- Гедийская смерть от гедийского ножа
гедийскому предателю. Правда, Эйрис?
- Эйрис? - повторил мужчина и остановился, чтобы взглянуть. - Это
она?
- Дай мне убить ее, Урва! Черт возьми...
- Не будь дурой! Вспомни, о чем предупреждал Келовар...
- Дьявол с ним! - прошипела женщина. - Откуда он узнает?
- Оставь ее! - приказал Урва. В его голосе, прежде безразличном,
зазвучал металл. Женщина заколебалась. - Келовар приказал не трогать!
Женщина отпустила Эйрис. Урва снова кинулся туда, где полыхал пожар,
а женщина, которой так не терпелось разделаться с изменницей, схватилась
за врофовые трубки, вытряхнула больную из кресла на землю, и,
размахнувшись, изо всех сил ударила его оземь. Кресло, конечно же,
выдержало. Она принялась бить его снова и снова. Вернувшийся Урва
чертыхнулся, схватил ее за руку и потянул за собой. Женщина еще раз
глянула на вжавшуюся в землю Эйрис и, прихватив кресло, убежала туда, где
бушевало пламя.
Эйрис лежала неподвижно, дожидаясь, пока боль в ноге немного утихнет.
Потом поняла, что если поменьше опираться на ногу, то можно двигаться. Она
посмотрела вслед делизийке, лишившей ее поля стазиса, и зажмурилась: в
Эр-Фроу люди становились все хуже и хуже, в них все сильнее разгоралась
слепая ненависть...
Открыв глаза, Эйрис увидела СуСу, сидящую возле нее на корточках.
Девочка просунула слабые руки ей под мышки и пыталась волочить по траве.
- Нет, не надо... не надо. Так только хуже. Я сама доползу. - Все же
Эйрис пришлось опереться на слабенькую СуСу, чтобы встать.
Крики не стихали, но на расстоянии казались безобидными. Эйрис
поползла назад, к Дому Обучения. Там по крайней мере дверь, за которой
можно спрятаться. Правда, и возле него уже началась беготня. Но на сей раз
опасность миновала. Эйрис решила притаиться, сползла с дорожки и скрылась
в гуще кустарника. Люди промчались в чащу леса, ничего не заметив. Когда
последний из них скрылся из виду, крики стали слышнее. Эйрис отползла
подальше в заросли. Дождь застилал ей глаза, ветви хлестали по лицу. Ее
снова охватил страх, она почувствовала себя загнанным животным. Обеими
руками ухватившись за колючие ветви кустарника и извиваясь, она отползла
как можно дальше от тропинки. И тут в лоб ей ударило что-то твердое. Эйрис
едва не вскрикнула, но вовремя сдержалась. На лбу проступила кровь, а руки
нащупали что-то твердое. Камень, подумала Эйрис.
Но это оказался врофовый выступ, почти скрытый корнями дерева. Она
ощупала выступ. Он был цилиндрический, абсолютно гладкий, без единой
неровности, даже без оранжевого "глаза". Наблюдать здесь было не за чем,
цилиндр находился слишком близко от земли, да и кусты загораживали обзор.
Осматривая выступ, и размышляя, для чего он здесь, Эйрис нашла за
кустом что-то мягкое и липкое. Рассмотрев предмет повнимательнее, она
поняла, что это завязанная узлом прядь рыжих волос.
Неожиданно страх как рукой сняло. Эйрис мяла пальцами вьющиеся рыжие
завитки и вспоминала Дахара. Вот оно, доказательство.
Кусты бесшумно раздвинулись. СуСу, такая маленькая, что ветви едва
шевельнулись, пропуская ее, скользнула к Эйрис и опустилась перед ней на
колени. Девочка уставилась на мокрую от дождя прядь. Кто-нибудь другой не
заметил бы в выражении ее детского личика никаких изменений, но после
десятициклов, проведенных вместе, Эйрис не пропустила ни легкую дрожь
круглого подбородка, ни едва заметную искорку, промелькнувшую в бездонной
черноте глаз.
- Талот, - сказала Эйрис. СуСу подняла голову. Они смотрели друг на
друга: одна - лежа на животе, вся в грязи и крови, неподвижная, как
камень; другая - с черными, мокрыми от дождя волосами, облепившими щеки и
шею.
- СуСу, ты не знаешь, как сюда попали волосы Талот?
Девочка не отвечала.
- Ты ее видела? Ты видела, как геды забрали Талот?
СуСу молчала.
- Ты видела, как геды забрали Талот в Стену?
Молчание.
Тяжело вздохнув, Эйрис взяла девочку за запястье и в который раз
подумала о том, какая СуСу худенькая и маленькая. Хватит мучить ребенка. И
все же она попыталась еще раз. Она говорила почти шепотом, боялась, что ее
голос может пройти через вроф. Иначе зачем здесь этот цилиндрический
выступ?
- СуСу, ты джелийка. Нет, не сестра-легионер, - Эйрис увидела, как ее
глаза вспыхнули ненавистью, - но все-таки джелийка. Я заботилась о тебе,
когда ты лежала беспомощная, и помогала твоему... другу, когда он был еще
жив - ты помнишь?
Молчание.
- Я помогла тебе. Мы стоим на одном клинке, связанные честью самой
жизни. Что свободно дано, пусть свободно вернется.
СуСу не шевелилась. Эйрис сомневалась, понимает ли она, не знала,
какой отклик вызовут ее слова в искаженном сознании, отгороженном от
внешнего мира завесой отчужденности. Чужая душа - потемки, тем более
пораженная болезнью. Делизийке оставалось только крепче сжать руку СуСу.
Она сболтнула глупость и даже не помнила, как звучит это заклинание. Дождь
зачастил, но зарево все еще металось по куполу.
- Ты должна помочь мне, СуСу, во имя чести. Что свободно дано, должно
свободно вернуться!
СуСу резко вырвала свою руку и попятилась, ветви сомкнулись за ней.
Эйрис закрыла глаза и попыталась считать в уме. Раз, два, три,
четыре... Несмотря на опущенные веки, в глазах плясали искры.
Кусты раздвинулись снова. СуСу вернулась. Кровь и дождь струились по
ее побледневшему лицу. В глазах стояли боль и обида, и что-то еще, чего
Эйрис никогда не понимала, да и не поймет.
- Прости меня, СуСу. Помоги мне выбраться на тропу, - Эйрис
справилась бы и сама, но ей хотелось, чтобы СуСу была рядом. Она медленно
двинулась сквозь кусты, стараясь теперь как можно дальше отползти от
врофового цилиндра. Приходилось торопиться, а передвижение ползком
отдавалось в ноге тупой, ноющей болью.
- Ну скажи, СуСу, Талот внутри Стены? - шепотом спросила Эйрис.
Внешне девушка выглядела по-прежнему, только глаза ожили. В них отражалась
мысль.
СуСу кивнула.
- Ее забрали туда геды?
Опять кивок.
- Ты видела, как ее уводили?
СуСу покачала головой.
- Но откуда ты знаешь, что она там?
Внезапно маленькое тельце напряглось. СуСу опустила голову и часто
засопела. Эйрис сразу догадалась, чего боялась СуСу - звуков. Девочка
куда-то ходила, что-то видела, но чтобы рассказать об этом, требовались
слова, наполнявшие ее душу ужасом.
- СуСу, родная... Откуда ты знаешь, что Талот внутри Стены?
- Видела, - выдохнула СуСу.
- Ты... видела ее? Ты была внутри Стены?
СуСу кивнула.
- Как ты туда попала?
- Через стол. Я... хотела найти... своего друга... Только бы не
вернулись эти голоса... Они мучают меня... Не позволяй им...
- Ну-ну, успокойся. Я никому не дам тебя в обиду. Ты ходила туда,
чтобы найти белого варвара. В первый раз ты принесла оттуда коробочку из
врофа, правда?
СуСу снова кивнула. Делизийка обняла ее и, несмотря на сопротивление,
крепко прижала к груди. СуСу сдалась и прильнула к ней. "Небо" над их
головами засветилось еще ярче. Огонь побеждал дождь. Где-то вдалеке
раздался крик.
- Не позволяй... голосам...
- Нет. Нет. Здесь мы в безопасности, родная. Сейчас снова Третьедень.
Я с тобой, - так она успокаивала Эмбри, когда та чего-нибудь боялась, но
на СуСу ее слова не произвели нужного впечатления. Спустя какое-то время
девочка отстранилась от делизийки, посмотрела на нее своим странным, как
всегда, непроницаемым взглядом и прошептала:
- Что дано... должно возвратиться...
Нет, СуСу - не Эмбри, ей нужен только ее собственный, странный покой.
- Где сейчас Талот? - снова спросила Эйрис голосом, хриплым от
жалости и любви. - Она там же, где твой друг?
СуСу кивнула.
- Она жива?
Снова кивок.
- Талот одна? Или остальные заболевшие чесоткой тоже там?
- Там... все.
- Они живы, СуСу?
- Нет, не знаю... некоторые умерли. Некоторые живы... но не совсем.
- Как это - не совсем?
СуСу долго собиралась с мыслями.
- Они... как я.
Эйрис онемела. Она все поняла, СуСу смотрела на нее пустыми черными
глазами.
- И Талот сама дала тебе свои волосы? Что она просила с ними сделать?
Отнести Джехан?
- Да, - сказала СуСу, и ее глаза снова на миг вспыхнули ненавистью.
Девочка ненавидела сестер-легионеров больше, чем братьев, - догадалась
Эйрис. Нет, ей никогда не понять СуСу, ведь она делизийка, она не была в
шкуре этого забитого и униженного ребенка.
- СуСу. Ты должна выполнить ее просьбу. Ну, ради меня, передай эту
прядь... Джехан. Дахару.
СуСу молчала. Эйрис затаила дыхание. Наконец девочка взяла пучок
волос и исчезла в кустах.
Что свободно дано, пусть вернется свободно. Эйрис прижалась к сырой
траве. Она думала о том, что в Эр-Фроу люди потеряли свободу - последнее,
что у них оставалось до встречи с годами. Пришельцы использовали их в
своих целях - Дахара, ее, Белазир и Калида - всех. Но какова эта цель?
Больные чесоткой стали "как СуСу". Ясно, что геды как-то лишили их разума.
Снадобье... снадобье, которое дал ей Дахар, чтобы ослабить боль... Она
болтала тогда без умолку... Да и вообще, поговаривали, будто жрецам
известны зелья, которые убивают или сводят людей с ума. А то, что известно
людям, геды должны знать еще лучше... А вдруг просто их лекарства не
предназначены для человеческого мозга? Человеческий мозг должен отличаться
от мозга геда точно так же, как воздух, которым дышат геды, отличается от
воздуха, которым дышат люди. Эйрис снова вспомнила, как белого гиганта
вносили туда, где он нашел свою смерть, и крепче стиснула руки.
Дахар...
Да, геды дали людям бесценное богатство своей науки, терпеливо вели
тех, кто этого хотел, от тьмы невежества к свету знания. Но зачем они это
делали? С какой целью?
Эйрис поймала себя на том, что рассуждает, словно торговец Тей.
"Джела для чести, Делизия для предательства..." Но не для такого! Такое с
людьми Кома случилось впервые. И все-таки, зачем геды заразили людей
чесоткой, заперли их в Стене и кормят наркотиками? Чего они добиваются?
Пахнуло дымом.
По куполу бродили жуткие красновато-желтые сполохи, они разгорались и
гасли вместе с бушевавшим пожаром. Эр-Фроу заволакивало дымом. По кустам
пробежал внезапный порыв ветра. Настоящий ветер; раньше его в городе не
было. Наверное, геды включили какой-нибудь ветродуй, чтобы разогнать дым.
Как там пожар? И продолжается ли сражение?
Дым сгущался. СуСу пропала. Что, если она испугалась огня, что, если
ее схватили солдаты или легионеры?.. А может, она вернулась домой,
вспомнив о надежности врофовых запоров... Мозг СуСу напоминал хрупкое
стекло, которому нельзя доверять.
Впрочем, так ли это? Ведь никто больше не додумался, как попасть в
обиталище гедов. А они почему-то не знают о ее визитах. Понавешали везде
оранжевых кругов, но не догадались подстраховаться на случай отчаянной
попытки какого-нибудь маленького смельчака. Но зачем они ставят опыты на
людях? Мы ставили опыты, чтобы понять, как бороться с болезнью... Эйрис
пыталась рассуждать спокойно. С первых дней геды говорили, что хотят
понять, как работает человеческий мозг. В конечном счете они этого не
поняли, как она не до конца понимает, что движет загадочным джелийским
сознанием. Не разгадала Дахара. Даже Келовара, делизийца, чьи мысли все
больше ускользали от нее, пока она жила с ним.
- Люди Эр-Фроу, - пророкотал голос из скрытого в кустах врофового
выступа. - Вы должны прекратить насилие. Найдено лекарство от чесотки -
это солнечный свет Кома. Все люди излечатся. Организм людей не
приспособился к свету Эр-Фроу. Через несколько часов ворота города будут
открыты, и все выйдут на солнце. Вы должны прекратить насилие, поджоги и
убийства.
Отдаленный шум не стихал.
- Люди Эр-Фроу...
Эйрис всматривалась в кусты, пытаясь разглядеть незаметный отсюда
выступ.
Солнечный свет. Ключ, который всегда под рукой. Биология людей не
приспособлена к свету Эр-Фроу. Микроорганизм появился откуда-то извне, где
другой свет, появился вместе с гедами. Так она и сказала Дахару. Но сейчас
Эйрис смотрела на Эр-Фроу, словно в первый раз после пробуждения от
стазиса, когда рядом с ней находился Келовар. Его подбородок был в щетине,
ничуть не отросшей с тех пор, как они встретились в лагере за Стеной.
Впервые увидев серые тучи Эр-Фроу, оранжевый сумрак вместо Темного дня,
она ощутила слепой животный страх: они поменяли солнце! Она словно наяву
слышала спокойно рокочущий голос, произносящий темные, непонятные слова:
"День изменен в соответствии с потребностями человеческого организма.
Шестнадцать часов света, потом восемь часов темноты". Тогда она еще не
могла этого понять.
Микроорганизм не переносит естественного света Кома потому, что
появился откуда-то извне, из другого, неизвестного мира где-то среди
звезд. Но люди в Эр-Фроу легко свыклись с шестнадцатичасовым днем и
восьмичасовой ночью. Они приспособились к нему с той же легкостью, с какой
кембури приспосабливается к Первоутру. Кембури не открывается в Темный
день, не пытается пробудиться к жизни среди холода и тьмы... "День изменен
в соответствии с потребностями человеческого организма. Шестнадцать часов
света, потом восемь часов темноты". Значит, и этот микроорганизм
приспособлен к другим условиям. А биологические потребности человека...
Мысли Эйрис путались.
Осторожно, стремясь не спугнуть, не расплескать мысли - словно
расплавленное стекло, Эйрис попыталась оценить свои рассуждения как бы со
стороны. Этого не может быть. И тем не менее рассуждения плавно перетекали
одно в другое в строгом соответствии с тем, как этому учили геды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52