Я почувствовал, что у меня поднялось давление. Спросил: "Где находится поликлиника или врач?" Работники аэропорта мне ответили, что врача нет, а есть поликлиника, которая находится примерно в полутора километрах от вокзала. Я пошел в эту "поликлинику". Там сидели два прапорщика - санитары. Попросил их смерить давление. Оказалось повышенное - 180. Для меня нормальное давление обычно 130-140 на 80. Попросил лекарство. У них никакого лекарства не было. Так я и вернулся в аэровокзал. Один из пассажиров одолжил мне две таблетки, но их нечем было запить. Пограничник показал, где находится туалет. Там я проглотил таблетку и из-под крана запил ее водой. К чему я это рассказываю? Да к тому, что наплевательское отношение к человеку, в том числе в армии, явление в нашей жизни довольно распространенное.
На почтовом самолете Ту-154 прилетели в Польшу. Приземлились на военном аэродроме в г.Кшива. Встречали нас прямо у трапа самолета с цветами. Среди встречающих были командующий армией генерал-майор авиации А.И. Басов, начальник штаба армии генерал-майор авиации М.И. Чикматов, помощник командующего по работе с личным составом полковник В.М. Кривоносов и другие офицеры. Вручили нам план мероприятий. Проводили в просторный, светлый зал аэровокзала. Везде чистота, порядок. Это сразу бросилось в глаза после Чкаловской. Стало горько и обидно за нашу Родину. Какие же мы непутевые!
Минут через десять нас пригласили в ресторан аэропорта, где были накрыты столы. Чего только не было на них. Различные закуски, изысканные вино-водочные изделия, такие, как французский коньяк "Наполеон", испанские вина, итальянский ром и т.д. После застолья нас сопроводили в гостиницу. На следующий день распределили по полкам, которые базировались на других аэродромах Польши. Где бы мы ни были, подчеркиваю еще раз, везде идеальная чистота, порядок, организованность и высокая дисциплина. У меня сложилось такое впечатление, что армия готовилась к каким-то учениям, а не к расформированию. А ведь тогда уже было известно, что войска будут, выводиться в Российскую Федерацию. В итоге она передислоцировалась в Ростов-на-Дону.
Вечером в Доме офицеров города Легница был организован праздничный "огонек" с участием гостей. Меня пригласили на сцену в составе группы из четырех человек. Ведущий задал вопрос: - Как на фронте относились мужчины к девушкам? Отвечаю: - Я, например, познакомился со своей будущей женой на фронте. После войны поженились. Живем вместе сорок шесть лет, и я об этом не жалею. У нас есть сын и дочь. На фронте в основном были настоящие, хорошие девушки, поэтому многие из нас, мужчин, относились к нашим фронтовым подругам с огромным уважением. Но были, конечно, среди наших "вояк", прямо скажем, и хамы.
В гостях хорошо, но дома лучше. Да и честь пора знать. Гостевые будни заканчивались. Готовимся к обратному рейсу. На прощание еще раз был устроен банкет, нам вручили сувениры. Самым ценным для каждого из нас была видеокассета, на которой запечатлена эта поездка. Организаторы праздника в очень деликатной форме вручили также каждому продуктовые наборы. Надолго останутся в памяти дни, проведенные в частях 4-й воздушной армии.
В Эмиратах
В мае 1993 года мне и сыну Виктору, оператору акционерного агентства "Столичные сообщения", поручили участвовать в рекламном рейсе в ОАЭ. В соответствии с заданием мы прибыли в аэропорт Внуково. Зашли в штурманскую АДП аэропорта. В эту же штурманскую прибыл летный экипаж Виктора Владимировича Кузнецова. Часы показывали десять вечера. Экипаж приступил к подготовке к полету.
Рядом с командиром был заместитель летного директора авиакомпании Константина Викторовича Колесникова, который на этом рейсе выполнял такую же роль, как и командир воздушного судна. Такой вариант практикуется в АЛАКе в целях усиления летного экипажа, что предусмотрено соответствующими документами.
Невольно возникает вопрос. Кто же из двух командиров принимает решение? Решение в полете принимает тот командир, который находится на левом сидении. Функции между командирами четко распределены в полете.
Здесь же рядом сидит, склонившись над картой, высокий симпатичный штурман Сергей Михайлович Климков и стройный бортинженер Казбек Николаевич Кравцов. В состав экипажа включены по контракту два специалиста Внуковского производственного предприятия для технического обслуживания самолета в процессе рейса - Владимир Константинович Куценко и Андрей Степанович Ким. Через несколько минут в штурманскую вошли наши веселые и жизнерадостные бортпроводницы Татьяна Анатольевна Доросева и Елизавета Георгиевна Откидач. В этой же комнате находились начальник службы безопасности Московского УВД на воздушном и водном транспорте МВД РФ Владимир Иванович Сазонцев, кинооператор Виктор Васильевич Федоров и представитель АЛАКа обаятельная Татьяна Николаевна Юдина. Владимир Иванович рассказал: - Двадцать лет тому назад в Аэрофлоте имела место попытка организовать сопровождение воздушных судов органами безопасности, но она не нашла широкого применения, а потом полностью была забыта. И вот сейчас, когда терроризм стал неотъемлемой стороной нашей жизни, руководство АЛАКа приняло решение осуществлять на каждом рейсе мероприятия по обеспечению безопасности экипажей, пассажиров и сохранности багажа на протяжении рейса. Над этим вопросом мы серьезно думаем, изыскиваем новые пути повышения эффективности проводимых мероприятий на воздушном транспорте, в том числе и при полетах самолетами АЛАК. Кстати, инициатором в этом деле в наши дни стал АЛАК.
Подготовка к полету закончена. Должны взлетать, но произошла задержка. Таможенная служба вместе с пограничниками аэропорта подошла к нам придирчиво. Правда, нарушений таможенных и пограничных правил со стороны экипажа не обнаружили. Самолет после небольшой пробежки набрал высоту и взял курс на Вильнюс. В салонах идеальная чистота и порядок. В распоряжении пассажиров газеты, журналы, разнообразная рекламная продукция. Чистые подголовники, опрятно разложенные привязные ремни. Вот на таких самолетах летают пассажиры авиакомпании АЛАК.
Самолет приземлился в аэропорту Вильнюса. Время два часа ночи. Все готово к приему 62 пассажиров. Они быстро заняли свои места. Среди них были инженеры, артисты, работники коммерческих предприятий, деловые люди.
Продолжаем полет. Бортпроводницы любезно предложили завтрак. Ассортимент меню состоит из 27 наименований. На подносе лежат помидоры, огурцы, красная икра, яйца, картофель, сливочное масло, сахар, хлеб, булочка, печенье, конфеты, соль, перец, куриное мясо, кофе, пепси, минеральная вода, сырокопченые колбасы, ветчина, маслины, севрюга, горчица... Даже не верится.
Техническую посадку совершили в Адлере. Заправились топливом и полетели дальше. Под нами горные хребты, покрытые снежными лавинами. А вот и гора Арарат с вершиной 5165 метров.
Наш оператор прильнул к окну и запечатлел на пленку видеокамеры чудесное творение природы. Я выглянул в иллюминатор и увидел бескрайние пески, среди которых видны были отдельные строения за высокими заборами. Экипаж посадку произвел классически. Зарулили на перрон аэровокзала. Подали трап. У места стоянки местный полицейский осматривает на ощупь работников аэропорта. Самолет готовится к обратному вылету. А мы без каких-либо формальностей направляемся в гостиницу Бич Отель. Она расположена от аэропорта примерно в 30 километрах на берегу Персидского залива.
На следующий день отправились в город Шарджа. Микроавтобус преодолел расстояние в 110 километров за 50 минут. Шарджа - город торговцев. Такое впечатление, что все торгуют. Также и в Дубае. Яркое впечатление от проспекта бывшего президента Египта Насера. Его в Объединенных Арабских Эмиратах почитают как своего национального героя. При входе в отдельные магазины надписи на русском языке "Добро пожаловать". Что привлекает здесь наших туристов? Казалось бы, небольшая страна. Население составляет чуть больше 850 тысяч человек. А наплыв туристов огромный. Привлекает беспошлинный ввоз и вывоз товаров.
В Рас-эль-Хайм наш Ил-76 прилетел специально для того, чтобы увезти весь багаж пассажиров. Багаж загружен. Самолеты к вылету готовы. Первым взлетел Ил-76. Вслед за ним наш Ту. Обратный полет проходил по тому же маршруту. После приземления в Сочи диспетчерская служба, пограничники и таможенники в один голос заявили о том, что наших рейсов у них в плане нет, поэтому обслуживать отказываются. Но после терпеливых переговоров удалось уломать представителей этих властей, и наши самолеты были заправлены топливом.
Взлетели и взяли курс на Вильнюс. Здесь проблем не было. Через два часа наш Ту взял курс на Москву и благополучно прибыл во Внуково.
В середине февраля 1993 года я третий раз оказался в НИИ урологии, которым руководит академик Лопаткин. Институт, безусловно, известный, имеет богатый опыт лечения сложнейших мочекаменных болезней. Первая искусственная почка, изобретенная коллективом института под руководством Лопаткина, предназначалась Андропову.
В институте сложилась и укоренилась особая атмосфера. Врачи видят в больном не человека, а болезнь. Как источник преуспевания, а возможно, и личного благополучия. Если врачу приходится столкнуться с болезнью, которая не принесет ему выгоды, то этот, с позволения сказать, врач становится безразличен и груб к больному. Тогда складывается впечатление, что ты здесь случайный человек и напрасно занимаешь место. Но с точки зрения профессионализма врачам надо отдать должное. Тот же Валерий Иванович Кобяцкий. Большой профессионал и, кроме того, прекраснейший человек. Умница. А вот Алексей Васильевич и Галина Васильевна, прекрасные специалисты, но только нет у них человеческого тепла и доброты.
В отделениях все делается на ходу. Разговоры с больными происходят прямо в коридорах. Никаких обходов не существует. Галина Васильевна, как правило, откроет дверь палаты, заглянет, скажет что-то и уходит. А ведь есть больные, которые плохо слышат. Больной хочет что-то уяснить, спросить, а ее уже нет. К примеру, утром входит Галина Васильевна к нам в палату и спрашивает: - Вы завтракали?
- Да.
- Два пальца всуньте - и на дробление.
От неожиданности не сразу понял сказанное. Хотел спросить, а ее уже и след простыл. Потом додумался. Вставил два пальца в рот и заставил желудок освободиться от остатков пищи. Минут через тридцать повезли меня на дробление. Лежал в коридоре минут сорок. Затем завезли в операционную. Огромная конструкция, похожая на летательный аппарат будущего. Положили меня на стол. Подвели под левую почку какой-то упор. Слышу, оператор говорит: - Везите обратно. Камень не в поле луча дробления.
Привезли в палату. Никто не подходит. Лежу в недоумении. Проходит ночь. Спал очень неспокойно. На другой день Галина Васильевна спрашивает: Что, не дробили?
- Нет.
- Будем лечить дальше, - пробурчала она и ушла.
Приступы с каждым днем усиливались. Укол за уколом. Порошков и различных пилюль я принял не одну дюжину. А камень как остановился в мочеточнике, так там и стоит, отключив работу почки. Адские боли. Говорю Галине Васильевне: - Я лежу в клинике больше десяти дней. И не представляю отчетливо суть своей болезни. Что делать?
Ссылаясь на общую разруху в стране, Галина Васильевна отвечает: - Как в стране, так и у нас в институте!
Я недоумевал. Причем тут разруха и лечение больных?
- Разруха в стране, разруха и в институте. Кто будет делать операции за 7 тысяч рублей в месяц? Да, действительно, заколдованный круг. Врачи халатно относятся к своей работе, а хозяйственники - и того хуже. В палате пять коек. Все старые. Тумбочки поломаны. Тяжело больной сосед поставил кружку с горячим чаем на тумбочку, кружка упала и облила больного. Штор нет. Холодина. Температура в палате едва доходит до 13-14 градусов тепла. Матрасы старые и испачканные. Подушки пропитаны тошнотворным запахом. Простыни похожи на половые тряпки. Воды в палате нет. Она отключена в связи с тем, что в ординаторской лопнула труба. В ванной комнате уличная температура. Везде грязь. Не процедурная, а помойка. Захламлена какими-то посторонними предметами. В туалете одно очко на 80 больных мужского и женского пола. Холл, где расположен старого образца телевизор черно-белого изображения, давно стал местом свалки мебели. Кресла ободраны, как сидения в подмосковных электричках. Диваны старые, из них вылезают пружины. В |оридоре навалены трубы.
Убежал бы из этого лечебного учреждения, но удерживает меня здесь одно - вера в профессионализм врачей. Ни в коем случае я не хочу полностью обвинить здешнее руководство и врачей за такое положение, создавшееся в институте. Врачи открыто говорят: - Откуда у нас в институте возьмется порядок, когда в стране творится беспредел. Одни наживаются за счет грабежа, за счет различных махинаций, другие страдают, нищают.
Хочется верить, что так будет не всегда. Есть надежда, что Лопаткин с его энергией и умом предпримет все необходимые меры, чтобы институт, как и раньше, процветал.
Через несколько дней ко мне подошла сестра и попросила, чтобы я не завтракал. Вскоре меня отвезли в операционную, где организовали капельницу, а затем на какой-то телеге со скрипом поместили между двумя пушками в водяную камеру. Голова осталась снаружи, туловище погружено в воду. Начался озноб, противная дрожь. Или от холода, или нервишки стали пошаливать. Снизу, в левый бок посыпались электроудары. Вначале боли не чувствовал. Но с каждым очередным ударом все сильнее и сильнее стало болеть в животе. Примерно на трехтысячном ударе двери операционной открылись, и врач сказал, что все закончено. Не успел я спросить о результатах, как врачи и операторы куда-то удалились. Меня снова положили на тележку и увезли в палату. Почувствовал себя лучше. Спал нормально.
Утро 19 февраля. Врач предписал сделать снимок почек. Оказалось, что камень в мочеточнике не раздробился. Настроение подавленное, тем более что завтра мне исполняется 70 лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31