– Руки вверх! Живо!
Я повиновался. Я узнал голос человека, одетого в ливрею Гардинга. Это был Стенфилд, незаметно вошедший в комнату.
– Помесь Ромео и Шерлока Холмса, – сыронизировал он. – Итак, ваше последнее желание?
– Если вы собираетесь меня застрелить, действуйте быстро.
Женщина вскочила с дивана и стала между нами.
– Не будь пошлым. Нам будет очень недоставать сэра Нормана. Без него жизнь станет пресной. Отпусти его под честное слово. Он достоин доверия.
Стенфилд опустил револьвер.
– Ты права. Выбирайте, Грэй, – двенадцать часов не предавать или вы канете в вечность.
– В течение двенадцати часов я ничего не стану предпринимать, – отвечал я.
Он указал на дверь.
– Мне осталось провести в обществе моей жены всего несколько часов. Возможно, что они последние, и я не хочу, чтобы нам мешали. Оставьте нас, пожалуйста, одних.
Я ушел, ни разу не оглянувшись, открыл дверь, снова закрыл ее и удалился. В лесу кричали совы. Передо мной в сумерках кружились летучие мыши, и желтый серп месяца стоял над горами. Я воспринимал все это бессознательно. Мне казалось, я прохожу сквозь туман и тяжелые тучи давят на мой мозг. Побег Стенфилда и его направленный на меня револьвер почти исчезли из моей памяти. Я чувствовал себя униженным. Меня мучила ненависть к собственной слабости.
Ремингтон курил в вестибюле отеля, когда я вернулся. Он вопрошающе указал трубкой на виллу Стенфилда. По его подавленному виду я понял, что Мак-Колл говорил также и с ним.
– Какого вы мнения о том, чтобы нанести им визит? – предложил он.
Я могу спокойно сказать, что сделал даже больше, чем обещал Стенфилду,
– Это было бы совершенно бесцельно, – ответил я с уверенностью, – сыграем лучше в бильярд и постараемся забыть об этом происшествии.

IV
Сэйр
Кажется, никогда еще в жизни я не был так сильно поражен, как в тот день, когда тщательно одетый добродушного вида господин с красной ленточкой Почетного легиона в петлице, сидевший рядом со мной на Бульваре Инвалидов, внезапно назвал меня моим настоящим именем. Со времени моего побега от английской полиции в Шотландии прошло больше года. С тех пор я напрягал все усилия для того, чтобы целиком овладеть своей новой ролью и во всем действовать соответственно ей. Я назывался теперь мистер Джон Д. Гармон, был торговцем железа из Провиденса, США, ушедшим от дел, и проводил большую часть своего времени в Гранд-Отеле, болтая со своими земляками и играя в бильярд. Поездка через океан, несколько проведенных в Провиденсе дней и общее знакомство с американским бытом оказались совершенно достаточными для осуществления этой роли. Я создал себе круг знакомых, который мог бы при желании расширить. Мои друзья готовы были во всякое время поручиться за мою честность. Полиция, решительно ни в чем не подозревая меня, внесла мое имя в список иностранцев, увеличив свою богатую коллекцию бесполезных актов еще одной бумагой. Моя одежда, роговые очки, короткая борода, усы так изменили мою наружность, что даже сам великий сэр Норман Грэй не в состоянии был бы узнать меня. Я давно уже не слышал имен тех людей, среди которых вращался в Англии.
Поэтому меня как гром среди ясного дня поразил человек, сидевший рядом со мной. Казалось, он принадлежал к высшему классу общества. Я часто встречал его по утрам, гуляя в парке, – и этот человек назвал меня настоящим, данным мне моими родителями именем.
– Собственно, чересчур прохладно для апреля. Вы не находите, мистер Майкл Сэйр? Но скоро, вероятно, станет теплее. Почки на каштанах начинают уже распускаться.
Я обернулся к нему. Моя правая рука словно ненароком опустилась в карман. Он, не дрогнув, выдержал мой пристальный взгляд.
– Каким именем вы меня назвали?
– Вашим собственным. Вы, вероятно, переменили уже много имен, не так ли? Но в беседе между нами было бы лучше употреблять ваше настоящее имя.
Он мог быть только французским сыщиком, решил я, и глубже запустил руку в карман. Я взвешивал возможности побега. Вблизи почти никого не было, и метро находилось в двух шагах.
– Разрешите представиться вам, – продолжил мой сосед, вытянул из кармана бумажник и протянул мне визитную карточку цвета слоновой кости. Я внимательно прочел ее – не переставая зорко наблюдать за ним:
Мосье Гастон Лефевр.
Агент страхового общества
13, улица Скриб.
– Это не настоящее мое имя, сударь. Это псевдоним, под которым я занимаю в обществе видное положение. Меня крестили Полем, а фамилия моя Гонт.
– Поль Гонт? – недоверчиво повторил я.
– Да.
Мои пальцы все еще сжимали рукоятку револьвера, которую было выпустили на мгновение.
– Говорят, – сказал я, не спуская с него глаз, – что Поль Гонт поступил на службу во французскую тайную полицию.
Мой сосед поморщился. Он уже больше не выглядел таким приветливым и благодушно настроенным.
– Если бы это было правдой, я был бы уже инспектором полиции. Я говорю с вами как специалист своего дела со специалистом. Можете мне поверить.
– Откуда вы взяли, что меня зовут Майклом Сэйром?
Он улыбнулся.
– Я живо интересуюсь деятельностью моих заграничных коллег. С огромным удовольствием и – поверьте мне – с глубоким изумлением я прочел о вашем бегстве из Шотландии; точно так же меня заинтересовал приезд мистера Джона Д. Гармона из Провиденса. Я узнаю почти обо всем, что происходит в Париже.
– Вы имеете собственную тайную полицию?
– Разумеется. Но она служит мне, а не государству.
Он закурил папиросу, которую вынул из красивого золотого портсигара после того, как предложил одну мне. Оперся руками на резной набалдашник своей трости и с довольным видом оглянулся.
– Немного позже погода станет прекрасной, – сказал он. – Пахнет лилиями. Даже хмурые лица продавцов цветов проясняются на солнце. И взгляните-ка туда, на эту молоденькую бонну: с какой тоской она озирается кругом и как кокетливо. Даже мы, старики…
– Я хотел бы знать, – прервал я его, – почему вы назвали меня Майклом Сэйром?
– Это действительно было опасно. Вы известны как очень ловкий стрелок из кармана. Но как бы то ни было, не забывайте, что я доверил вам тайну, которая стоит вашей.
Я вынул руку из кармана. Этот человек говорил правду. В мире преступников имя Поля Гонта было даже известнее, чем имя Майкла Сэйра.
– Вы, вероятно, имеете определенную причину, вследствие которой решили завести со мной знакомство? – спросил я.
– Не говорю уж о личном удовольствии, полученном при знакомстве с таким знаменитым коллегой. Я хочу предложить вам дело, в котором вы, без сомнения, согласитесь принять участие. Праздность, с которой связано ваше теперешнее положение, вам, вероятно наскучила.
– О чем идет речь? – спросил я.
Мой спутник стряхнул пепел со своих брюк и приподнялся.
– Не проводите ли вы меня в мое бюро? Мы узнаем, не поступили ли новые предложения. После этого, если вы ничего не имеете против, мы пообедаем в каком-нибудь скромном ресторане. Что сказала бы полиция, если бы накрыла нас обоих за бутылкой вина?
Я не мог окончательно подавить возникшего во мне подозрения. Мне казалось невероятным, что этот человек действительно – известный преступник, которого годами напрасно искала полиция трех стран. Но не случилось ничего, что укрепило бы мое подозрение. Мы пошли в его бюро на улице Скриб, состоящее из многих комнат. Мой спутник отдал разные деловые распоряжения своим служащим, просмотрел заказы и подписал нужные письма. Оттуда мы отправились на площадь Кайон, где мой компаньон заказал обед со вкусом настоящего гурмана. Он не позволил мне выпить до обеда ликеру, но велел принести самого лучшего вина. Во время еды он поставил мне вопрос, озадачивший меня.
– Имеете ли вы какие-либо известия о вашем друге Нормане Грэе?
– Минута, когда я о нем услышу, не будет для меня особенно радостной. Что знаете о нем вы?
Мой спутник улыбнулся.
– Со мной произошла здесь такая же история с помощником шефа полиции. Его имя Франсуа Дюметель.
– Где же он теперь? – спросил я.
– Исчез. В Париже исчезает много людей. Мы вели борьбу, требовавшую напряжения всех наших сил, и я почти сожалел, когда она кончилась. Но иногда инстинкт самосохранения подчиняет себе все другие расчеты.
– Что же с Норманом Грэем? – спросил я.
– Извините, я немного отвлекся от темы. Я упомянул Нормана Грэя, потому что он в Париже.
– В Париже?
– Он приехал экспрессом из Кале вчера вечером. Я думаю, что он уже сегодня придет в американский бар Гранд-Отеля.
Эта новость была в высшей степени неприятна. Я не мог представить себе ничего, что навело бы его на мой след. Если Норман Грэй действительно находится в погоне за мной, то он обладает качествами, которых я в нем никогда не подозревал. Или, может быть, я был предан людьми, от которых не ожидал измены.
– Я понимаю, – медленно произнес я, – вы хотите сказать, что Норман Грэй открыл мое местопребывание.
– Я буду с вами откровенен, – быстро сказал он. – Этого я не знаю. Я хотел бы так же, как и вы, получить об этом точные сведения. Возможно, Норман Грэй явился сюда по другому делу, в котором я косвенно заинтересован. Если это так, его приезд не имеет к вам никакого отношения. Я хочу предложить вам кое-что. Возьмите авто и поезжайте до вечера в Версаль. На обратном пути остановитесь в таверне «Бертэн» вблизи Арменонвиля. В шесть часов я буду там с подробными сведениями. Я предлагаю вам честную игру: если он здесь ради вас, я обязуюсь помочь вам скрыться; если же его приезд касается меня, я рассчитываю на вашу помощь.
– Принимаю ваше предложение.
– Ну вот. А теперь примемся за курицу, – сказал мой спутник, с удовольствием глядя на поданное блюдо.
Было, вероятно, около половины шестого, когда я вышел из автомобиля и сел за один из маленьких столиков под деревьями перед таверной «Бертэн». Кресла стояли довольно далеко от уличной пыли, но можно было отлично видеть проезжавшие мимо авто. Я заказал чай с лимоном, коробку папирос и предался своему излюбленному занятию – наблюдению за окружавшими меня людьми. Сюда съехались всевозможного рода люди во всех типах автомобилей. Фривольная, очаровательная парижанка со своим минутным кавалером; она – одетая и надушенная по последней моде; он – тщеславный хлыщ, похожий на обезьяну в своей созданной портным элегантности; обыкновенный мещанин со своим семейством; богатый купец с разодетой супругой; интеллигент с хорошенькой и скромной женой. Сюда стремились все, изголодавшиеся по свежему воздуху и по тому, что они называют жизнью. Жалкие существа, подумал я с презрением. Ни один из них не знает настоящей божественной радости жизни. Но, казалось, сама судьба захотела нанести моей философии смертельный удар: я собственными глазами увидел то, что считал совершенно невозможным.
В одном из медленно движущихся автомобилей сидел мой враг Норман Грэй и рядом с ним – Дженет. Его продолговатое, энергичное лицо было серьезным и задумчивым как всегда. Дженет говорила, а он слушал. Она говорила, вероятно, о чем-то более важном, чем проносящийся в это мгновение мимо них праздный поток людей. Автомобиль скрылся. Я остался сидеть, словно прикованный к месту, но думал, что никто не заметил моего волнения. Ледяная рука сдавила мое сердце. На мгновение меня охватило желание, дикое и бессмысленное, – швырнуть свой стакан в прыгавшего возле меня дрозда. К кафе бесшумно подъехал электромобиль. Из него вышел человек, представившийся мне под именем Гастона Лефевра. Он был тщательно одет, и, казалось, только что вышел от парикмахера. Он подошел ко мне и сел за мой столик.
– Вы хорошо владеете собой, дорогой мой, – сказал он. – Но, может быть, вы не поверили своим собственным глазам?
– Мои глаза, – единственное в этом мире, чему я безусловно верю, – холодно ответил я.
Мой знакомый погладил свою серую бороду.
– Я хотел бы сегодня выпить абсенту, – сказал он, поклонившись кельнеру. – Позаботьтесь о том, чтоб он был приготовлен так, как я люблю. Уберите ваш чай, – обратился он ко мне, – и выпейте со мной абсенту.
Я отказался.
– Алкоголь не является для меня необходимостью, – сказал я. – Конечно, он иногда меня возбуждает, но обычно приводит меня и плохое настроение. Скажите лучше, что вы узнали о Грэе.
– Итак, раньше всего, – заявил Лефевр, довольный, зажигая одну из моих папирос, – я могу вас успокоить: Грэй приехал в Париж не ради вас.
– А его спутница?
– Это пока для меня загадка, – откровенно сознался он. – Скажу вам только, что это я вызвал сюда вашу жену. Я очень мало о ней знаю, это правда, но я имею в Лондоне агентов, которые уведомляют меня обо всем, происходящем по ту сторону канала, и, судя по некоторым дошедшим до меня сведениям, я пришел к убеждению, что она является единственным человеком, при посредстве которого я в состоянии буду привести в исполнение свой план. Я сейчас подробно разъясню вам его.
– Вы говорите так, словно получили мое согласие содействовать вам, – сказал я ему.
– Я уверен, что вы не откажетесь от сотрудничества. Вы заработаете полмиллиона золотых франков; а вы, я думаю, не располагаете большими капиталами. Кроме того, главой наших противников является ваш старый враг.
– Этой причины для меня достаточно. Все же я прошу вас поближе познакомить меня с вашим планом.
Мой спутник осмотрелся кругом, как будто хотел вдохнуть полной грудью свежий весенний воздух и насладиться блеском заходящего солнца. Он вздохнул с чувством довольства. Все соседние столики были свободны.
– Я расскажу вам необыкновенную историю, – сказал он.
Грэй
В утро моего приезда я отпраздновал свое возвращение к цивилизации прогулкой по Бонд-стрит. Дул легкий и приятный ветер, по синему небу плыли белые барашки. Солнце ласково грело, воздух напоен был ароматом, струящимся из цветочных лавок и корзин уличных торговцев цветами. После двухлетнего отсутствия все казалось мне новым. Я встретил нескольких знакомых и обменялся поклонами с парой старых друзей. На углу Кондет-стрит я столкнулся с Дженет Стенфилд. Мы, как будто сговорившись, остановились, и, казалось, все вокруг нас исчезло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27