Но что-нибудь должно было быть предпринято.
Мы проезжали через равнину, где нечего было опасаться взглядов любопытных. В течение десяти минут мы с Дженет разделили деньги на три пачки. Потом она поглядела на карту.
– Следующая деревня Артингтон, – сказала она.
Мы подымались на крутую гору. Достигнув середины, натолкнулись на маленькое авто с поднятым верхом. Владелец его был, как видно, занят починкой мотора. Когда мы подъехали, он обернулся к нам. Я протянул ему черный портфель, бывший при мне во время посещения банка, в котором теперь находились моя панама и одна из пачек с деньгами. Он небрежно приподнял кепи.
– Все в порядке? – спросил он.
– В отличном, – ответил я.
Двадцатью милями дальше повторилось то же самое. Человек, сидящий на краю дороги у своей машины, при нашем приближении встал. Я передал ему вторую пачку.
– Все в порядке?
– В полном порядке.
Через 10 секунд мы мчались дальше. В третий раз мы остановились после того, как съели взятый нами в дорогу завтрак, достигнув вершины горы в сорока милях к северу. В большом автомобиле, стоящем напротив нас, неподвижно сидел человек. Когда мы подъехали, он вытянул руку и взглянул на часы.
– Изумительно, – пробормотал он. – Вы подоспели на минуту раньше условленного времени.
Я отдал ему пакет. Он кивнул нам, прощаясь, и пропустил машину. Мы поехали дальше и скоро потеряли его из виду. Я откинулся на сиденье и зажег папиросу.
– Теперь меня заботит только одно, – сказал я.
– Что именно? – быстро спросила Дженет.
– Я опасаюсь, что в Кимбрее трава недостаточно густа. В прошлом году я встретил знакомого, который сказал мне, что луга там совершенно выжжены.
Она улыбнулась.
– За последний месяц было много дождей, – сказала она, – я думала, тебя беспокоит наш друг.
Я покачал головой.
– Норман Грэй в Норвегии, – сообщил я ей. – Право, – продолжал я медленно, – иногда мне кажется, что я сожалею об этом.
– Почему?
Я смотрел на поросшую вереском равнину, где повсюду виднелись желтые цветы. Над землей носилась голубая пыль. Стояла великолепная погода, и местность, через которую мы проезжали, была очень красива.
– В течение нескольких лет Норман Грэй делал нашу жизнь очень тяжелой, – сказал я. – Один из наших способнейших товарищей вынужден был тратить свое драгоценное время на то, чтобы беспрерывно следить за ним. Нам приходилось избегать места, которые я охотно посещал бы. Он обладает неприятной способностью – она была свойственна ему всегда – ставить определенных людей в связь с определенными событиями. Вследствие этого мы должны были почти прекратить нашу деятельность, проводя время в полнейшей праздности, пока наши средства не иссякли. После того как мы покроем расходы последнего предприятия и уплатим нашим помощникам, нам едва останется столько, чтобы до Рождества свести концы с концами. Если бы мы могли избавиться от Нормана Грэя, арена нашей деятельности значительно расширилась бы.
– Почему же нет? – равнодушно спросила она. – Он такой же человек, как все другие.
Я притворился глубоко погруженным в размышления – в действительности же я наблюдал за Дженет; но я воспринимаю многие вещи чисто инстинктивно и редко ошибаюсь. Я знаю, она чрезвычайно страстная и непосредственная натура. До сих пор героем ее жизни был я. Но порой мне казалось, что на моем месте с таким же успехом мог быть Норман Грэй.
Прежде чем мы добрались до места ночлега, нам пришлось пережить еще несколько тревожных минут.
Мы проезжали маленький городок, и наш молчаливый шофер собирался увеличить скорость, как вдруг мы очутились в положении, не предвещавшем ничего хорошего. На дороге показались двое мужчин на велосипедах. Сойдя, они протянули руки, делая нам знак остановиться. Несмотря на расстояние, можно было разглядеть сверкавшие на солнце металлические пуговицы мундиров: это были полицейские. Шофер обернулся ко мне.
– Что делать? – спросила Дженет.
– Ничего, – ответил я, – кроме того, что полагается. Все предосторожности на этот случай приняты. Оливер, – прибавил я, наклоняясь вперед, – по-видимому, эти полицейские хотят поговорить с нами – остановитесь.
На расстоянии нескольких метров от них мы остановились. Полицейский повыше, одетый в мундир сержанта, мрачно приблизился к нам.
– Добрый день, сержант, – приветствовал я его, – надеюсь мы ни в чем не провинились?
Он смерил меня взглядом, каким посмотрел бы, вероятно, на убийцу своего лучшего друга.
– Все дело в номере вашего автомобиля, сэр, – заявил он. – Нам телефонировали из Рипона с приказом задержать вашу машину и сделать вам замечание.
– Что такое с номером моего автомобиля? – спросил я.
– Вы проезжали через местности, где улицы были политы, вероятно, чересчур обильно, и номер вашего автомобиля совершенно забрызган грязью. Невозможно разобрать ни одной цифры.
Я почувствовал, как холодные пальчики Дженет сжали мою руку. Это мгновение навеки врезалось в моей памяти, не по своей важности, а по тому впечатлению, какое оно произвело на мою спутницу. Шофер, сержант и я деловито осмотрели дощечку с номером, и первый почистил ее тряпкой, которую вынул из своего ящика для инструментов.
– Теперь все в порядке, сержант? – спросил я.
– Да, сэр, – ответил он, снимая каску и отирая пот со лба.
– Ездить на велосипеде по такой жарище – небольшое удовольствие.
Глаза полицейского радостно блеснули, когда я опустил в его руку несколько серебряных монет.
– Сожалею, что причинил вам столько труда, – сказал я. – Всем известно, что мы, туристы, обращаем, к сожалению, слишком мало внимания на дощечку с номером машины. Я думаю, вы не откажетесь выпить за мое здоровье.
– Охотно, сэр, особенно в эту жару, – обещал сержант. Сделал мне, потом Дженет под козырек. – Идем, Джек, – прибавил он, – на обратном пути мы нанесем маленький визит вдове Мак-Джил.
Мы снова помчались к северу. Мой шофер был пожилым человеком, перенесшим со мной много опасностей, но следующие две мили он ехал с большой осторожностью. Я заметил также, что достаточно было еще пустяка, чтобы Дженет, которая внешне казалась совершенно спокойной, разразилась истерикой. Я уселся поудобнее в своем углу, поправил роговые очки и вынул из кармана новую книгу под названием «Как сделаться хорошим игроком в гольф», написанную, очевидно, профаном. После продолжительной езды мы достигли, наконец, отеля, в котором провели ночь, и к вечеру следующего дня приехали к цели нашего путешествия: белой вилле, ворота которой раскрыл нам рослый парень. На расстоянии многих миль кругом расстилалась равнина, а внизу было море. Я с удовольствием оглянулся.
– Вы Сэнди Мак-Лейн и служите сторожем? – спросил я. Он ответил что-то по-шотландски, что должно было, вероятно, означать – да.
– Где расположена площадка для гольфа?
Он указал мне длинным волосатым пальцем.
– Там клуб, а здесь, сразу же на той стороне улицы – пятнадцатое поле.
Я облегченно вздохнул.
– Идем в дом, – позвал я, – после чая я хочу немного поиграть в гольф.
Грэй
В тот вечер, когда я вернулся из Норвегии, меня посетил мой друг Ремингтон. Он неодобрительно поглядел на мои разбросанные с дороги вещи.
– Итак, вы снова отправляетесь путешествовать? – спросил он.
– Напротив, я только что вернулся, – успокоил я его. – Погода стояла отвратительная. Мне вообще не следовало уезжать – я избежал бы многих разочарований.
– Рад, что вы снова здесь, – заявил он, опускаясь в кресло. – Собственно, мало удовольствия в том, чтобы жариться в Лондоне весь август.
– Что случилось в Лидсе? – спросил я. – Судя по газетам, это несложное происшествие причинило вам много хлопот.
Ремингтон нахмурился. Несколько минут он молчал и, взглянув на него, я заметил, что он был бледен и как будто смущен.
– К сожалению, должен подтвердить, что этот случай превышает мое понимание, – сказал он, – то же самое и в еще более резкой форме сообщил мне о себе мой шеф, когда я вернулся вчера ночью. И должен сознаться, что я пришел сюда просить вашей помощи.
– Вы отлично знаете, что я с величайшим удовольствием сделаю для вас все возможное, – обещал я ему.
– Вы, вероятно, отчасти знакомы с этим делом по газетам, – начал он, – два заслуживающих доверия свидетеля показывают, что видели человека в серой фланели и низко надвинутой на лоб панаме, подъехавшего на форде к колониальному магазину Бейля; после этого он вышел из автомобиля и направился к бульвару, где находится отделение банка. Это произошло во время грабежа. Три женщины и двое детей видели его через две минуты возвращающимся по улице и входившим в лавку Бейля. Приказчик, отпустивший ему мармеладу, чаю и сала, видел, как он снова сел в форд и уехал. Этого человека в лавке знали под именем Ральфа Робертсона. Нет никакого сомнения в том, что авто принадлежит ему. Через полчаса после нападения он был арестован у себя на квартире. Его застали за чисткой автомобиля – хоть он и переменил платье, но его светло-серый сюртук, бывший на нем раньше, нашли в спальне, а панама, еще влажная от пота, лежала в шкафу. Он пояснил, что переменил платье на более поношенное, чтобы удобнее было чистить автомобиль, и утверждал, что подъехал непосредственно к лавке Бейля за покупками и оттуда вернулся прямо домой. Двое свидетелей готовы дать показание под присягой, что видели, как он, выйдя из машины, направился к банку, прислуживавший же ему приказчик утверждает, что он успел только побывать в лавке и, выйдя оттуда, тотчас же уехал.
– Что за человек этот Робертсон? – спросил я.
– Человек с дурным прошлым, – гласил быстрый ответ. – Прежде он был букмекером, но совершенно обанкротился. Был привлечен к ответственности за нечестное ведение дела, и теперь против него снова выплывает около полудюжины подобных же обвинений. Небольшая сумма денег, которую он нынче зарабатывает, составляется, очевидно, из взяток на скачках. Он отлично знает местность и однажды сделал подозрительное замечание насчет того, что банк расположен в слишком пустынном месте. Является во всех отношениях человеком, способным совершить преступление, и все же показания свидетелей слишком противоречивы. Кроме того, при нем нашли не больше шиллинга, и он утверждает, что в этот день собирался продать свою машину, чтобы получить немного денег.
– Мне кажется, – прервал я его, – вы слишком спешите осудить его.
– Того же мнения придерживались сегодня в суде, – сухо ответил Ремингтон, – мы этим утром его освободили из-под ареста.
– Если приказчик говорит правду, – сказал я, – Робертсон едва ли совершил нападение. Кстати, что вам известно об этом приказчике?
– Он очень честный и интеллигентный молодой человек, – ответил Ремингтон, – и не отступает от своих показаний.
– Тем лучше для мистера Ральфа Робертсона, – сказал я, – и кто еще, кроме него, находился под подозрением?
– Тут-то и собака зарыта, – ответил Ремингтон, – что мы не знаем, в каком направлении искать. Единственные два человека, которых там в это время видели, были мужчина и женщина, направлявшиеся в большом даймлере в Шотландию. Они остановились за покупками у лавки Бейля, но ни один из них не вышел из автомобиля.
– Имеете ли вы указания на то, как выглядел мужчина? – спросил я.
– Да, приказчик, вышедший из магазина, чтобы принять заказ, говорит, что это был спортсмен в коричневом дорожном пальто и сером шлеме. В этой одежде человек не мог бы покинуть авто и пройти по улице незамеченным.
– Имеете ли вы описание женщины?
Ремингтон покачал головой.
– Говоря правду, – признался он, – я об этом и не расспрашивал. На верху автомобиля находились охотничьи ружья, патронташи и клюшки для гольфа. По-видимому, они направлялись в какое-нибудь имение в Шотландии.
Трудно было, поверхностно размышляя, найти какую-нибудь связь между ограблением банка и этими туристами. Но мысль об этих двух людях упрямо засела в моем мозгу. Мужчина и женщина, ограбление банка и то обстоятельство, что мое пребывание в Норвегии было всем известно. Я попробовал сопоставить отдельные части моих догадок.
– Вы, по-видимому, сделали все возможное, Ремингтон, – сказал я наконец. – Но так как моя поездка в Норвегию оказалась неудачной, мне хотелось бы съездить на две недели в Шотландию. Какого вы мнения о том, чтобы я отправился в Лидс и снова проверил дело?
– Об этом я и хотел вас просить, – сказал он радостно. – Я так долго копался в этом происшествии, что потерял всякую перспективу. Шеф даст вам письмо к местной полиции в Лидсе. Разрешите ли вы мне сопровождать вас?
– Это не годится, – ответил я, – лучше, если я отправлюсь один и инкогнито.
В ту же ночь я уехал в Лидс.
Описание места происшествия, данное Ремингтоном, оказалось совершенно точным. Я прошел от колониальной лавки до отделения банка, определил требующееся для этого время и закупил в лавке разных мелочей. Местность казалась густо населенной, несколько домов стояли еще под лесами, но часто попадались пустыри. Участок земли, расположенный напротив колониальной лавки, был уже огорожен, но постройка еще не была начата. Немного позже я набрел на Робертсона в его излюбленном трактире и заговорил с ним.
– Не вы ли тот человек, которого полиция по глупости своей заподозрила в ограблении банка? – спросил я.
– А вам какое дело? – грубо ответил он, но я не сомневался, что мне удастся расположить его к себе.
– Никакого, – ответил я, – Но я сотрудничаю в одном иллюстрированном журнале и с удовольствием заплатил бы вам 5 фунтов на разрешение нарисовать ваш портрет.
Он сразу же сделался любезнее.
– Ведь вы не станете меня выспрашивать?
– И не думаю, – успокоил я его, вынул эскизную тетрадь, которую приготовил для этой цели в своем кармане, и начал его зарисовывать. – Я читал об этой истории в газете, всякий идиот способен был бы понять, что вы не имеете с ней ничего общего.
Он поставил свой стакан и с любопытством посмотрел на меня.
– Если бы я служил в полиции, – продолжал я, – я скорее заинтересовался бы теми двумя туристами, которые направлялись в Шотландию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27