..
Мальчишки вышли на берег Тесьмы. Река была спокойная, чистая, в воде отражались облака и прозрачное голубое небо. Налетал ветерок, поверхность реки морщилась, становилась похожей на рыбью чешую.
- Эх, искупаться бы! - вздохнул Димка.
- Олег сказал, вода еще холодная, нельзя. И велел сегодня приходить на тренировку. Теперь почти каждый день заниматься будем.
- Здорово! Во сколько приходить?
- В шесть.
Они спустились к самой воде, присели на согретые солнцем камни, стали любоваться рекой. Тот берег, пологий, травянистый, круто изгибался вправо, пропадал за поворотом. А над самым изгибом реки возвышалась старинная церквушка, бело-розовая, как пряник. За ней кварталы новых домов.
- Красиво, - сказал Мишка. - Наверное, в целом свете нет такой красоты! Очень я наш город люблю.
- Может, есть на земле и покрасивее места, - отозвался Димка, - только там всё не так. У нас если на природу смотришь, обязательно стихи какие-нибудь или песня вспоминается. А там не так.
- Конечно, не так. Знаешь, Дима, мне из летописей, которые на днях прочитал, одно место запомнилось. Я эти слова в тетрадку выписал и даже наизусть заучил. Вот, послушай.
И Мишка стал читать нараспев:
- "О светло-светлая и красно украшенная земля Русская! Многими красотами удивлена ты: озерами многими удивлена ты, реками и источниками, горами крутыми, холмами высокими, дубравами чистыми, полями дивными, зверьми различными, птицами бесчисленными, городами великими..."
Он остановился.
- Там еще много всего перечислено.
- А что это - "удивлена"? Удивлена, может?
- Нет, по-моему, это означает "украшена". "Удивлена" от слова "диво". Наверное, так. Да ведь и правда земля наша самая красивая!
- Правда!
Посидели еще немного. Вокруг пахло свежей весенней травой и листьями; на каждом кусте листья пахли по-особому. Весь берег пестрел светло-желтыми одуванчиками.
- Во все времена на Руси такие цветы были, - сказал Мишка. - И трава такая же. Скажем, вдруг забросили бы нас с тобой в тринадцатый век.
- Машина времени, - подсказал Димка. - Я читал про машину времени. Интересная книжка.
- Я не про то. Скажем, забросили. Очутились мы на этом самом берегу. Кусты черемухи, одуванчики, трава. Сначала-то вроде берег как берег. Ничего особенного, и дом где-то близко. Вон дорога-то. Обернулись, а там...
- Стена здоровущая из бревен, башня, а на ней человек с луком и колчаном разгуливает. Бородатый дядька. - Димка хлопнул руками по траве, вскочил на ноги. - А с поля монголо-татары прут! Целый тумен! Десять тысяч всадников! Вперед!.. На злого захватчика хана Батыя! Ура!..
Оба друга с криком пустились по берегу вниз, потом, размахивая руками, помчались вдоль реки.
- Между прочим, - сказал Мишка, когда запыхавшиеся друзья зашагали рядом, - между прочим, в те времена, про которые я пишу реферат, хан Батый уже того, "помроша"... А перепись населения сделать повелел Берке-хан. Чтобы удобнее грабить.
- Не все ли равно, какой хан? - отмахнулся Димка. - Все ханы угнетатели... Ну, я домой побежал, сегодня мать дома. В шесть приду на тренировку...
После обеда Михаил сразу же уселся писать. Раскрыл тетрадку, поглядел на чистую страницу с заглавием "Реферат", подумал немного, потом повыше заглавия вывел:
"Анкудинова Михаила, ученика седьмого класса".
Начал свое сочинение он такими словами: "Было это в тысяча двести шестьдесят втором году. Хороша была земля русская, где стоял город Городец. Рекой Тесьмой украшенная, полями и лесами сосновыми, и зверями многими..."
Он подумал еще и "зверями многими" зачеркнул При чем тут звери? Ближе к делу надо, про перепись, про восстание, про осаду!
"Еще в 1257 году грозный Берке-хан решил закрепить монголо-татарское иго на Руси. Он прислал на Русь своих "численников". "Численники", эти ханские чиновники, стали переписывать всех людей, потому что по спискам удобнее собирать дань, а людям труднее скрыться от побора. Но русский народ восставал против угнетателей.
"Численников" гнали, и приходилось им бежать, спасая свою шкуру. Изо всех городов гнали, а уж из нашего Городца их выгнали в первую очередь. И вот..."
Тут на кухне громко заговорили - видно, кто-то пришел посторонний. Бабушка приглашала кого-то присесть, послышался голос Лины. Потом дверь распахнулась, появилась сама Лина, за ней в комнату шагнул долговязый Никита.
- Здорово, Михаил! - Никита хлопнул его по плечу. - Вижу, трудишься. Дополнительную работу на лето получил, что ли? У вас ведь вроде каникулы, а ты занимаешься - Мишенька у нас летописец, - фыркнула Лина. - Не что иное пишет, как реферат! А со мной он прервал всякие дипломатические отношения. Из-за "попа Никиты".
- Ага! - злорадно усмехнулся Никита. - Так и надо! Кто стерпит этакий обман, тот, значит, и не мужчина!
- А ты-то стерпел, Никита. Как это понять? Я не ослышалась? - Лина звонко расхохоталась.
- Только из снисхождения к слабой женщине да из уважения к старой дружбе!
Никита подсел поближе к Мишке, заглянул в тетрадь.
- "Реферат". Дело не шуточное. О чем же реферат?
- О нападении монголо-татарских полчищ на наш Городец, - мрачно ответил Мишка: не хотелось особенно раскрываться при Лине.
- Какой же период ты берешь?
- 1262 год. Восстание.
- Интересно. - Никита быстро пробежал глазами написанное, кивнул. Ладно. Мешать не будем. Если случится затруднение какое-нибудь, я могу помочь.
- Спасибо.
Вошел Олег. Усталый, запыленный, в старой выцветшей рубашке и резиновых сапогах.
- Вот, Никитушка, явился мой домохозяин, Олег, - представила Лина. Олег! Это мой старый друг и сотрудник, Никита. Только на днях появился на горизонте, теперь будет работать с нами.
Олег сдержанно поздоровался.
- Постойте! - завопил вдруг Никита. - Да ведь вы, значит, сам Анкудинов! Рост 180, вес 75, чемпион прошлого года! Я сразу вас узнал!.. Я ведь за вас болею!
Олег улыбнулся чуть смущенно, и они оба долго трясли друг другу руки.
Мишка смотрел на них: Никита - длинный, тонкий, а Олег чуть пониже ростом, зато шире в плечах, крупная голова вся покрыта плотными черными завитками. Мишка весь переполнился гордостью за брата: видно, и Никита его уважает, сразу узнал. Значит видел по телевизору.
- А я увожу вашу жилицу, - объявил Никита. - Пригласил в кино.
- Может, втроем пойдем, Олег? - почему-то забеспокоилась Лина. Говорят, фильм интересный.
Олег мотнул головой.
- Нет, - решительно отказался он. - С пацанами занимаюсь сегодня. Обещал.
- Можно ведь отменить тренировку, - заспорила Лина, - "перенести на другой день! Да Миша и сам занят сегодня, вон сидит, реферат пишет. Ему и не хочется боксовать. Правда, Мишенька? Ведь не хочется?..
Ну и хитрющая эта Лина! Мишка уже всерьез начал беспокоиться: как бы она и в самом деле не сорвала занятия! Но Олег твердо заявил:
- Нет, обещал, должен выполнить! - попрощался с Никитой и, пригнувшись, шагнул в низкую дверь.
Мишка поглядел ему вслед, вспомнил, что Олег собирался этим летом все двери в доме прорубить повыше, а то нагибаться приходится. Уж сколько раз брат, торопясь на работу, стукался лбом. Надо поскорее прорубить, Мишкин лоб ведь, того и гляди, тоже до косяка дотянется .
Скоро Лина вышла из своей комнаты нарядная, и они с Никитой ушли.
A тут и Димка прибежал.
В шесть ноль-ноль оба друга стояли в трусах и в майках.
Оба с гордостью поглядывали на свои кулаки, украшенные боксерскими перчатками.
Олег долго отрабатывал с ними боксерскую стойку, показал даже свой знаменитый удар - крюк левой в челюсть. Ребятам очень хотелось подраться, но теперь оба хорошо понимали: без разрешения нельзя. Табу...
После передышки Олег стал вызывать их по одному, с каждым боксовал понемногу, учил увертываться от ударов. Когда настала очередь Мишки, тот взглянул на брата, такого мрачного, с хмурыми глазами исподлобья, с черными кольцами волос на лбу, и ему почемуто опять подумалось, что вот Олег снова прошляпил.
Настя на него разозлилась, а Лине - той только бы хохотать. Наверняка без невесты останется Олег... Мишке стало даже как-то неловко, обидно за брата, и он отвел в сторону глаза. Так и боксовал, глядя в сторону. Олег неожиданно остановился.
- Смотреть в глаза: - вдруг рявкнул он - Помни, что противнику надо в глаза смотреть. И вообще мужчины должны смотреть прямо в глаза друг другу. Хитрить нечего!
Олег оглядел обоих, глубоко вздохнул, отчего мощные бугры плеч слегка опали, выступили ключицы.
- Помните оба, - уже спокойно продолжал он, - боксер всегда смотрит в глаза противнику. Ты вот, Вадим, все время на бок мой косишься, выжидаешь для удара момент. Неправильно. Гляди в глаза! По глазам ты можешь мою атаку предугадать. Внимание твое занято моим боком, и поэтому весь ты в моих руках. А ты, Михаил, сегодня вообще витаешь... А ну собраться!
Приготовились: бокс!
И Мишкины кулаки по этой команде сами собой вздернулись, приняли боевое положение...
После занятий очень хотелось искупаться, да Олег не разрешил: вода еще холодна. Пришлось ограничиться душем, который устроил Олег за перегородкой в дальнем конце двора.
Весь остальной вечер Мишка трудился над рефератом; после спортивных занятий работалось хорошо. Никита и Лина пришли из кино. Никита присел рядом, посоветовал, как лучше построить рассказ...
Утром снова занимались боксом. Олег назначил занятия в семь тридцать.
А после завтрака Мишка снова засел за реферат и трудился до самого вечера. Заходила Лена, два раза забегал Димка. Лена даже обиделась: принесла веревку длинную, фонарь-"молнию", большую флягу для воды, а Мишка и внимания не обратил: потом, говорит. Димка, тот посидел, посмотрел, как в поте лица трудится друг, подождал немного и смылся.
Через два дня реферат был закончен. Осталось только переписать набело.
- Ну, дело сделано, - облегченно вздыхал Мишка, когда они с товарищем поздно вечером прогуливались у реки. - Реферат я сочинил. Осталось только найти подземный ход - и дело в шляпе. Я ведь все там описал:
и осаду, и бой, и песню ту бабкину вставил. Все, как надо!
- Во! Описал, а подземного хода, может, и не существует.
- Как не существует! Отыщем! Должен существовать!
Солнце уже село, от нагретой за день травы исходили пряные запахи, с того берега потянуло вдруг сосновым лесом. Смеркалось.
Широкая розовая полоса у горизонта все бледнела; сначала стала желтой, превратилась в серебристо-серую, а потом и вовсе погасла.
Ребята сидели у самой воды.
- Скоро светляки появятся, - мечтал Димка, - купаться целыми днями будем... Здорово! Слушай, Миш, а что, если нам сейчас искупаться? Вода-то теплая, Олег зря говорит... Давай, а?
- Простудимся - с занятий снимет, - хмуро отвечал Мишка, - и всё наше дело полетит к черту. Подземный ход отыщет кто-нибудь другой, пока мы с градусниками валяемся.
- У меня от этого бокса и спина и руки болят. Утром думал - не встану.
- А у меня не болят? Бокс - дело трудное. Терпеть надо.
- Ничего, стерпим... Ну, пошли, что ли? Стемнело совсем.
Оба поднялись. Вдруг Димка схватил друга за локоть.
- Стой! - шепнул он. - Кто это?
Оба присели, стало слышно, как шелестит кустарник.
Кто-то спускался сверху к реке.
- Не по тропе идут, а напрямик ломятся, - прошептал Мишка. - Может, зверь?
- Нет, вроде разговаривали...
Кусты зашумели совсем близко, и ребята услышали, как кто-то негромко выругался.
- Дьявол бы побрал эти канавы! Так и лазай вверх-вниз! Вот жизнь собачья! Тут черт ногу сломит!..
Димка шепнул:
- Костя... Это Костя!
Друзья затаили дыхание.
- Не кричи. Я говорю, слышал голоса, - предостерег второй. - Тут кто-то есть.
- А мне наплевать!.. Ух ты, ногу чуть не сломал...
Попадись мне сейчас какая сволочь, посмотрю я на нее!
Мне терять нечего.
Они прошли совсем близко, кустарник закачался, ребят обдало целым дождем росы.
- Может, ты перепутал, и пещера где-то в другом месте?
- Здесь пещера! Лишь бы до обрыва добраться.
Говорю, мальчишкой лазил туда! - прохрипел Костя.
- Ты уверен, что место надежное?
- Кроме меня, ни один черт не сыщет...
Они удалились, голоса затихли.
- Второй, конечно, Рачковский, - прошептал Мишка. - Пещеру какую-то ищут... Давай посмотрим, чего это они...
- Пошли! - скомандовал Димка.
Оба пригнулись, старались, переступать бесшумно.
Где-то совсем близко вспыхнул фонарик. Мальчишки замерли. Луч света обшарил кусты и потух.
- Нервы! - презрительно сказал вдруг тот, кто назывался "Костя". - С нервами дома надо сидеть, чай пить.
- Э-э, дорогой! Человек слаб и несведущ. Никто не знает, где его ждет конец: может быть, как раз дома.
Между прочим... Ох, что-то в глаз попало... Между прочим, часто так и бывает...
- Дьявол! Под руку звонишь.
Оба стали карабкаться вверх по обрывистому берегу реки. Слышно было, как Рачковский цеплялся за стволы кустарника и тяжело сопел. Наконец они добрались почти до самого верха; там берег отвесно спускался к небольшой площадке, заросшей кустами дикого шиповника.
Димка толкнул друга в бок.
- Туда нам нельзя, - шепнул он, - заметят.
- Молчи! - отозвался Мишка.
Наверху Рачковский кашлянул.
- Давай сюда, - сказал он.
- Тяжелый, гад, еле допер...
Заметался луч фонарика, зашуршали кусты, и все стихло.
Через несколько минут оба начали спускаться к реке.
- А верхом пройти нельзя? - спросил Рачковский. - Как подумаю, что снова карабкаться, мороз по коже дерет.
- Ну и сиди здесь! - мрачно сплюнул Костя. - Стало быть, нельзя, раз там овраг и вода по самую грудь.
- Эха-ха... Что же, давай спускаться. В утешение скажем себе: человек вверх карабкается в поте лица, а вниз-то и кувырком летит. Да. Кувырком и в тартарары...
- Не звони под руку, который раз говорю!..
Кусты затрещали где-то сбоку; охая и сопя, двое спускались к реке. Наконец все стихло.
- Давай! - сказал Димка.
Оба подтянулись на руках и мигом оказались на площадке среди колючих кустов шиповника.
Мишка огляделся.
- Темно, хоть глаз выколи. Ничего не видать. Фонарик бы...
- Они чего-то тут запрятали. Тяжелое, еле втащили...
Друзья шарили в темноте, ощупывали песчаный обрыв, но ничего так и не нашли. Была лишь темнота, да мокрые кусты, да песчаный обрыв с гнездами ласточекбереговушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21