Молодые воины какое-то время будут тебя задирать, но тебе придется с этим мириться.
— Я могу смириться со многим, — ответил Кхай, — но только не с болтовней какой-то девчонки, даже если она принцесса!
— Ты, неблагодарный...
С этими словами Аштарта подступила к нему поближе. Ее глаза, подведенные голубой краской, засверкали огнем, похожим на горевшие неподалеку костры, на которых готовилась еда. И в самом деле теперь девушка больше походила на принцессу — принцессу-воительницу! На ней были черные кожаные штаны, доходившие до колена, и зеленая рубашка из великолепного хлопка, — с закрытым воротом. Ее волосы свободно ниспадали до талии. В руке Аштарта держала небольшой кнут. На ногах принцессы были грубо сшитые сапожки, доходившие до середины икры. В ушах висели золотые диски, а третий красовался на лбу.
Она приблизила лицо к Кхайю и пристально посмотрела ему в глаза.
— Ты слишком много себе позволяешь, кемет!
— Ты выводишь меня из себя, принцесса! — Он произнес последнее слово так, словно выплевывал яд.
В девчонке было что-то раздражающее. Кхай не мог разговаривать с ней вежливо. — Почему бы тебе не оставить меня в покое?
Аштарта опешила.
— Как ты смеешь...
— Нет! — закричал он. — Как ты смеешь? Я спас твою жизнь, а теперь решил посвятить свою жизнь борьбе с врагами твоего отца. Взамен я прошу лишь еду и чтобы меня оставляли в покое. Если необходимо, я даже могу сам обеспечить себя едой, потому что нет такой дичи, которую я не мог бы добыть. Но я не позволю какой-то задиристой и вздорной девчонке постоянно докучать мне!
Аштарта не могла поверить своим ушам.
— Послушай, я...
— Что ты? Ты говоришь, что мне придется страдать от насмешек, вступив в вашу армию? Прекрасно!
Это лучше, чем когда тебя постоянно преследует испорченный ребенок — принцесса с характером крокодила и соответствующими манерами!
— Характером? — завизжала Аштарта. — Характером? Ты думаешь, что знаешь мой характер? — У нее из глаз брызнули слезы и она в ярости затрясла головой. — Я еще покажу тебе свой характер, сын кеметской суки!
Раньше, чем Кхай смог догадаться, что принцесса задумала, девушка резко отвела руку назад, а потом ее кисть вылетела вперед и металлический набалдашник кнута ударил юношу по щеке, ужалив, но не разорвав кожу.
Кхай потерял равновесие и упал. Аштарта решила повторить маневр. Она замахнулась, но до того, как она успела во второй раз воспользоваться кнутом, Кхай завел левую ступню за ее лодыжку, поднял правую и поставил на солнечное сплетение девушки. Принцесса все еще двигалась вперед и уперлась в его ногу, согнутую в колене. Тогда Кхай резко выпрямил ногу и толкнул девушку со всей силой, которую мог собрать. Она отлетела назад и, повалившись на землю, больно ударилась спиной. Какое-то время она восстанавливала дыхание.
Теперь их борьба привлекла внимание воинов, сидевших у костра. Молодой человек, старше Кхайя года на два, поднялся и подошел к ним. Кхай оставался на том же месте, а принцесса, отдышавшись, вскочила на ноги и снова попыталась броситься на Кхайя. Молодой кушитский воин не дал ей этого сделать, обхватив за талию.
— Не лезь не в свое дело, Манек Тотак! — закричала Аштарта. — Я сама за себя отомщу!
— Что? — удивился кушит. — Ты хочешь, чтобы я позволил тебе пачкать руки о кеметскую мразь? Нет, принцесса, твой отец меня за это не поблагодарит.
Если твой маленький хлыст не может повредить его шкуру, то мы посмотрим, как ему понравится настоящий кнут!
Говоря это, он выхватил из-за пояса кнут и встряхнул его. Кнут распрямился, как змея, но и Кхай не терял времени зря.
Он протянул руку в тень за повозкой и нащупал свой лук, резко сел, установил стрелу и натянул тетиву, целясь в грудь Манека Тотака.
— Хочешь поспорить, щенок, кто окажется быстрее — ты со своим кнутом или я со стрелой?
— Что здесь происходит? — послышался низкий хрипловатый голос гиганта Эфраиса, внезапно появившегося на месте действия. — Сверни кнут, Манек.
А ты, — повернулся он к Кхайю, — опусти лук. — Эфраис встал между противниками, прищурился и посмотрел на Аштарту, которая, уперев руки в бедра, стояла рядом со своим защитником. — А! Это ты, принцесса?
Значит, снова дразнила мальчиков?
Аштарта шагнула вперед и уже была готова в гневе высказать Эфраису все, что о нем думает, но раньше, чем она успела что-либо сказать, послышался звук копыт и лошадиный храп. Мгновение спустя показались три всадника. Спешившись, они объявили, что им необходимо видеть Мелембрина. Они выглядели усталыми после долгой скачки. Лошади, похоже, с трудом держались на ногах.
— Что за спешка? — крикнул один из сидевших у костра воинов.
— За вами что, призраки гнались? — спросил второй у трех вновь прибывших.
— Хуже, — ответил запыхавшийся всадник. — К югу и северу отсюда тысячи кеметов — отряды из фортов Афаллах и Кураг, как я думаю. Они идут строем и не стали разбивать лагерь на ночь, пытаясь нас окружить. Боюсь, что они уже схватили наших ребят на севере, а те, что на юге, могут считать себя счастливчиками, если успеют добраться до лагеря. А что касается нас, то нам нужно отправляться в путь сегодня ночью. Завтра будет уже слишком поздно!
Глава 3
Бегство в горы
Через несколько минут Мелембрин получил неприятные известия. Ему оставалось собрать офицеров и отдать приказы. Он сделал это у главного костра, вкратце объяснив сложившееся положение.
— Воины, — так начал свою речь царь Куша, — похоже, что мы слишком часто жалили фараона. Обычно его не интересует, что происходит на этой стороне реки, по крайней мере, на таком расстоянии от Асорбеса. Но в этот раз он решил покончить с нами. Как вам известно, наш небольшой отряд — мозг огромной армии, хотя он может постоять за себя, если возникнет такая необходимость. Теперь же нам потребуется вся наша хитрость, которую мы не раз использовали.
У нас всего сто десять воинов, — царь обвел взглядом лица, освещаемые огнем костра, — и мы не сможем долго сопротивляться, если фараон решил выставить против нас большое войско.
— Мы будем сражаться до последнего вздоха, — запротестовал кто-то из толпы.
Мелембрин предупредительно поднял руку.
— Конечно, мы можем это сделать, — согласился он, кивая. — До последнего человека — и потом нас одолеют. Именно поэтому еще триста наших воинов находятся на севере и еще триста на юге. Я — мозг, а они — кулак. Сражаясь, они создают препятствие между нами и любыми войсками, которые Хасатут может послать против нас — по крайней мере, они делали это до сегодняшнего дня.
— Лучшие воины Куша, — пробормотал кто-то.
— Да, — согласился Мелембрин, — но против значительно превышающих сил противника даже самые смелые воины ничего не могут поделать... — Он замолчал. Стояла мертвая тишина. — Если фараон послал против нас слишком большую армию, — наконец снова заговорил царь-воин, — то она могла растоптать наших воинов, — он снова обвел взглядом лица, освещаемые пламенем костра. — Очень давно я отдал приказ о том, что если когда-нибудь фараон решит взяться за нас всерьез, то каждый должен беспокоиться лишь о своей шкуре и со всех ног бежать в горы. Не стыдно бежать, если это означает, что мы выживем, чтобы сразиться с врагом на другой день.
— Значит, вы думаете, что наши воины погибли? — спросил огромный военачальник с недовольным видом. — Или вы считаете, что они все обратились в бегство?
— Я этого не говорил, — ответил царь, — хотя признаю, что это вполне вероятно. В любом случае, это означает, что наши фланги оказались без защиты.
— Шестьсот воинов убежали? — хмыкнул кто-то. — Я могу представить наши отряды сражающимися, но только не бегущими!
— Я отдал приказ, — ответил Мелембрин. — Если они не обратились в бегство, то погибли или попали в плен.
— В таком случае наш долг — отплатить собакам фараона за них! — крикнул кто-то из толпы.
— Да, — согласился" царь, — но не сейчас. Если фараон отправил против нас большое войско, то можно предположить, что он собирается завоевать Куш. Фараон угрожал нам уже много лет. И у нас есть план на такой случай.
— Но, Мелембрин, великий царь, — послышался более молодой голос, полный бравады, — неужели мы в самом деле подожмем хвосты, как трусы и гиены?
Я подумать не могу о том, чтобы показывать пятки какой-то кеметской собаке!
— А, Манек Тотак! — проворчал Мелембрин. — Опытный воин! И что ты сделаешь? Останешься сражаться и умрешь? Кто же тогда принесет известие о вторжении фараона в Куш? Нет, ты смел, но глуп.
Следует ли нам убить нескольких кеметов здесь и погибнуть самим, если мы можем убежать домой, выжить — и убить тысячи наших врагов под стенами Хортафа?
— Но...
— Но? — приподнял брови Мелембрин. — Но? Когда ты станешь тысячником или полководцем — а ты обязательно им станешь, вот тогда ты сможешь говорить мне «но», Манек Тотак. Но и тогда тебе придется держать ухо востро. А пока делай, что тебе приказано, мальчик!
Мелембрин посчитал вопрос решенным и повернулся к старшим воинам.
— Мы потеряли много времени, а нам предстоит еще много работы. Сложите все вещи в кучу — шатры, повозки, все остальное и перед тем, как сняться с места, подожгите. Пусть горят. Это пламя привлечет воинов фараона. Они слетятся на него, словно мотыльки. Берите с собой только оружие и ничего больше.
Садитесь на лошадей по двое. Никаких факелов. Луна скоро взойдет, звезды ярко светят. Мы будем двигаться осторожно, тихо, быстро — но без паники. А теперь поторопитесь. Мы выступаем через несколько минут!
Как только Мелембрин отвернулся, его люди тут же взялись за работу. Они взяли повозки, сорвали с земли шатры — большие и маленькие, даже шатер царя, свернули одеяла и шкуры и бросили все в костер. Затем привели лошадей.
Еще через минуту первые всадники поскакали на запад. Они держали оружие наготове и напряженно всматривались в темноту. Неожиданно Кхайя охватила паника, потому что он остался один у костра. Пламя теперь взлетало на огромную высоту, бросая к звездам многочисленные искры. Юноша видел, как в ночи исчезают люди и животные. Он пошел следом за ними, открыв рот, но не в силах выдавить из себя ни звука.
Затем он услышал у себя за спиной стук копыт. На мгновение Кхайю стало страшно. А потом рядом с ним остановилась низкорослая лошадка. В свете пламени сверкнули ровные белые зубы и огромные глаза всадницы.
— Аштарта! — с трудом хватая ртом воздух, проговорил Кхай.
— Для тебя — принцесса! — нахмурилась девочка, протягивая ему руку. — Давай, запрыгивай. Садись позади меня и держись покрепче.
Кхай схватился за руку девушки и запрыгнул на спину животного, но так, что чуть не сбросил на землю Аштарту.
— Осторожно! — закричала она. — Ну ты и наездник, кемет!
— В Асорбесе нет лошадей, — ответил он со злостью, обхватив девичью талию руками и положив подбородок на ее плечо.
— Да, это видно. Согни ноги в коленях и прижимай ими бока лошади, а ступнями — ее живот. И следи, куда кладешь руки, кемет!
С этими словами Аштарта направила лошадь прочь от полыхающего костра. Вскоре они присоединились к движущейся на запад колонне. Минуту спустя рядом с ними оказался гигант Эфраис.
— Как я вижу, ты вспомнила о своем спасителе, — заметил он тихим голосом. — Я сам поехал за ним, но увидел, как ты его подобрала. Он приносит тебе удачу, не так ли?
— Нет, — гневно ответила Аштарта. — Но долг есть долг — а теперь я его полностью заплатила.
— Насколько мне помнится, уговор был несколько другой, — прошептал Кхай ей на ухо, чтобы его могла слышать только принцесса. — Как мне кажется...
— Советую забыть об этом! — прошипела девчонка.
Потом она с силой стукнула Кхайя локтем в бок и специально отогнала лошадь в конец колонны. Кхай с трудом держался на спине у животного и в какой-то момент непроизвольно сжал грудь принцессы. Тогда Аштарта приподняла плечо и врезала им Кхайю в челюсть так, что он прикусил язык. Услышав, как он выдал колоритное кеметское ругательство, Аштарта перестала злиться, усмехнулась и заставила лошадь прибавить шаг.
Эфраис поджидал принцессу. Ему удалось увидеть кое-что из того, что произошло между Аштартой и Кхайем. Отъехав в сторону, он остановился и молча следил за двигавшейся в ночи колонной, а потом, когда остался один, грустно усмехнулся. Позади, на месте брошенного лагеря, вверх вздымалось пламя костра, приглашая погреться солдат фараона. Эфраис еще несколько секунд смотрел на столб огня, а потом потер подбородок.
— Это не единственное пламя, которое сегодня зажглось, — сказал он своей лошади. — Будет интересно, когда мы вернемся домой — если нам так повезет — посмотреть, во что это выльется. Нашей маленькой Ш'тарре понравился кемет, в этом можно не сомневаться. А она понравилась ему, если я, конечно, что-то понимаю в таких делах. Что касается Манека Тотака...
Эфраис снова улыбнулся, повернул лошадь и поскакал вслед за колонной.
— Манек, друг мой, — проворчал Эфраис себе под нос, — похоже, что у тебя появился серьезный соперник."
* * *
Через пятнадцать минут колонна начала взбираться на первый, относительно пологий склон предгорья.
Лошади выстроились по две в ряд.
Аштарта вытягивала шею, стараясь разглядеть, что творится впереди. Она понимала, что начало колонны уже достигло гребня.
А Кхай сейчас думал совсем о другом.
Он находился слишком близко к принцессе, он чувствовал ее запах, ее спина прижималась к нему, — и Кхай внезапно обнаружил, что его злость на Аштарту растаяла, как туман.
Его больше не волновала боль в ребрах в том месте, куда врезался ее локоть, и боль на языке — там, где он сам его прикусил. Вместо этого в голову лезли воспоминания об Аштарте — такой, как он увидел ее впервые: маленькая грудь, плоский живот, стройные ноги, и то, как она сопротивлялась тиранцам... С Аштартой все окажется по-другому, не так, как с Мхиной. Попытка укротить ее больше будет походить на борьбу с нильским крокодилом! Да, эта битва стоит того, чтобы ее выиграть!
Теперь, поняв, как он сам реагирует на близость Аштарты и на игру собственного воображения, Кхай немного расслабился и постарался отодвинуться от девушки на дюйм или два.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42