Давай, давай, собирай всех митиных бесхозных детей! Он будет трахаться, а ты последышей собирать, дура...
Ей было горько и больно.
Однако поземка, секущая лицо привела ее враз в другое состояние: да, она будет собирать их! - этих никому не нужных детей! А потом скажет их отцу, когда-нибудь, в старости, когда ему станет очень нужно участие: вот они, твои дети, которые любят тебя, знают, и понимают... Но это будет, - ей казалось, - так нескоро!
И вообще, будет ли?
Пришел срок и две женщины, почти в одно и тоже время родили от Мити по мальчику.
Вериного назвали Митя, а нэлиного - Трофим, в честь дедушки, хотя Митя был в ужасе от такого имени сына и стал звать мальчика
- Терри, на английский лад. Нэля посопротивлялась, но привыкла. Они так ждали девочку, что Терри оказался как бы не любимым
ребенком. И так и пошло: внимание к нему было совсем иным, чем к
Митеньке. Только Митенька полюбил братца своей любовью, которою наделял почти всех, встречавшихся ему людей. Такой уж он был.
Вера в порядке обмена переехала в двухкомнатную квартиру, рядом с Лелей, ушла из Радио и после рождения Мити устроилась на Телевидение, вела передачи об искусстве. Все говорили, что она прекрасно смотрится на экране. Митю она не забыла, но... Шли недели, месяцы, - шло время...
Все-таки острые чувства как-то незаметно стираются, струятся куда-то и однажды ты ощущаешь, что ничего нет, - вольное место, уже зарастающее молодой травкой и ждущее деревьев и цветов. Место вполне здоровенькое.
Леля резко взялась за Митю маленького и Вера забот не знала. Вначале она и сердилась, и пыталась делать все сама, - но это настолько утомляло ее и потом, ей, одинокой, надо думать о работе, о пропитании, о карьере, - не будет же она жить нищенкой!
И Леля тут пригодилась! Она взяла на себя и к себе Митю маленького и была счастлива. А Анночка? Она тревожила Лелю и Леля время от времени наезжала туда с деньгами и подарками для девочки.
Познакомилась Леля и с Анночкой, которая из милого ребенка, безмятежно спящего в кроватке в первый ее приход, во второй... - как впрочем и во все остальные, - была бесененком, злым, подозрительным и исподтишка пакостным. Она звала Лелю только "баба",
- откуда у нее это взялось? Видимо Раиса сказала, и когда Леля хотела переиначиться все же в "тетю", - ничего не получилось: баба, или - даже бабка, если Анночка сердилась.
Но красоты девочка была необыкновенной - Митя в лучшем и женском исполнении. Леля даже всплакивала от нее, - но что она могла сделать? Она же не могла взять и Анночку к себе? И так Володька ворчал из-за Мити маленького, - совсем старуха рехнулась! И Алешка был недоволен. Но Вера этого не знала.
С первого же дня Митя попал в мягкие лапы В.В. Тот сообщил Мите, что скоро нужно будет отправиться в командировку в одну из стран Латинской Америки, - договорено о его стажировке с испанским языком.
- Зачем? - удивился Митя.
- Если бы вы, дорогой Вадим Александрович, меня внимательно слушали, то поняли бы, - зачем. Пока вы станете стажироваться с языком и многими другими делами. Обо всем другом у нас еще будет отдельная беседа.
Митя кое-что понял, что - в принципе-то! - начал понимать давненько. Хотел было узнать побольше, но В.В. - кремень. Говорил ровно столько, сколько разрешено на данном этапе и ровненько столько строчек, сколько там где-то помечено в инструкции.
- Встретите вашу Нинэль Трофимовну и улетайте пташкой, - закончил В.В., улыбаясь.
... Ничего себе - пташкой! Он должен будет там еще тайно обучаться многому: уходить от слежки, стать своим в разных слоях якобы случайных встреч, - в общем, быть этаким рубаха-парнем.
Митя был доволен. Подальше от Нью-Йорка, унылейшего их офиса, узнанных вдоль и поперек сослуживцев... От Нэли, к которой он не испытывал ни любви, ни ненависти. Использовал ее в сексуальном плане как женщину...
Тем не менее она была беременна и Митя ждал девочку! Такую как Анна, только добрее, лучше, милее - ну, за этим-то Митя присмотрит. ЭТА Анечка его очень тревожила вместе со всем семейс
твом. Но В.В. обмолвился невзначай, что его "друзья" - Анатолий
и Риточка уехали в Алжир, тоже, кажется, надолго...
Митя незаметно вздохнул,- встреча с ними неизбежна, но лучше сейчас об этом не думать. И кто знает, может за три года Митя успеет превратиться в какого-нибудь гранда эспаньола и отбудет в такие дали, что никогда никого больше не увидит.
Так ему показалось после разговора с В.В.
По прибытии в Нью-Йорк у него организовались два свободных дня и он посетил старые места. Пошел к лавке грека, но того не оказалось, - умер в одночасье, и теперь заправлял всем его племянник, здоровый мрачный малый безо всяких кофе и разговоров. К тому же плохо говоривший по-английски.
Митя ушел, с какой-то тянущей тоской вспоминая свой первый приезд сюда. Грека, себя самого - испанца и тореро... Беатрикс
и Анну Шимон.
Кстати, он прошел и к тому ночному клубу, где выступала Анна,
- афиши с ее именем не было, на новой - изгибалась в призывной позе особа типа Сузи.
Анну он все же увидел. На улице. После того, как она прошла, понял, что это Анна. Он остановился и долго смотрел ей вслед. Это была совсем другая Анна, если бы - та, Митя ее бы не отпустил. Эта была модна и нарядна, но стала похожа на тысячи красивых молодых женщин: со специально отрешенным выражением лица, изысканным макияжем и длинными ногами, еще удлиненными высочайшими шпильками, входившими снова в моду. Какой же он тогда был дурак! - ему странна была тогдашняя ее одежда! Да потрясающа Анна была! Он вспомнил черты прошедшей женщины: твердые серые глаза, густые брови, но уже много тоньше, сомкнутые губы, накрашенные яркой помадой... Гораздо более независимая и уверенная в себе.
Она села в яркую машину, Митя не заметил марки и... все.
Но грустил о той Анне, он жалел, что та - исчезла.
Ему казалось, что Анна узнала его, - как-то вспыхнули глаза...
Ну, что ж, вот и Анны для него нет в этом городе.
Внезапно он вспомнил Веру и так же внезапно это воспоминание отозвалось болью. Какой долгой и краткой была их история любви!..
Он попытался разобраться, что же все-таки произошло и что же осталось? Хладнокровно думать об этом он не смог, и оставил попытки, подумав честно, что, конечно, он выглядел не лучшим образом. А что ему делать? Что?
И он спрятался за спасительное раздражение на неведомого оппонента. Да, я плохой! Но мне нелегко! Кто скажет, что легко? Да и кому легко в этой жизни? Все сложно. Всем. И только тем легко, кто лишен способности размышлять и оценивать свои поступки! Счастливцы! Митя был не лишен, - и поэтому иногда ему было тяжко до беспросветной тоски.
Прибыла Нэля. Войдя в их квартиру, так же, как и в Москве, воскликнула: ой! Я так соскучилась по своей квартирке! Знаешь, Митя, у меня стало вроде два родных места: Москва и Нью-Йорк, правда! (Киев она почему-то не упомянула), а у тебя?
- Тоже, - ответил Митя, хотя совсем не знал, что ответить на такой вопрос. Лучше согласиться, чтобы не нарваться на длительную беседу.
Ночью Митя заметил, что нэлин животик затвердел и стал выпуклым. Это его возбудило и он загорелся, - теперь, долгое время он может себя не сдерживать - в этом было немыслимое наслаждение!
Уже под утро они тихо и расслабленно говорили о будущей их дочери, которую Нэля вопреки всем родственным именам хотела назвать Марианной. Митя согласился, хотя его кольнуло наличие в этом двойном имени, - Анны...
А на следующий день Митя улетел и В.В. клятвенно пообещал Нэле, что Митя до родов вернется. Но роды несколько поторопились и когда Митя прибыл из своей командировки, - трудной и вместе с тем безумно, необыкновенно интересной! - Увидел Нэлю дома и узнал, что у них опять родился мальчик.
Он без сил плюхнулся в кресло, Нэля стояла перед ним, как виноватая простушка-горничная, не угодившая своему хозяину.
Митя сначала в горестях не замечал этой позы, потом увидел и раздраженно сказал: садись, что ты стоишь как виноватая? Никто не виноват!
Нэля села и заплакала, и как бы в ответ на ее плач раздался писк младенца.
- Митя, ну что делать? Ведь он - наш, родненький, нельзя так расстраиваться. И я плачу, - а это грех. Ребеночек невиновный бу
дет несчастлив. - говорила Нэля.
Она принесла его покормить здесь и Митя впервые увидел своего второго сына: некрасивый, и непонятно, в кого. Сам по себе. Бесцветный ребенок!.. А вот Анна - копия он! В чем тут дело? К Нэле он относится в сто раз лучше, чем к Риточке! К той он просто никак не относится! И вот вам! Дочка,- копия он, а парни...
- Папа так счастлив! - Между тем говорила Нэля, направляя сосок в ротик мальчика, - они тоже ждали девочку, это я им голову заморочила. А папа сказал, что все равно - парень лучше! Назовем его в честь папы?.. робко спросила Нэля, - он столько для нас
делает! И ведь словом не обмолвился, что хотел бы внука со своим именем... Я знаю, мне мама говорила... Но, мол, твой Митя никогда таким "хамским" именем не назовет... а мы возьмем и назовем. А?
Митя чуть не сорвался, но подавил в себе этот порыв и ответил: как хочешь, ты его носила, ты его родила. Пусть будет Трофим. Ничего страшного. Будем звать... - он подумал, - я лично буду звать его - Терри.
Нэля поморщилась, помолчала и сказала: позвоню сегодня папе, обрадую.
( А в Москве, как и было сказано выше, у Веры родился Митя, рыжий как огонь, но с характерными митиными носом и губами, только глаза выпуклые и светлые как у Веры.)
И пошла их привычная жизнь в Америке. К Мите стали относится по-другому, - дружелюбнее и уважительнее. То ли от того, что понялиМитя высоко метит, вернее, его метят, то ли от того, что сам Митя изменился. Он вдруг внутренне устал, вернувшись из командировки в Нью-Йорк. Там он был юным, веселым, бесшабашным, здесь посолиднел, даже несколько пополнел, замечая на себе кое-где жировые складки.
Это его напугало и он стал заниматься гантелями, пробежками и ходить в бассейн.
Парни почти все поменялись, но образ жизни здесь был одинаков, кто бы не прибывал вновь.
Митя полюбил, как ни странно, карты и вечерами играл до поздна, а дамы шушукались и хихикали в уголке под торшером.
Приехала молодая очень пара.
Он - возраста бывшего Мити, в первый приезд: веселый беззаботный блондинчик, с каким-то сановным папой. Она - еще моложе него, тоже блондинка, высокая, бледненькая, с прямыми негустыми
почти белыми волосиками и невинными светлыми глазками.
Митя как-то попрежнему вздрогнул, как старый конь на выезде, и пустился в новомодные танцы с блондинкой, которую звали Алена (ставшее модным имя).
Он кокетничал с ней, как старый асс, рассказывал байки, указал на интересное зрелище, - но на разок, - стриптиз.
Блондинка Алена взвизгнула и сказала, что, у них с Андрюлей это первым номером. И спросила неожиданно: а вы, Вадим Александрович, пойдете с нами?
Митя пожал плечами и как бы не очень охотно согласился, добавив еще, что ему это уже неинтересно, но...
Это "но" показалось Алене видимо чем-то значимым и она прижалась к Мите своим тонким как струночка почти безгрудым тельцем.
Митю это не очень возбудило, так, слегка... Но если девочка хочет?.. И былые трубы зазвенели вдали.
- Пойдемте вдвоем... - Попросила вдруг Алена, - убежим от вашей жены и от моего Андрюли!
Митя противно (сам отметил!) хохотнул и произнес: ай, Аленушка, как нехорошо обманывать. Но так и быть. Только сообщим об этом нашим половинкам, как? Идет?
- Идет, - согласилась Алена, но глазик ее несколько притух. Поход этот не состоялся, - Мите расхотелось идти с этой
юненькой дурочкой вдвоем на стриптиз, а потом зажиматься где-то
или вести ее в кафе, а уж тогда... Ведь она не отстанет. Или он
заведется. И что? Хватит с него Риточки. Он позвонил в тот день с
утра, - когда они с Аленой договорились, - и посожалел, что ни
как не получается, но может указать, куда им с Андрюшей пойти...
На что Алена чуть не со слезами в голосе отбрила его, какой вы противный, Вадим Александрович! Я так ждала сегодняшнего вечера! - И брякнула трубку.
С тех пор пара почти перестала бывать у них.
У Алены при встречах был разобиженный вид. Что, она в него так влюбилась сходу? Все может быть, но Мите почему-то казалось, что эта "любовь" идет скорее от В.В., а не от самой Алены...
Что-то очень довольный был вид у митиного шефа. Да и Нэля спросила как-то спокойно: по-моему на тебя положила глаз эта
Алена?
- Откуда я знаю? - Раздраженно ответил он, - зато я не положил...
Незамысловато проходили годы митиного второго пребывания в Америке. Изменилось разве только то, что сам он несколько потускнел и чуть-чуть утерял интерес к жизни... не только здесь, - вообще.
И подкосило его еще рождение мальчика. Он почему-то думал, что с рождением дочери исчезнут все его тайные проблемы, - главная из которых называлась - Анна. Но родился опять мальчик.
К тому же плакса: Терри все время как бы поднывал, пока не говорил, а когда заговорил, то жаловался чуть не ежечасно.
... Хочу того и того, не хочу этого, у меня болит то и то, я боюсь того, этого...
И так далее. Митя еле сдерживался, чтобы не наподдать мальчишке. Как-то он даже сделал это, - надоел Терри со своими плачами-жалобами, - так что тут началось! Терри орал как резаный, а Нэля, красная, оскорбленная, кричала Мите, что он ненавидит своего сына, за что? Неужели за то, что ребенка назвали папиным именем?..
Однако после этой ссоры Митя стал с Терри другим: играл, выходил гулять. Они завели крошечную собачку - Терри потребовал - пекинеса, и отец с сыном и Чучу, которую брали на руки, отправлялись в путешествие.. И незаметным стало то, что папочка сынка не больно-то любит.
Митя и Митеньку не слишком жаловал, - скорее, ценил: за его хороший характер и доброе отношение к людям, животным, растениям... - ко всему в мире.
Мите казалось, - он даже почти уверился, что женщины перестали его интересовать, ему достаточно было сексуальных контактов с Нэлей. Давняя клятва, считал он, данная В.В. как-то въелась в его мозги, психику, - весь организм.
Хотя после этого была Вера...
Но Вера, считал он, - там, в Союзе, где другая аура и где за ним никто не следит. А тут он отказался от юной Алены без всякого для себя ущерба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74