Я выхожу из машины и иду в лес. Как ни странно, никто не идёт за мной, никто меня не останавливает. Я иду всё дальше и дальше. Передо мной давно должна появиться избушка, но она не появляется и не появляется. И тогда я понимаю, что иду не в ту сторону.
Я останавливаюсь, и иду назад. Иду я опять долго, вокруг сгущается лес, мне уже приходится буквально продираться через ветки и заросли кустарника. Я отчаянно рвусь к мелькнувшему впереди свету, раздвигаю царапающие лицо ветви и выхожу на залитую солнцем лужайку. Она покрыта изумительной, изумрудной травой. Я делаю шаг, трава мягко принимает мои шаги и я проваливаюсь, проваливаюсь. Ноги уходят всё глубже, я пытаюсь их вырвать, но меня словно кто-то удерживает внизу за щиколотки. Кто-то сильный и невидимый.
И уже не просто удерживает, а мягко, но настойчиво тащит вниз, под эту изумрудную, неправдоподобно-яркую траву. Я рвусь, кричу и зову на помощь, не надеясь на чудо, но кусты на краю поляны раздвигаются, из них выходит кто-то и идёт медленно-медленно в мою сторону.
Я не вижу, кто это, но машу ему руками и кричу:
- Осторожнее! Тут болото! Помогите мне!
Этот кто-то медленно идёт ко мне, я всматриваюсь в него и не вижу ничего, только тень. Но в тени этой - что-то очень знакомое. Вот эта тень подходит ближе и останавливается напротив меня. Я поднимаю голову и вижу, что это не он, а она. Это моя мама.
- Как же так? - спрашиваю я, - Ты же умерла?
Кто-то, тот кто внизу, сильно дёргает меня за ноги, и я почти по плечи ухожу в трясину.
- Помоги мне, мама, дай руку! - кричу я.
Она медленно качает головой и отходит в сторону, не поворачиваясь ко мне спиной.
- Помоги мне, мама! - кричу я опять, уже понимая, что это бесполезно, но ещё надеясь, она всё же моя мама.
- Помоги же мне! - взываю я ещё раз.
И она отвечает мне:
- Как я могу помочь тебе? Я же умерла.
- Почему ты не хочешь помочь мне, мама?! - кричу я.
- Потому что ты убил меня, - отвечает она.
- Да ты что, мама?! Ты же умерла в тюрьме, я даже не видел, как это случилось, я сам сидел в это время в тюрьме. Что ты говоришь, мама, я не переживу таких слов от тебя.
- Я умерла раньше. Я умерла тогда, когда ты отправил меня в больницу, чтобы отомстить мне.
- Мама, я же хотел как лучше! Ты ведь тоже отправляла меня в больницу.
- Это я хотела тебе лучшего, но я не знала, что это за больница. А ты знал. Я спасала тебя, ты меня предал. Прощай, сын, я не могу тебе помочь.
И она поворачивается и уходит, а я задираю голову вверх, гнилая вода уже заливает мне уши, ещё секунда, и она хлынет мне в рот. Я закрываю глаза, трясу головой и ору благим матом:
- Прекратите! Выключите этот чёртов телевизор!
И тут же просыпаюсь. Я сижу скрюченный в машине, где просидел весь остаток ночи, надо мной участливо склонился молоденький лейтенант, кажется, Воронин.
- Что с вами? - участливо спрашивает он.
- Ничего, ничего, лейтенант, всё в порядке, - спешу я успокоить его.
- Вы так кричали. С вами действительно всё в порядке?
- Не беспокойтесь, лейтенант, всё хорошо. Просто нервы не выдерживают. Что там?
Я киваю головой в сторону маленькой избушки, обнаруженной ещё ночью, где засел бандит Соколик.
- Там всё так же, - как-то без энтузиазма машет рукой лейтенант, и сообщает мне, - Вас просили подойти.
- Хорошо, хорошо, конечно же. Сейчас. Куда идти?
- Я вас провожу, пойдёмте.
Я вылезаю из машины. Со стороны избушки доносится несколько отрывистых выстрелов, гулким эхом полетевших по лесу.
- Это он стреляет? - удивляюсь я.
- Да нет, похоже, что наши.
- А зачем? Они же могут попасть в моего сына.
- Стреляют не в окна и двери, стреляют поверх, в стены, в крышу, просто в воздух.
- И для чего это? - удивляюсь я.
- Всё это создаёт психологическое давление на того, кто держит оборону, - важно поясняет лейтенант.
Ну да, конечно, окажешь на него психологическое давление. У него нервы, как у слона бивни. Я хочу спросить ещё что-то, но лейтенант, угадав моё желание, быстро выходит вперёд, под тем предлогом, что я не знаю, куда идти. Я понимаю, что ему просто не хочется давать пояснения по поводу чужой бестолковости. А она чувствовалась во всём. Ещё со вчерашней ночи меня мучают сомнения. Но выбора мне не оставили.
Мы приехали ночью, в темноте уже сновали тени в камуфляже, с оружием. Нас быстро провели к старшему, и он доложил полковнику, что обнаружена небольшая избушка без ограды, вероятно, что-то вроде охотничьего домика. Откуда он взялся в особо охраняемо зоне, пока выяснить не удалось.
Мы прошли к избушке, она стояла на поляне и была достаточно хорошо видна. Со стороны она казалась совсем крошечной и игрушечной.
- Пошлите ваших специалистов. Пускай подползут, послушают, что там внутри творится, - приказал полковник.
- Может, подождём до утра? - робко возразил кто-то.
- А утром окажется, что в избушке пусто, и что бандит давным-давно в Москве, - возразил полковник. - И вообще, не рассуждайте, а выполняйте.
- Есть! - коротко ответили из темноты, и послышался быстрый шорох шагов.
- Думаешь попробовать взять его прямо сейчас? - спросил полковника Капранов.
- А ты что по этому поводу думаешь? - ответил тот вопросом на вопрос.
- Я думаю, что это будет непросто. Может быть лучше дождаться утра? Он выйдет, и можно будет взять вне дома.
- Ты думаешь это будет легче? Он же профессионал, его брать везде трудно будет.
- Всё же так его можно отрезать от избушки. А на открытом месте взять всё же легче. Если не сумеем взять в избушке, и он там забаррикадируется пиши пропало, до второго пришествия будем его оттуда выковыривать, если только с артиллерией.
- Ладно, подполковник, сейчас главное узнать, там ли он, может, мы пустое место пасём, а он на какой-нибудь даче дрыхнет.
Наступило молчание. Минут через пятнадцать подошли и доложили:
- Товарищ полковник! В избушке точно кто-то есть.
- Точно? Вы что - заглядывали туда?
- Это не обязательно, - прозвучал короткий и немного снисходительный смешок посвящённого. - Мы прослушали аппаратурой, есть звуки дыхания, и инфракрасное излучение. Сколько человек там точно - сказать невозможно, но что кто-то там есть - это точно.
- А может, туда медведь забрался и спит, тогда что? Будем мишку до утра охранять?
- Это не мишка, товарищ полковник, и боюсь, что до утра мы туда не попадём.
- Откуда такая уверенность?
- Во-первых, двери заперты, а мишка этого делать не может, а во-вторых - избушка-то с секретом.
- С каким ещё секретом? - небрежно спросил полковник, но в голосе его слышалось явное беспокойство.
- Там сплошное железо. Похоже броня, либо листовая сталь. Но очень толстая.
- Какая броня, какая сталь? Вы о чём это, капитан?
- Я об избушке, товарищ полковник. Похоже, что это не простая избушка. Стены и двери из брони, либо из листовой стали, только сверху обшиты деревом. Камуфляж.
- Что за бред! - возмутился полковник. - Откуда в лесу бронированная изба? Вы что, капитан, выпили?
- Не шуми так, полковник, - вмешался Капранов. - Ты не забывай, в каком мы лесу находимся. Тут вокруг правительственные дачи. Мало ли что и для чего тут могли построить. Я лично не удивлюсь, если где-то на опушке аэродром обнаружится.
- Ну и влип же я, - вздохнул полковник. - Ладно, подтянуть к избушке снайперов, оцеплению ни в коем случае не приближаться, начать приближение только после первого выстрела. Не забывать, дело имеем с профессионалом. Снайперов ко мне для личного инструктажа.
- Что вы будете делать? - не удержался я. - И там ли мой сын?
- Вы же всё слышали, - ответил полковник. - Там ли ваш мальчик неизвестно. И кто вообще находится в этой избушке, тоже неизвестно, может быть, бомж какой забрёл. Так что вы идите в машину и пока отдыхайте. Мы вас поднимем.
Я не стал спорить. Вернулся в машину, но оттуда всё слышал. К полковнику подошла группа людей, и он стал им говорить:
- Как только из дверей избушки появится человек, стрелять на поражение...
- Но как же так? Надо же дать ему шанс, хотя бы предложить сдаться, вмешался Капранов.
- А он даст шанс мальчику, если не захочет сдаваться? - жёстко возразил полковник. - Я не имею права рисковать жизнями людей. Я знаю, с кем мы имеем дело, и предполагаю, что если он сумеет засесть в избе, он бед натворит. Так что повторяю - огонь на поражение. Но только после моего приказа. Мы сначала должны убедиться в том, что это тот самый человек, а не случайный грибник или бездомный бродяга. Кто из снайперов имеет боевой опыт? Кто уже участвовал в подобных операциях?
- Майор Корнеев, товарищ полковник.
- Отлично. Вы, майор, займёте позицию прямо против дверей. Я буду рядом с вами, вы стреляете по моей команде, остальные - если будет промах, или что-то ещё, после выстрела майора. Всё ясно?
- Так точно, товарищ полковник, - ответили нестройным хором бойцы, почти не видимые в темноте.
- Отлично. Разойтись. Приготовить оружие, оптику, занять исходные позиции.
Он дождался, пока все разойдутся, помолчал, и продолжил отдавать приказы кому-то невидимому:
- Прекратить всякое курение, даже в машинах и укрытиях.
- Далеко же, товарищ полковник, не увидит.
- Не увидит, - согласился полковник, - но может унюхать. Сейчас важно не проколоться на мелочах. Не забывайте, с кем имеем дело, он нам не простит ни малейшей, самой крохотной ошибочки. Остановить всяческое передвижение по лагерю без самой крайней необходимости, всё должно превратиться в слух и тишину. Ясно?
- Так точно!
- Тогда выполняйте.
Он сам ушёл с подполковником в машину, всё затихло, люди окончательно превратились в тени. Изредка кто-то появлялся из темноты с кратким докладом, получал такие же краткие инструкции и так же бесшумно исчезал.
Мотор в машине, как и во всех других, был выключен, и в салоне было холодно. Я поплотнее запахнул куртку, и словно почувствовав, что мне холодно, кто-то протянул в окно машины термос, предложил бутерброды, от которых я отказался, и дал мне одеяло. Я выпил горячего чая, завернулся в одеяло и незаметно задремал, прислонившись головой к дверце.
И опять оказался в том проклятом болоте. И опять гнилая вода готова была залить мне рот, плескалась под самым подбородком, и мне приходилось изо всех сил тянуть и тянуть вверх шею, чтобы выиграть секундочки жизни, хотя бы в борьбе за эту самую жизнь.
И от кромки леса шла ко мне женщина.
- Мама, мама! Я знал, что ты вернёшься!
Но это была не мама. Возле меня, над головой моей, остановилась Галя, жена моя. И я обрадовано потянул к ней руки:
- Галя, помоги мне скорей, вытащи меня!
Но она спрятала руки за спину и отошла на шаг, покачав головой:
- Нельзя мне тебе помогать. Я - мёртвая.
- Но ты же смогла подойти ко мне! И это же сон, всего лишь сон, не более того.
Она засмеялась нехорошим смехом, она так смеялась когда-то, когда мы жили в Козицком переулке и ругались по какому-то из бесконечных поводов.
- Если это сон, тогда почему ты так боишься утонуть? Утони - и проснёшься. Это же всего лишь сон.
И тогда я заплакал.
- Помоги мне, Галя. Я очень боюсь, очень. Я знаю, что это сон, но всё равно боюсь.
- Тогда проснись.
- Я не могу, Галя.
- А я не могу тебе помочь. Меня убили.
- Тебя убили бандиты, не я же тебя убил! Ты-то знаешь, что я не убивал тебя!
- Только я и знаю, что это ты меня убил, - с нехорошим смешком возразила она.
- Это неправда! Неправда! Этого не было!
- Было, дружок, было. И ты сам это знаешь. Ты мою любовь убил, а потом меня.
- Боже мой! Ты опять про это. Это же было давно, я после стал другим человеком, я сделал тебя богатой женщиной.
- Несчастной женщине не нужны богатства. Я никогда не прощу тебе все те унижения и оскорбления. И главное - не прощу тебя за сына. И ты за это ответишь.
- Но я ни в чём не виноват перед тобой! Сын и ко мне стал в последнее время относиться хуже.
- К тебе все начинали относиться хуже, когда понимали, что ты никого, кроме себя, не любишь.
- Помоги мне, Галя, не уходи.
- Помоги себе сам, а я не могу тебе помочь. Ты мою любовь убил. А значит, ты и меня убил. Женщина разве может жить, когда её любовь убита?
И она пошла к лесу. И я даже не звал её. Хотел просто утонуть и проснуться. Но сдерживал страх, а вдруг всё это не во сне, а на самом деле? Я понимал, что во сне, но вдруг?...
Когда я снова открыл глаза, надо мной опять кто-то стоял. Это были моя сестра и сын Славка.
- Алёна! Сынок! - обрадовался я. - Помогите мне скорее, вытащите меня отсюда, меня никто не хочет спасать.
Они стояли какие-то странные, прямые как палки, молчаливые. Сестра всегда была железной женщиной с безукоризненно прямой спиной. Но вот сын, он же был не такой.
- Что с вами случилось? Вы что, уже не живые?
- Мы пока что ещё живые, - как-то странно ответила сестра.
- Почему ты так странно ответила - "пока что".
- Потому, что мы все пока что живые. А разве нет?
- Вы мне не поможете?
- Ты всегда был догадлив, - даже не глядя на меня, ответила опять же сестра.
Славка стоял, молча прислонясь к ней.
- Вы все будете ко мне приходить? А почему отца не было?
- Очень ты ему нужен, - опять нехорошо улыбнулась Алёна. - Ему никто никогда не нужен был. Как же, душа общества, рубаха парень. Ему только и нужны были это всеобщее обожание и восхищение, а быт, семья - нет, он был выше этого. И вообще, вся наша семейка дерьмо, может быть, кроме мамы, которая всё это тащила на себе.
- А ты что, лучше меня?
- Я не лучше, - пожала она плечами. - Я такая же, а возможно и хуже. Хотя нет, вряд ли. Если только сейчас. А до этого ты был хуже всех.
- Это почему же?
- Ну как же! Красавчик, любимчик, надежда семьи. А я - гадкий утёнок, золушка, замарашка.
- Я всегда к тебе хорошо относился.
- Ты всегда ко мне никак не относился. Я была для тебя пустое место, как и твоя жена, мать, отец. Самая несчастная это Галя. Мало того, что ей отец выродок достался, так ещё и муж эгоист.
- Так это ты Славу против нас настроила за то время, что он у тебя полгода пожил? Мы его к тебе отпустили потому, что у тебя травма была, кто-то должен был помогать по мелочи всё время. И вот как ты нас отблагодарила.
- Это ты против себя сына настраивал столько лет, сколько он соображать начал.
- Да помогите же мне, наконец!
Слава сделал шаг ко мне, и тут я проснулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53