Думаю, это всего лишь глупая надежда, но я не могу ее отбросить. – Она встала, и я последовала ее примеру. – Бедный Чарлз, – всхлипнула она и вздохнула. – Он так теперь изменился, стал таким терпимым. Видно, все мы, люди, одинаковы, начинаем понимать тогда, когда уже слишком поздно.Сэр Чарлз стоял возле изгороди моего сада, держа шляпу в руке и рассеянно наблюдая за пчелами, деловито кружащими вокруг небольшого улья, находившегося по другую сторону ограды. Полуобернувшись, когда мы подошли, он улыбнулся и сказал:– Знаете, мне вспомнилась моя бабушка, которая по старому обычаю обо всем рассказывала пчелам. Ты когда-нибудь слышала об этом, Мэри? Или вы, Джейни?Мы обе ответили, что нет, и он продолжал:– Поверье заключается в том, что если вы хотите получить хороший сбор меда, то вы должны рассказывать им о всех домашних новостях. А, да, еще вы должны держать в руках ключ, не помню уж для чего. Помню, как моя бабушка подолгу стояла около улья, в руках – ключ, а сама что-то шептала и шептала пчелам, – он потер глаза. – Ну, думаю, на этот раз, Джейни, моя жена обо всем рассказала не пчелам, а вам. – Он наградил меня жестким и пристальным взглядом, сразу напомнившим мне Мистера. – Обо всем?Не отводя глаз, я кивнула:– Обо всем, сэр.Больше я не стала ничего говорить, потому что внезапно почувствовала нечто очень важное в его характере и поняла: он не хочет слышать от меня ни слов сочувствия, ни пустых утешений.Он молча смотрел на меня несколько мгновений, а затем тепло улыбнулся.– Хорошая девочка. Ну и каков же результат?– Просто леди Гэскуин зайдет завтра меня повидать, и я подробно ей все расскажу.– Н-да, ясно. Пожалуй, я и в самом деле буду вам мешать. Женщинам друг с другом проще. Однако мне хотелось бы еще встретиться с вами, юная леди, и поболтать подольше. Мы возвращаемся домой завтра, вечерним поездом. Не приедете ли вы к нам в Лондон? Погостить на пару дней?Я посмотрела на леди Гэскуин.– Пожалуйста, Джейни, – попросила она. Сэр Чарлз печально улыбнулся.– Когда я вышел в отставку, то оказалось, что у меня сотни знакомых, но очень мало друзей, и временами мы чувствуем себя одиноко.– Благодарю вас, – ответила я, – мне очень, очень хотелось посмотреть Лондон. Единственное, что я в нем знаю, – это дорога от приюта Аделаиды Крокер до парка, куда мы ходили гулять.Он рассмеялся:– Уверен, что мы сможем показать вам более привлекательные места.– Можно мне будет написать вам через пару недель, когда я устроюсь здесь получше?– Разумеется. Завтра, когда придет Мэри, она оставит вам адрес.Внезапно я почувствовала радость и облегчение. Мне понравились сэр Чарлз и леди Гэскуин, и я уже вполне освоилась в их общественно помимо всего прочего я с удовольствием уехала бы на какое-то время из Ларкфельда, подальше от тени, отбрасываемой "Приютом кречета". С самого переезда я не получала от Элинор никаких известий, однако это меня не удивляло. Миссис Берке, которая пару раз заходила меня навестить, могла рассказать только, что в "Приюте кречета" ничего не изменилось. Разве что стало еще тише и еще больше обычного похоже на могилу.Если я поеду в Лондон, то обязательно вернусь. Представление о том, что такое Вернон Куэйл, у меня теперь было, и я вполне могла сдерживать свой страх перед ним, вероятно, благодаря тому, что его занятия казались мне менее странными, чем показались бы кому-нибудь другому. Ведь я выросла в стране, где демоны и ламы, прорицания и магия были частью повседневной жизни. Да, я вернусь и, возможно, постараюсь встретиться с Элинор, постараюсь вернуть ее к жизни, постараюсь сразиться за ее душу с Серебряным Человеком. Однако сейчас было бы очень хорошо ненадолго уехать хотя бы для того, чтобы внести ясность в свои мысли и планы.Леди Гэскуин взяла меня под руку. Мы вышли за ворота и направились по тропинке к коляске. Сэр Чарлз следовал за нами. Когда кучер открыл дверцу, леди Гэскуин попросила:– Повернитесь на секунду, Джейни.Я с удивлением повернулась к ней спиной. Ее руки, держащие медальон, опустились через мою голову, и она застегнула цепочку у меня на шее.Я воскликнула:– О нет, пожалуйста! Он должен остаться у вас, леди Гэскуин!Повернув меня к себе лицом, она положила руки мне на плечи и улыбнулась:– Я уже отдала его на память, отдала Адаму, а Адам отдал его вам, и когда придет время, вы отдадите его своему другу. До встречи завтра, моя дорогая.Наблюдая, как уезжает коляска, я сжимала на груди медальон, довольная, что по-прежнему буду его носить. В моей душе одновременно присутствовало множество разных чувств, в голове крутился водоворот мыслей. Адам Гэскуин. Итак, вот как по-настоящему зовут Мистера.Знание его имени, казалось, сделало его ближе, и я была счастлива. Но он исчез. След его потерян три года назад. Он вполне мог – я заставила себя мысленно произнести это слово – умереть. Но я не могла себе этого представить и не желала в это верить.Весь оставшийся день, занимаясь обычными делами, я непрестанно думала о нем – как впервые встретила его по дороге в Ямун, и потом, его погоню за нами по перевалу Чак, вспоминала буран, смерть Сембура, мою болезнь, путешествие обратно в Галдонг и дальше в Горакхпур. И последнее мое воспоминание о Мистере – он поднимает меня, едва сознающую, что происходит, и несет в госпиталь. Я старалась припомнить как можно больше, чтобы завтра рассказать леди Гэскуин, и это оказалось совсем нетрудно, потому что воспоминания, живые и яркие, буквально нахлынули на меня, вызывая в душе бурю самых разных чувств.Перед тем как отправиться на ужин на ферму, я надела бриджи и поехала повидать Дэвида Хэйуорда. Мистер Стэффорд разрешил мне в любое время брать свою тележку или любую из двух лошадей, которых он в нее запрягал. Дэвид выслушал мой рассказ без всяких комментариев и удовлетворенно кивнул:– Тебе пойдет на пользу на какое-то время уехать, Джейни. Конечно, я буду по тебе скучать, но, уверен, ты вернешься со свежими силами.– Я чувствую себя, ну, немного виноватой из-за того, что оставляю Элинор. В том смысле, что меня не будет здесь, когда вдруг ей понадоблюсь.– В "Приюте кречета" правит Вернон Куэйл, – мрачно сказал Дэвид. – Вдруг Элинор никто не понадобится. – Он отвел глаза в сторону. – Порой я подумываю, не свернуть ли этой скотине шею.Его идея не могла не встретить у меня полного сочувствия. Порой мне приходило в голову, что было бы очень славно, если бы Вернон Куэйл свалился с лошади и сломал себе шею, хотя я и уговаривала себя не желать этого. Но сейчас я возмущенно воскликнула:– Дэвид, да как вы можете даже думать о таких вещах! Разве можно сворачивать людям шеи!Он усмехнулся.– Куэйлу – можно. Не слишком дорогая цена за то, чтобы вернуть Элинор к нормальной жизни.– Пожалуйста, Дэвид, перестаньте. Вас арестуют и повесят.– Не беспокойтесь, по натуре я не способен на насилие, Джейни, – он с горечью пожал плечами. – Иногда я об этом жалею. Как вы думаете, что сделал бы парень вроде вашего Мистера с Куэйлом?– Если вы не перестанете говорить вздор, я сейчас же уеду домой.– Ладно, извините. Пойдите поболтайте с терьером, у которого нагноилась лапа. Он уже начал выздоравливать, но чувствует себя ужасно несчастным, а вы, несомненно, сумеете его подбодрить. * * * В ту ночь мне не спалось. В голове мелькало слишком много мыслей. Утром я надела старую одежду, рабочий халат и отправилась в конюшню, где работала до усталости, чистя и моя лошадей. То и дело заглядывал мистер Стэффорд, сокрушаясь и озабоченно бормоча, что "такая работа – не для молодой леди".Коляска майора Эллиота привезла леди Гэскуин в начале четвертого, и на этот раз я приготовила для нас обеих чай. Затем час, а может, и дольше я рассказывала обо всем, что воскресло в моих воспоминаниях о трех неделях, проведенных с ее сыном. Причем уже по ходу разговора в памяти всплывали все новые и новые подробности, и часто оказывалось, что я могу вспомнить целый разговор почти слово в слово. Я даже иногда прибегала к свойственному кокни произношению и своей манере выражаться в те далекие годы.Леди Гэскуин слушала так, как ребенок слушает сказку: она ловила каждое слово с широко раскрытыми глазами, губы были полуоткрыты. Порой она радостно смеялась, порой на ее глаза наворачивались слезы, а иногда лицо вытягивалось от тревоги. Я ничего не приукрашивала, рассказывая ей о том, как Мистер был надменен, резок или зол, и о том, как он проявлял доброту, сочувствие, как относился ко мне по-дружески.Когда, наконец, мой рассказ был завершен, она долго сидела, глядя на меня с выражением радостного изумления.– О, спасибо, Джейни, спасибо, – выговорила она, наконец, на одном дыхании. – После всех этих лет благодаря вам я снова увидела Адама как живого. Я перечитывала его письма по сотне раз, но их всего лишь с десяток, и они такие короткие. Сегодня вы помогли мне как бы встретиться с ним.– Трудно понять, как он мог быть столь жестоким, посылая вам письма так редко. Ведь он может быть удивительно добрым…Она вздохнула.– Редко увидишь сына, который понимает, как много он значит для женщины, которая его родила. Сыновья с радостью отправляются воевать, поднимаются высоко в горы, ищут разных приключений и думать не думают о непрестанной боли, которую испытывает женщина, ожидая от них вестей.В половине пятого прибыла коляска, чтобы отвезти ее в Борнемут.– Пожалуйста, леди Гэскуин, сообщите мне, если что-нибудь узнаете об Адаме, – попросила я. – Будем надеяться, что известия будут хорошими.– Благодарю вас, Джейни. Каким-то образом вы вселили в меня новую надежду. Буду с нетерпением ждать вашего приезда к нам в Лондон.На протяжении следующей недели я не узнавала саму себя. Будучи импульсивной, я, однако, не была обычно подвержена быстрым сменам настроения, оставаясь, как правило, оптимисткой, предпочитающей не думать о тревожном и забывать о неприятностях. Теперь же я то впадала в необъяснимо-радостное возбуждение, то в столь же беспричинную тоску. Кроме того, меня преследовало ощущение, что я должна что-то делать, что я зря трачу время, а могла бы совершить нечто важное. Но что именно – я не знала.Через десять дней после возвращения сэра Чарлза и леди Гэскуин в Лондон мне приснился сон, будто я медленно еду верхом по широкой равнине под совершенно темным небом. Вокруг себя я не могу различить ничего, и только на горизонте видны серебряные вершины гор, отделяющие темное небо от темной земли.Поскольку я ничего не вижу, то еду с полузакрытыми глазами и прислушиваюсь. Я ищу Мистера и надеюсь услышать его голос. И вот появляется какой-то звук, сначала это шепот, но постепенно он делается все громче, голос снова и снова повторяет одни и те же бессмысленные слоги, впрочем, к моему сожалению, это не голос Мистера. Однако этот голос мне знаком, и я пытаюсь понять, кому он принадлежит.До меня доносится медленное пение речитативом, каким принято петь мантры. Слоги начинают меняться: "Тамо-ныйта-ли…мощ-ныта-лисс-манта… сма-нта-лисо… мощный талисман".Это сочный и красивый голос Вернона Куэйла.Я испугалась и проснулась. Сердце бешено колотилось. Опершись о локоть, я попыталась припомнить, что он сказал в тот день, когда я уезжала из "Приюта кречета"?Медальон. Он буквально съежился, когда взял его в руки, и вел себя очень странно, напомнив мне чем-то Рильда, верховного ламу. Он задавал мне вопросы, а под конец сказал: "Мощный талисман". И что-то еще. Но что? Когда я попросила прощения, он произнес: "Не сомневаюсь, вы припомните, что Я сказал, когда придет время". Но что же? Что?Я сидела в постели, стиснув кулаки и прижав их к вискам, во мне росло ощущение, что в его словах было что-то важное именно сейчас. И наконец я вспомнила. "Мощный талисман. Когда вы захотите найти кого-то, кто потерялся, вы можете прийти с ним ко мне". ГЛАВА 12 Я не уснула до самой зари, в голове у меня была сумятица. Каким образом Вернон Куэйл поможет мне найти того, "кто потерялся", если речь идет о Мистере? Только легковерный дурак может в такое поверить. Но, впрочем, только легковерный дурак может поверить и в то, что прорицательница в Галдонге смогла предсказать появление чужестранного демона, ищущего Сембура, или в то, что Рильд смог поведать мне о женщине в красном, которая станет моим другом, и о Серебряном Человеке, который станет моим врагом.Я давным-давно считала Англию родной страной и давным-давно усвоила ее традиции, обычаи и образ мысли, воспитанный во мне мистером Лэмбертом и Элинор. Я считала свою прошлую жизнь в Смон Тьанге весьма примитивной, невзирая на все попытки Сембура привнести в нее английские черты. И тем не менее я знала, что среди Ло-бас и среди жителей страны Бод на севере есть немало людей, обладающих способностями, которые, по-видимому, утрачены или отброшены в нашем более цивилизованном мире. Лишь с появлением Вернона Куэйла мне порой вновь приходило в голову, что в нашем западном мире немногие, очень немногие знают древние тайны, понимают их и могут прибегать к силам, в которые мы больше не верим.В четыре часа дня, облачившись в лучшее платье и взяв коляску мистера Стэффорда, я приехала в "Приют кречета" и вручила одну из недавно изготовленных своих визиток Торпу, угрюмому типу, которого наняли вместо Мэйза. Торп вернулся меньше чем через минуту и проводил меня в знакомую гостиную. Вернон Куэйл встал с кресла и поприветствовал меня кивком головы.– Итак, вы вспомнили, – проговорил он.Хотя я намеревалась оставаться холодной и сдержанной, первые же слова вышибли меня из колеи.– Неужели вы ждали меня, мистер Куэйл?Его губы пошевелились, что, как я уже знала, означало улыбку.– Вообще говоря, да. Вас посещали Гэскуины. Они ищут пропавшего сына, человека, который вывез вас из Смон Тьанга. Вполне логично было предположить, что для вас настало время вспомнить то, что я вам сказал.– Откуда вы знаете про сэра Чарлза и леди Гэскуин? – удивилась я.– В этом нет никакой загадки. Майор Эллиот за ужином разговаривал с миссис Эллиот. Слуги, подававшие им за едой, болтают со слугами из других домов, а Торп пересказывает мне.– О!– Вы пришли, чтобы просить меня найти Адама Гэскуина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49