– С вашей историей может быть связано огромное число проблем. Что именно вас беспокоит?– О, только одно, – я вздохнула, и слова полились у меня рекой. – Это Сембур. Видите ли, для того, чтобы меня спасти, он навлек на себя обвинение в чудовищном убийстве и даже перед смертью признался в чем, лишь бы только быть уверенным, что мне ничего не грозит со стороны того человека, Чандры Гхоша, – пальцы у меня невольно сжались в кулаки. – Я обязана оправдать его. Я должна сделать так, чтобы армия узнала истину и чтобы они сделали все, что положено. Что именно, я не знаю, наверное, что-то вроде следствия и заявления о том, что Сембур ни в чем не виноват, что он был отважным и верным человеком, и соответствующей записи в его послужном списке.Я шумно, весьма некрасиво для леди набрала в легкие воздух, потому что две последние фразы произнесла на одном дыхании. Дэвид Хэйуорд откинулся назад, сцепил пальцы на затылке и принялся разглядывать меня с каким-то явным, но одновременно и отстраненным любопытством.– Да, – произнес он в конце концов.– Что – да?– Прошу прощения. Я хотел сказать, что да, я не удивлен, что из всех возможных проблем, вытекающих из этого письма, наиболее важной для вас оказалась потребность восстановить доброе имя Сембура.– Мистер Хэйуорд… – нетерпеливо начала я.– Полагаю, вы достаточно взрослая, чтобы называть меня просто Дэвид, – он продолжал смотреть на меня. Лицо его было серьезно.– Ну… пусть Дэвид. Что мне нужно сделать?– Мне приходят в голову два вопроса. Во-первых, если вы намерены все это начать, в тайне такое дело не удержишь. Весь Ларкфельд, а то и все графство только и будет говорить, что о принцессе Джейни Джаханпурской.– О, это не имеет значения. Они говорят, что я – индийская принцесса, уже давным-давно, с тех пор, как мистер Лэмберт пустил этот слух.– Очень хорошо. Тогда встает второй вопрос, – он поколебался. – Вчера вы беспокоились об Элинор, и я думаю, что совершенно справедливо. Она жива, а Сембур мертв. Восстановление его имени не так срочно. Не надлежит ли все-таки начать с Элинор?Я изумленно на него уставилась.– Само собой. Я по-прежнему собираюсь ехать в Грецию, если до четверга не получу от нее известий, но мне хочется хотя бы начать что-то делать для Сембура. Тогда дела, возможно, будут понемногу двигаться и в мое отсутствие, если я уеду.– Да, Джейни, – он рассмеялся и встал. – Вы настроены и впрямь решительно. Мне пора сделать обход здешних пациентов. Не угодно ли присоединиться?Я понимала, что ему нужно подумать о том, что я рассказала. Убрав письмо Сембура в конверт, я пошла с ним через коттедж в комнату за операционной.В Ларкфельде для ветеринара было немного работы, связанной с мелкими животными. В тот момент в крохотной больнице находились кошка, которую сильно потрепала лиса, щенок овчарки, любимая морская свинка какого-то малыша и попугай, принадлежащий одному помещику. Мы немного поболтали о животных, пока он осматривал их, и я помогла ему сделать кошке перевязку. Я думала, что первое время мне трудно будет называть его Дэвид, однако это получалось совершенно естественно. Спустя двадцать минут он вышел со мной в сад, где я оставила Нимрода, и спокойно сказал:– Я думаю, что сначала мы должны рассказать всю историю майору Эллиоту.– Майору? – я немного удивилась.– Да, я понимаю, он весьма напыщенный господин, Джейни, но он очень много знает и об армии, и об Индии. Я думаю, что, имея перед собой цель, он начнет такую кампанию, что горы сможет своротить. Если он решит заняться вашим делом – восстановлением доброго имени Сембура, то поведет себя как улан во время атаки. И потом он – сноб, как и большинство из нас, поэтому, полагаю, ваше явление в качестве дочери махарани и полковника произведет на него впечатление.– Ну, если только он во все это поверит.Дэвид дотронулся до конверта, который я держала в руках.– Я никогда не читал ничего, звучащего более правдиво, – заверил он. – Я сейчас же отправлю юного племянника Рози к майору. Ждите от меня известий, Джейни. * * * Мы встретились с майором Эллиотом в тот же день в его кабинете, стены которого были увешаны пиками, ружьями и головами диких животных. Он довольно неловко с нами поздоровался, мучаясь, очевидно, сомнениями, приличен ли совместный визит к нему молодого человека и молодой женщины, не являющихся родственниками.– Из вашей записки, Хэйуорд, я понял, что Джейни требуется мой совет по какому-то важному делу. Могу ли я узнать, какое отношение оно имеет к вам?– Никакого, майор, – Дэвид поудобнее устроился в глубоком кресле и скрестил ноги на шкуре тигра. – Просто я имею честь быть другом Джейни, и когда я узнал, какого типа совет ей нужен, я решил, что вы сможете помочь ей лучше всех.– Понятно.Майор Эллиот задумался. Возможно, он размышлял, не высказать ли некоторое неодобрение по поводу моего поведения. При этом, однако, он должен был бы вспомнить, что поведение Элинор и мое всегда считалось весьма смелым и необычным для женщин. Общество, пожалуй, было до некоторой степени шокировано и тем, что я осталась управлять "Приютом кречета" одна, равно как и тем, что я время от времени помогаю ветеринару, пусть даже и ветеринару-джентльмену, в его грязной и иногда, можно сказать, отвратительной работе. Однако ко всему этому принято было относиться как к эксцентричности, а не как к чему-то такому, что можно охарактеризовать как «скандальное», поэтому в упреках нет смысла.Наконец майор Эллиот направился к большому вычурному столу почти что черного цвета, сел за него, положил перед собой бумагу, взял ручку и сказал:– Очень хорошо, так в чем там дело, Джейни?Я снова стала рассказывать свою историю, предъявив листки рисовой бумаги, исписанные Сембуром, но времени на это ушло больше, чем когда я излагала ее Дэвиду, поскольку майор Эллиот то и дело перебивал меня вопросами и просил подождать, пока он сделает записи.Прошел целый час, пока я закончила, и все это время майор, даже читая письмо Сембура, не выказывал ни удивления, ни интереса, вообще никаких эмоций. Но когда я произнесла последнюю фразу, а он сделал свою последнюю запись и еще раз перечитал письмо Сембура, то, встав из-за стола, посмотрел на меня бледно-голубыми глазами, полными энтузиазма и даже восторга.– Никакого сомнения, – заявил он, его скрипучий голос был на полтона выше, чем обычно. – Я, разумеется, помню этот случай, хоть и был за тысячу миль, в Бомбее. Шум тогда поднялся очень большой. Старший сержант британской армии убивает собственного командира и коронованную мэм-сахиб. Мне это показалось непонятным. А старина Бэгги Раймэн, он знал этого малого Берра еще как просто сержанта, кажется, в Лахоре. Или в Бахавалпуре? Бэгги говорил, что это абсолютно на него не похоже. Сомнительная история. Весьма сомнительная, так мы и решили. Но ведь он убежал, так что же прикажете думать? Однако мы, наконец, добрались до истины, а? Великолепно, просто великолепно!Он замолчал, продолжая смотреть на меня, но теперь в его глазах появился оттенок смущения, лицо чуть-чуть покраснело, внезапно он решительно двинулся ко мне. У меня была лишь пара секунд сообразить, что он собирается сделать, как майор, взяв мою руку в перчатке, поцеловал ее, поклонился и сказал:– Вы оказали мне большую честь, обратившись за советом, Ваше Высочество.– О нет, майор, пожалуйста, – я не без некоторого затруднения вскочила на ноги, потому что он продолжал пребывать в полусклоненном положении, и, выдернув руку, отодвинулась в сторону. Мое лицо пылало, я ощущала себя совершенной дурой, в особенности когда увидела ухмылку на лице тоже поднявшегося Дэвида. – Пожалуйста, называйте меня Джейни, – запинаясь, забормотала я. – Я не хочу быть… то есть все это было так давно, майор… честно… Дэвид, перестаньте ухмыляться!– Что? В самом деле, весьма неуместно! – майор Эллиот смерил Дэвида ледяным взглядом. – Послушайте, молодой Хэйуорд, вы, по-видимому, не понимаете, что как махарани Джаханпура эта молодая леди является правительницей двух миллионов человек в княжестве величиной в половину Англии! Как сюзерену Британской короны, ей полагается салют из пятнадцати артиллерийских орудий и обращение "Ваше Высочество". В этом нет ничего смешного. Надеюсь, вы не какой-нибудь проклятый радикал или что-нибудь в этом роде, а?– Я смеялся над самим собой, – примирительно произнес Дэвид. – Не каждый ветеринар может похвастаться тем, что ему помогала принимать роды у коровы принцесса.Майор фыркнул.– Все эти глупости, разумеется, должны прекратиться, – он посмотрел на меня. – Если вам угодно сохранять данное инкогнито, Ваше… э… Джейни, и не принимать полагающийся вам титул и образ жизни, я, разумеется, уважаю ваше желание. Возможно, в настоящий момент так и в самом деле лучше. Пусть Министерство иностранных дел во всем разберется и подтвердит ваши права на Джаханпур. Н-да! Сложное, однако, положение! Интересно, эта скотина, как его там, Чандра Гхош, все еще занимает трон, а? Видите ли, дело касается политики, так что честной игры здесь не дождешься. Если они захотят сместить Гхоша, вы им весьма подойдете. Если же нет, то мы можем оказаться в затруднении.– Майор Эллиот, все, что я хочу, это восстановить доброе имя старшего полкового сержанта Берра! – воскликнула я. – Полагаю, что если Гхош до сих пор жив, он должен быть наказан, но я совсем не стремлюсь стать махарани, жить в Индии или что-нибудь в таком роде.Майор почесал нос.– Х-м-м… Ладно, посмотрим. Но я совершенно согласен, что необходимо оправдать беднягу Берра. К тому же, пятно на весь полк, понимаете ли… Ха! Вот с чего мы начнем, если позволите дать вам совет.– С чего, майор?– Разумеется, с полка, дитя мое. О, прошу прощения, Джейни. Я на этой же неделе поеду в город, поговорю со старыми приятелями среди офицеров и в Министерстве иностранных дел, выясню, как сейчас обстоят дела в Джаханпуре…– Майор, эта сторона меня не интересует…– Постойте, постойте, – он торжественно поднял палец и просиял. – Надо будет встретиться с лордом Кэрсеем? Какова мысль?– С лордом Кэрсеем?Майор Эллиот был явно поражен моей неосведомленностью.– С генерал-лейтенантом лордом Кэрсеем. Он тогда был полковником. Бог мой, я думал, его все знают! Кэрсей – отличный малый, я служил под его началом три года до того, как он вышел в отставку, и если у него появится возможность смыть столь отвратительное пятно с истории полка, он будет действовать как боевой слон. Не удивлюсь, что он будет готов объявить войну даже Министерству иностранных дел, если они вздумают встать у него на пути.Он, потирая руки, расхаживал по комнате взад-вперед, и я поняла, что Дэвид Хэйуорд в нем не ошибся. Майор Эллиот по-прежнему обожал всякого рода кампании.– Клянусь Богом, – медленно произнес он, – об этом узнают во всех индийских казармах. Учредят комиссию для пересмотра дела. Она, разумеется, найдет Берра невиновным. Никто в здравом уме, ознакомившись со всеми фактами и этим письмом, не сможет решить иначе. Господи Иисусе, хотелось бы мне оказаться в офицерской столовой, когда они узнают эту новость! – Он повернулся ко мне, его глаза блестели. – Я знаю, как они поступят, Джейни, причем им будет плевать, что там будут говорить эти надутые паршивцы, которые занимаются политикой. Они отправят отряд гуркхов на этот – как вы его назвали? – перевал Чак, чтобы доставить тело старого солдата туда, где оно должно покоиться. Они похоронят его на военном кладбище в Горакхпуре, все честь по чести. Вот что они сделают, клянусь Господом!И в этот момент я совершенно неожиданно и беззвучно заплакала. По моим щекам катились слезы, а майор Эллиот, испуганно посмотрев на меня, беспомощно спросил у Дэвида:– Что случилось, Хэйуорд? Я сказал что-то не то? Дэвид с удивлением и уважением посмотрел на него, сунул мне в ладонь носовой платок и взял под руку.– Напротив, майор, думаю, вы сказали именно то, что нужно. Благодарим вас за помощь, мы полностью на вас полагаемся. Действуйте, как вы считаете правильным. * * * В ту ночь я плохо спала и на следующий день никак не могла взять себя в руки, чтобы чем-нибудь заняться, однако вечером меня сморил сон, и утром я проснулась бодрая. Шок и первая буря эмоций, вызванные сногсшибательным открытием, прошли, я с облегчением почувствовала, что сделала для Сембура все, что могла. Его дело находится в отличных руках, я же могу сосредоточиться на Элинор.До назначенного мною срока оставалось всего пять дней, и до сих пор от нее не было письма. В тот день я послала телеграмму с просьбой зарезервировать за мной место на пароме через пролив, а также место на Восточном экспрессе. Возвращение Элинор задерживалось уже на шесть недель, при этом она не объяснила, в чем дело, не ответила на мои озабоченные расспросы и вообще не упоминала о них в письмах.Время от времени я пыталась представить, что могло побудить ее вести себя столь странно и писать столь загадочные, тревожащие меня письма, однако у меня не хватало воображения. Я только понимала, что дела идут не так, как надо, и не сомневалась, что Джейни Берр должна привести их в порядок.Оглядываясь назад, я понимаю, какой самоуверенной дурой была. Элинор была сильным, независимым человеком, и мне передался ее нрав. Из-за того, что она научила меня, как вести дом, как выполнять для нее работу секретаря, организовывать поездки, писать деловые письма, помогать с книгами, я вообразила, что могу вообще все. Итак, я отправлюсь в Коринф и абсолютно самостоятельно выясню, что произошло, вызволю Элинор и привезу ее домой, вернув таким образом хоть малую часть такого воистину неизмеримого долга, который чувствую перед Элинор и всегда буду чувствовать.Замечательная, могущественная Джейни Берр.Мои глупые, тщеславные планы разбились через два дня, когда от Элинор пришло письмо, написанное на фирменной бумаге афинской гостиницы. Это безличное, сдержанное письмо ошеломило меня и напугало, хоть я и не могла в точности объяснить, чем именно."Дорогая Джейни!Вчера мистер Вернон Куэйл и я поженились в здешней англиканской церкви.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49