И вот теперь она барахтается, не видя, что
стремнина несет ее на пороги, а геды наблюдают: выплывет - не выплывет? Но
геды не ее сограждане, что бы ни говорил Келовар. Они бесстрастно
наблюдают и слушают, только слушают и наблюдают, неспособные испытывать
никаких чувств по отношению к людям.
Почему ей так холодно?
Эйрис торопливо принялась восстанавливать свое устройство. Придется
приготовить еще порцию кислотной смеси. Келовар почти всю пролил.
Эйрис вытирала пол, когда стены заговорили, да так неожиданно, что
она чуть не вскрикнула.
Стены молчали с тех пор, как люди в первый день приложили пальцы к
замкам. Даже внешняя Стена никогда не говорила так громко. Голос,
напоминавший голос геда, разбудил бы и мертвого: его должны были услышать
те, кто находился далеко от дома. И все же он оставался спокойным - жуткий
спокойный рокот.
- В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди Кома сами позаботятся об
этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из
города, и люди не получат награды.
Эйрис застыла с мокрым полотенцем в руках. Голос повторил:
- В Эр-Фроу больше не будет убийств. Люди Кома сами позаботятся об
этом. В Эр-Фроу больше не будет убийств, иначе последует изгнание из
города, и люди не получат награды.
Изгнание из города. Изгнание. Для нее это катастрофа!
Эйрис закрыла лицо руками и истерически захохотала. Кажется, этот
смех был безумнее, чем в тот раз, когда Джехан решила, что делизийка
спятила. Но Эйрис знала, что пока здорова. Просто все, что с ней
происходит, так нелепо, так абсурдно, так невероятно... Изгнание сначала
из одного города, а теперь вот из другого. Сначала одни "сограждане"
отказали ей в праве жить по-своему, а теперь вот и другие...
Она взяла себя в руки, и смех оборвался.
Стена повторила сообщение в третий раз, и теперь Эйрис услышала в
предостережении неопределенность - намеренную неопределенность?
Геды не уточнили, кто именно будет изгнан, если про изойдет еще одно
убийство. Только убийца? Или заодно с ним и все его земляки? А может быть,
из Эр-Фроу про гонят вообще всех людей?
Эйрис вытерла лужицы и вышла за дверь. Коридор, лестница, нижний зал
гудели от разговоров, криков и споров. Всех волновал один вопрос: кто
будет изгнан?
И не было двух делизийцев, которые сошлись бы во мнениях.
Эйрис уже преодолела половину лестничного марша, когда в голове у нее
всплыла еще одна неясность. После окончания занятий в Доме Обучения геды
всегда исчезали. Они уходили через единственный проход в Стене с восточной
стороны. Никто, даже караульные и охотники в лесу, ни разу не видели ни
одного геда после наступления темноты.
Так как же геды узнали об убийстве?

21
- Где ты был?
- В Доме Обучения, - Дахар стоял перед главнокомандующей навытяжку.
Он почти физически ощущал ее раздражение.
- Почему без разрешения?
- До сих пор его не требовалось. Я проверил посты в положенное время.
Обычно я никому не докладывал, как провожу время между проверками.
На мгновение выйдя из образа командующей, пытавшейся держаться строго
официально, Белазир рубанула рукой по воздуху. На ее скулах проступили
красные пятна.
- Тысяча кридогов, Дахар! Я говорю не о твоем времяпрепровождении! Я
говорю о дисциплине! Ты же знал, что делизийцы попытаются отомстить за их
треклятого сапожника! Неужели Дом Обучения тебе важнее? И что ты там забыл
- игрушки, оружие?
- Нет.
- Какого же черта ты там делал?
- Ничего.
Белазир изучающе посмотрела на лейтенанта. Красные пятна исчезли, и
она сразу стала выглядеть старше своих лет. Дахар видел, что
главнокомандующая колеблется. Ее снедало любопытство, а надо было что-то
решать с наказанием. Так уже бывало, только сейчас он, к своему удивлению,
надеялся, что любопытство пересилит. Лейтенанту казалось, что он давно
приучил себя хладнокровно ожидать решений командующей.
В штабе Белазир, прямо напротив лестницы, поднимавшейся с первого
этажа, была единственная в Эр-Фроу расписанная стена. Кто-то изобразил на
ней воинские знаки различия Джелы - полумесяц, полумесяц со звездами, одно
солнце, два солнца, три солнца. Что же это за краска, которая держится на
гладком врофе? Дахар предположил было, что краска проституток, но потом
решил, что это совершенно невозможно.
- Дахар, я не собираюсь тебя наказывать, но другие запомнят. Они и
так косятся на твою двойную спираль. Я не хочу, чтобы поползли слухи о
трениях среди начальства. Особенно сейчас. Твое умение проскользнуть мимо
постов могло бы заставить наших воинов зауважать тебя, но то же самое ради
визита в зал гедов - совсем другое дело. Зачем ты туда ходил?
- Мне там просто нравится.
Белазир пристально смотрела на него. Дахар помолчал, но потом
выдавил:
- Ты хочешь знать, есть ли там что-нибудь, связанное с ритуалами
красно-синих?
- Да.
- Нет. Никто не устраивает ни тайных оргий, ни знахарских плясок,
ради которых, как ты думаешь, я пробираюсь сквозь посты. Никто не пьет
кровь и не расчленяет человеческие тела.
Он понял, что хватил лишнего, обидел командующую. Белазир этого не
заслужила. В ее любопытстве чувствовался лишь намек на неприязнь, и Дахару
давно пора было смириться с этой неприязнью. Белазир - талантливая
командующая, и этого достаточно. Рассчитывать, что она поймет то, чего не
понимал он сам, - слишком самонадеянно.
- А если бы я был в это время с проституткой, разве смог бы я
предотвратить убийство?
- Не в этом дело. Я лишь надеюсь, что впредь ты будешь больше думать
о благе Джелы, и ничто не помешает тебе выполнить свой долг. Ты не имеешь
права уронить себя в глазах легионеров. Если бы я считала, что порка
пойдет тебе на пользу, я бы не задумываясь приказала тебя выпороть.
Дахар покраснел. Белазир нанесла жестокий удар по его самолюбию.
Она отвернулась и несколько минут стояла к нему спиной, глядя в
открытую дверь - дверь всегда открывали, когда в штабе находился
легионер-мужчина. Командующая была широка в плечах, под пучком седеющих
кос - традиционной прически сестер-легионеров - угадывалась мускулистая
шея. Неожиданно Дахар подумал: "Интересно, как она выглядела в молодости?"
Потом он перенесся мыслями в другую комнату и увидел своего
наставника...
- Но как двойная спираль попадает в тело? - спрашивал мальчик. Старик
пренебрежительно глянул на ученика. На плече у наставника - красно-синяя
эмблема, а волосы, точнее, то, что от них осталось, выстрижены, как у
мастера-воина. Он неприязненно скользнул взглядом по молодому, сильному
телу Дахара и ответил:
- Это тайна. Двойная спираль дана каждому из нас от рождения и
исчезает только после смерти. Жрецы-легионеры носят ее потому, что,
врачуя, стараются продлить ее жизнь в человеческом теле как можно дольше.
Это все, что тебе нужно знать, парнишка.
Подросток рассматривает что-то через грубо обработанные линзы.
- Это просто кровь. Состав крови неизменен и не зависит от ее
количества. В ней нет двойной спирали. Спираль скрыта только в одном месте
нашего тела - она-то и есть средоточие жизни. Все остальное - только
смерть, поджидающая своего часа.
- Но где это место?
- Я же сказал: тебе не нужно этого знать.
Мальчишка внимательно смотрит на наставника.
- Ты сам не знаешь, где оно!
- Не груби, Дахар.
- Но ты ведь не знаешь, правда? Никто не знает, где оно, поэтому мы и
не можем лечить все болезни. Вот почему умерла моя мать. - Мальчик
вызывающе смотрит на старика, который уже схватился за прут.
- Жрецы-легионеры никогда не оставляют наглость безнаказанной. Сейчас
ты в этом убедишься.
- Ты должен был обнаружить ее спираль, - холодно продолжал мальчик.
Его слова звучат совсем не по-детски. - Ты должен был придумать, как
сделать ей другую, и тогда она осталась бы жива. Это твоя вина.
Прут опускается на тело подростка. Дахар принимает порку молча.
Наставник, доведенный до неистовства его упорным молчанием, разлиновывает
ноги и ягодицы ученика кровавыми полосами. Когда он останавливается, чтобы
перевести дух, мальчик поворачивается и глядит на наставника долгим
пристальным взглядом. У мальчишки течет из носа, а губы, прокушенные почти
насквозь, сочатся кровью. Когда ученик вновь обретает способность
говорить, он произносит:
- Ты не можешь найти двойную спираль. Ты не способен на это, а я,
когда стану жрецом-легионером, отыщу ее.
И Дахар собрался с силами, готовясь ко второй порке. На этот раз она
будет продолжаться, пока он не лишится сознания.
- Я не собираюсь запрещать тебе ходить в Дом Обучения, - сказала
Белазир. - Бесчестно не доверять лейтенанту или запугивать его. Я верю,
что ты достоин, хотя назначен не мной. Вот если я усомнюсь в твоей
преданности Джеле... Но у меня пока таких сомнений не возникало.
- Я...
- Повторяю, Дахар: у _м_е_н_я_. Но посмотри на своих
братьев-легионеров, посмотри внимательно. Им не нравится эта эмблема у
тебя на плече. Им очень не нравится новая угроза гедов. Ты сдерживаешь их
своим авторитетом и уважительным обращением с этими чудовищами. Постарайся
так же действовать и дальше.
"Уважение к чудовищам". Дахар уставился на расписанную стену. Цвета
слишком кричащие. Кажется, Белазир разбирается в происходящем не лучше
остальных.
Но вдруг она опять его удивила:
- Как ты думаешь, почему они дали нам новое оружие именно сейчас?
Вопрос всколыхнул сомнения Дахара.
- Мне тоже хотелось бы это знать, командующая.
- Странное совпадение. - Белазир слегка нахмурилась. - Требовать мира
и давать новое оружие в один и тот же день. Запретить насилие и заставить
джелийцев и делизийцев тренироваться вместе... Будь я гедом, я никогда бы
так не поступила.
"Будь я гедом!" Дахар медленно произнес:
- Они думают не так, как мы.
- Это как же?
- Они более... умны.
- Что ты имеешь в виду? Разве не глупо давать людям в руки оружие,
когда они готовы в любую минуту пустить его в ход?
Дахар внимательно разглядывал размалеванную стену.
- Иногда мне кажется, что они принимают в расчет только наш разум и
никогда - эмоции. Обдумывают действие, но забывают о противодействии. Они
похожи на воинов, которые непобедимы на тренировках, но неспособны
воспользоваться своими преимуществами в настоящем сражении.
- Да, - кивнула Белазир. - Я это поняла. Но выбрать именно то время,
когда делизийцы жаждали мести, - более чем странно. И они уже отомстили, -
мрачно добавила она. - Но пора пресечь вражду. Ни один джелиец не должен
мстить. Ни за сестру-легионера, убитую делизийцами, ни за тех двоих,
убитых варваром.
- Варвар убил двоих?
Белазир рассказала ему о происшествии в коридоре проституток. Дахар
презрительно усмехнулся.
- Я знал этих молодцев. Поговаривают, будто в Джеле их изгнали из
легиона.
- Не удивлюсь, если это правда. - Белазир потерла рукой по лицу,
словно хотела стереть следы усталости. - Распорядись похоронить этих
двоих.
- Со всеми почестями?
Дахар понимал ее сомнения: командующая испытывала к ночным
приключениям и проституткам ту же неприязнь, которую питала к ним каждая
сестра-легионер. Этой неприязни Дахар никогда не понимал. Но Белазир
думала и о том, какое впечатление произведет на легион бесславное
погребение. Сестре-легионеру должны быть отданы все почести, и их не
должно омрачить простое захоронение легионеров. К тому же насилие над
проституткой нельзя считать позором - это просто жестокость, хотя и
бессмысленная.
- Ни один из этих двоих не пользовался уважением в собственном
легионе, - сказал Дахар. - Можно избежать торжеств, отказаться от ритуала,
но и бесславными их похороны не будут. Похороним их по обычаю горожан.
Белазир кивнула. Он видел, чего ей стоило лишить даже самых
недостойных легионеров почестей при погребении.
- А что делать с проституткой? - спросил лейтенант.
Лицо Белазир посуровело, и Дахар понял, что она думает о том, чего
никогда не решится произнести вслух: ходил ли Дахар к СуСу и доставила ли
она ему удовольствие? Ее всегда волновали интрижки между
легионерами-мужчинами и проститутками.
- Пусть великан оставит ее себе, - решила командующая. - Две
горожанки хотят занять ее место. Здесь проститутки не беременеют. Так что
братьям-легионерам хватит. Я не хочу провоцировать чужака. Неясно даже,
понимает ли он, что геды запретили убийства. К тому же он не делизиец, не
враг. Пусть оставит СуСу себе. Мы стоим на клинке чести с гедами, и ни
один джелиец не нарушит клятву.
Потом они занялись делами - поменяли распорядок тренировок и время
караулов, обсудили все, что было известно о каждом легионере. То, что
кто-то из них совершил убийство, несмотря на строгий приказ, потрясло
Белазир; то, что ни один легионер не обрушил на убийцу клинок чести,
обескураживало ее еще больше. Дахар видел, как ей хочется верить в то, что
сапожника убил делизиец. Хочется, но нет оснований. Он тоже не мог в это
поверить.
В коридоре любовница Белазир бросила на него мрачный взгляд. Дахар
остановился и посмотрел ей в глаза. Девушка мгновенно опустила веки и
отдала честь вскинутыми кулаками.

22
- Этой ночью с нами говорили стены Эр-Фроу, - обратился Дахар к
Граксу.
Последние два дня люди мрачно молчали, потом принялись роптать, но
стоило заговорить Дахару, все затихли. Вместо того, чтобы направиться к
своему столику, лейтенант стоял во главе своих легионеров! Даже не
оборачиваясь, он чувствовал их настороженность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52