Пожалуйста, попроси его оседлать для меня Долли.
Не глядя на застывшую от изумления Лу, Маккензи быстро прошла в дом и позвала Кармелиту.
– Собери мне еды, чтобы хватило на три-четыре дня, и приготовь одеяла, на которых я буду спать и которыми укроюсь.
Лу преградила дорогу Маккензи и спросила:
– Что ты задумала, Маккензи Батлер?
– Я еду с Кроссби. Должен же кто-то проследить за тем, чтобы они не убили Кэла, как только увидят его.
– Но это нелепо! Ты не можешь ехать одна среди мужчин! Это не только опасно, но и ужасно глупо.
– Мне плевать на это! – почти крикнула Маккензи.
– Кроссби никогда не позволит тебе ехать с ними. Маккензи посмотрела на Лу испепеляющим взглядом.
– Только попробуй помешать мне!
ГЛАВА XVI
Маккензи сняла шляпу и вытерла пот со лба. Проведя столько лет в Аризоне, она так и не смогла понять, почему сентябрь – такой приятный месяц в Бостоне – был здесь невыносимо жарким. Солнце раскалялось добела, казалось, оно хотело поджечь песок и блестящие камни под ногами семерых всадников, пробиравшихся по узким ущельям и беспорядочным нагромождениям камней в горах. Пыль, которую поднимали лошади, кружилась в неподвижном раскаленном воздухе. Шея и спина Маккензи постоянно чесались от пота, рубашка прилипала к телу, и от непрерывного сидения в седле ужасно зудели места, о которых дамам упоминать неприлично.
Они искали Кэла уже два дня – два жарких невыносимых дня. Мужчины относились к Маккензи, как к скунсу, который в любую минуту готов выбросить струю гадко пахнущей жидкости. Она была женщиной, которая посягнула на мужскую «территорию» и тем самым скомпрометировала их и себя. После крутого разговора с Натаном Кроссби, который произошел, когда она присоединилась к группе, он не сказал ей почти ни единого слова. Тогда он был в ярости и говорил о ее «глупости» в таких выражениях, что даже мужчины краснели. Он не ограничился оскорблениями в ее адрес; по его мнению все женщины были дурами, совали нос не в свое дело, не знали своего места, забывали о том, что они должны быть благодарны мужчинам за то, что они их одевают, кормят, ограждают от неприятностей и делают им детей.
Кроссби закончил свою тираду категорическим запретом ехать с ними. Когда Маккензи сказала, что он не сможет остановить ее никакой силой, он только презрительно рассмеялся. Остаток дня Натан гнал группу в таком темпе, что даже мужчины выражали недовольство, но Маккензи молчала. Когда солнце село, они раскинули лагерь, и Маккензи отдельно приготовила себе еду, расстелила одеяла на некотором расстоянии от мужчин, чтобы соблюсти какой-то минимум приличий. На следующее утро, когда мужчины проснулись, она уже поддерживала огонь в костре.
Больше никто ни слова не сказал ей о том, что она должна уехать. Казалось, что группа преследователей – трое ковбоев «Бар Кросс» и двое незнакомых Маккензи мужчин – смирилась с ее присутствием. Кроссби то не замечал ее, то бросал злобные взгляды. Он вынужден был терпеть ее только потому, что не мог придумать способа избавиться от Маккензи – ведь он играл роль блюстителя закона. Маккензи не сомневалась в том, что Кроссби с удовольствием свернул бы ей шею, но терпеливо переносила его враждебность.
А сейчас, когда второй день поисков подходил к концу, она начала сомневаться в целесообразности своих усилий. За два этих дня Маккензи почти перестала опасаться за Кэла и стала побаиваться за этих людей и себя саму.
Все чаще раздавался недовольный ропот. Слишком явным был след, по которому они шли через горы. «Полицейские» легко различали следы, но ни разу не видели самого Кэла; и как бы они ни ускоряли шаг, догнать его не удавалось ни разу.
В глухих местах, по которым они ехали, Кэл, как и всякий апач, мог бы не оставлять никаких следов. Люди понимали это и удивлялись. Кто же за кем следил – охотники за жертвой или жертва за охотниками? И какую из этих ролей им суждено сыграть?
Решившись на это путешествие ради любимого человека, поверив в него так, как ей следовало верить шесть лет назад, Маккензи обнаружила, что чувствует себя не в своей тарелке и немного побаивается этих диких мест и нравов этих людей. Когда уши Долли внезапно начинали вздрагивать, и она шарахалась от теней, сердце Маккензи готово было выскочить из груди. Она наблюдала за местностью так же настороженно, как и мужчины. Несколько раз ей пришлось строго напомнить себе, что Кэл ей не враг, она на его стороне, они любят друг друга, произвели на свет ребенка и говорили о преданности на всю жизнь. Ей следует опасаться не Кэла, а Кроссби.
Солнце уже садилось, когда отряд подошел к ручью и остановился, чтобы напоить лошадей. Маккензи пополнила свои запасы воды, потом ополоснулась, соблюдая приличия. Пока остальные выливали на себя полные шляпы воды и оправлялись за кустами, Маккензи стала рассматривать копыта Долли – лошадь шла как-то неровно. В правом переднем копыте Маккензи нашла маленький камешек и извлекла его. Когда она выпрямилась, то заметила, что на нее смотрит Кроссби, не скрывая своего презрения.
– Она повредила ногу? – спросил он насмешливо.
– Нет. За ночь у нее все пройдет. Это выносливая лошадка.
Он фыркнул.
– Как и ты, да?
Маккензи не посчитала нужным отвечать на это.
– Если ты будешь задерживать нас, я сразу же брошу тебя одну. Сама будешь возвращаться через эти чертовы горы.
Один из мужчин, представившийся ранее Адамом Шенли, подошел к Маккензи и Натану, которые «обменивались любезностями».
– Кроссби, почему бы тебе не оставить даму в покое? Я начинаю подумывать о том, не бросить ли тебя одного.
Кроссби опешил, а Маккензи чуть не рассмеялась от его глупого вида.
– Это не твое дело, – предупредил Адама Кроссби.
– Я полагал, что наше дело – найти убийцу, – заметил Стэн Бимер.
Адам и Стэн – единственные, кто не принадлежал к числу работников Кроссби – за два этих дня стали почти союзниками Маккензи.
– Сдается мне, что мы понапрасну тратим время, ссорясь друг с другом.
Ковбои Кроссби взглянули на хозяина, ожидая сигнала проучить этих выскочек, но Натан лишь сплюнул с отвращением и проревел:
– Пошли дальше!
Сначала они помчались галопом, но затем перешли на шаг. Следы Кэла вели их через песчаное ущелье, которое становилось все уже и уже, а у людей усиливались тревожные ощущения.
– Чертовски подходящее место для засады, – пробурчал Адам.
– Человек не станет устраивать засаду в одиночку, – с усмешкой заявил Кроссби. – Не забывайте, что Смит убегает от нас, а не наоборот. Мне начинает казаться, что в группе не одна, а шесть женщин.
Оскорбленные мужчины перестали ворчать, но испуганно озирались по сторонам. Вскоре проход настолько сузился, что им пришлось идти цепочкой друг за другом. Казалось, что из-за каждого куста за ними кто-то следит.
Кроссби, который ехал перед Маккензи, повернулся в седле, чтобы взглянуть на растянувшийся строй всадников.
– А ну-ка, подтянитесь ближе друг к другу! Вы напрашиваетесь на то…
Внезапно над ними затрещали скалы, сверху посыпались мелкие камни и пыль, треск перешел в грохот.
– Обвал! – закричал человек, следовавший за Маккензи. – Пора убираться отсюда! Вперед!
Казалось, что скалы над ними зашевелились и сдвинулись с места, земля ревела, облако удушливой пыли сотрясалось вместе с каньоном.
Долли инстинктивно рванула вперед, не ожидая, пока хозяйка сообразит, что к чему. И рот, и нос Маккензи были забиты пылью, в ушах звенело от грохота. Они мчались прочь. Когда всадники проскочили изгиб ущелья и оказались в относительно безопасном месте, Кроссби так резко остановился, что Маккензи чуть не налетела на него. Он чертыхался так громко, что его голос заглушал гул обвала.
Постепенно все смолкло, камнепад прекратился, лишь облако пыли по-прежнему висело в воздухе, словно боясь опуститься на землю.
Маккензи осмотрелась вокруг. Кроме нее, из того жуткого места выскочили четверо: Натан Кроссби, Хэнк Миллер, Адам Шенли и Стэн Бимер.
– Остальные… – начала она и онемела от ужаса. Вдруг все услышали крик, отозвавшийся эхом от стен ущелья. Это был голос Келли Овермайера – одного из пропавших работников «Бар Кросс».
– Кроссби!
– Овермайер! – завопил Натан.
– Мы не можем перебраться через оползень! – сообщил Овермайер. – Нам придется возвращаться!
– Дьявол! – выругался Кроссби.
Поняв, что никто не пострадал, Маккензи вздохнула с облегчением. Число преследователей уменьшилось на двух человек.
– Этот обвал не был случайным! – заявил Адам. – Все было точно рассчитано! Нашу группу намеренно разделили, словно ножом рассекли.
– А может быть, нас собирались убить? – прорычал Миллер.
Кроссби мрачно посмотрел на него, но ничего не сказал.
Маккензи задумалась над словами Миллера и пришла к выводу, что он был не прав. Они только что прошли по узкому каньону, в котором обвал было бы гораздо проще устроить, и из которого они живыми не выбрались бы. Нет, этот обвал был устроен с таким расчетом, чтобы те, кто ехал впереди, спаслись, бросившись вперед, а те, кто был сзади, отпрянули бы назад. Если этот обвал действительно устроил Кэл, он не желал их смерти, а просто хотел разделить группу или напугать. Маккензи отказывалась верить в то, что Кэл мог совершить массовое убийство, и не допускала мысли о том, что он мог позволить ей погибнуть вместе со своими врагами.
Но все же, в душе Маккензи поселился страх. Месть индейца страшна и жестока, как недавно напомнил ей Кроссби с довольным видом. Ведь Кэл поверил, что она предала его; возможно, он теперь относится к ней не лучше, чем к Кроссби.
Малочисленный отряд быстро двигался вперед. Маккензи была рада тому, что число людей Кроссби сократилось; из работников «Бар Кросс» остался один лишь Миллер, а Адам и Стэн, похоже, не очень-то собирались подчиняться Кроссби. Получилось так, что преследователи, не сговариваясь, разделились на два лагеря: впереди ехали Кроссби и Хэнк, а сзади следовали Маккензи, Адам и Стэн.
Как выяснилось, Адам Шенли еще месяц назад работал на ранчо «Сьерра Бонита», принадлежащем Генри Хукеру, которое находилось в долине Серных Источников. Но внезапно им овладела страсть к путешествиям, и он решил податься в незнакомые места. Это был человек средних лет с загорелым морщинистым лицом и седеющими волосами. Несмотря на грубую речь малообразованного человека, серые от табака зубы и неприятный запах, исходивший от его давно не мытого тела – за два дня похода такой запах не приобретешь, он понравился Маккензи: у него была улыбка честного человека.
Стэн Бимер поведал ей о том, что лишился работы на руднике еще год назад во время забастовки, и с тех пор бродит вокруг Тумстоуна, живя случайными заработками. Стэн был моложе Шенли и явно старался произвести впечатление на Маккензи. От него все время пахло спиртным, и женщина подозревала, что у него где-то припрятана бутылочка.
Безусловно, союзники из них были никудышные, но Маккензи надеялась, что в случае ссоры с Кроссби они встанут на ее защиту.
– Мы идем по свежему следу, – заметил Натан, – скоро догоним его.
– Он оставляет слишком явные следы, – отозвался Стэн. – Этот проклятый апач ведет нас, куда хочет. Я думаю, что он готовит нам ловушку.
– То, что ты думаешь, никого не интересует, – заявил Кроссби.
– Знаете, – начал рассказывать Адам, – я приехал в эти края сразу после войны. Тогда апачей можно было встретить повсюду. Куда бы ты ни направился, везде тебя поджидал индеец, готовый снять с тебя скальп или поджарить твою голову над огнем. Однажды мне пришлось повстречаться с ними. Мы ехали в Юму в длинном нагруженном обозе – везли деньги, одежду, виски и прочее для работавших на руднике. На обоз налетели апачи и разбили его на части. Мулов увели с собой, но парочку оставили вместо мишеней, чтобы попрактиковаться в стрельбе, а всех несчастных погонщиков привязали вниз головой к одному большому колесу, которое подвесили и развели под ним огонь. Они были еще живы, когда жарились их мозги… С них еще и кожу содрали. Да, когда апачи убивают, они бывают очень изобретательны – в этом надо отдать им должное. Остается лишь надеяться, что этот Калифорния Смит все-таки больше белый, чем индеец.
– Калифорния Смит – белый человек, – твердо произнесла Маккензи, – он не апач.
– Не важно! – прорычал Кроссби. – Его воспитывали как индейца!
Маккензи решила, что если сказать о том, что Кэл в детстве был близок к Джеронимо, это только ухудшит ситуацию, поэтому промолчала.
Когда стало слишком темно, чтобы двигаться дальше, отряд расположился на ночлег возле ключа, бьющего из треснувшей скалы.
– Господи, неужели мне удастся выпить кружку кофе! – воскликнул Бимер, спускаясь с коня.
– Никаких костров! – приказал Кроссби. – Ты что, хочешь показать Смиту, где мы будем ночевать?
– О, боже! – воскликнул Адам. – Неужели ты думаешь, что он не знает, где мы находимся?
– Никакого огня! – настаивал Кроссби.
Они поели холодной пищи – соленой свинины и фасоли, умылись ключевой водой и выпили виски. Никому не хотелось разговаривать, над лагерем повисла напряженная тишина. Каждый молча вспоминал известные ему случаи, когда в этих глухих местах преследователи становились жертвами того, за кем гнались. Жестокие нравы апачей были знакомы всем, и после того, что было о них сказано сегодня, людей обуял панический страх.
Маккензи заставила себя поужинать, хотя кусок не лез ей в горло. В эту ночь она расстелила свои одеяла ближе к мужчинам – ее нервы были так напряжены, что правила приличия уже не волновали женщину. Пока ее спутники устраивались на ночь, Маккензи вымыла лицо и руки ключевой водой, собиравшейся в маленькую лужицу, а потом легла, пристроив под голову седло и укрывшись двумя одеялами, так как ночь была прохладная.
На большом валуне с ружьем на коленях нес вахту Хэнк Миллер. Маккензи видела, как он курит – в кромешной тьме тлел крошечный красный огонек. Люди беспокойно крутились под одеялами. Маккензи закрыла глаза и попыталась уснуть, но сон не приходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44