестру принцессы Дианы. Внебрачную, разумеется.
- Черт побери, это и впрямь недурно, - промолвил Майк, - отхлебывая пива. - Я и сам знал, что она играет по крупному, поскольку слышал сплетни, что адвокаты уже целую неделю пытаются отговорить её от этой публикации.
Беда всех газет была в том, что слухи утекали наружу, как из сита, и почти в каждой редакции были свои осведомители, которые за умеренную плату поставляли конкурентам сведения, составлявшие профессиональную тайну. Особенно это касалось разного рода сенсаций.
- Остается только надеяться, что Шарон не вляпается в историю наподобие фальшивых дневников Гитлера, - с ухмылкой сказал Ричардсон. Слушайте, ребята, давайте скинемся по десятке и разыграем, кто вспомнит самый раскрученный и растиражированный ляп в истории нашей журналистики.
Возражающих не нашлось, и каждый из сидевших за столом извлек из бумажника десятифунтовую купюру.
- Давайте с меня и начнем, - вызвался Ричардсон. - "Мейл он Санди" выследила в Аргентине нацистского преступника Мартина Бормана, отправила туда мощный десант для его поимки, возвестила о своем триумфе на первой полосе, а Борман оказался обычным таксистом. - Ричардсон так развеселился, что от смеха расплескал пиво на брюки соседу. - Так, кто следующий?
- "Санди Миррор" напечатала фотографии полуобнаженной принцессы Дианы в тренажерном зале, - припомнил один из репортеров. - По суду им пришлось уплатить астрономическую сумму.
- А как та же "Санди Миррор" опубликовала фотоснимки Рода Стюарта, который развлекался в лондонском предместье с грудастой блондинкой? припомнил Ричардсон, не давая остальным и рта раскрыть. - Оказалось, что это вовсе не Род, а его бледная копия. Так, у меня уже два очка.
- Из недавних ляпов лучший, по-моему, был тот, когда "Сан" поместила кадры из видеофильма про Диану с этим, как его... - журналист замялся, вспоминая фамилию.
- С Хьюиттом, - подсказал кто-то. - Точнее - не с Хьюиттом, потому что это был не Хьюитт. Да и не Диана, если на то пошло...
В это мгновение в паб вошел сотрудник редакции, который поискав глазами Ричардсона, кивнул и направился к их столу. Он протянул Ричардсону кипу свежих газет. На первой полосе "Трибьюн" красовался гигантский заголовок:
СКАНДАЛ С
ВНЕБРАЧНОЙ
СЕСТРОЙ
ПРИНЦЕССЫ ДИАНЫ
Здесь же были помещены фотографии Эммы и Дианы. Сходство было поразительное.
ПРИНЦЕССА И НИЩАЯ,
гласил заголовок, развернутый на второй и третьей полосах. Там следовал целый фотороман: фотографии Эммы в детстве, в школе, свадебные фото. Рядом были помещены фотографии Дианы в примерно таком же возрасте. Снимок бирмингемской развалюхи, в которой жили Стелла с Эммой, соседствовал с роскошным панорамным видом фамильного особняка Спенсеров, в котором росла Диана.
ОТЕЦ ДИАНЫ ТАЙКОМ ВСТРЕЧАЛСЯ
С 16-ЛЕТНЕЙ ОФИЦИАНТКОЙ,
такой заголовок украшал четвертую и пятую полосы. Здесь были фотографии паба "Надежда и якорь", в котором граф Спенсер познакомился со Стеллой, снимок бара "Корона", в котором работала Стелла после изгнания, и, наконец, фотографии самой Стеллы, пышнотелой красавицы, с младенцем на руках.
КАК И ДИАНА, ЭММА С ДЕТСТВА
МЕЧТАЛА СТАТЬ БАЛЕРИНОЙ,
так была озаглавлена цветная вклейка с фотографиями Эммы и Дианы в пачках и пуантах.
Да, это был настоящий таблоидный триумф.
Из кабинета Шарон доносились громкие хлопки: бутылки шампанского откупоривали одну за другой. В редакции работа меж тем кипела, лишь избранные были допущены в святая святых, к всемогущему боссу.
- Ну, мать вашу, - громовым голосом обратилась Шарон к присутствующим. - Скажите мне, кто лучший главный редактор на всей Флит-стрит?
- Вы, босс! - грянул нестройный хор. Но всех перекричал недавно пришедший в газету Лейбер. Еще здесь были Платтман, Дейнсон и Феретти.
- Заткнитесь, ублюдки! - заорала Шарон, хватая пульт дистанционного управления телевизором. - Наш ролик начинается.
Она врубила звук на максимум, а на экране появилась Эмма. Немного спотыкаясь, она поднималась по полуразвалившимся ступенькам обветшалого многоквартирного дома.
- Меня зовут Эмма, - заговорила она, печально глядя в камеру. - Я сестра принцессы Дианы. - В следующих кадрах она сидела в облезлой комнатенке с голыми стенами у разбитого окна. Занавесок не было, с потолка отлетала растрескавшаяся штукатурка.
- Это моя спальня. - Эмма грустно вздохнула. - Моя сестра, наверно, привыкла к другой жизни. - Камера показала, как Эмма смотрит на Кенсингтонский дворец.
- Диана была моим идолом. Слишком поздно я узнала, что мы с ней сестры. И вот теперь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45