Мне сразу же припомнился день, когда мы втроем прибыли в полк. Тогда я почувствовал сердечную теплоту в словах Панина: "Вот этого шустрого ко мне в эскадрилью". Но недолго пришлось воевать под его командованием. Панина не стало.
После перебазирования полка на аэродром Чонграв начались интенсивные боевые полеты в район Севастополя.
Немецкое командование стремилось удержать как можно дольше подступы к Севастополю, чтобы получить возможность эвакуировать свои войска морем в Румынию. Подступы к городу были укреплены очень сильно. Инженерные сооружения были сплошь из металла и бетона.
Полк получил задание поддерживать наземные войска с воздуха. Они вели напряженные бои.
9 мая 1944 года двенадцать Ил-2 нашего полка бомбили и штурмовали огневые средства противника в районе Мекензиевы горы. Подлетаем к цели. Вижу, как полевые орудия, расположенные на боевых позициях, ведут по нашим войскам огонь. При бомбометании по артиллерийским орудиям рекомендовалось делать заходы индивидуально на цель. Ведущий дал команду: "Замкнуть круг". Я вел третью четверку. Моя задача заключалась в том, чтобы круг получился замкнутый, тогда и истребители не смогут зайти в хвост к нашему штурмовику. Задняя сфера получается защищенной сзади идущим Илом, и есть возможность бомбить индивидуально. При групповых же бомбометаниях если ведущий промазывает, то и остальные тоже сбрасывают бомбы мимо цели. Недостаток боевого круга в том, что при выходе из атаки, как правило, самолеты быстро в единый строй собраться не могут и их здесь часто поджидают истребители противника. В этом боевом порядке нужна очень хорошая слетанность. Вижу слева батарею. Ввожу самолет в пикирование, прицеливаюсь, но в это время по мне стреляет зенитная артиллерия. Шапки разрывов окутали самолет. Но самолет начал быстро снижаться, разрывы стали оставаться вверху. Высота 600 м, перекрестие, какое там перекрестие, на глазок (по сапогу) нажимаю на кнопку "Бомба" четыре раза, самолет вздрогнул, и бомбы полетели. Сзади идущий летчик кричит: "04, попал, попал!". На фюзеляже моего самолета, как и на других, рисовались цифры и полосы на стабилизаторах. По радио слышу "сбор". Прилетели на аэродром без единой потери. Эту группу водил Миша Ткаченко. Из авиадивизии позвонили и сообщили, что при нанесении бомбоштурмового удара был применен очень хороший маневр. Бомбили из боевого порядка "круг" и уничтожили одну батарею полевой артиллерии и до 25 солдат и офицеров.
По складу боеприпасов
В этот же день состоялся второй вылет. В составе пары. Ведущий Василий Фролов, ведомый Анатолий Ренев. Погода плохая. Низкая облачность с разрывами. Полет в тот же район. Подлетаем к цели, левее нас пролетела пара истребителей противника. Думаю, что сейчас зайдут в хвост. Предупредил об этом воздушного стрелка. Но они, видимо, не заметили нас. Вдруг справа потекли струйки "эрликонов". Значит, что-то есть, раз появились выстрелы. И точно. Слева вижу что-то наподобие дровяного склада. Но когда присмотрелся, понял, что это склад боеприпасов. Бомбить с первого захода опасно. Высота 400-500 м. Если точно попаду, то вместе со складом отправлюсь к всевышнему. На мое счастье появилось над целью окно. Набрал немного высоту и в пикирование. Бомбы сбросил все сразу. Самолет резко подбросило. Ура-а-а! Попал!
После нескольких боевых вылетов на Мекензиевы горы полку была поставлена задача сосредоточить свои усилия на поддержке наземных войск, которые начали штурм Сапун-горы в предместье Севастополя. 7 мая полк совершил 33 боевых вылета. В одном из этих вылетов принимал участие и я со своим воздушным стрелком Николаем Гилевым. Группу из восьми самолетов (две четверки) вел Миша Ткаченко. Облачность была низкая. Миша завел группу на цель на высоте 600 м. В люках самолетов были подвешены 100-килограммовые фугасные бомбы, которые надо было бросать с высоты не менее 400 м, в противном случае осколками могут быть повреждены самолеты. Слышу команду ведущего общей группы: "Доворот влево. Приготовиться к атаке". Пологое планирование и бомбы полетели на цель. В это время зенитные батареи открыли ураганный огонь. От разрыва одного зенитного снаряда загорелся самолет Ткаченко. Тут же я увидел два парашютных купола. Высота примерно 500 м. Я подумал, не дай Бог ветер подует в сторону противника и наши летчики приземлятся на их территории. Если они попадут в плен, их тут же растерзают, так как бомбометание было удачное.
После бомбометания самолеты должны были переходить на бреющий полет в направлении моря чтобы избежать мощного зенитного обстрела. Что мы и сделали. Но здесь немцы нас перехитрили. Во время полета над морем вражеская береговая артиллерия открыла ураганный огонь. Снаряды разрывались впереди летящих самолетов. И вот столб воды от разрыва. Это самолет Исмаила Алиева рухнул в морскую пучину. Мы развернулись и взяли курс на свой аэродром.
9 мая 1944 года Севастополь после длительного и упорного штурма был взят. Нашему полку было присвоено звание Севастопольского.
На новый фронт
После освобождения Крыма наш полк вывели из состава 230-й штурмовой авиационной дивизии. Самолеты приказали сдать другому полку, погрузились мы в товарный поезд и поехали в Кировоград к новому месту назначения. Там, на базе управления нашего полка и еще двух, летавших на самолетах ПО-2, формировалась новая 136-я штурмовая авиационная дивизия 17-й воздушной армии.
После укомплектования новой дивизии и переучивания двух полков с ПО-2 на Ил-2 начались очередные боевые действия по разгрому немецких войск в Ясско-Кишиневекой операции.
Вспоминается один боевой вылет по нанесению штурмовых ударов по отступающим немецко-румынским войскам.
Группу из 12 самолетов возглавил новый для нас командир дивизии Н.П. Терехов. Перед переправой через реку Днестр скопилось много различной боевой техники противника. По дороге Кировоград - Кишинев к Днестру двигалось огромное количество автомашин, артиллерии и танков.
Со станции наведения, на которой был заместитель командира дивизии Самохин, слышно было, как Терехову передавали: нанести удар по двигающейся колонне. Терехов, боясь ударить по своим, решил убедиться в том, что действительно двигается техника противника. На первом заходе он не стал бомбить и обстреливать реактивными снарядами колонну противника, а снизился и сделал холостой заход. Замкнув круг из 12 самолетов, мы начали штурмовать колонну. Только я стал вводить свой самолет в пикирование, вижу, как взорвалась автоцистерна или какая-то другая машина. Пришлось перенести прицел немного вперед и выпустить сразу два реактивных снаряда. Левый снаряд взорвался рядом с автомашиной. Она опрокинулась. Немцы стали разбегаться в разные стороны. Вывожу самолет из пикирования, вижу разрывы снарядов, выпущенных из пушек сзади летящего самолета.
Сделали еще два захода. Сбор. Возвращаемся на аэродром.
На разборе вылета Терехову задали вопрос: - Товарищ полковник, а почему вы на бреющем летали над колонной?
- Убеждался в том, что под нами действительно был противник. - И добавил: - Рассматривал кресты на бортах танков.
Выдержка и осмотрительность на войне - ценные качества.
Операция в районе Яссы - Кишинев была стремительной. Наши войска завершили свой сокрушительный удар. Под Кишиневом была окружена крупная группировка немецко-фашистских дивизий. Противник в панике отступал. Наши танковые и механизированные части, продолжая преследовать отходящие войска противника, ворвались на территорию Румынии.
Это было очень важное событие. Наступил час изгнать врага за пределы нашей Родины. Авиация за стремительным наступлением наземных частей не успевала перебазироваться.
В полку был организован митинг, посвященный освобождению Молдавии и перелету нашего полка в Румынию.
Очень жаль, что торжества, которые состоялись в Кишиневе в честь 50-летия освобождения Молдавии от фашистских захватчиков в 1944 году, прошли очень скромно. Роль Красной Армии при освобождении молдавской территории в выступлениях отдельных деятелей преуменьшалась, и очень значительно, а иногда и замалчивалась.
Капитан Носов, только что назначенный заместителем командира полка по политической части вместо тяжелораненого майора Куща, сказал: Ясско-Кишиневская операция закончилась. Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов полностью освободили от фашистских войск Молдавию. Румыния, союзница Германии, объявила Германии войну. Решением командования мы перелетаем в Румынию. Долгожданное время настало, когда наша истерзанная, но сильная духом Родина освобождена от вражеского нашествия. Мы идем освобождать от фашистского рабства братские нам народы. Докажем это не на словах, а на деле. Покажем свою организованность, дисциплину, гуманизм. Мы идем не как поработители, а как освободители от фашизма.
Вспоминая эти слова, сейчас до глубины сердца больно слышать по телевидению, в радиопередачах и даже из уст простых людей и руководящих чиновников различные сквернословные ярлыки: "красно-коричневые", "фашисты" и т. д.
На другой день после состоявшегося митинга в аэропорту Тараклия перелетели на аэродром Сечелену в Румынии. Гладкое поле, как будто специально предназначенное для посадки наших самолетов, принадлежало королю Румынии Михаю. Здесь были видны строения, где размещались племенные королевские лошади. Вот она заграница.
В Румынии пробыли всего несколько дней. На задания не летали. Полк опять отстал от наземных войск. От бездействия всегда бывают какие-то казусы. Так вот в один прекрасный день кто-то из ребят полка привез на румынской подводе вместе с ее хозяином бочку цуйки - местной водки. Поставили ее прямо на землю, и румын, открыв пробку, стал ковшом черпать этот напиток и угощать собравшихся. Попробовал и я. Крепкая, но только запах сильнее, чем наш самогон, изготовленный без перегонки через древесный уголь.
Все радостные, пробуют заграничный напиток. Но тут появился командир полка Кондратков. Увидев эту картину, он возмутился. Подошел к румыну и сказал: "Мульцумеску". Откуда он это слово выкопал? Все удивились. Хозяин поклонился, сел на повозку и уехал. А Кондратков как закричит на нас: Завтра перелет на следующий аэродром, а вы здесь организуете "чаепитие"! Взял пистолет и прострелил деревянную бочку в нескольких местах.
Мы все, как тузики, поджав свои "хвосты", стали быстренько расходиться.
На другой день вылет не состоялся по причине неготовности нового аэродрома, куда планировалась наша очередная посадка.
Только через четыре дня мы перелетели в Болгарию и произвели посадку на аэродроме Цибр-Варош, на берегу Дуная, восточнее города Лом. Аэродром расположен на заливном лугу этой полноводной реки. Земля мягкая, черноземная. Зарулив на стоянку, я вышел из самолета и увидел глубокую колею от шасси своего самолета. И тут же подумал: "Не дай бог пойдет дождь, тогда мы и взлететь не сможем".
Но через три дня произошло другое непредвиденное событие. Полеты не производились, так как была плохая погода. Шли дожди. И вот сильный ветер. Дунай вышел из берегов. Тревога. Прибежали на аэродром. Вода в некоторых местах уже приближалась к самолетам.
Прибежали мирные жители. Стали сооружать плотину. Но ветер усиливался, причем попутный при взлете самолета. Это очень плохо, так как площадка для взлета очень мала, а попутный ветер увеличивает дистанцию взлета. Встречный же ветер уменьшает взлетную дистанцию. Поступил приказ: - Срочно по самолетам! Перелет на аэродром Витбол. Я подбегаю к своему самолету. Техник докладывает: - Самолет готов к полету.
Обернулся и вижу, как взлетающий самолет в конце разбега разрезает водную стихию, как глиссер. Думаю, неужели взлетит? Взлетел.
Я быстро запустил мотор и порулил на старт. Стал взлетать, но немного левее того самолета, который взлетел раньше. В этом месте воды поменьше и я взлетел благополучно. Но взлетали уже без воздушных стрелков, не говоря уже об авиамеханиках или оружейницах, так как такие взлеты производить с полной загрузкой очень опасно. К примеру, когда мы перелетали из Румынии на этот аэродром, то летчик Сева Леонов при заходе на посадку забыл выпустить шасси и сел на фюзеляж. Когда мы подбежали, то Севка, побледневший, кричит: Побыстрее открывайте бомболюки, так как там находятся вместо бомб оружейница и авиамеханик.
Мы быстренько открыли верхний лючок и за ноги стали вытаскивать оружейницу. Такие перелеты мы делали, когда отставали от своего батальона аэродромного обслуживания. Ведь поездом технический состав обычно долго добирался, поэтому крайне необходимых специалистов мы перевозили в бомболюках. Так вот, когда мы помогли вылезти Логуновой из люка, она встряхнула своими косичками и спрашивает: - Что, прилетели?
Но когда увидела, что самолет не стоит на колесах шасси, а лежит на фюзеляже, упала в обморок.
В Витболе нас разместили в местной школе. В классах были построены нары, и все летчики поэскадрильно легли спать.
Полетов на боевые задания не было. Шли сильные дожди.
Один раз, когда мы выходили с Сашей Марковым и Колей Буравиным из здания школы, к нам подошли болгарские мужчина и женщина и стали приглашать нас к себе домой. Это мы поняли быстро, так как болгарский язык во многом сходен с русским. Спросив разрешения у командира эскадрильи, мы пошли в гости. Нас посадили за стол прямо в саду на свежем воздухе и первое, что мы увидели, это большой бронзовый котел литров на пятьдесят с вином. По-болгарски он называется "бардачок".
Пили вино, закусывали фруктами. Собралось много болгарских жителей, среди них и дети. Разговоры, шутки. Возгласы: "Гитлер капут!", "болгарские и советские на веки друзья!" Какое гостеприимство! Но пора и честь знать. Что-то в голове замутилось, да и ноги сделались ватными. Мы распрощались с болгарскими друзьями - и в школу.
Очень часто вспоминаются те задушевные встречи с болгарами в годы войны. Что же происходит сейчас? То, что мы, воины бывшего СССР, освободили ряд стран Европы от фашизма, стало забываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31