Я вас умоляю…)
– Не могу сказать с уверенностью. По-моему, однажды в детстве, на ледовом шоу, с родителями подруги Джули, но это могло быть и в Сиэтле. По крайней мере, если я там и была, то давно. Слишком много работы, нет времени выбираться из города.
Он оглядывается на меня с улыбкой:
– Вы, медсестры, слишком много работаете. Моя сестра два раза в неделю остается на сутки. А какой у тебя график?
Ах да. Я же медсестра. Медсестра, медсестра. Ну и дерьмо! Зачем только ввязалась в эту историю?
– По-разному бывает, он часто меняется, – беззаботно отвечаю я. – Сам знаешь, эти больничные графики… Но моя жизнь действительно очень скучна. Лучше расскажи о себе.
Бадди обгоняет грузовик и снова замедляет скорость. До «Такома-доума» не так уж близко, так что мы успеем узнать друг друга поближе. Или по крайней мере Кирби узнает что-нибудь о Бадди.
– Ты говорил, что работаешь в области охраны природных ресурсов, правильно? Тогда почему ты сегодня не на собрании? – Сама удивляюсь – как умудрилась запомнить, чем он занимается.
Я ведь тем вечером знакомилась с десятью мужчинами.
Кстати о знакомствах… Достаю из сумочки сотовый телефон и ставлю на виброзвонок. Я действительно хочу пообщаться со Стивом, если тот позвонит, и плевать мне на Бадди.
– Надо же – я поражен! Ты запомнила, где я работаю! Я только из-за сестры запомнил, что ты медсестра, а большую часть разговора пялился на твои ноги. – Он ухмыляется и подмигивает мне; можно подумать, что вести себя как пещерный человек очень достойно и правильно.
– Итак? Стоит заметить, ты опять едва не уклонился от ответа на мой вопрос. В какой организации состоишь? Или ты штатный корпоративный эколог? – Должен же он где-то работать, раз у него нашлись деньги раскрасить свою смешную машину и нанести на нее гоночную символику.
(Кстати, о комплексах и стремлении их компенсировать – мне уже интересно: насколько мало его «мужское достоинство»? Если увижу золотые цепи, когда Бадди снимет пиджак, то подумаю, что оно просто крошечное.)
Он глубоко вздыхает:
– Ладно, скажу. Я вроде… продавца товаров для садоводства.
– Хм… Довольно таинственно. Это означает, что ты выращиваешь травку на заднем дворе? Или целыми днями носишься с граблями и удобрениями?
Бадди бросает на меня вороватый взгляд и барабанит пальцами по рулю. Нет, только не это. Что за странное действие я оказываю на мужчин?
Он делает резкий маневр вокруг «мини-купера», затем подрезает «БМВ», и все это – на скорости около шестидесяти миль в час. В этом не было бы ничего плохого, если бы остальные ползли, делая не больше двадцати миль. Обеими руками хватаюсь за ремень безопасности.
– Эй, успокойся, гонщик! Мы что, на пожар спешим?
Ненавижу лихачей. Честно говоря, не вижу ни одной причины, кроме смазливой внешности Бадди, которой могла бы объяснить себе, зачем я отправилась на эту встречу.
Медсестра. Прекрасно. Глупая одержимость глупым спором.
Да, точно. Глупым.
Хорошо хоть Бадди понимает мой недвусмысленный намек и едет медленнее.
– Извини. Просто я всегда нервничаю, когда приходится говорить новой телке, где я работаю. Обычно они не проявляют понимания.
Новой телке?! Где же мистер Обходительность, которого я встретила в клубе знакомств?
– Я постараюсь не стать одной из этих… телок. – Мой тон весьма язвителен, но Бадди явно не собирается пасовать перед легким сарказмом.
И вообще, непохоже, что он способен понимать сарказм. У меня вдруг возникает некое подозрение, и я задаю вопрос:
– Бадди, не хочу прерывать нашу интереснейшую беседу о садовых инструментах, но… сколько раз ты ходил на встречи в клуб?
Он хохочет:
– Ну, десять или двенадцать. Первые шесть или восемь раз я с треском провалился, представляешь? Но потом друзья сказали, нужно стать более вежливым и обходительным. Они научили меня, что говорить при знакомстве. И это здорово помогает! Обычно я произвожу впечатление на пять-шесть девушек за вечер. – Он очень гордится своей сообразительностью и не замечает, как сообщил мне, что я одна из целой группы женщин, приглашенных им на свидание лишь за неделю.
К тому же он бесстыжий лгун. Сами посудите: использовать заранее заготовленные фразы, чтобы казаться ум нее и привлекательнее, – это обман потенциального партнера, отвратительнейшее надувательство. Это…
Но такое знакомо и тебе, сестра Грин. «Скорее, мы его теряем»
Опять вздыхаю:
– Молодец. Поздравляю с успехом. Так что там насчет садовых шлангов?
Бадди снова смеется, но на этот раз немного нервно. Может, моя догадка о продаже наркотиков на заднем дворе не так далека от реальности? Теперь и я начинаю тревожиться.
И окончательно выхожу из себя:
– Бадди, выкладывай все! Что ты продаешь, черт бы тебя побрал?
Похоже, я напугала его, поскольку он поспешно выпаливает:
– Мочу койотов.
– Что?! Кажется, я слишком много работала на этой неделе, потому что мне послышалось, будто ты сказал «мочу койотов». – Смотрю на него, не веря своим ушам.
Нет, этого не может быть.
– Да, именно это я и сказал. Теперь понимаешь, что я имел в виду? Девчонки обалдевают. Но я неплохо зарабатываю на этом. Рысья моча тоже стоит хороших денег, но ее труднее собирать. – Он глубокомысленно покачивает головой, вероятно, размышляя о нелегком процессе сбора мочи от крупных, клыкастых зверей.
Ладно, где там у вас скрытая камера? Не может быть, чтобы я просто так сидела в «корвете» со спойлером и разговаривала со взрослым мужиком по имени Бадди, который торгует звериной мочой. А может, и собирает ее.
Лихорадочно раскрываю сумочку и смотрю на крошечный экранчик мобильника. Пожалуйста, пожалуйста, пусть окажется, что кто-нибудь мне звонил! Стив, Джули, да хоть идиотская Зубная Фея. Мне нужно восстановить контакт с реальностью. Нет – ни маленького конвертика на дисплее, ни указаний на пропущенные вызовы.
Смотрю на Бадди – он пытается сосредоточиться на вождении и, конечно, шутит.
– Ты ведь пошутил, да? Решил обмануть наивную Кирби. Я не верю, что ты торгуешь звериной мочой. Во-первых, как ты ее собираешь? И какой дурак ее купит? Да и для чего? – Я разражаюсь диковатым смехом.
Но он совершенно серьезен.
– Моча хищников может быть очень полезна, и здесь нет ничего смешного. Ее применяют для имитации жизни в дикой природе. Хищники метят мочой свою территорию. Это позволяет оленям и другим травоядным понять, безопасна ли для них данная территория.
Пытаюсь подавить смех и забыть десять тысяч очень грубых шуток, которые вертятся у меня на языке.
– Ты серьезно? Разве это не вредит самим койотам? Неужели они не додумались мочиться там, где не ищут добычу? Впрочем, койот Вили вряд ли был самым умным из стаи. Он все время покупал изделия «Акме», хотя столько раз от них пострадал. – Не могу удержаться.
Едва успев договорить, беспомощно хохочу.
Бадди мой смех явно неприятен.
– Смейся, смейся. Но все очень серьезно. Человек не просто покупает порцию плюс дозатор на тридцать дней. Потом ему требуется перезаправка. Мочу нужно обновлять примерно раз в месяц. Ее ставят на уровне носа, а потом…
– Чьего носа – койота? Или человеческого? – Рассуждая о носах, я громко и некрасиво фыркаю.
– Нет, носа енота, конечно же. Весь смысл в том, что моча хищника отпугивает животных вроде кроликов, оленей и енотов от твоего сада, чтобы они не поели цветы и прочие растения. В детских садах этим часто пользуются.
В каком-то далеком, параллельном мире, но только не в моем, кому-то это может показаться вполне разумным. Стараюсь успокоиться, затем завожусь от очередной мысли.
– А насчет детских садов – жаль, что детская моча не годится. Только подумай – сколько ее там и как легко собирать. Кстати, я так и не дождалась ответа – как же ты, черт побери, добываешь свой товар?
В довершение всего разговоры о моче заставляют меня осознать, что я очень сильно хочу в туалет.
– Бадди!
– Что? – Он с опаской косится на меня, потом опять переключает внимание на дорогу – как раз вовремя, что бы успеть свернуть на дорогу, ведущую в центр города.
– Еще не приехали? Кстати, я почти забыла спросить – увлеклась обсуждением проблем мочи, – что за представление мы едем смотреть?
– Какое представление?
– Представление в «Такома-доуме»! Это концерт? Ледовое шоу?
Бадди качает головой, поворачивая на Двадцать шестую улицу:
– Не-а. Это гонки грузовиков-монстров.
У меня отвисает челюсть, и я забываю о смехе. Вот оно как. Меня ждет официальный визит в ад.
Я прячусь в туалете, скрючившись в кабинке, и удивляюсь – почему Джули никогда не берет трубку. Слышу щелчок автоответчика.
– Джули! Я в ловушке. Сижу в туалете и надеюсь, что мой кавалер никогда, никогда не найдет меня. Джули, я попала на гонки грузовиков-монстров. А может, в ад. Так или иначе, здесь ужасно воняет.
Выхожу из кабинки, чтобы вымыть руки, и меня пронзает недобрый взгляд женщины, на чьем теле красуется штук семьдесят татуировок.
– Милочка! Ты, наверное, нечасто выходишь в свет, если ждешь, что в туалете «Такома-доума» будет приятно пахнуть.
Она совершенно права.
Мне в нос ударяет жуткая вонь. Такое ощущение, будто меня заперли в выхлопной трубе. И в придачу острый привкус… серы?
Когда мы проходим под аркой (ладно, скорее Бадди втаскивает меня туда), в центре арены взрываются фейерверки. Вот откуда запах серы! Хотя на ад все равно похоже.
Оглядываюсь, рассматривая трибуны, и поражаюсь; они заполнены. Не могу поверить, что люди действительно платят деньги за то, чтобы посмотреть, как огромные грузовики давят легковые автомобили. Неужели большинство мужчин не проходят этот этап развития в возрасте пяти лет, играя в машинки? А здесь к тому же немало женщин, и похоже, многие пришли сюда добровольно.
Ужасно, не правда ли?
– Проклятие! Мы пропустили гаражную вечеринку – Бадди досадливо качает головой, не отпуская мою руку.
– Что пропустили?
– Гаражную вечеринку. Это один из лучших моментов! Когда идешь за сцену – прямо в логово зверя, – фотографируешься с водителями, берешь автографы и все такое. – Он ухмыляется. – Хотя ничего страшного. Я знаю одного парня из экипажа «Могильщика». Потусуемся с ними в конце.
– Круто, – бормочу я.
«Логово зверя»? По-моему, кое-кто слишком часто смотрит телевизор.
Несмотря на мое очевидное недовольство самой идеей просмотра шоу с участием грузовиков-монстров, Бадди тащит меня вниз, чтобы сесть почти на уровне пола. В случае с фигурным катанием это было бы классно, а когда грузовик высотой в одиннадцать футов обдает тебя струей выхлопных газов – не очень.
Я с ужасом смотрю самое причудливое зрелище, которое когда-либо имела возможность наблюдать. Пять или шесть громадных – поистине как монстры – грузовиков с грохотом проносятся по арене, и она покрывается грязью. Около дюжины легковых автомобилей, такого вида, будто их уволокли с ближайшей свалки, выставлены в ряд. С одной стороны, где два чудовища разогревают двигатели, расположены надписи и финишная черта.
Скорее, наверное, водители разогревают двигатели, но я не уверена в этом. Может, это, как в плохих фильмах, сбесившиеся грузовики, которые захватили власть и ездят сами по себе, заставляя слабеньких людишек влачить жалкое существование, качая для них бензин.
А может, мне нужно чаще выходить в свет?
– Знаешь, что самое интересное? – Ну хоть у кого-то происходящее вызывает воодушевление.
Лицо Бадди светится, как у Лорен во время занятий балетом.
Кстати о Лорен: нужно позвонить ей на выходных, сказать «привет» и напомнить о занятиях дома. На неделе я скучала по ней. Очень хотелось бы вспомнить, кого же она мне все-таки напоминает…
– Эй! Земля вызывает Кирби! Ты меня слышишь? – Бадди кричит примерно в шести дюймах от моего уха, но я все равно с трудом разбираю его слова.
Грохот невероятный. Мои барабанные перепонки готовы в любой миг разорваться.
Я зажимаю руками уши, киваю и кричу в ответ:
– Да, слышу, но сама удивляюсь как! Может, передвинемся на несколько рядов назад? А лучше – на несколько десятков. Уши не выдерживают. Кстати, разве не опасно сидеть так близко?
– Не-а, здесь интереснее. И совсем не опасно. В послед нее время травм стало гораздо меньше. Теперь на каждом грузовике есть ДВЗ – дистанционный выключатель зажигания, срабатывает в случае аварии. И вообще, я слышал только о двух смертельных случаях, но это было давным-давно, еще на соревнованиях тягачей. – Широкая улыбка сияет на его лице, немного подпорченном огромным комком грязи, долетевшим с арены. – Видишь? Мы прямо в центре событий, – заявляет этот идиот.
Нет, я не намерена здесь оставаться.
– Бадди! Если мы прямо сейчас не перейдем в другое место, я вызываю такси и еду домой. Понятно?
Он хмурится, но в конце концов угрюмо кивает, и мы пересаживаемся подальше, где мне хотя бы не грозит опасность остаться без глаза. Тут даже частично возвращается слух, хотя звон в ушах, наверное, не пройдет неделю, а то и две.
Ну что ж, сама напросилась. Раз уж попала сюда, нужно хотя бы постараться получить удовольствие. Беру Бадди под руку и наклоняюсь к нему:
– А что тебе здесь нравится больше всего?
Он полностью захвачен действом, происходящим на стадионе внизу. У всех грузовиков на дверях причудливые надписи с названиями. По-видимому, «Могильщик», «Разрушитель» и «Хищник» выступают против «Бандита», «Мстителя» и «Голубого Грома».
Красивые названия, явственно свидетельствующие о попытке психологической компенсации маленького размера кое-чего…
Бадди смотрит на меня, немного ошалев от передозировки тестостерона:
– А? А, ну да. Больше всего мне нравится си деть рядом с горячей цыпочкой вроде тебя. А когда они включали этот стробоскопический свет вокруг трибун, я видел твои соски сквозь блузку. Ой, смотри – это же «Безумный Бык»! Обожаю эту машину!
Подняв от колен голову, встаю и машу Бадди рукой, показывая в сторону лестницы и жестами изображая что-то вроде «Я иду в комнату для горячих цыпочек». Во всяком случае, надеюсь, что именно так он истолкует мою пантомиму.
Затем бросаюсь вверх по ступенькам, избегая столкновения с огромным мужиком, несущим картонный поднос с пивом, хот-догами и лепешками, и, едва достигнув двери вестибюля, раскрываю телефон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37