Эрик нахмурился. Он сам хотел научить этому Валдис, но нашел в ней менее чем послушную ученицу.
– Мы оставили эти уроки напоследок, – объяснила Хлоя. – Танец – основа искусства дарить удовольствие. Я хочу, чтобы Валдис сначала почувствовала себя уверенной в своем теле, прежде чем научится доставлять сладкие муки удовольствия другому человеку.
«Ей не нужны дополнительные уроки, – уныло подумал Эрик. – Эта женщина уже прекрасно знает, как доставлять эти муки».
С той самой злополучной ночи в саду Валдис почти все время проводила со своей новой учительницей в занятиях греческим языком. На самом деле ей больше не нужны их уроки. У нее был хороший слух, и она отлично научилась имитировать интонации греческой речи. Несмотря ни легкий акцент, Валдис уже почти свободно говорила на своем новом языке. Эрик был ей больше не нужен – ни для уроков, ни для любви.
Эрик решительно направился в освещенную солнцем чисть дворика к двум женщинам и Аристархусу. Он сжал кулак у груди в знак приветствия.
– Я научил Валдис Иворсдоттир всему, что я знаю. Мои услуги здесь больше не нужны, – начал Эрик. – Пока я прохлаждаюсь на вашей вилле, моей центурией командует другой человек. Я хочу быть со своими солдатами, если им придется встретиться с опасностью лицом к лицу. Освободи меня от обязанностей и разреши мне вернуться в город, в мою часть.
Самодовольно улыбнувшись, Дамиан кивнул ему. Весь его вид говорил о том, что он будет только рад отъезду Эрика. Ему даже польстило, что Эрик сам попросил его об этом.
– Очень хорошо. Ты завершил свою часть сделки, варяг. Валдис очень хорошо продвинулась в изучении языка. Даже больше, чем я надеялся за такой промежуток времени. Если ты задержишься здесь до полудня, я напишу рекомендательное письмо для генерала. Я попрошу Квинтилиана не отстранять тебя от командования из-за твоего вынужденного отпуска, – Дамиан встал, и самодовольная улыбка исчезла с его лица. – Возможно, мы не сходимся во взглядах на многие вопросы, но мы оба служим одному хозяину. Императору повезло, что он имеет на службе такого человека, как ты. Так же, как и мне. Теперь иди.
– Нет, – возразила Валдис, – он не может уехать. Оба мужчины повернулись к ней. Евнух взглянул на Эрика, насмешливо улыбаясь.
– Я вижу, тебе не удалось научить ее быть более послушной, – сказал Дамиан.
– В северных странах женщине предоставляется больше свободы в речи и поведении, – начал Эрик.
– Это одна из причин, по которой вас называют варварами, – закончил за него Дамиан. – Женщина должна молчать, если ее не просят говорить.
– И все же на севере женщин ценят за их мудрость. Каждый, кто способен выжить в наших суровых условиях, заслуживает право голоса. Если женщина на севере хочет что-то сказать, ее обязательно выслушают. У Валдис, должно быть, есть причина, по которой она считает, что мне не следует уезжать, – он пытался говорить отрывисто, чтобы скрыть надежду, сквозящую в его словах.
– Ну что ж, Валдис? – повернулся к ней Дамиан. – Что это за причина, по которой центуриону следует остаться?
– Есть еще кое-что, чему он меня может научить. Кое-что, что он мне пообещал, – произнесла Валдис с запинкой.
– Да, но ты не очень-то хотела этому научиться, – почти вырвалось у Эрика.
– Что же это? – спросил Дамиан.
Ее взгляд метнулся от Эрика к Аристархусу и обратно.
– Возможно, ты этого не знаешь, но в наших краях Эрик Хеймдальссон считался знатоком сейдра.
– Я думал, мужчины в ваших краях не занимаются магией, – заметил Дамиан, ехидно улыбаясь. – Мне кажется, я слышал, что практикующие сейдр мужчины считаются женоподобными. Если это правда, то тебе бы следовало скрывать этот факт от своих воинов, – он пристально посмотрел на Эрика. – Ты занимаешься сейдром? Валдис сделала ему умоляющий знак из-за плеча Даминиа. Она так хотела, чтобы он остался. Ради этого она могла даже пойти на ложь. Он чуть было не поддался искушению, чтобы выяснить, что она задумала. Но тут он вспомнил об ударе, который она нанесла ему той злополучной ночью. Тем не менее, он не мог назвать ее лгуньей во всеуслышание.
– К сейдру нельзя относиться несерьезно. У меня нет времени, чтобы обучать непосвященных, – Эрик повернулся, чтобы уйти.
– А как же руны? – поспешила договорить Валдис. – Если ты закончишь обучать меня руническим письменам, то я могла бы использовать их в будущем для зашифрованных посланий.
Эрик не смог бы отличить руну от козлиных следов, но одна ложь уже повлекла за собой другую.
– Ты уже умеешь писать по-гречески. Этого должно быть достаточно.
– Квинтилиану следовало сообщить мне, что ты знаешь руническое письмо, хотя, возможно, он и сам этого не знал, – Дамиан посмотрел на Эрика другими глазами, будто оценивая его заново. – Если враги смогут перехватить послание на греческом, то его содержание разойдется по всему городу раньше, чем сядет солнце. Но если оно будет написано руническим письмом. – Дамиан выразительно пожал плечами. – любые руны могут быть приняты за простые каракули. Даже среди вас, северян, нелегко найти тех, кто может прочесть их. Валдис в будущем может пригодиться знание рун. Тебе придется научить ее тому, что ты знаешь. После этого мы снова обсудим твое возвращение к когорте, – Дамиан сделал знак Хлое следовать за ним. – Я предоставлю вас вашим занятиям. Держи меня в курсе относительно ее успехов, варяг.
Эрик посмотрел вслед евнуху и Хлое, затем повернулся к Валдис. Он пытался сдержать биение собственного сердца. Оно не колотилось так сильно с тех пор, как он в последний раз сражался в бою. Но против врага он был вооружен гораздо лучше, чем против этой женщины. Он сложил руки на груди.
– Аристархус использует любые уловки, чтобы добиться своего. Мои поздравления, Валдис. Ты научилась думать так же, как греки, – сказал он раздраженным голосом. – Но ложь не делает тебе чести.
– Так же, как и попытка исчезнуть, не дав мне возможности объясниться. Как ты можешь судить, не зная всего? – она присела на каменную скамейку, расправив складки своей легкой прозрачной паллы и не подавая виду, что заметила, как его мужское естество напряглось в ответ на этот ее невинный жест. Валдис игриво взмахнула рукой, указывая ему на стул евнуха. – Хочешь знать, почему я убежала от тебя?
– Не особенно.
Он решил, что лучше ему остаться стоять и быть настороже. Любой мужчина должен проявлять бдительность в присутствии этой валькирии, иначе она зажарит его сердце на вертеле.
Или другую часть тела.
Ее необычные глаза блеснули, когда она взглянула на него. На минуту ему даже показалось, что она сейчас расплачется, но он отбросил эту мысль. Паучиха не проливает слез над пауками, которых пожирает. Наконец Валдис опустила глаза и стала рассматривать камни у себя под ногами.
– Я пыталась защитить тебя, – прошептала она. Эрик фыркнул.
– Пусть боги избавят меня от твоей дальнейшей защиты.
– Ты не понимаешь… – она рассказала ему об ужасной тайне, которую скрывала вуаль Хлои, и ее расчлененном любовнике. – Если бы нас поймали той ночью, то ты мог бы пострадать. Я бы не выдержала вида твоих мучений.
– То есть ты решила, что лучше будешь мучить меня сама, – он криво улыбнулся. – Я сам о себе могу позаботиться, Валдис. Надеюсь, ты веришь, что варяг может лучше защитить себя и свою женщину, чем греческий арфист?
Свою женщину. Неужели он так ее назвал? Он отвернулся от нее, стараясь не поддаться магии ее необычных глаз. Эрик мерил шагами дорожку около фонтана.
– Я об этом не подумала, – Валдис задумчиво перебирала складки своей паллы. – Ты прав. Любовник Хлои не был воином.
– Никто не посмеет причинить тебе боль до тех пор, пока я жив. Но сейчас нет смысла гадать о том, кто и как может или не может отрезать тебе нос, – он постарался переменить тему. – Благодаря твоей лжи у нас возникла более насущная проблема. Тебе прекрасно известно, что я не владею искусством рун. Я не могу научить тебя тому, чего не знаю.
– Да, но зато я могу научить тебя, – она схватила стиль и табличку, лежащие рядом с ней. – Я уже знаю руны.
Наклонив голову, он посмотрел на нее. Эта женщина была полна сюрпризов.
– То есть ты занималась не только приворотами, когда пыталась использовать сейдр?
Она весело кивнула.
– Люди, занимающиеся сейдром, заставляют людей верить в то, что в рунах скрыта злая сила. Но на самом деле они безобидны, – она стала водить кончиком стиля но мягкой восковой табличке. – Если в рунах и есть магия, то она заключается в том, что простые линии могут обратиться в звуки, и другой человек может понять их. Посмотри, вот это твое имя.
Она указала на каждый знак, произнеся по слогам его имя. Затем протянула ему пишущие инструменты.
– Вот, попробуй.
Его первой реакцией было нежелание иметь что-либо общее с сейдром. Старые предрассудки умирают с трудом. Мужчина, который не мог завоевать славы и могущества на поле боя, обычно начинал заниматься колдовством. Настоящие воины обычно презрительно относились к жеманным представителям сейдра.
Но в то же время боялись их. Никто не мог закрыться щитом от проклятия или отмахнуться топором от колдовства. Никакое оружие не защитило бы воина от магии сейдра. Сейдр был неподвластен Эрику. Мир духов был населен тенями, которых воин не мог победить. Если, конечно, не принимать во внимание ярость берсеркера.
Он сам однажды испытал на себе вторжение в мир теней. Ненависть заставила его убить собственного брата, прежде чем он понял, что совершил. Даже сейчас он не мог сказать точно, как именно произошло убийство. Все, что он помнил, – кровавая сцена после содеянного и громкие рыдания его жены.
– Правда, Эрик, здесь нет никакой магии, – сказала Валдис, сверкая своими необычными глазами. Ее голубой глаз был чистым и бесхитростным, а коричневый потемнел до цвета оникса. Эрик почувствовал, что как бы он ни сопротивлялся, неведомая сила влечет его к этой женщине. Если Валдис считала, что не излучала магию, то она жестоко ошибалась.
Заглушив голос разума, он взял в руки стиль. Весь остаток дня Валдис обучала его премудростям футарка, рунического алфавита. Он освоил отдельные звуки и символы, которые за ними стояли. Однако дело продвигалось очень медленно, и он не раз подавлял в себе желание бросить табличку и стиль.
– Поверь мне, у тебя очень хорошо получается. Прежде чем бежать, мы должны научиться ходить, – Валдис заглянула ему через плечо и проверила написанное. – Ведь ты долгое время тренировался, прежде чем научился пользоваться гладием христиан?
Эрик нехотя кивнул. Короткий меч византийцев был более удобен на поле брани, чем топор, который предпочитали северяне, хотя и таким же смертоносным. Эрик занимался недели напролет с деревянным гладием, прежде чем ему доверили настоящий. Он схватил стиль покрепче и опять попытался скопировать написанную Валдис фразу.
– Ты уже расшифровал смысл? – спросила она, хитро улыбаясь.
– Не так быстро, – пробурчал он после того, как тщательно вывел последнюю черту. – Сначала я должен это написать.
Тут к ним присоединилась Хлоя, и Эрик положил стиль, притворяясь, что читает фразу, якобы написанную Валдис.
– Извините, что помешала, – Хлоя слегка наклонила голову.
– Ничего, мы уже почти закончили на сегодня. Если бы Эрик не знал, что за ее вуалью скрывается обезображенное лицо, то легко принял бы ее за очень привлекательную женщину. Даже если она была виновна, нарушив целомудренность, какое животное могло так изуродовать женщину, вместо того чтобы убить ее? Христиане часто говорили о важности милосердия. Если обезображенное лицо Хлои было примером его проявления, то Эрику даром не нужно было это хваленое милосердие.
– Чем я могу тебе помочь? – спросил он гречанку.
– Для Валдис настало время приступить к последней стадии уроков со мной, – ответила Хлоя.
Искусство любви, вспомнил Эрик. Вся наука соблазнения состояла лишь в проявлениях притворной страсти, уловках и маленьких обманах. Это было уделом женщин легкого поведения, а Валдис – невинная дочь севера. Хотя он сам желал ее больше жизни, его приводила в ярость мысль о том, что кто-то будет обучать ее этим дешевым лицемерным трюкам плотской любви. Она должна стать женщиной только с тем, кто по-настоящему любит ее, кто сможет открыть ой тайну слияния двух тел в любовном экстазе. Валдис должна познать красоту и силу истинной страсти с мужчиной, которому она дорога больше всего на свете.
После своего неудачного брака Эрик знал, что он не тот мужчина, который смог бы научить Валдис искусству высокой любви. Хотя он не прочь был бы показать ей, какие удовольствия можно получить в постели.
Но он не мог помешать ее урокам, иначе бы ему пришлось нарушить клятву и выкрасть ее с виллы. Ее хозяином был Дамиан, и если он хотел сделать из нее женщину легкого поведения, то имел на то законное право.
Сердце Эрика сжалось от тоски. Он отпустил Валдис взмахом руки, боясь, что выдаст себя голосом.
Валдис же, напротив, была нарочито словоохотлива.
– Спасибо за урок, – присела она в вежливом поклоне.
– Пожалуйста, прочти последнее предложение, чтобы убедиться, что я правильно его написала.
Повернувшись и соблазнительно покачивая бедрами, она последовала вслед за маленькой гречанкой.
«Прочти предложение», – пробормотал он, как только смог оторвать свой взгляд от ее удаляющейся фигуры. Он сосредоточил свое внимание на табличке, пытаясь разгадать смысл написанного.
Если ты…
Он сделал усилие, чтобы прочесть оставшиеся руны.
Если ты хочешь сделать меня…
Когда их значение стало ему ясно, он чуть не выронил табличку из рук. Он еще раз перечитал текст, чтобы убедиться, что не ошибся.
Если ты хочешь сделать меня своей женщиной, моя дверь открыта для тебя. Приходи ко мне, как только взойдет луна.
Глава 11
Возможно, генерал и может похвастаться тем, что он никогда не посылал своих солдат на задание, которое не под силу ему самому. Для меня же это непозволительная роскошь.
Из тайного дневника Дамиана Аристархуса
Хлоя провела Валдис в купальню, белое мраморное здание, просторное и уютное, прилегающее к вилле сбоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35