Глава 14
Джейн сидела на краю кровати посреди белой с высоким потолком спальни, наполненной солнечным светом. Ноги она спустила на холодный мраморный пол. Его прохлада казалась восхитительной. Было еще раннее утро, около семи, но уже наступила жара. Глядя на ярко-голубое небо, Джейн подумала, что это только начало, к полудню зной будет удушающим.
Обнаженная, она прошла в ванную комнату, открыла кран с холодной водой и умыла лицо и шею. При каждом прикосновении к воде у нее захватывало дух. Затем она включила прохладный душ, отрегулировав температуру так, что еще чуть-чуть – и вода стала бы холодной, и встала под его струи. Только после такой подготовки она могла встретить новый день.
Через двадцать минут она присоединилась к Филиппу, завтракавшему в тени на веранде. Она вышла из прохладной гостиной, недоумевая, зачем он настоял, чтобы завтракать на жаре. Жаркий воздух резко обрушился на нее, затруднив дыхание. Она подождала, пока это пройдет, отерла выступивший на лице пот и подошла к мужу.
– Доброе утро, Джейн, – приветствовал он ее, продолжая читать газету.
– Привет. – Джейн улыбнулась слуге, который помог ей сесть в кресло, и развернула салфетку. – Спасибо, Дханирам, как поживаете?
– Очень хорошо, госпожа. А вы?
– Прекрасно, спасибо. – Джейн глянула на тарелку Филиппа, отодвинутую в сторону, с наполовину съеденным завтраком по-английски, уже остывшим. Ей было непонятно, как можно есть в такую жару. – Мне бы хотелось чаю с лимоном, папайю, дыню и апельсин.
– Да, госпожа, конечно.
– И немного йогурта, пожалуйста.
Филипп дождался, пока слуга отойдет так, чтобы их не было слышно, и обратился к жене:
– Как дела, Джейн?
– Все хорошо, спасибо Филипп.
– Ты хорошо спала?
– Да, очень хорошо, несмотря на жару.
– Ты выглядишь хорошо отдохнувшей, дорогая.
– Ну, спасибо, Филипп.
– Ты закончила? – Он опустил газету.
– Думаю, что да. – Джейн забарабанила кончиками пальцев по столу, уставившись на залитый солнцем сад.
– Итак, что у тебя на сегодня, Дженни? – Филипп сложил «Таймс» и налил себе вторую чашку кофе. Он не хотел, чтобы день начинался плохо.
– Я думала прокатиться к храму Кали, что на дороге в Читтавар, мне порекомендовал это доктор Ядав. Он говорит, что там прохладно, все в листве и тени. Я могла бы сделать несколько набросков.
– Ты едешь одна? – Это был намек на Рамеша Рая. Он несколько раз звонил, но они не виделись. Его настойчивость раздражала Филиппа. Он не хотел, чтобы его жена приятельствовала с индийцами.
– Да. Я просила Джанирама приготовить мне с собой ленч. Думаю, что работа займет весь день.
Филипп молча кивнул. Он не понимал желания жены заниматься делом. Ему представлялось, что ее интересами должны быть клуб, игра в бридж, знакомства и общение с другими женами европейцев. Это подходящие занятия для дамы. Слуга принес завтрак Джейн, Филипп щелкнул пальцами, чтобы с его стороны стола убрали. Наклонив голову, Джейн сосредоточилась на фруктах, чтобы скрыть смущение от обращения мужа со слугами. Филипп зажег сигарету.
– Я буду сегодня поздно, – объявил он, выпуская дым в сторону.
– О?
– Да, у меня встреча, которая может затянуться. Если хочешь, обедай без меня.
Джейн заправила прядь за ухо. Она терпеть не могла, есть в одиночестве, но приходилось привыкать.
– Поздно – это как?
Филипп пожал плечами и затушил сигарету.
– Я позвоню тебе со службы, дам знать. – Он допил кофе и потянулся за пиджаком на спинке кресла.
Он выбрал один из полотняных костюмов, как всегда, в безукоризненном состоянии, превосходно выглаженный, с черепаховыми пуговицами и острыми складками на брюках. Филипп надел шляпу и затянул потуже узел галстука. Джейн наблюдала это каждое утро, но так и не могла привыкнуть к его постоянному вниманию к мельчайшим деталям. Он обогнул стол и поцеловал ее.
– Пока, дорогая. Хорошего тебе дня.
– Ага, пока, Филипп.
Он взял портфель.
– Тебе бы надо зайти на днях в клуб, искупаться, познакомиться с другими девушками.
Джейн кивнула.
– Я устрою, чтобы кто-нибудь из жен приятелей позвонил тебе, Марджори или Филлис. – Он повернулся, не глядя, помахал и, насвистывая, вошел в дом.
Джейн отвела взгляд и сунула в рот ломтик ледяной дыни. Она подумала, что клуб – это ужасно. Определив по звукам, что муж ушел, она с облегчением вздохнула, наступила мирная тишина. С недавних пор Джейн начала уставать от Филиппа и его типично английских манер. Конечно, только слегка, мягко поправила она себя, потягивая чай. Каждый может устать в ряде случаев от супруга, не так ли? Медовый месяц не может длиться вечно. И, отвернувшись от слепящего солнца, она продолжила завтрак, наслаждаясь дыней. Она думала о предстоящем дне, но не была до конца уверена, что проблемы с Филиппом полностью изжиты.
Поездка в храм Кали на велосипеде заняла гораздо больше времени, чем она предполагала. Оказалось, что это довольно далеко от города, по-видимому, она неправильно рассчитала по карте расстояние. Езда по жаре отняла много сил. Она следовала направлению, заданному доктором Ядавом, – сойти с основной дороги на перекрестке после деревушки Двалиор и двигаться к лесу вдали.
Вдоль дороги тянулся кустарник, за которым поднимались рощи. Их темнота означала прохладу, звала к себе, так что Джейн отложила на время достижение цели и полежала немного в прохладной зелени. Затем она поехала дальше.
В Байджуре почти каждый день Джейн занималась рисованием. Она не привыкла бездельничать, и первые несколько дней тянулись бесконечно, ей стало одиноко, и внутри поселилась безнадежность. На третий день она распаковала сумку, достала акварельные краски и направилась в город. Она рисовала часами, целиком поглощенная колоритом и динамикой Байджура, восхищенная городом, пребывавшим, казалось, в вечном движении. С того дня пути назад не было – Джейн нашла себе дело.
Когда, наконец, приблизился громадный лес, Джейн соскочила с велосипеда и оставила его у груды камней. Она достала вещи из велосипедной корзины, перекинула сумки через плечо и потянулась за картой, засунутой в карман.
Храм находился в глубине леса, дорога к нему была помечена желтыми валунами. Боди сказал ей, что если она будет двигаться по ней, то не заблудится. Она так и собиралась сделать. Сняв солнечные очки, она двинулась вперед, отводя в стороны ветви джакаранды. Последний валун Джейн обнаружила пятнадцать минут спустя. Она шла медленно, темный душный лес нервировал ее, пугал своей тишиной, нарушаемой только криком птиц. Каждый звук заставлял ее подпрыгивать от страха, сердце в груди отчаянно колотилось. Она вспотела больше, чем на солнцепеке. Узкая тропа была проложена через подлесок, несколько раз она оступилась. Когда, наконец, дорога расширилась настолько, что можно было идти свободно, Джейн вздохнула с облегчением.
«Слава Богу», – пробормотала она про себя и, отстранив толстую пальмовую ветвь, вышла на поляну. Внезапно позади раздался треск. Вскрикнув, Джейн ухватилась за ветку и замерла. Она услышала шаги.
– Джейн? Джейн Милз?
Она обернулась.
– Бог мой! Рами! Слава Богу! – Джейн прижала руку к груди, сердце колотилось с такой силой, что его удары ощущались через рубашку. – Господи! Вы напугали меня до смерти! – Она нервно захохотала.
– Идемте. – Рами протянул ей руку и вывел на солнце. Ослепленная, Джейн на миг прикрыла глаза. – Вы в порядке, Джейн?
– Да! Конечно. – Она выпустила его руку, достала из сумки темные очки и надела их. – Извините, мне что-то привиделось.
– Привиделось?
– Да! Все нервы. Было так темно и мрачно.
– Вам не следует, знаете ли, бродить здесь одной.
– О?
– Это не то чтобы опасно или что-то такое, но… – Рами пожал плечами.
– А что?
– Место очень глухое, далеко от всего. Джейн улыбнулась, он казался таким озабоченным.
– Я не понимала этого, когда ехала сюда. Я думала, что это гораздо ближе. – Она поставила сумки на землю. – А что вы здесь делаете?
Рами отвернулся и отошел к расстеленной подстилке с вещами. Он наклонился и принялся их укладывать в сумку.
– Простите, я не хотела быть любопытной.
Он взглянул на нее, улыбнулся, поднял тетрадку в переплете.
– Я прихожу сюда иногда ради одиночества. Я пишу здесь стихи.
– Стихи? Вы пишете стихи?
Рами засмеялся.
– Не надо так поражаться, Джейн Милз! – Он приблизился к ней. – В этом нет ничего особенного, это просто расслабление.
– Я понимаю.
– А вы? Любуетесь видом? Это одно из любимых мест Боди, догадываюсь, что это он посоветовал вам прийти сюда.
– Да! Вы знаете доктора Ядава?
– Я знаю его очень хорошо, всю жизнь. Он был… – Рами остановился. Джейн посмотрела ему в глаза. – Он был той половиной моего деда, которой не был Шива, – закончил он.
Джейн нахмурилась:
– Я не понимаю.
– И я нет. – Вздохнув, Рами засунул тетрадь в карман брюк. – Моему деду очень трудно относиться ко мне, как к внуку. Боди любил меня беззаветно с самого рождения. – Не было никакой необходимости объяснять ей это, но ему хотелось. – Он дядя моей мамы и был мне, как отец.
Морщинка на лбу Джейн разгладилась, и она улыбнулась:
– Вам очень повезло.
– Да, думаю, что так. – Рами не мог сопротивляться ее улыбке – ясной, честной, без заносчивости или расчета, улыбка выражала только счастье. Он улыбнулся в ответ. Он никому раньше не говорил о своей семье таких интимных вещей, но не сожалел о сказанном. – Так почему вы здесь? Вы мне не ответили.
– Я приехала рисовать.
Он взглянул на ее сумки:
– Соответственно и снаряжение.
– Да, соответственно и снаряжение.
– Хорошо… – Рами пожал плечами и вернулся к своей подстилке. – Тогда я оставляю вас одну. – Он стал сворачивать коврик.
– Рами, пожалуйста. – Джейн сняла темные очки. – Пожалуйста, я не хочу прогонять вас. – Она подошла к нему. – Может, вы поработаете здесь вместе со мной?
Он всмотрелся в нее. Она была высокой, почти с него ростом.
Джейн стояла спиной к солнцу, и сквозь юбку просвечивали стройные бедра. Рами отвел взгляд, удивляясь своей тяге к ней.
– Я не думаю…
– Ну, пожалуйста! – прервала она его. – Я буду чувствовать себя ужасно, если вы из-за меня уйдете.
Он отпустил коврик.
– Хорошо. Я остаюсь.
Джейн улыбнулась:
– Я сяду подальше от вас и не произнесу ни слова.
Она пошла к сумкам и начала распаковывать рисовальные принадлежности. За несколько минут она установила этюдник, разложила стул и, надев шляпу, уселась рисовать.
– Ни слова, – напомнил Рами. – Вы обещали!
Она окунула кисточку в воду и брызнула в его сторону.
– Ни слова, – повторила она, и они оба рассмеялись.
К концу утра Джейн решила посмотреть, что у нее получилось.
Рисуя, она всегда держала бумагу очень близко к себе и могла судить о работе, только отойдя на несколько шагов.
Она встала, почувствовав, как затекли ноги, и шагнула назад. Джейн рисовала угол храма напротив опушки леса. Она старалась передать мельчайшие детали резьбы по дереву и все оттенки цвета: розовый, зеленый, лазурный – песчаник, деревья и небо.
– Вы закончили?
Джейн вздрогнула. Верная слову, она молчала уже почти три часа. Работа так увлекла ее, что она позабыла о присутствии Рами. Она обернулась в его сторону.
– Могу я посмотреть?
– Да, конечно. – Джейн занялась мытьем кистей, а Рами подошел к картине.
Какое-то время он стоял и рассматривал рисунок.
– Джейн, это прекрасно, – сказал он, наконец.
Она улыбнулась. Определенно, его мнение имело для нее огромное значение.
– Спасибо. – Она вытерла руки о фартук. – У меня с собой еда. Хотите присоединиться ко мне?
– С удовольствием бы, но у меня впереди завтрак с дедом. – Он продолжал стоять перед картиной. – Дженни? – Он повернулся. – Надеюсь, вы не обидитесь на вопрос, но не хотели бы вы продать эту картину?
Джейн приблизилась к нему:
– Нет, против вопроса я не возражаю, но я, извините, не продаю свои картины.
Он улыбнулся:
– Я так и думал, что вы не захотите. – Он вернулся к своему коврику. – Ну что ж, – Рами пожал плечами, – я должен ехать, – сказал он, складывая вещи. – Может быть, вы захотите как-нибудь вместе со мной осмотреть достопримечательности, Джейн. – Он быстро связал вещи для перевозки на велосипеде. – Я звонил несколько раз, но мне кажется…
– Я знаю, – прервала его Джейн. – Меня не было дома, я рисовала. – Она представила себе досаду и неодобрение мужа. – Я очень занята.
– Да, конечно.
Рами вернулся к ней и протянул руку:
– Рад был увидеть вас, Джейн.
Джейн пожала его руку, длинные коричневые пальцы были мягкими и прохладными. Она понимала, что Филипп не единственная причина ее отказа.
– И мне было приятно, Рами, – ответила она. – Езжайте осторожно.
Он улыбнулся, подхватил узел с вещами и положил на плечо.
– Счастливо! – крикнул он, отъезжая. Обернувшись, Рами помахал ей и скрылся в подлеске.
Часом позже Шива и Рамеш Рай ожидали Викрама Сингха, магараджу Байджура, в приемной Озерного дворца. За его стенами над водой дул прохладный ветерок, он залетал в открытые окна, крутил лилии на воде и стряхивал их лепестки в пруд. Рами думал о Джейн, о том, как бы она оценила красоту дворца, о том, что она сейчас рисует у храма Кали, и о ее завтраке. Он услышал, как дед кашлянул, и огляделся.
– Ты витаешь в мыслях, как мне кажется, – заметил Шива.
– Прости. – Рамеш отвел глаза под пронзительным взглядом деда.
– Ладно, вот и магараджа!
Рами повернулся, успев заметить, как изменилось лицо Шивы, теплота и улыбка, внезапно появившиеся на нем, обидели Рамеша.
– Шиваджи! И Рами! – магараджа прервал беседу с одним из королевских служащих и направился к ним. Он широко улыбался.
– Как дела, Шиваджи?
Шива сложил ладони и склонил голову. Вики повернулся к Рами, принявшему ту же позу.
– Мы без тебя на прошлой неделе славно поработали с лошадьми, Рами! – Советник наклонился к магарадже и прошептал что-то, Вики кивнул и отпустил его. – Тем не менее, – продолжал он, – надо, чтобы в скором времени ты смог попробовать этих пони! Наследующей неделе, а? Что ты думаешь, Рамеш? – Он повернулся к саду. – Идем, ленч подадут на веранде, ветерок будет нас освежать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38